Нежная игра на струнах твоей души

Дженсен был абсолютно спокоен. - Если ты, блять, не успокоишься, я вышвырну тебя из чертова автобуса, - сказал Крис, не поднимая глаз от гитары. - Я спокоен! – огрызнулся Дженсен. Он положил руку на колено, чтобы его нога перестала трястись. - Мхм, - абсолютно неубежденно пробормотал Крис. Дженсен нахмурился: - Просто отъебись. После четырех месяцев в гребаном туре я имею право с нетерпением ждать сна в своей собственной постели. Крис удивленно взглянул на него сквозь пряди волос, падающих на лицо: - Не хочу огорчать тебя, солнышко, но ты сейчас в паре штатов от своей собственной постели. - Ты знаешь, что я имею в виду. Может, ты хотя бы попытаешься не быть таким мудаком хоть раз? - Шутишь? – сказал Крис. – Я только и жду этой части каждый раз, когда мы возвращаемся в Эл-Эй. После слов Криса наступила ожидаемая пауза, так что Дженсен демонстративно отвернулся и уставился в окно. Они стояли в жуткой пробке с самого аэропорта и, хотя Дженсен по собственному опыту знал, что действительное расстояние от аэропорта до студии не имеет ничего общего со временем, затрачиваемым на эту дорогу, это было слишком даже для Эл-Эй. Блять, да он пешком бы быстрее дошел. Дженсен спиной чувствовал взгляд Криса в напряженной тишине. Движение за окном ничуть не улучшилось. Нога Дженсена снова начала дрожать. - Прекрасно, - наконец-то сказал Дженсен в полной готовности противостоять самодовольным развлечениям Криса. – Я сдаюсь. Какой части ты ждешь? Крис широко улыбнулся: - Той, в которой великолепный Дженсен Эклз весь трясется из-за парнишки. Видели бы тебя твои фанаты. - Это неправда, - возмущенно начал Дженсен. - Снизь тон, пока не разбудил остальных, - предупредил Крис. Он многозначительно посмотрел в заднюю часть автобуса. Это был хороший совет. Дженсен был уверен, что он справится с угрюмым разбуженным Алдисом, если до этого дойдет, но Бет была просто ожившим кошмаром. - Я не трясусь из-за кого бы то ни было, - прошипел Дженсен, предусмотрительно понизив тон. – Я просто хочу выбраться из этого гребаного турового автобуса, ясно? - Ага, как скажешь, Дженсен, - ответил Крис, не звуча и капли убежденно. Мудак. – Может, тебе следует назвать следующую песню, которую ты напишешь, «Отрицание». Дженсен подумал и бросил первую попавшую под руку вещь – ботинок Алдиса – Крису в голову: - Урод. Тот легко увернулся, ничуть не удивленный: - Может, если ты посвятишь песню ему, Джаред положит конец твоим страданиям. Ты уже все перепробовал. В этот раз он бросил в Криса себя. Его инстинктивное «Урод, аккуратней с гитарой!» было куда более удовлетворительным, чем должно было быть. А вот нежный удар Криса кулаком был настолько удовлетворительным, насколько он и ожидал. В результате драки, по факту, они не сломали гитару, хотя она получила впечатляющее количество повреждений при столкновении со столом. Также у обоих из них теперь были серьезные проблемы с Бет, которая выглядела готовой забить их до смерти своими барабанными палочками. После того, как им удалось избежать смерти от рук разбуженного барабанщика, Дженсен вновь обратил свое внимание на чертову пробку за окном. Он решил игнорировать тот факт, что Крис все еще выглядел самодовольно, даже с огромным синяком на щеке, двумя оторванными пуговицами с его рубашки и прической, которая выглядела так, как будто только что проиграла в схватке с ураганом. Дженсен также отказывался тратить время на мысли о том, кто ждал или не ждал его возвращения в отель. Потому что Дженсен был абсолютно спокоен. Мудак Крис. *** Дженсен был знаменитостью. Не «действительно вносящей вклад в развитие общества» знаменитостью, как Стивен Хокинг, и не «мимолетной удачей», как Джастин Бибер, и даже не «всегда обсуждаемой в журналах» знаменитостью, как Пэрис Хилтон, а подлинной «всемирно известной, всеобще признанной и вечно прославленной» знаменитостью. Что было довольно-таки охуенно. Он был солистом в группе Ascendancy, одной из крупнейших рок-групп в истории. Они были на вершине музыкальных рейтингов уже двенадцать лет и не собирались сдавать позиции в ближайшее время. У них было полно золотых и платиновых пластинок с их