Breaking New Ground/Открытие новых горизонтов

Ноябрьское солнце залило поля фермы Кентов золотым светом как только вышло из-за горизонта. Кларк вдохнул запах почвы, выйдя на крыльцо и наслаждаясь домашним уютом в последний раз перед уходом. Действительно, нет места лучше дома, особенно в праздники. — Уверен, что не останешься на пирог? — спросила мама из дома. Кларк развернулся, чтобы увидеть ее любимое морщинистое лицо, смотрящее на него из-за двери. — С радостью бы, но я обещал другу. Женщина щелкнула языком и исчезла обратно в дом. — Жаль, я не знала, что ты уйдешь, когда пекла три пирога. Твой отец уже не может есть как раньше, особенно после того, что доктор сказал ему про давление. — Все хорошо, мам. Я возьму один с собой. Ее голова появилась в дверном проеме, светящаяся благодарностью. — Тыквенный или яблочный? Кларк задумался. О яблочных пирогах его мамы ходили легенды. Если бы когда-нибудь пришлось выбрать продукт, являющийся вершиной кулинарного искусства человечества, это был бы он. Однако, и тыквенные пироги более чем хороши, к тому же это традиционная еда на праздник. Традиции надо уважать. — Тыквенный. Женщина вскоре вышла с пирогом, завернутым в фольгу, и положила его в коричневый бумажный пакет. — Постарайся не выронить, пока будешь лететь, — предостерегла она, передавая выпечку. — Не выроню, — ответил Кларк. Если он может доставить атомную бомбу в открытый космос в безопасности, то сможет и пирог доставить из Смолвиля в Готэм Сити. — Надеюсь, твоему другу понравится. — Думаю, понравится, — или Кларк надеялся на это. Он не знал, любит ли Брюс пироги. — Знаешь, ты должен привести его сюда, — сказала его мама как-то очень небрежно. — Друг, заслуживающий того, чтобы не отмечать с семьей день Благодарения, должен быть очень важен для тебя. Сердце Кларка сделало внезапный кульбит. Она не может знать о его… его предпочтениях, верно? Кларк всегда был осторожен, чтобы скрыть правду от своих родителей, потому что им и так пришлось растить сына с суперсилами. Он даже был уверен, что оставил достаточно намеков на то, что у него все хорошо — хотя не очень — с Лоис. Это становилось все сложнее и сложнее с каждым днем, ведь Брюс стал неотъемлемой частью жизни Кларка. Брюс был больше чем друг или любовник, он быстро стал его второй половиной. Как скрыть это от людей, которые занимают равноценное — хоть и другое — место в сердце? — Я учту, мам. Но он… он очень скрытный человек. Ее взгляд впился в него на мгновение, ясный и четкий, как солнечный луч на водной глади. Затем она тепло ему улыбнулась, встала на цыпочки, облокотилась, и Кларк нагнулся, чтобы она смогла поцеловать его в щеку. — Я просто не люблю делиться моим мальчиком на день Благодарения, вот и все. Думаю, я заслужила хотя бы два дня в году, чтобы ты провел их целиком со мно... — И скоро наступит Рождество, — Кларк улыбнулся, пригладив выбившиеся пряди ее седых волос. — Поверь, если мне покажется, что он захочет прийти, я спрошу его. Но он не очень любит праздники. Это было лучшее, что Кларк мог сказать. Он знал Брюса достаточно хорошо, чтобы понять, что он не любит семейные празднования, вне зависимости от того, насколько бы ему были рады за столом семьи Кентов. Родители Кларка стали бы только очередным напоминанием обо всем, что Брюс потерял или никогда не имел. Кларк заботился о нем слишком сильно, чтобы причинить такую боль, и неважно, как сильно он хотел бы однажды собрать вместе всех людей, которых любил. Его мама понимающе кивнула и похлопала его по руке. — Зайди в сарай и попрощайся с отцом, прежде чем уйдешь. — Зайду. Спасибо за ужин, — Кларк поцеловал мать в щеку, вдохнув мягкий запах ее пота, смешанный с запахами специй, с которыми она работала на кухне: мускат, корица, перец. Запахи дома. Он мечтал собрать их в бутылку и принести Брюсу вместе с тем уютом, который чувствовал сам. Он оставил маму на крыльце и прошелся по дорожке до сарая. Его прощание с отцом было коротким, хоть и сердечным, и он почувствовал себя немного виноватым, оставляя отца заниматься работой, с которой сам смог бы справиться за минуты. Но Джонатан Кент был гордым человеком, и Кларк знал лучше, чем могло показаться, когда его отцу нужна была помощь. Он вполне хорошо справлялся без Кларка с тех пор, как тот уехал с фермы в колледж много лет назад. Так что, зайдя в тень за сарай, он быстро снял штаны, рубашку, куртку и ботинки и