Суицид

Я проснулась десять минут назад от жажды. Мне просто хотелось пить. Мне нужно было всего лишь дойти до кухни, не заглядывая в ванную. Всего лишь не отреагировать на включенный свет. А теперь я вижу красную от крови воду в тазике на полу и преломленные порезы на бледных руках. Вот ублюдок. - Служба спасения. Слушаю вас. Я не знаю, как ответить. Обычно у людей в таких ситуациях начинается истерика или типа того… - Здесь суицид, - говорю я. – Мой друг вскрыл себе вены, пока я спала. Вызовите скорую. - Говорите адрес. У неё милый голос. Раньше мне было интересно, каково это – сидеть и слушать, как на другом конце провода рушатся и умирают миры. Раньше я, бывало, звонила по телефонам доверия и в службы спасения, чтобы спросить у этих девушек, сколько людей умерло после разговора с ними. Теперь мне плевать. Не имеет значения, почему психологи слушают нытиков и вызывают самоубийцам скорую, когда, направляясь за стаканом воды, ты в итоге зажимаешь чужие запястья, чтобы остановить кровь. - Медики скоро будут, держитесь. - Когда? На моих руках и одежде кровь. Сколько он здесь лежит? - Они уже выехали. Думаю, им потребуется 15-20 минут. - Он умрет, пока они приедут. Это правда. Хилые мешки мяса не живут долго с кровью, стекающей по их рукам, и друзьями, которые не сразу соображают, что нужно достать бинт. - Не волнуйтесь, он справится, - говорит мне милый голос. – Он непременно справится, - говорит мне набор электромагнитных волн в трубке. - Хорошо. Я не знаю, что нужно говорить, когда на твоих руках умирает человек. Возможно, я все делаю правильно и нужно молча перевязывать его руки. - Вы умеете оказывать первую помощь? - Наверное. - Главное – не паникуйте. Все будет хорошо. Я еще раз свяжусь с бригадой скорой. Трубка у моего уха замолчала, и я услышала тишину квартиры. Нужно быть настоящим мазохистом, чтобы решиться умереть в такой тишине. - Он холодный. И кровь не останавливается, - говорю я. Наверное, мои глаза сейчас должны выражать ужас души, потому что мне страшно. Мне очень страшно. – Скажите, что мне делать дальше? А девушка молчит. Я надеюсь, что она думает. Надеюсь, она размышляет над дальнейшим планом действий, потому что я не представляю, чем могу помочь человеку, прорезавшему свои руки почти до костей. - Пожалуйста, не молчите. Расскажите, сколькие вам так уже звонили? Это последняя попытка. Последняя, но я не хочу оставаться в мертвой тишине. Как такое возможно – космическая тишина, когда всё вокруг рушится и целая вселенная прекращает существование?! - Я рядом, - голос вернулся. – Все будет хорошо. Вы перевязали раны? - Да. - Перетяните жгутом руку выше локтя. - Руки. - Что? - Руки. Их две. Наверное, она не ожидала этого, потому что вновь замолчала. Не ожидала, что кто-то действительно способен вскрыть вены на обеих руках, когда в соседней комнате спит друг. Я этого тоже не подозревала, поверьте. Все бывает впервые. Надеюсь, она не спросит… - Как он резал их? Спросила. - Поперёк? - Вдоль. Сантиметров десять… Она снова молчит. Я и сама знаю, что это плохо. - Тогда… - Тогда? - Не волнуйтесь, главное… Всё будет хорошо… Ну конечно. Иначе и быть не может, когда ты сидишь в пижаме, заляпанный чужой кровью, а на твоих руках шестьдесят кило холодного придурковатого мяса. Ха-ха. - Я знаю. Всё будет прекрасно. Что мне делать дальше? - Скорая вот-вот приедет. - Что мне делать дальше? Сегодня со мной явно говорит новичок. Профессионал по делу самоубийц всегда знает, что говорить. Профессионал знает, что фраза «Всё будет хорошо», сказанная в середине разговора, означает, что больше вообще ничего не будет. - Вы можете поставить капельницу. - Что? - Капельницу, - отвечает голос. – Иначе он умрёт от потери крови. Хорошо. Хорошо. Ладно… Неужели крови может быть еще больше? - Как мне это сделать? - У вас есть физраствор? Ну конечно, он ведь врач. Не квартира, а лаборантская - со всеми его закидонами. Не должен вскрывать вены врач-онколог, едва закончивший обучение. Дурак. - Я все поняла, - говорю я и бегу за шприцами в его спальню. - Вытащите поршень, влейте в шприц физраствор и зажмите пальцем. После этого осторожно введите иглу в вену чуть ниже сгиба локтя, - говорит мне голос, пока я выполняю его команды. – Следите, чтобы шприц не оставался пустым иначе в вену попадёт воздух. Думаю, благодаря десятисантиметровому порезу там и без этого воздуха достаточно. - Он холодный. - Есть пульс? Я прикасаюсь к его шее чуть повыше ключиц. Он белый, как халат, в котором он частенько приходил ко мне. Он настолько любил то, чем занимался, что забывал снять его – так и уходил домой. - Вроде бы… Я его почти не чувствую. Кажется, скорая приехала. Я слышу звонок в дверь. Теперь можно положить трубку и не бояться тишины…

***

- Что это вообще за херня была? Что ты ей наговорила? – спрашивает медбрат сидящую рядом с ним девушку. - О чем ты? Нас разъединили посреди разговора, я как раз собиралась связаться с вами снова. Иначе меня бы здесь не было, - удивленно ответила диспетчер. – Таких нельзя оставлять одних с умирающими, ты ведь видел её. Ещё ни один из тех, кто говорил со мной настолько спокойно в подобных… - она замялась, - ситуациях, не переживал происходящее безболезненно, если это вообще возможно. Мужчина присел на ступеньку машины скорой помощи, внимательно посмотрел на девушку и закурил. Вдохнул серый дым, посмотрел на звёзды, выдохнул и, не опуская головы, вновь перевел взгляд на собеседницу. - Когда я зашёл, она сидела в ванной вся в крови и вливала парню в вены воду. Через шприц. Сказала, что голос-диспетчер посоветовал ей поставить капельницу. Девушка широко распахнула глаза, так что в её темных зрачках теперь можно было видеть отражение фонарей больницы. Эти огни светили так же тускло, как огонёк сигареты в руках санитара. А его собеседница не могла выговорить ни слова. - Она вливала в вены воду, которая выходила через порезы чуть ниже, - мужчина сделал глубокий вдох и опустил голову. - Она пыталась помочь… - пробормотала в ответ девушка, уставившись в темноту перед собой. - Помочь? - Она ведь хотела его спасти… - В этом не было смысла, - затянувшись, тихо произнёс санитар. - Не было? Она ведь думала, что может сохранить жизнь, в этом всегда есть смысл. - Нет. Нет смысла спасать того, кто умер несколько часов назад, - ответил мужчина и вновь поднял голову к звёздному небу.