именами, их фанаты числились тысячами тысяч, они давали концерты по всему миру. Журнал TIME Magazine назвал их лучшей группой десятилетия. О них говорили, что они Led Zeppelin нового тысячелетия, а Дженсен самый привлекательный солист после Фредди Меркури. В группе их было четверо: Дженсен – вокал и временами гитара; Крис – гитара и бэк-вокал; Алдис – басы и Бет – ударные. Некоторые группы предпочитали менять состав время от времени, но Ascendancy всегда было и будет только ими. В начале у них был другой барабанщик, когда они были очередной группой глупых детей, полных надежд, которые не имеют ничего общего с тем, как все обстоит на самом деле. Парень без сомнения был талантлив, но Бет была их человеком, и именно это нужно было их группе. Дженсен знал, что никто из них – включая его самого – не был бы и вполовину также хорош в одиночку, чем всем вместе. Годы жизни бок о бок друг с другом дали им чувство единства, что делало их музыку лучше, чем она уже была. Они были командой, семьей, и именно поэтому они были так хороши. Хотя это не значило, что Дженсен не хотел придушить Криса половину времени, и что привычка Алдиса становиться в стойку ротвейлера каждый раз, когда кто-то из фанатов проявлял чрезмерное внимание к Бет, не раздражала до чертиков, и что с сумасшедшей Бет было легко справляться, пока она не получила свою дозу кофеина, но ведь именно для этого и нужна семья – мириться с тараканами каждого. Не то что бы биологическая семья Дженсена этого не понимала, но Дженсен перестал переживать насчет этого годы назад. У него был шанс послать всех родственников нахер, когда они начали кружить над ним словно стервятники, после того как он заработал свой первый миллион. И это его полностью устраивало. Ему было лучше без них. И сейчас у Дженсена было все, что он только мог пожелать. Его обожали миллионы. У него были его ребята, и его музыка, и сцена, на которой он мог ее играть. Он был на вершине мира. И он любил это. Так что Крис мог идти нахуй. Как и Джаред Падалеки. *** К тому времени как их автобус победил пробку и подъехал к студии, Дженсен превратился в сплошной комок нервов с непреодолимым желанием избить Криса до смерти его собственной гитарой, просто чтобы заставить его прекратить так нагло улыбаться. Это было таким большим облегчением, что Дженсен удивился, когда хор ангелов не запел над его головой, когда он наконец-то выбрался из автобуса в окружении двух телохранителей-слэш-носильщиков, которое несли все дерьмо, что он таскал с собой последние четыре месяца по всей стране. - Передавай от меня привет Джареду! – крикнул ему Крис, потому что мудак – это его душевное состояние. Дженсен вскользь показал ему средний палец и пошел за своими телохранителями к машине, чтобы те отвезли его в место, которое больше всего походило бы на его дом в этом штате. Настоящий дом Дженсена, поскольку он был всего лишь один, был в Техасе. Тихое большое ранчо недалеко от оживленной массы городов было первой вещью, которую он купил для себя, когда его карьера достигла стратосферы. Оно было большим для одного человека, но не слишком большим, и никто не требовал у него его времени, личности или улыбки. Это заставляло его чувствовать себя похожим на самого себя, когда он не стоял на огромной сцене, окруженный энергией тысячей кричащих фанатов. Но из-за расстояния между Техасом и Калифорнией Дженсену было жутко неудобно оставаться там, пока они писали или делали записи в студии. И едва ли он мог долго гнить один в большом тихом доме загородом прежде чем одиночество добралось бы до него. По статусу Дженсену рекомендовалось приобрести еще один дом в Эл-Эй в одном из этих закрытых, богатых районов. Дженсен это игнорировал. Он едва ли мог жить в одном доме, который у него уже был. Что ему делать с кучей других гребаных домов? Для начала, Дженсену пришлось разобраться с проблемой пребывания в отеле или зависания в доме Криса, ведь он нужен был ребятам в студии. К сожалению, ни один из вариантов не был особенно приятным. Будучи лицом, узнаваемым двумя третьими всего мира, остановка в случайных отелях превращалась в кошмар, а Крис был просто отвратительным соседом. Так что менеджер