сложил их в пакет с пирогом. Затем, убрав очки в безопасное место, Супермен взлетел к небу как сине-красная вспышка, исчезнув в сгущающихся сумерках. Мили расплывались под ним, бесконечные поля переходили в леса, потом в горы, а потом опять в поля, прежде чем превратиться в предместья и город. Он не торопился, наслаждаясь неспешным полетом, но даже остановившись в Филадельфии, чтобы предотвратить случайно услышанное ограбление, он прибыл в Готэм Сити всего через десять минут после вылета из Смолвиля. Он пролетел через сам город, замедлившись при подлете к холмам за ним. Постройки здесь были редкими, как и в фермерском городке, откуда он только что улетел, но вместо домиков из досок здесь были огромные поместья с ухоженными садами и теннисными кортами вместо яблочных садов и пшеничных полей. Самым отдаленным — и большим — был Уэйн Мэнор. Это был особняк, по некоторым определениям походивший на дворец. Но Кларк знал его тем, чем он был на самом деле, — Крепостью Одиночества. Он, в отличие от многих, называл вещи своими именами. Кларк приземлился за коваными железными воротами и нырнул в рощу толстых дубов рядом с дорогой, ведущей к дому. Он быстро надел обычную одежду поверх костюма и водрузил на нос очки. Кларк хотел бы посмотреться в зеркало, чтобы убедиться, что его волосы не сильно растрепанны и на рубашке нет пятен от соуса. На самом деле, это было неважно. Даже если бы он был разодет в пух и прах, он всегда будет выглядеть помятым и домашним в отличие от стройного, элегантного Брюса. Кроме того случая, когда он носил костюм Супермена, конечно, но это совсем другая история. Он прошелся по широкой дороге к дому, что показалось куда более далеким путешествием, чем его недавний полет. Чем больше он получал, тем сильнее росли его ожидания, но трепет в животе оставался тем же каждый раз, когда он подходил к дому Брюса. Эта ночь, однако, была особенной. Они никогда не отмечали праздники вместе, по крайней мере главные. Это был большой шаг для них, для их отношений, которые они строили вместе несколько месяцев. Его стук раздался эхом за большой дубовой дверью. Он ждал, думая, откроет ли Брюс дверь сам, зная, что пришел именно Кларк, или это будет… — Альфред. Счастливого дня Благодарения, — сказал Кларк, когда дворецкий Брюса открыл дверь. Конечно это будет Альфред. Это всегда Альфред. — Счастливого дня Благодарения и Вам, мистер Кент. Пожалуйста, проходите, — Альфред вежливо кивнул, отходя, чтобы Кларк мог войти в особняк. Его узкое лицо осталось таким же беспристрастным, как и всегда. Вы бы никогда не догадались, знал ли он, что открывает дверь самому Человеку из Стали. Кларк постарался не показать свой дискомфорт, когда вошел в дом. Здесь было темно, лишь несколько огней тускло светили в фойе, а большие арки, отходящие от главного пути, вели в полную темноту. В свете дня они были просто похожими на пещеры неиспользуемыми комнатами, но ночью они превращались в открытые голодные рты, готовые заглотить Кларка целиком. Неудивительно, что Брюс провел большую часть времени в пещерах внизу. Там тьма была наполнена целью — и инструментами, чтобы вести свою личную войну с преступностью. Здесь, однако, сложнее было принять темноту и изменить ее на мир, свет и исцеление. Кларку нравилось думать, что он немного помогал тем, чем мог. Может быть, когда-нибудь Уэйн Мэнор не будет таким мрачным. Кларк дал Альфреду забрать свою куртку, как он запомнил с прошлых визитов в Уэйн Мэнор. Он протянул бумажный пакет. — Я принес пирог, — сказал Кларк, внезапно занервничав. Должен ли он был спросить Брюса по поводу пирога? Не оскорбил ли он этим Альфреда? Альфред и сам должен уметь делать пироги хорошо или купить один в модной пекарне Готэма. Черт. Надо было брать яблочный, хотя бы сравнить вкус. — В самом деле? — Альфред заглянул в пакет, принюхиваясь. Кларк задержал дыхание, стараясь найти признаки неудовольствия на лице дворецкого, но когда тот поднял глаза, по его лицу пробежала тень улыбки. — Тыквенный, я полагаю? Кларк почувствовал облегчение. — Моя мама сделала его. Там достаточно, если вы захотите немного, — он не знал, вежливо ли предлагать еду прислуге, но не мог перебороть себя. Он до сих пор не очень понимал, кто такой Альфред, особенно для Брюса. С виду он просто слуга, но на самом деле значительно важнее. Не родитель, не друг, но единственный человек, которому Брюс мог доверить любой свой