На далекой планете

На далекой-далекой планете, по форме напоминающей нашу подводную мину, жили существа, похожие на нас. Каждый день их дом приносил им множество испытаний: белое солнце время от времени несло разрушительные волны излучения, стирая с уродливого лица планеты все, что не успело спрятаться под землей; днем господствовала жара, превращающая кремний в пар, а ночью было так холодно, что водород становился твердым веществом; из-за огромной разницы давления непрерывные ветры и ураганы бороздили никелевые пустыни, на которых совершенно не было растений. Автотрофы не могли выживать на той суровой планете, видовое разнообразие было мало, поэтому эволюция распорядилась здешней жизнью иначе: не имея возможности синтезировать органическое вещество путем автотрофного, гетеротрофного и даже хемотрофного питания, создания научились поглощать чистую энергию атомных связей, научились накапливать в своих телах энергию электрическую и использовать ее для мгновенного синтеза некоторых органических веществ из углекислого газа. Эта невероятная сила своим высоким напряжением создавала внутреннюю среду в их организмах и способствовала сохранению формы и свойств даже в столь контрастных условиях существования. Разумные гуманоиды обладали немыслимой для жалких человечишек силой и могли бы встать на вершине всех пищевых цепей, но, тем не менее, природа жестока и справедлива везде: смертность среди населения была очень высока - до совершеннолетия доживала только треть представителей одного поколения, а до глубокой старости - лишь пять процентов. Такова была природа этой планеты - все подчинялось своей гармонии. А ветры продолжали реветь, перенося черные песчинки никеля, вольфрама и титана с места на место... По пустыне брел одинокий путник, совсем еще юноша по меркам тех существ; его бледно-голубую кожу, насыщенную медью, защищали от жестокого солнца плотные одежды. Свой огромный единственный глаз молодой циклоп устремлял вперед, походка его была гордая и уверенная. Без отдыха шел он три с половиной дня - и, наконец, усилия его были вознаграждены: на горизонте появился крошечный алый храм, у дверей которого сидел старец и, концентрируя электрическое напряжение на кончике пальца, прожигал на вольфрамовом диске новые письмена. - Преподобный, - подойдя, окликнул старца юноша, - я уже принял решение. Сегодня я отбываю на корабле тех пришельцев. Прошу, благословите меня на великие свершения. Преподобный лишь, прищурив свой полуслепой глаз, осуждающе покачал головой. Все его темно-синее лицо излучало скорбь и негодование. - Борос, - надтреснутым голосом протянул он, - ты прекрасно знаешь, что я не имею права благословлять того, кто отвергает все знания и истины, к которым мы с рождения стремились. Пересмотри свое решение, пока не поздно. - Нет, я давно все решил - решил еще в отрочестве, глядя на многочисленные смерти наших братьев и сестер! - Такова жизнь, мой юный друг. Она невозможна без смертей, - поучительным тоном произнес старик, откложив записи и поднявшись с насиженного места. - Только Великая Мать вправе распоряжаться своей энергией, и мы должны быть благодарны за щедрость, проявленную к нам. - Щедрость? - горько усмехнулся Борос. - Разве щедр тот, кто дает жизнь стольким людям, чтобы потом ее так безжалостно отнять? И мы, немногие выжившие, мы пытаемся показать, насколько благодарны за всю боль от потерь, что испытываем?.. Это культ страха, не более!.. - Усмири свой пыл, глупый отрок! - завизжал преподобный, но тут же вернул самообладание. - Ты не смеешь говорить и думать подобное о Родительнице всего сущего. Ее око всевидяще, ее мудрость непревзойденна, ее справедливость абсолютна, а решения неоспоримы, Борос! Ты должен понять это! В бушующих небесах сверкнула алая молния. Собирались бурые тучи. Два собеседника поспешили в крепость: дожди на этой планете смертельно ядовиты. «БАХ!» - ударяли по стенам крупные куски металла, брошенные ветром. - Вы сами видете, что мы не живем, а только пытаемся выживать, преподобный, - после длительного молчания продолжил Борос. - Разве это справедливо? Есть множество планет, жизнь на которых стала бы для нас сущим Раем! Почему бы нам просто не переселиться туда и не зажить счастливо, не ведая лишений и потерь?.. - Справедливость есть во всем, мой несмышленный друг, - усмехнулся старец. - Таким, как мы, есть место только здесь; нам дарована сила, с которой мы способны здесь выживать; нам предназначено здесь выживать - это наша божественная миссия, и ее мы не вправе нарушать! На тех райских планетах своя жизнь и свои законы - люди там тоже выполняют поручения Матери всего сущего!.. Нам не место там! - Но с силой, дарованной нам, мы можем уничтожить тех слабых отродий и заслужить пространство для жизни! - уже рычал юноша. - И ты думаешь, это будет справедливо?.. - Да! Так будет справедливо!!! Они живут, не зная тех страданий, на которые обречены мы, сильнейшая раса во Вселенной! Как вы не понимаете этого, преподобный?! - кричал Борос, даже не замечая, насколько поражали и злили его изречения мудреца, которого юноша уважал и которому доверял больше всего на свете. - Силой, которой меня наделила Великая Мать... Этой силой я склоню на колени не одну тысячу миров! Так благословите меня! Поддержите меня!!! - Борос, - строго ответил мудрец, - дождь кончился. Посему уходи и не возвращайся больше. - Преподобный?.. - непонимающе уставился на старца вмиг притихший юноша. - Отныне ты не мой ученик и не дитя Красных Земель. Этот храм тебе не пристанище и планета эта тебе больше не дом. Тебе дано было право выбора, и ты добровольно выбрал изгнание. Так покинь же Красные Земли и скитайся в Черных Водах до самой кончины. Борос молча выслушал сухую речь старика и покорно кивнул. - Сегодня я улечу на том корабле, и совсем скоро все вы узнаете о свершениях моих. Прощайте, учи... - юноша осекся. - Прощайте. Двери алого храма глухо хлопнули, оставив преподобного в полном одиночестве. Старик вздохнул, подошел к полке с вольфрамовыми дисками и провел твердой потрескавшейся темной ладонью по письменам, проженным руками его бывшего ученика - все клятвы любимой природы да повторения законов Мирозданья. - Все было безрезультатно - он не усвоил ничего, - устало прошептал преподобный, изо всех сил стараясь не прослезиться. - Все старания были потрачены впустую... Легкое напряжение, концентрация энергии в ладони - и диски под действием мощного тока расплавились. От красиво выведенных иероглифов не осталось ровным счетом ничего, как и от навеки разорванных уз. А ветер продолжал выть, заметая тугоплавкими песками глубокие следы будущего Владыки Вселенной, который разорит не одну тысячу миров, прежде чем найти свою смерть на Земле.