Дженсена, в отчаянной попытке компромисса, отправил его в The Insula. The Insula – так назывался отель высокого класса, специализированный для длительного проживания богатых и знаменитых людей. Дженсен выписал огромную сумму, чтобы жить в пентхаусе здесь, потому что, черт возьми, это пентхаус, к тому же с непрерывным арендным договором, что означало, что это место будет все еще принадлежать ему, даже если его здесь не будет. Что звучало больше как аренда квартир, нежели проживание в гостинице, но The Insula была гораздо большим, чем просто гостиница. Здесь были как преимущества аренды, так и достоинства отеля. Полное обслуживание номеров, включая питание, стирка и уборка квартир. Ресторан и бар на первом этаже. Открытые площадки для гостей и для жителей. Бесплатный вай-фай. Бассейн размером с футбольное поле. Шоколадки на его гребаной подушке. И там было действительно удобно работать. Да это место было лучшим из всех возможных мест, чтобы работать, за исключением одной маленькой детали. Ну, довольно-таки большой детали, если говорить о росте. Дженсен старался не думать об этом. *** Дженсен, ссутулившись, зашел в The Insula со всем достоинством, которое он мог себе позволить, крадучись словно подросток после комендантского часа. Он спрятался за своими солнцезащитными очками и кожаной курткой, стараясь не думать тщетности своих действий, ведь ему в любом случае придется показать свое удостоверение личности охранникам, чтобы его пустили в парадные двери. - С возвращением, Мистер Эклз, - улыбнулся Дейв, главный охранник. Потому что он, очевидно, нарушил бы кодекс охранников, назвав его по имени. Как будто большая часть знаменитостей не использовала свои имена так же часто, как солила еду. Тем не менее, было приятно увидеть знакомое лицо. Несмотря на усталость, Дженсен поболтал с Дейвом несколько минут, выслушав историю про суицидального попугая Дейва и рассказав смешную историю из тура. Разумеется, он не был взволнован. В конце концов, Дженсен не смог устоять перед соблазном сна и попрощался с Дейвом. Вооруженный своим ключом-картой и кучкой носильщиков, Дженсен собрался с духом и вошел в двери главного здания. Его плечи попытались дотянуться до ушей, но он их успокоил. Он никому не даст обвинить его в том, что он нервничает. Потому что он не нервничал. Кроме того, может быть, Джареда там не будет. - Мистер Эклз, - сказал Джаред. Он стоял на своем обычном месте за стойкой, со своей обычной вежливой чертовой улыбкой, которая всегда была на его лице. Дженсен ее ненавидел. – С возвращением. - Спасибо, - ответил Дженсен, потому что он, блять, не нервничал, и у него были блядские манеры. – Ты когда-нибудь отходишь от своей стойки? Джаред усмехнулся. И Дженсен совершенно не считал это привлекательным. - Я хирургически вживлен в него. Но они отсоединяют меня, когда необходимо подписать какие-нибудь бумаги. Дженсен пробормотал что-то в ответ и поднял руку в знак прощания, прежде чем подойти к лифту, решительно высоко подняв голову. Джаред не сделал никакой попытки остановить его и поговорить, хотя Дженсен и не ожидал ничего подобного. У них были не такие отношения. Если это вообще можно было назвать отношениями. Нет, не было никаких отношений. И Дженсен совершенно не расстраивался из-за этого. В любом случае, пошел Джаред Падалеки нахуй. (В прямом смысле, если это возможно. Без шуток. Из-за этого Дженсен бы тоже совершенно не расстроился. Правда.) *** Джаред был главным менеджером в The Insula. Он был первым человеком, которого Дженсен встретил, когда приехал сюда шесть лет назад. И это была не самая лучшая первая встреча. В тот первый раз Дженсен с красными глазами только что прилетел из Парижа и едва смог проснуться, чтобы улыбаться папарацци, которые атаковали его еще в аэропорту. Все, что он хотел сделать – это упасть лицом в мягкую подушку на его мягкой кровати и спать до тех пор, пока он не проголодается достаточно для того, чтобы заказать обслуживание номера. А потом он увидел парня, который ждал его в фойе, и произвел небольшую корректировку в этом плане: кровать могла остаться, но сну придется подождать. Потому что черт возьми. На Мистере Да Пожалуйста был