секрет. Это смущало Кларка, особенно из-за того, что Брюс и Альфред даже не задумывались по поводу их взаимоотношений. — Спасибо, мистер Кларк. Я подам его к десерту, — сказал Альфред так же холодно и беспристрастно, как и всегда. Он или не замечал, или игнорировал неловкость Кларка. — Я отнесу его на кухню. Мастер Брюс должен скоро спуститься. Он попросил вас подождать здесь, если вы не против. Он хотел сам показать то, что приготовил для праздничного вечера. — Хорошо, — Кларк усмехнулся немного нервно. Он и Брюс хотели простой праздник с домашним праздничным ужином и за просмотром футбола. Никакой дороговизны, никаких больших ожиданий. — Пожалуйста, скажите мне, что он не унаследовал индюков, чтобы мы могли охотиться в поместье, или еще что-то в этом роде. Альфред усмехнулся. — Традиционная охота на индюков проходит утром, мистер Кент. Боюсь, вам надо прийти немного раньше, если вы хотите присоседиться в следующий раз. Глаз Кларка задергался, щеки загорелись. — Погодите, вы серьезно? Вы вдвоем серьезно охотились на инд… — он замолчал, когда уголки губ Альфреда поднялись, образовав ухмылку. — Вы смеетесь надо мной, — Кларк закрыл рот рукой, испытывая одновременно облегчение и стыд. Он до сих пор не привык к сухому юмору Альфреда, и уже не раз оказывался в неловком положении, становясь одновременно и причиной, и мишенью для шуток Альфреда. — Простите меня, — сказал Альфред, его холодные глаза блестели. — Все хорошо, — Кларк вынужденно засмеялся, размахивая рукой. — Серьезно. Я просто не знаю, чем на самом деле занимается Брюс, и… и…, — сможет ли этот мальчик с фермы когда-либо вписаться в показной мир денег и стариков Брюса Уэйна. — Вы слышите рассказы постоянно, вы знаете? — Я уверяю вас, мистер Кент, все, чем занимается мастер Брюс, делается исключительно напоказ, — сказал Альфред. — Каждая охота на лис, каждая чайная церемония, каждый Монако Гран При. Вау. Он даже не знал, что Брюс когда-то делал это. Это еще одна шутка? Нет, Альфред выглядел серьезным на этот раз. Кларк надвинул очки, стараясь скрыть этим жестом дискомфорт, отразившийся на его лице. Альфред действительно не помогал почувствовать себя лучше. Или это и была цель? — Есть совсем немного вещей, которые мастер Брюс делает просто для развлечения, — Альфред одарил Кларка долгим пристальным взглядом. — И еще меньше людей, с которыми он хотел бы их делать. Кларк тяжело сглотнул. Это был способ Альфреда сказать, что он стоял на пути… или что он был рад его присутствию? Альфред молчал довольно долго, и Кларк был уверен, что он хотел вежливо уйти. — Такие дни, как сегодня, очень трудны для мастера Брюса, — тихо сказал Альфред. — Я надеюсь, что ваше присутствие здесь поможет ему почувствовать себя лучше. — Я тоже надеюсь, — он вложил в эти слова столько серьезности, сколько только смог, надеясь показать Альфреду, что он понимает потерю Брюса, глубину той боли, которая стала ядром того, чем он был. — Время покажет, — на этот раз Кларк не упустил посыл в остром взгляде дворецкого: мне не важно, кто ты. Если ты ранишь Брюса… Прежде чем Кларк успел ответить — он не знал, заверить или обидеться — он услышал шаги Брюса, отдающиеся эхом в одном из темных проходов. Альфред услышал их секундой позже, повернув голову в сторону резкого звука. — А, вот и он. Я оставлю вас на вечер, — сказал Альфред своим обычным тоном. Он вежливо кивнул Кларку, развернулся и ушел, оставив Кларка одного со своим беспокойством. У него едва ли было время переварить разговор прежде чем знакомые шаги Брюса остановились. — Здравствуй, Кал. Сердце Кларка пропустило удар. Только Брюс звал его по настоящему имени — или по любым его вариациям — и это заставляло душу Кларка парить, услышав. Он повернулся и увидел Брюса в одной из темных арок. Даже в выходные Брюс предпочитал носить черное, и сегодняшний наряд — свитер с высоким воротником и брюки — не был исключением, заставляя его бледное точеное лицо выглядеть мраморным в окружающей темноте. — Привет, Брюс, — Кларк улыбнулся, разговор с Альфредом отошел на задний план. — Счастливого дня Благодарения! Брюс вернул улыбку, заставив сердце Кларка сделать лишний удар. Каждый раз, когда он становился причиной улыбки Брюса, казался маленьким чудом, особенно учитывая, что никто не мог вызвать у него хоть малейшую улыбку еще несколько месяцев назад. — Ты поздно, — сказал Брюс. Никакого укора, просто констатация