Наедине...

      ДМ: Ну что ж... вот мы наконец и остались наедине. Мы с тобой, Шерлок. И наше с тобой неразрешенное дело - последнее дело.       Все считают теперь, что я твое детище, твоя изощренная игра, но никто, слышишь, никто не знает правды… Это Я тебя создал, такого как ты есть, каким ты себя выставляешь всем …       Помнишь, тогда в университетском городке я нашел тебя в тени столетнего дуба с той красоткой с параллельного потока? Да… девчонки сходили с ума от твоих рассказов, манер и способностей… Ты пытался стать своим в мире никчемных людишек, опровергнуть слова брата о том, что они вам не ровня.       Я сразу заметил тебя, Шерлок! И, черт возьми, я с первых секунд понял, что у нас есть только два пути: быть вместе или стоять по разные стороны баррикад.       Я стал твоей тенью, твоим вечным спутником. Скажи, ты ведь чувствовал мое присутствие везде, постоянно ощущал мой взгляд. Я хотел тебя целиком, обладать твоими мыслями, разумом, быть причиной и следствием твоих эмоций, знать, что происходит в твоей голове, как и что ты думаешь.       Это я, завладев твоим вниманием, потихоньку, вытеснял из твоего окружения каждого, кто, так или иначе, был близок к тебе, сначала парней, а потом уже и девушек. Под колпаком моего поглощающего внимания и восхищения твоей персоной ты не заметил, как все чаще стал оставаться со мной наедине…       Сейчас я посмеюсь над собой тем, но тогда я видел только тебя… Твои глаза, такие удивительные, неземные, внимательные… Я жаждал запустить пальцы в твои волосы, почувствовать их запах.       Но знаешь, я сам дал старт этой сказочной истории: ты не видел меня, ты был в центре того мира, который я для тебя построил, я надел на тебя доспехи сэра Хвастуна. И не говори, что самолюбование пришло к тебе с годами – ты был таким всегда… "Я - Шерлок! Ты любишь меня – ты мне интересен…" Да, Майкрофт постарался, внушив тебе ощущение собственной никчемности, которое ты затыкал тогда позерством и желанием, чтобы все признали твою значимость.       Так могло продолжаться вечно… но… я не мог держать себя в руках. Не раз говорил себе: «Потерпи, он сам даст знак». Но знака не было, да и не могло быть.       Каждую ночь я сжимал подушку руками и шептал твое имя… Я представлял, как ты будешь совсем близко, твое тепло, твои встречные ласки… Я сходил с ума, боролся с желаниями, мучился ожиданием.       Ты же настолько был влюблен в себя, что если бы встретил свою копию, то сразу бы затащил ее в постель… и только ее, потому что кроме себя самого тебя ничего не интересовало…       Я сорвался. Пришел к тебе в комнату, когда ты спал, и не смог остановиться. Твое тело было слишком близко и слишком желанно, чтобы сдерживаться. Я не открою тебе тайну: ты отвечал на мои ласки, даже когда проснулся, ты почти допустил меня к самому интимному…       Что тогда тебя остановило? Нет, не думай, я не мучаюсь этой загадкой все свободное время. Просто спросил… Конечно, наш рыцарь в зеркальных доспехах не мог так взять и сдаться. Он не хотел отдаться кому-то кроме себя самого. Ведь обычно именно ему отдавались прекрасные принцессы, а не он им. Ведь так было в твоей сказке???       А я оказался злодеем. Ну что ж? Не бывает сказок, где нет старого доброго злодея. Подойдя к тебе ближе всех, почти став твоим личным оруженосцем, я покусился на твою честь!!! Ха, ха ха… как это эпично…       Дальше ты знаешь: между нами простерлась бездна… Никаких слов, взглядов, ответов на записки. Не знаю, когда я больше страдал – до или после этой ночи. Ты выставил меня на посмешище своим молчанием, не говоря ни слова, ты дал понять, что я тебе не ровня. Ты унизил меня в моих же глазах…       Я не мог находится рядом: желание перемежалось с обидой, а еще не затухшие угли чувств разжигали огонь мести… Да, ты тогда в Бартсе удивился, чтобы не сказать больше, когда появился Джим, дружок Молли… Но вида не подал. Конечно, как могут подданные узнать о слабости рыцаря! Тогда ты узнал меня, меня, который был отвергнут и свел счеты с жизнью.       А ты-то был уверен, что моя смерть на твоей совести… Как же ты замкнулся, залез в свои доспехи, которые стали еще больше зеркалить, опустил забрало… Дааа… теперь ты понимаешь, что твое отрицание сантиментов и эмоций, твои социопатические замашки – это только страааааах! Что кто-то, кто тебя любит и хочет, сделает так, как поступил я!!!       Но остаться в живых! Как же это скучно, а? Остаться - это же топтание на месте. Я ждал подходящего момента и всю свою жизнь искал развлечений, и ты был лучшим из них, а теперь даже и тебя нет, потому что я победил.       И знаешь что? В конце концов, было легко. Легко. Теперь мне придется вернуться к забавам с обычными людишками, и выходит, что ты тоже обычный, как и все они.       Ты мой должник. Я разочроваааан… Я тратил годы на созерцание тебя, своего детища, а ты оказался заурядностью… Что же мне делать?       О, я предлагаю тебе смерть. Смерть – теперь это сексуально. Не умрёшь ты - умрут твои друзья. Твои единственные на всем белом свете три друга погибнут, если... ты не прыгнешь с крыши, завершив тем самым свою историю. Согласись, так куда сексуальнее. И умрешь ты опозоренным. Ради этого все и задумывалось…       ШХ: Ты ошибаешься. Я – это не ты. Я жил все это время, не тратя дни на вынашивание плана мести. И знай, никогда я не думал о тебе с жалостью. Я даже не замечал тебя, пока ты не залез ко мне в постель. Да, я принял твою смерть на свой счет, сделал выводы и не допускал никого так близко. Сантименты - химический дефект, ведущий к проигрышу… Ты всегда существовал в моей голове как предупреждение… как знак «СТОП». И только. Но, в отличие от тебя, я понял кое-что: Все жизни кончаются. Все сердца разбиваются. Неравнодушие — это не преимущество. Неравнодушие - это ЖИЗНЬ. И теперь я готов пойти на все ради тех, кого дала мне судьба. Готов сгореть. Готов сделать то, на что обычные люди в жизни не согласятся. Хочешь пожать мне руку в аду? Я тебя не разочарую…