темный костюм, который облегал его как чертова перчатка и показывал широкие плечи, узкие бедра и бесконечно длинные ноги. Его волосы были длиннее обычного, прическа была в легком беспорядке, который Дженсен намеревался испортить еще сильнее в дальнейшем, а мышцы его рук давали Дженсену некоторые восхитительно грязные идеи. И Дженсен хотел бы сказать, что он не позволил всей этой славе ударить ему в голову, но он должен признать, что он привык получать то, что он хочет, тогда, когда он хочет. У него лучше получалось держаться подальше от голливудских сплетен, чем у других звезд – серьезно, Пэрис – но у Дженсена была своя собственная доля неосмотрительности. Но это не делало его автоматически мудаком. Крис бы сказал, что Дженсен всегда был мудаком, потому что Крис сам был таким. Также Крис наверняка бы наговорил всякой чуши о том, что Дженсен боится обязательств и он слишком трус, чтобы начать реальные отношения. Но Дженсен был не единственным, кто предпочитал знакомства на одну ночь «реальным» отношениям. Отношения были просто не к месту в той жизни, которая у них была. Кроме того, с такими парнями как этот, Дженсен не мог представить, почему кто-то вообще хочет заводить серьезные отношения. Так что Дженсен поднял свои солнцезащитные очки и сверкнул своей лучшей улыбкой: - Ну, привет, парень. Парень улыбнулся, тепло, но профессионально, и Дженсен обрадовался, увидев ямочки на его щеках. Он никогда не мог устоять перед красивой улыбкой. - Здравствуйте, Мистер Эклз, - сказал он, протягивая руку. – Меня зовут Джаред Падалеки, и я главный менеджер The Insula. Я надеюсь, вы прекрасно проведете здесь время. - О, - Дженсен пожал его руку. Его рукопожатие было твердым, и контраст его загорелой кожи с белой кожей Дженсена был действительно хорош. Эти пальцы будут великолепно смотреться вокруг его бедер. – Я в этом уверен. Джаред еще шире улыбнулся, прежде чем отпустить его руку и повернуться в сторону офиса. - Если вы пройдете за мной, Мистер Эклз, мы сможем обсудить несколько оставшихся деталей, и я познакомлю вас с отелем. - Называй меня Дженсеном, прошу тебя, - Дженсен рукой указал Джареду идти вперед и весь путь до офиса пялился на его задницу. Джаред был профессионалом, потому что он прошелся с Дженсеном по всему договору и обсудил с ним политику и удобства отеля. Дженсен не обращал на это никакого внимания, он был слишком занят мысленным раздеванием Джареда. Никакого намека на дискомфорт или возбуждение не промелькнуло на лице Джареда, чему Дженсен нехотя восхитился. Мысль, что Джаред может быть женат, была отброшена после беглого взгляда на его безымянный палец – не то что бы Дженсена остановил бы брак, но без вины дела обстояли гораздо проще – и никаких фотографий на столе, которые могли бы сказать о долгих серьезных отношениях или жизни отца-одиночки. Всегда была возможность того, что парень окажется натуралом – хотя это также бы не остановило Дженсена – но Дженсен был в теме достаточно, чтобы понять, когда кто-то оценивал его, и не важно, как они это скрывали. И Джаред определенно его оценивал. Дженсен поерзал на стуле, позволил своим рукам опуститься на бедра и усмехнулся, когда взгляд Джареда быстро, но явно пробежался по его телу. - …связаться с охраной. На этом все, - Джаред снова ему улыбнулся, и Дженсен позволил себе оторвать взгляд от пуговиц на его рубашке и вернуться к его красивым глазам. – У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы, Мистер Эклз? - Во-первых, почему вы были так грубы, что проигнорировали тот факт, что я попросил вас называть меня по имени, - сказал Дженсен с улыбкой, показывая, что он лишь наполовину серьезен. - Выборочный слух, я боюсь, - ответил Джаред без намека на извинения. – Как правило, происходит в подобных ситуациях. - Я не принимаю это как оправдание. - Я должен настоять, в таком случае. Другие вопросы? - Моя кровать достаточно большая, чтобы поместить туда парня вроде тебя? – спросил Дженсен с бесстыдной голодной улыбкой. Он позволил языку своего тела открыто показать, что это больше, чем просто намеки. – Я люблю большие кровати. Джаред вежливо улыбнулся: - Кинг-сайз по сравнению с нашими кроватями