факта. Он был прав. Кларк пришел на две минуты позже обещанного. — Извини. Неожиданное происшествие во время полета. Темная бровь Брюса выгнулась с любопытством, но Кларк лишь махнул рукой. У них было соглашение — никаких разговоров о работе сегодня. Кларк пошел навстречу Брюсу, стремясь уменьшить расстояние между ними. Прошло почти десять дней с тех пор, как они смогли побыть одни как сейчас, и Кларк не хотел терять ни секунды. — На самом деле, я ждал тебя немного позже, — сказал Брюс обманчиво веселым голосом. — Да? Что-то случилось? — правило-без-магазинов или нет, если что-то требовало внимания Супермена… — Ты был с родителями, — просто ответил Брюс. Его голос остался чистым, но его глаза были затуманены и избегали встречаться взглядом с Кларком. Его плечи были напряжены так, как они обычно напряжены только у Бэтмена, и Кларк подумал, что слова Альфреда были не угрозой, а предупреждением. — Я бы понял, ты же знаешь, — тихо продолжил Брюс и развернулся обратно к темному проходу прежде чем Кларк дошел до него. — Понял бы что? — Кларк пошел за ним, ускорив свой шаг, чтобы не упустить. Брюс долго молчал. — Понял бы, если ты не пришел, — голос Брюса был настолько тихим, что обычный человек едва ли смог бы его услышать. Для слуха Кларка, однако, он был таким же громким, как крик о помощи. Кларк догнал Брюса и осторожно положил руку ему на плечо. Тот остановился и дал себя обойти. Брюс мог думать, что темнота поможет спрятать эмоции, но с сверхчеловеческим зрением Кларк мог видеть его эмоции так же хорошо, как если бы они стояли под солнцем. Сердце Кларка разрывалось от тех морщин, что оставили на красивом лице Брюса неприкрытое одиночество и вечное горе. Кларк притянул Брюса к себе, осторожно, чтобы не сделать ему больно, не обращая внимания на то, что мышцы его напряглись в объятии. Он мягко поцеловал Брюса, сначала мазнув губами по гладкой щеке, и только затем накрыл его полные губы, чувствуя, как тот понемногу расслабляется. — Я всегда приду к тебе, Брюс, — мягко сказал Кларк, когда отстранился. Он гладил его щеку, наслаждаясь теплом кожи. Он любил этого мужчину. Сильно. Любил годами — как брата по оружию, как друга, как любовника. Кларк любил Брюса, что бы он не делал, и сейчас, наконец, Брюс позволил Кларку увидеть, как глубока его привязанность. Рука Брюса накрыла его собственную, надолго на ней задержавшись. Это был простой жест, но говорящий много о понимании — и принятии — Брюсом любви Кларка. Ему долго пришлось доказывать, что ему нужен был Брюс — со всеми страхами, недостатками и остальным — а не непогрешимый Темный Рыцарь. Ладонь Брюса сжала его ладонь и мягко отвела ее от лица. Он не отпустил ее, однако, сплетя их пальцы вместе. — Я просто хотел убедиться, что ты не опоздаешь к началу футбольного матча, — голос Брюса опять был веселым, и Кларк подумал, что это его способ облегчить момент, не дать Кларку утонуть в окружающих тенях. Кларк позволил ему. Это причина, по которой он был здесь, — внести немного света в мир Брюса. — Я? Опоздать на футбол? Никогда, — Кларк усмехнулся. — Никогда не мог играть, так что я стал по-настоящему хорош в смотрении с трибун. Или с дивана. Или с неба. — Ты никогда не играл? — спросил Брюс, пока они шли по темному коридору. — Нет. Мой отец не разрешал мне. Слишком рискованно. Раньше я не понимал, но сейчас да, — Кларк вздохнул. — До сих пор думаю, что мог стать бы хорошим защитником. — Ты бы стал хорошим кем угодно, — сказал Брюс. — Ты бы мог победить в любой игре одной рукой! — И в чем веселье? — Кларк запротестовал. — Это не игра, это избиение. — И это еще одна вещь, которую я люблю в тебе, Кал. Твое чувство честности*. Оно значит, что ты бы любил играть. Брюс толкнул тяжелую дубовую дверь, и Кларк быстро заморгал, когда яркий свет ударил по его чувствительным глазам. — Вау! — воскликнул Кларк, когда вошел в гостиную Брюса. Нет, даже не гостиную, скорее медиа центр или домашний кинотеатр. Вся задняя стена пещеристой комнаты была закрыта огромным экраном, по размеру близкому к рекламному щиту. Два спортивных комментатора оживленно затараторили друг с другом перед футбольным полем, но звук телевизора был выключен, поэтому никто не слышал их шуток. Главный экран перекрывался окошками с другими каналами: новости, сериалы, другие футбольные игры, рекламные ролики. Это почти ошеломило Кларка. Он редко смотрел телевизор, и никогда больше чем