Мы - семья

— Посмотри на своего сына. Посмотри на него! Артур бьёт Франциска мокрым полотенцем по лицу не жалея сил. Второй сидит на диване, и с его стороны нет никакой реакции. Кажется, он уже настолько привык к насилию со стороны своей бешеной «жены», что ему даже лень оторвать глаза от газеты. — Альфред домой дворнягу с улицы привёл, а тебе хоть бы что! Вот как напрыгнут на тебя блохи, как насядут на твоей шевелюре, вот тогда и запоёшь! Кто обещал заниматься его воспитанием?! — Мама, — на помощь отцу приходит сынишка. Маленький сынишка, чей рост давно превысил рост их обоих. — Мама. — Что ты хочешь, Ва-ваня? — нервная мать смотрит на Ивана со смесью злости и тревоги. Тревоги — потому что Ванюша ухитрился схватить его за передник и теперь не отпускает. — Я хочу, чтобы вы с папой никогда не ссорились, — Ванюша смотрит на него своими фиалковыми умилительными глазками, в которых черти давно умертвили всех ангелов и теперь варят их в котлах. — О-хо, сын, неужели ты думаешь, что мы ругаемся? Мы просто сильно-сильно любим друг друга, вот страсти и бурлят! — залихватски подмигнул Франциск, звучно шлёпая свою женушку по заднице. Вот это был явный перебор. Англия тихо ругнулся, но высказывать своё видение ситуации не стал. Вместо этого он гордо прошествовал на кухню, чтобы продолжить готовить ужин. — Папа. Франциск снова читал газету. — Папа. Иван выпрямился в полный рост и заслонил ему весь свет. — Ну что ты хочешь, сына? — Франциск так и говорил всем своим видом, что вывести его не так-то просто. Придётся постараться, чтобы сделать это. — Оп, — сказал Россия, смахивая с комода бутылку красного. Она сделала в воздухе кульбит и разбилась, растекаясь по ковру бордовой лужицей. — Извини, папуль. — Ничего, Ваня, — газета выпала из рук Франции, на которого сейчас было жалко смотреть. — Ты не порезался? .. — Неа, — сказал довольный отпрыск, прыгая на осколках. Этим он окончательно поверг Франциска в уныние.

***

Игра в семью у них началась несколько дней тому назад. До неё они были обыкновенными воплощениями стран, со своими закидонами и делами. Если бы кто-то однажды не предложил сыграть в карты на желание, ничего бы этого не было. Точнее, если бы их игра не превратилась потом в спор. Англия думал, что ему конец. Америка так злобно хохотал, придумывая желание ему и Франции, что хотелось взять и куда-нибудь убежать далеко-далеко. Чтоб не видеть его хари противнющей. — Значит так, — Америка пораскинул мозгами и наконец, решил, что загадать. — Вы двое на протяжении двух месяцев будете играть в семью. Ты, — палец направлен в сторону бледного Артура, — станешь моей мамочкой. — Вот умора! — все тогда были пьяны, и Франция в том числе. Поржали. — Не перебивай, папань, — осадил его Америка. — Так как я буду вашим сыном, то вам придётся заботиться обо мне. Кормить, одевать, развивать по-всякому. Если справитесь, то все бабки будут вашими. Я даже докину чуточку, как компенсацию за все расходы. — А можно я тоже буду сыном? — стеснительно просил Россия. Его за стол играть не приглашали, да он и не играл, а так, наблюдал. — Конечно! — радостно разрешил Альфред, показывая ему большой палец. — Так ещё веселее! В общем, или Америке захотелось снова почувствовать себя как в детстве, или же он просто придумал хитроумные мучения для проигравших. Не суть. К возмущению Артура, Франциск радостно поддержал затею и убедил всех, что из него классный актёр, и лучше папы не найти. Один голос «против» не считался, и вот эта странная семейка временно переложила свои обязанности на чужие плечи, и поселилась в обычном доме, чтобы играть самых обычных людей. «Я давно подозревал, что у Америки шизофрения, — вздохнул Артур, шлёпая на тарелки отвратительного вида пюре. — Теперь она ещё и прогрессирует. И почему это я мама?!» Он должен был стать вторым папой, в таком случае. Ну, уж точно не мамой! Печально, что если он плохо сыграет роль жены и матери, то окончательно потеряет просто огромную сумму. А так бы вернул, да ещё и с надбавкой. Интересно, что если выйдет из игры «отец», то Англия получит и его деньги. А Россия в любом случае ничего не получит. Россию в эти междоусобные игры никто не звал, он сам напросился. Любит наблюдать, как другие мучаются, садюга. — Из меня великолепная мать и жена, что бы там кто не загадывал, — Артур тихонько захихикал, размазывая по тарелке жёлтую субстанцию. — Они ещё узнают! .. Черти… Эй, семья, а ну-ка за стол, сейчас кормить вас буду!