чувствует себя неполноценно. Вам будет абсолютно удобно. - Ага. Вы собираетесь в этом убедиться? – Дженсен понизил голос и позволил рукам опуститься между ног. – Потому что я буду очень благодарен, если вы это сделаете. - Я прикажу прислуге принести вам несколько дополнительных подушек, - сказал Джаред с самым невинным видом. Он подмигнул, и это было невероятно несправедливо. – Вы будете спать, словно на крыльях ангела, я клянусь. Дженсен уставился на него: - Ты сейчас серьезно? - Это часть моей работы. Позвольте проводить вас к вашему номеру. Джаред встал и придержал двери, подождав пока Дженсен придет в себя и выйдет из офиса. - Ваш пентхаус на сороковом этаже, - сказал Джаред. Дженсен подозревал, что Джаред говорит это скорее из желания сказать что-нибудь, а не потому что считал, что Дженсен этого не знает. Правда Дженсен не мог понять, Джаред много болтает, когда нервничает, или он всегда так много болтает. Потому что рядом с Дженсеном люди часто нервничали. – Каждый этаж в здании требует свою ключ-карту, поэтому вам нужно просто использовать свою карту, когда заходите в лифт, чтобы попасть на свой этаж. Двери лифта открылись, и Дженсен усмехнулся, когда Джаред пропустил его вперед. Какой джентльмен. - Как долго мы будем подниматься? – спросил Дженсен, как только вставил свою карту в считывающее устройство. - Около трех минут. Дженсен делал большее и за меньшее время. Сойдет. Как только двери лифта закрылись, Дженсен приблизился к Джареду, даже не пытаясь скрыть дрожь, которая прошла по его телу, когда он встретился с удивленным взглядом Джареда. - Ну, - сказал он, одной рукой начиная поглаживать дорогую ткань галстука Джареда. – Может, перестанешь издеваться надо мной? Потому что вместо этого я бы предпочел, чтобы ты трахнул меня в этой большой, большой кровати, которую я определенно точно собираюсь сломать. Джаред вздохнул достаточно резко, чтобы Дженсен почувствовал, как его грудь вздрагивает под его рукой. Его зрачки увеличились, и Дженсен пошло улыбнулся. - Тебе не кажется, что настало время раннего обеденного перерыва? – спросил он глубоким низким голосом, который заставлял людей по всему миру дрочить на его песни. Джаред сделал глубокий судорожный вдох, и Дженсен еще раз улыбнулся в предвкушении. - Нет, - сказал Джаред к невероятному удивлению Дженсена. – Я так не думаю. - О, да ладно тебе, - Дженсен прижал его к стене лифта и прижался вплотную. – Я могу выплатить тебе твою зарплату за следующие три года наличными, не превышая своих ежедневных расходов. Думаю, я смогу убедить твое начальство чуть изменить время ланча. Джаред криво улыбнулся: - Я не поэтому говорю нет. Дженсен почувствовал себя неловко: - Разве ты не знаешь, кто я? Улыбка Джареда был невероятно спокойной: - Вас невозможно не знать. - Тогда ты должен понимать, что это не то предложение, от которого отказываются, - Дженсен позволил себе бросить взгляд на широкую грудь Джареда. Его рука медленно проделала тот же путь. – Как ты думаешь, сколько людей убили бы, чтобы оказаться на твоем месте сейчас? - Больше, чем я хочу считать, - Джаред одной рукой сжал запястье Дженсена, когда его рука оказалась прямо около его ремня. Его хватка была железно сильной и бережной. – Возможно, вам следует обратиться к одному из них. Дженсен закатил глаза: - Ты ведь не серьезно, - он проигнорировал руку Джареда и прижался своими бедрами к его. Он почувствовал член Джареда через штаны – еще не совсем твердый, но определенно заинтересованный процессом. – Мы оба знаем, что ты этого хочешь. Так почему бы нам не развлечься? Свободная рука Джареда легла на плечо Дженсена и мягко, но решительно отстранила Дженсена так, что Джаред смог отойти от стены. - Я не человек для развлечений, - это было всем, что он сказал. Дженсен уставился на него в полнейшем шоке, даже без капли злости. Лифт остановился прежде, чем он смог придумать, что сказать в ответ. Двери лифта открылись в небольшом вестибюле, который чем-то напоминал прихожую его родителей, только без футбольных принадлежностей и разбросанной обуви. Джаред вышел из лифта, и Дженсен схватил его за руку прежде, чем тот смог сбежать. - Подожди. Джаред посмотрел