один канал сразу. Так что он просто не мог сосредоточиться на чем-то одном, перестроив мозг так, чтобы обрабатывать визуальную информацию, как только она поступала. — Ты опять это делаешь, — тихо сказал Брюс с намеком на веселье, как только он отпустил руку Кларка. — Что делаю? — спросил Кларк, не отрываясь от экрана. Небольшое землетрясение в Мексике — Доу-Джонс растет — освежающая сила — Оклахома забивает! — ограниченная серия — Папа посетил Кубу — начинается в это Рождество — сегодня в восемь вечера — Черная Пятница начинается этой ночью — — Становишься Супер. Ты бы видел свои глаза. Они похожи на мячики для пинг-понга, бегают вокруг, пытаясь собрать всю информацию одновременно. Кларк закрыл глаза, замедляя работу мозга. — Не пытаюсь, у меня получается, — он постарался не звучать самодовольно, зная, что его умение собирать и обрабатывать информацию вызывает больше всего зависти у Брюса. На самом деле, Брюс был сердит, и Кларк одарил его, как он надеялся, чарующей робкой улыбкой. Должно быть, это сработало, потому что складка между бровей Брюса исчезла, и он просто покачал головой, когда дошел до гладкого кожаного дивана в центре комнаты. — Выпендриваешься, — пробормотал он себе под нос. — По-твоему это — не выпендреж? — Кларк махнул рукой в сторону большого экрана. — Он такой же большой как Готэмский стадион Джамботрон! — Я просто хотел, чтобы мы чувствовали, что действительно там находимся, — Брюс пожал плечами, сев на диван и смотря на Кларка с виноватым видом. Кларк присоединился к Брюсу на диване, смотря, как игроки выстраиваются на экране перед ним. — Может быть, если бы я был уменьшен до размеров мыши. — Если тебе не нравится, мы можем посмотреть на другом экране. У меня есть меньше. Кларк почувствовал в голосе Брюса намек на неуверенность и мысленно пнул себя. Одно дело — чувствовать себя неуютно из-за богатства Брюса, и совсем другое — быть неблагодарным, когда Брюс с помощью своего богатства пытается сделать что-нибудь приятное Кларку. — Он удивительный, — он положил свою руку обратно на руку Брюса и одарил его благодарной улыбкой. — Просто немного подавляющий. — Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказал Брюс тихо. Брюс не говорил больше, но Кларк знал, что он хотел сказать. «Удивительные, но немного подавляющие» было определением их отношений. Большинству пар нужно совмещать работу, друзей и семью с любовью. Для Кларка и Брюса это был еще один вызов для их альтер-эго, суперсил и добровольно выбранных обязанностей перед миром. Ночи как эта были редкими и всегда слишком короткими. Кларк знал, что в каждый момент любой из них — или даже оба — могут быть вызваны, чтобы встретиться лицом к лицу с чем-то большим, чем может справиться закон. Так что он наслаждался моментом, просто сидя рядом с Брюсом — без масок, без костюмов, без опасностей — и чувствуя тепло его руки под своей. — Ваш ужин, господа, — голос Альфреда разрушил тишину, повисшую в комнате, и оба сидящих на диване обернулись, чтобы найти зашедшего Альфреда, толкающего большую тележку с двумя заставленными подносами. — Позвольте заметить, что все было бы значительно проще, если бы вы разрешили мне накрыть на стол должным образом, мастер Брюс. — Но игра почти началась, — сказал Брюс. Кларк уловил под обычным спокойным голосом что-то похожее на детское нытье, но что-то подсказывало ему, что только из-за чувствительного слуха. — И с каких пор вас интересует футбол, мастер Брюс? — усмехнулся Альфред. — С тех пор, как Готэм играет против Метрополиса в плей-офф. Верно? — Брюс повернулся к Кларку. Кларк кивнул, не в силах сдержать улыбку. Футбол был религией на Среднем Востоке, и Кларк находил забавным, что была хоть одна тема, в которой он разбирался значительно лучше, чем благовоспитанный и хорошо образованный Брюс, и что Брюс пытался выучиться ради Кларка. Это было мило, на самом деле, но Кларк этого никогда не скажет. Брюс никогда, никогда не любил быть милым. Глаза Альфреда быстро, скорее рефлекторно, метнулись в сторону Кларка. Он ощутил, как кровь приливает к щекам, улыбка сошла с его губ, когда он вспомнил о недавнем разговоре. Альфред думал, что он пытается изменить Брюса… или на самом деле был благодарен за то, что Брюс просто наслаждается вечером? — Хотите присоединиться к нам, Альфред? — спросил Кларк, стараясь не выдать той робости, которую чувствовал на самом деле. — Спасибо, мистер