вниз на руку Дженсена, потом поднял взгляд на него. - Я действительно не хочу быть высмеянным за подачу заявления о домогательстве против Дженсена Эклза, но это не значит, что я этого не сделаю, - спокойно сказал он. – Опустите, пожалуйста. - Чертов… - Дженсен подождал несколько секунд, прежде чем отпустить руку Джареда. - Спасибо, - сказал Джаред. Затем он улыбнулся, и эта улыбка была такой же открытой и вежливой, какая была у него, когда Дженсен в первый раз вошел в двери этого отеля. – Идемте. Я вам быстро здесь все покажу. Хотя в удобстве вашей кровати вам придется убедиться самостоятельно. *** После той первой провальной попытки затащить Джареда в постель (или к стене, или на диван в офисе Джареда, или или или), Дженсен предпринимал еще несколько попыток заставить парня осознать, что тот был идиотом, когда отшил его. Он был немного повежливее, чем в лифте, после того как понял, что напрямую ничего не получится, хотя это тоже ему ничуть не помогло. Когда Дженсен ничего не добился с Джаредом к тому времени, как группа собралась в следующий тур, Дженсен решил, что он сделал все, что мог. Он ни в кого не влюбился. Джаред, и его тело, и его глупые ямочки могли идти нахуй. И сейчас, шесть лет спустя, ничего особо не изменилось. Главной задачей Дженсена в эти дни насчет Джареда было его полное игнорирование, за исключением элементарной вежливости. Джаред принял это совершенно спокойно, и никогда не казался обиженным или расстроенным поведением Дженсена. Что, если быть честным, раздражало его больше, чем любая другая его реакция. К сожалению, другая проблема в игнорировании Джареда заключалась в том, что его было невероятно трудно игнорировать. Джаред, по всей видимости, жил около своей стойки, что означало, что Дженсену приходилось видеть его каждый раз, когда он проходил фойе, одновременно желая и доставить Джареду неудобство, и просто посмотреть на него. Дженсен бы никогда, даже под пытками, не признался, что испытывает укол разочарования каждый раз, когда он проходил фойе и не видел там Джареда. Он также никогда бы не признался, что Джаред был чертовски сексуален, и игнорировать это было нереально. Примерно через четыре года после их знакомства Дженсен пришел к неутешительному выводу, что он знал о Джареде больше, чем о некоторых людях из его сопровождающей туровой команды, несмотря на тот факт, что у них никогда не было разговора, состоящего более чем из пятидесяти слов и не включающего Дженсена, который не попытался бы залезть Джареду в штаны. И Дженсен на самом деле был бы гораздо счастливее, если бы не знал о Джареде ничего, кроме того факта, что он горяч как огонь, ведь, во-первых, это доказывало бы, что Дженсен уделяет Джареду слишком много внимания, и во-вторых, каким-то образом, чем больше Дженсен знал о Джареде, тем труднее становилось его игнорировать. Несколькими основными пунктами в списке Дженсена «Что Он Знает О Джареде» были: - он улыбается все чертово время - он неприлично мил со всеми, с кем разговаривает, с кем работает и с кем случайно сталкивается в магазине - он беспрестанно болтает - его обожают чертовы все - у него есть две собаки, которых он беспощадно балует - в нем гейского больше, чем в сумочке, набитой радугами - предпочитает случайные связи или недолговременные отношения - абсолютно точно не спит, учитывая тот факт, что он всегда был свеж как огурчик независимо от того, в какое время дня или ночи Дженсен не проходил бы мимо стойки Это было что-то вроде списка неоспоримых постоянных вселенной. Солнце светило, и Джаред Падалеки был невероятно восхитительным оправданием для человечества. Именно поэтому, когда Дженсен шел по фойе примерно спустя две недели после окончания тура и обнаружил довольно-таки вялого Джареда за стойкой, который выглядел так, будто у него было три раунда с кирпичной стеной, он понял, что в этом мире что-то серьезно пошло не так. Даже не думая, Дженсен автоматически развернулся и вышел из здания, провожаемый ошеломленными взглядами охраны. Только на улице он остановился, думая, какого черта он собрался делать, и колебался буквально секунду до момента, как подумал, что будет выглядеть большим идиотом, если сейчас вернется обратно. Он поднял плечи, надвинул кепку на лоб и решительно зашагал по улице. Он вернулся через десять минут со стаканом кофе в каждой руке и напряженной спиной. Охрана пустила его внутрь с соответствующими ухмылками, которые Дженсен изо всех сил постарался проигнорировать. Джаред повернул голову в его сторону, когда Дженсен вошел, и он увидел темные круги у него под глазами, которые резко выделялись на неестественной бледности лица. - Здравствуйте, М… - начал Джаред, сбиваясь, когда Дженсен направился к стойке вместо лифта, как он делал обычно. Дженсен сунул один из стаканов Джареду в лицо. - Отвратительный кофе, - сказал он. Он сделал паузу, а потом добавил: - Для тебя. Дженсен не думал, что когда-либо видел Джареда настолько очевидно озадаченным. - Я… Спасибо? – сказал Джаред, справившись с удивлением. Он принял стакан из руки Дженсена с аккуратностью, внимательно следя, чтобы их пальцы не соприкоснулись. Дженсен проигнорировал ту часть себя, которая хотела дернуться навстречу. – Могу я спросить, что это за отвратительный кофе? - Кофе с кучей молока, и сахара, и взбитых сливок, и прочей ерунды, - Дженсен специально сделал глоток своего великолепно черного кофе. – Это преступление против человечества. Все знают, что кофе должен быть достаточно крепким, чтобы расплавить твои зубы, иначе его просто не стоит пить. - Ну, - сказал Джаред как-то между шокировано, довольно и Дженсен практически мог сказать, что еще и растрогано. – Думаю, я собираюсь стать преступником, потому что этот кофе мне явно по душе. Я знаю – не сказал Дженсен, потому что у него не было никакого желания выглядеть как сталкер. - Всегда знал, что у тебя плохой вкус, - сказал он вместо этого. Он указал на свое тело сверху вниз взмахом руки. – Только посмотри, от чего ты отказался. Джаред ухмыльнулся: - Покупая мне кофе, а затем оскорбляя меня, тебе вряд ли удастся заставить меня упасть тебе в объятья, знаешь. Чувствуя себя к удивлению застенчиво, Дженсен резко пожал плечами. - Я не пытаюсь заставить тебя упасть мне в объятья. Просто подумал, что тебе не помешает взбодриться. Выглядишь как дерьмо. Улыбка Джареда превратилась в застенчивую. - Была пара трудных недель. Мои родители нагрянули без предупреждения, затем жена моего лучшего друга выгнала его, так что ему пришлось жить на моем диване, и прошлой ночью он решил устроить пред-разводную вечеринку. Трудно спать, когда в твоей квартире полно народу, заново переживающих свои лучшие дни в колледже. - Так ты спишь, - все, что Дженсен смог придумать. – Я не был в этом уверен. Джаред засмеялся. Дженсен постарался не пялиться, но отбросил свои попытки почти сразу же. Джаред все равно к этому привык. - Я заряжаю свой аккумулятор по ночам, и утром я готов к работе, - сказал он. - Я думал примерно о том же, - ответил Дженсен и исчерпал запас тем для разговора. Он и Джаред смотрели друг на друга долгих несколько секунд в неловкой тишине, прежде чем Дженсен прочистил горло и сделал шаг назад. – Дам тебе вернуться к твоей работе. - Спасибо, - сказал Джаред. Улыбка, которой он улыбнулся Дженсену, была небольшой и каким-то образом теплее, чем все другие, какими он ему улыбался. – За кофе. Дженсен решился на ухмылку: - Я надеюсь увидеть тебя в нормальном состоянии завтра. Я больше не хочу страдать от унижения при покупке отвратительного кофе просто так. - Три конфеты в следующий раз, - предложил Джаред. – Сахар всегда поможет. - Я запомню, - Дженсен замялся на один момент, прежде чем добавить: - Пока, Джаред. - Приятного дня, Мистер Эклз, - ответил Джаред в своей обычной манере. Что значило, что у Дженсена не было ни малейшего оправдания своей улыбке, которая рисковала остаться на его лице на весь остаток дня. *** Дженсен ожидал, что все будет так. Джаред не проявил желания переспать с ним после единственного стакана кофе, а даже если бы и проявил, Дженсен ни за что бы не принял секс из жалости от кого бы то ни было. Он был Дженсеном, мать его, Эклзом. Секс и жалость никогда и рядом не стоят в его мире. Начнем с того, что все выглядело так, будто Дженсен прав. Джаред продолжал быть неприятно любезным, и Дженсен продолжал его