Кент, но я не смотрю футбол, — он перевел внимание на накрытый поднос перед ним, поднял глаза и быстро подмигнул Кларку. — Кроме игр Арсенала, конечно. Кларк улыбнулся, облегчение разлилось у него в груди. Кларк мог понять опасения Альфреда. Он разделял их, на самом деле. У Брюса Уэйна был образ, который приходилось поддерживать — беззаботный и жизнерадостный плейбой — чтобы сохранить Бэтмена в тайне. Ему также приходилось держать лицо на финансовом поле, чтобы не потерять приток денег, а консервативное общество, частью которого Брюс был с рождения, разумеется, не отреагирует хорошо на его роман с мужчиной, да еще и со скромным репортером. Кларк был самым большим секретом, который был у Брюса, и тем человеком, который мог разрушить Брюса Уэйна до основания. Кларк надеялся, что со временем ему удастся доказать, что он не помеха, а помощник и для Брюса, и для Бэтмена, и Альфред сможет принять его. Может, даже полюбить. Вкусный запах жареной индейки и соуса выдернул Кларка из размышлений, и он обратил внимание на блюда на подносе. Он не сказал Альфреду, что уже поел дома с родителями. На самом деле, это не имело значения; еда была просто приятным времяпрепровождением, потому что криптонский метаболизм не требовал еды. Он был рад этому, потому что хотел попробовать версию ужина на день Благодарения и от Альфреда. Он хотел подождать еще немного, однако Альфред уже разложил перед ними два небольших складных столика и начал их сервировать. Кларк сходил с ума, когда смотрел, как Альфред осторожно раскладывает еду для них. Если Марта Кент увидит кого-нибудь, кто просто сидит, пока она сервирует ужин, можете быть уверены, что она найдет для него работу. — Это все, мастер Брюс? — спросил Альфред после того, как поставил перед ними бокалы для вина. — Спасибо, Альфред. Это все. Альфред кивнул и быстро развернулся, выходя из комнаты. — Дайте мне знать, когда захотите, чтобы я принес пирог, — сказал он, прежде чем захлопнуть за собой дверь. Когда Альфред вышел из предела слышимости, Кларк смог, наконец, выдохнуть, хоть и не заметил, что задержал дыхание. — Не знаю, как ты это терпишь! — Что? — Брюс выглядел удивленным. — Позволяешь кому-то накрывать для себя! Тебя не сводит с ума, когда кто-то делает за тебя всю работу? Брюс выглядел немного растерянным. — Честно говоря, нет. — И тебе не кажется это унизительным? Глаза Брюса сузились. — Ты, Кларк, должен лучше всех остальных понимать, сколько гордости может приносить служба. Лицо Кларка опять загорелось, и он отвел глаза, смущенный. — Я не это имел в виду. — Альфред не просто мой дворецкий, Кларк. Он моя семья, — тихо сказал Брюс. — Тебе кажется странным, когда мама накрывает тебе на стол? — Это не то же самое, — вяло запротестовал Кларк. — Я выполняю свою часть обязанностей по ферме. Баланс сохраняется. — Может, у меня нет коровы, чтобы доить ее, но я тоже по-своему выполняю свои обязанности, — Брюс помолчал. — Я не прошу тебя понять, Кларк, но Альфред — часть того, чем я являюсь. Я обязан ему… хорошо, я обязан ему всем. Надеюсь, со временем вы сможете ужиться вместе. Кларк резко поднял голову, встречаясь с проницательным взглядом Брюса. Значит, он не пропустил напряжения между дворецким и своим парнем. Конечно, не пропустил. Брюс редко пропускает что-то, особенно если это касается людей, о которых он заботится. — Я не испытываю к нему неприязни. Просто хотел бы нравиться ему больше. — Ты нравишься ему достаточно, Кларк. — У него странные способы показать это, — ему не нравилось, что мнение дворецкого было таким важным. Как будто он подросток и просит разрешение у отца, чтобы пригласить его дочку на танцы. — Он сказал, что ты единственный человек, который мне подходит. — Да? — Кларк немного оживился, но затем его глаза сузились в подозрении. — Он сказал это только потому, что я Супермен. Брюс медленно покачал головой. — Нет. Он сказал, цитирую: «Я надеюсь, что проводить праздники с мистером Кларком войдет в традицию. Он хорошо влияет на вас». Кларк удивленно моргнул, его сердце наполнилось радостью. Значит, дела с Альфредом не так плохи, как он опасался. Он поднял свой бокал: — За Альфреда. — За Альфреда. Как только сделал глоток, он почувствовал, как вкус расцветает у него на языке сильнее и богаче, чем когда-либо. — Могу ли я узнать, насколько дорогое это вин… — Нет, — оборвал его Брюс. Он наклонился ближе — настолько близко, что Кларк мог почувствовать аромат вина, задержавшийся у него на языке — и схватил его с таким угрюмым видом, какой Кларк впервые увидел под маской. — Прекрати оценивать все и просто наслаждайся, Кларк. Он смущенно прикусил нижнюю губу. — Прости. Я не хотел осуждать тебя. Я просто… Я не… — За все, что ты сделал для мира — и для меня — ты заслужил гораздо больше, чем я могу когда-нибудь тебе дать, Кал-Эл. — Ты дал мне больше, чем я осмеливался мечтать, Брюс, — Кларк потянулся к нему. — Мне не нужны дорогие вина или большие телевизоры. Мне нужен ты. К удивлению Кларка, Брюс ушел от его прикосновения. Уголки его губ опустились, и Кларк задумался, что он мог сказать не так. — В этом и проблема, Кларк. Я не могу отдать тебе всего меня, — он посмотрел на большой экран. — Видишь эти места на стадионе? В частном секторе? — Это не те, на которых я сидел, когда ты ухаживал за мной, разрешив посмотреть игру со своих мест? — Кларк старался разрядить обстановку, но, судя по угрюмому выражению лица Брюса, это не особо работало. — Да. Если бы я был кем-то, а не Брюсом Уэйном… мы бы могли сидеть на этих местах сейчас. Мы могли бы позавтракать в Gotham Room завтра. Заниматься подводным плаванием в Карибском море через неделю. Нам бы не пришлось проводить наше время, всегда прячась здесь, — он глубоко вздохнул. — Иногда… иногда мне кажется, что Бэтмен может дать тебе больше, чем я когда-либо смогу. Кларк аккуратно отставил бокал с вином и нашел руку Брюса. Он сжал ее, стараясь быть настолько нежным, насколько это возможно. Он уже не носил специальное кольцо из криптонита, так что если бы он не был аккуратным, то мог бы сломать руку Брюса так же легко, как смять салфетку. — Брюс, послушай меня. Я знаю, что Бэтмен может предложить. Это потрясающе, правда. Очень темное, опасное и ужасно сексуальное, — он сверкнул злым оскалом, но затем смягчил улыбку. — Но, Брюс, ты можешь дать мне то, что Бэтмен никогда не сможет. Брюс с трудом сглотнул и посмотрел в сторону. Он до сих пор не привык к таким открытым проявлениям эмоций. Кларк позволил ему отвести взгляд, но продолжил говорить. — Я… У меня есть свои причины держать наши отношения в секрете. Не только из-за тебя. Моя работа, моя семья — я не уверен, что готов рассказать им, кто я такой. Ты уже рассказал Альфреду больше, чем я своим родителям. Никто не знает всей правды обо мне, никто, кроме тебя. То, что ты мне даешь, — это возможность быть собой. Я могу быть Кларком. Я могу быть Суперменом. Я могу быть Кал-Элом. С тобой, и только с тобой, Брюс, я могу быть целым, и это значительно дороже, чем места на трибунах или отпуск на Карибах. Брюс был неподвижен долгое время, и Кларк мог увидеть, как его слова медленно пробиваются сквозь толстую броню, которой он защитил себя за годы борьбы в одиночестве. Он мог увидеть, как сжатые губы расслабляются, как складка между бровей разглаживается. Он крепко сжал руку Кларка, будто схватился за спасательный трос, не дающий ему утонуть в темном бурлящем море. — Спасибо, — сказал Брюс тихим хриплым голосом, — спасибо, что так терпелив со мной. — Ты достоин ожидания. Всегда был. Брюс прижался губами к тыльной стороне руки Кларка, наклонив голову, чтобы скрыть лицо. Кларк позволил ему. Он знал, как сложно Брюсу справиться с настоящими эмоциями, поэтому просто сидел рядом со своим возлюбленным, давая ему время разобраться в себе и чувствуя течение его мыслей в маленьких движениях губ по сверхчувствительной коже. Через несколько мгновений Брюс резко глубоко вздохнул и поднял глаза, чистые и яркие, как осенние звезды. — Ты понимаешь, что мы пропускаем игру, да? — губы Брюса изогнулись в редкой искренней улыбке. Такая чистая и открытая демонстрация счастья грела Кларка изнутри, и он знал без слов, что Брюс сказал ему в ответ: — С тобой, и только с тобой, Кларк, я могу быть целым тоже. — Не говори мне, что прямо сейчас ни один из дорогих проигрывателей не записывает игру? — Кларк почти издевался. — Конечно, записывает. Просто думал, что ты хочешь увидеть, как Готэмские Рыцари побеждают Метрополис в прямом эфире. — Не, я буду счастлив увидеть, как Рыцарям надирают задницы, и в записи. Кларк сжал руку Брюса еще раз прежде чем отпустить, и Брюс занял себя отмоткой игры к началу. Кларк изучал строгие линии его профиля в мерцающем свете телевизора. После долгих лет мечтаний и фантазий об этом мужчине, сидящем рядом на диване, Кларк был уверен, что ему никогда не надоест смотреть на его лицо. — Если ты думаешь, всегда ли я в таком настроении на праздники, то ответ «да», — сказал Брюс хрипло. Кларк вздрогнул. Он даже не заметил, что засмотрелся, и Брюс неверно истолковал его взгляд. — На Рождество еще хуже. — Ну, может мы сможем немного изменить это в этом году, — просто ответил Кларк. — Я обычно работаю, — признался Брюс. — Всегда есть, чем занять себя. Но… — Он глубоко вздохнул и покосился на Кларка. — Может, мы могли бы провести немного времени вместе, встретившись здесь снова. Кларк подумал о родителях, о маленькой ферме на равнинах. Его мама будет расстроена, если ей придется опять делиться своим сыном. Можно было снова распределить время, провести утро с родителями, а вечер с Брюсом. Или можно… — Хочешь… хочешь отпраздновать Рождество с моей семьей? — выпалил Кларк. Брюс быстро заморгал, такой неожиданный поворот застал его врасплох. — Ты хочешь, чтобы я познакомился с твоими родителями? — медленно спросил он. — Я… да. Да, я хочу, — сердце Кларка билось как сумасшедшее, голова немного кружилась. Брюс довольно долго молчал. — С кем ты хочешь их познакомить? Кларк нахмурился в замешательстве. — С кем… с тобой, конечно, Брюс. Не с Бэтменом, — Кларк представил себе эту странную картину: Бэтмен, в полном обмундировании, сидит за столом в родительском доме и хрипло просит Джонатана передать тарелку с фасолью. — Я догадался. Я имею в виду, ты хочешь представить меня как Брюса Уэйна, эксцентричного друга-миллиардера, или… Брюс не закончил, однако Кларк прекрасно понял, что он хотел спросить: или этого Брюса, партнера Кал-Эла? Кларка охватила нервозность. Только что он сказал Брюсу, что только рядом с ним он чувствует себя целым. Правда, он был собой и рядом с родителями, осталось только объединить двух настоящих Кларков и дать родителям узнать, что он еще более другой, чем им казалось… Джонатан и Марта не бросили тебя, когда ты был подростком и твои силы начали проявляться. Они не стали останавливать тебя, когда ты решил использовать их для помощи людям. Они не протестовали, когда ты решил оставить ферму и переехать в большой город. Они всегда только поддерживали тебя, Кларк. Ты должен дать им шанс. — Я хочу познакомить их с тобой, — сказал Кларк с уверенностью, которой сам еще не чувствовал. — С мужчиной, который делает меня счастливей, чем может сделать кто-либо. Выражение лица Брюса невозможно было понять, и Кларк испугался, что только что испортил то, что сделал час назад. Как всегда, Кларк, слишком много, слишком быстро. Познакомиться с родителями на Рождество… — Да, Кал, — медленно сказал Брюс. — Я встречу Рождество с твоей семьей. Вау. Вау вау вау. Сердце Кларка забилось с такой силой, что ему показалось, что оно сейчас взорвется. Он изучал лицо Брюса, используя свои силы, чтобы посчитать пульс, послушать дыхание, проверить зрачки, дабы убедиться, что он действительно согласен, а не просто не хочет ранить его чувства. Немного учащенный пульс говорил о том, что Брюс на самом деле нервничал, но не был напуган. Он действительно согласился. Он познакомится с родителями Кларка… как его партнер. — Спасибо, — мягко сказал Кларк. — Не за что, — Брюс одарил его небольшой теплой улыбкой. — Серьезно, это… это лучший подарок, который ты только мог мне сделать. Брюс поднял бровь. — Ты просто пытаешься избежать обмена подарками, да? Кларк рассмеялся, напряжение исчезло из его груди. — Нет! Серьезно. Но раз уж ты сказал, я буду совсем не против пропустить… — Ни единого шанса. Я уже знаю, что подарю тебе. Кларк наклонил голову, в груди вновь разлилось тепло. — Ты уже готов к Рождеству? Выражение лица Брюса было чем-то между застенчивостью и удовольствием. — Я всегда готов. — Он меньше, чем коробка для хлеба? Брюс предупреждающе поднял палец. — Никаких подсказок. Никаких. — Это минерал, растение или химикат? — Я сказал никаких подсказок, Кал. — Ну, я хочу иметь надежду подарить тебе что-то сопоставимое, особенно учитывая, что ты встретишься с моими родителями, поэтому мне надо знать! — Ничем не могу помочь. — Хорошо. Можно сделать тебе немного алмазов или слетать на Марс и принести немного образцов, чтобы ты мог поиграться с ними, или… Брюс поставил запись на паузу. — Мы собираемся смотреть сегодня футбол или нет? — Все, что хочешь, дорогой, — Кларк взял бокал с вином и откинулся обратно на диван. — Я абсолютно счастлив.