игнорировать. Их недо-разговоры оставались короткими, в них не было никаких упоминаний о кофе, и Дженсен был счастлив оставлять этот момент неупомянутым. Хотя иногда то, чего Дженсен хотел, никак не влияло на то, что действительно происходило в его жизни. *** Дженсен хотел спать. Дженсен не спал. Было слишком рано для этого дерьма. Темнота давила со всех сторон. Дженсен повернул голову к святящимся цифрам на его часах, что стояли на прикроватной тумбочке, и убедился, что прошло семь минут с момента, как он смотрел на них последний раз. Он фыркнул, поглубже зарылся в подушки, и понадеялся, что великолепие его кровати победит идиотизм его мозга, который решил, что проснуться в 3:30 гребаного утра будет хорошей идеей. Когда ему надоело пялиться на изнанку своих век, Дженсен решил разглядывать потолок. Ничего особо не улучшилось. Часы показали 4:48, когда Дженсен признал тот факт, что больше он не заснет. Ворча себе под нос, он вытащил свое вялое ото сна тело из кровати и поплелся в ванную комнату, где привел себя в порядок перед тем, как вернуться в спальню и пошляться по ней какое-то время, пытаясь решить, что ему с собой делать в это богом забытое утро. Дженсен не мог точно сказать, что заставило его взять свою акустическую гитару и направиться в сторону лифта лишь в дурацкой футболке и пижамных штанах, но ему было наплевать. Он был до неприличия известным. Ему можно быть эксцентричным, если ему хочется. Дженсен спустился вниз и отправился в гостиную. В просторной, хорошо обставленной комнате было тихо как в могиле, и Дженсен решил не включать свет. Благодаря фонарям снаружи комната была достаточно освещена для того, чтобы Дженсен смог пройти к окну и ничего не сломать. Это было все, что нужно прямо сейчас. С гитарой в руке Дженсен сел в кресло около окна, достаточно близко, чтобы поймать побольше света, но не настолько, чтобы видеть оттуда что-либо кроме неба. Он взял гитару в руки и позволил музыке взять над собой верх. Он перебирал струны гитары, играя части песен, не столько придумывая, сколько изучая музыку. Его мысли были легкими, и Дженсен позволил себе стать продолжением гитары. В этом раннем утре было что-то успокаивающее, решил Дженсен. Он не мог отрицать, что в этом моменте существовала тихая мирная атмосфера, пока весь остальной мир спал. Комната медленно становилась светлее, пока Дженсен перебирал мелодии, пытаясь найти подходящую этому утру. Он пробовал особо сложную серию аккордов, когда он случайно поднял взгляд и увидел Джареда, который стоял, прислонившись к стене. Джаред скрестил руки на груди и ноги в лодыжках, будто стоял там уже какое-то время. Пальцы Дженсена остановились, и мелодия резко оборвалась в тишине. - Прости, - сказал Джаред тихим голосом. – Я не хотел мешать. Дженсен покачал головой, чтобы прогнать состояние, в котором он был все это время. - Нет, все нормально. Я просто… эм, как долго ты здесь стоял? Достаточно долго – говорило лицо Джареда. Дженсен в полнейшем ужасе обнаружил, что его щеки покалывает при этой мысли. Он играл свою музыку перед людьми все время, но он не позволял им видеть себя таким. - Ну, - начал Дженсен, и не придумал, что сказать дальше. Его пальцы нервно перебирали струны, пока он решительно не приказал себе взять все под контроль. - Мне всегда нравилась эта, - сказал Джаред к удивлению Дженсена. - Что? Джаред махнул рукой на гитару. - Эта последняя песня. Open Handed? Всегда считал, что она заслуживает большего признания, чем есть. Она классно звучит на акустике, кстати. Дженсен уставился на него в полном ошеломлении. Open Handed была одной из песен, которая, несмотря на мнение группы, была недооценена в свете их других, больших хитов. Дженсен все еще играл ее на концертах, когда считал, что аудитория в правильном настроении для нее, но эта песня никогда не попадала в списки «Лучшее из альбома Ascendancy». Мысль о том, что Джаред хотя бы слышал эту песню, не говоря уж о том, что она ему нравилась, когда Дженсен играл ее на акустике, была ошеломляющей. - Все в порядке? – спросил Джаред. - С каких пор ты достаточно фанат, чтобы любить Open Handed? – спросил Дженсен. Джаред легко пожал плечами. - Да я всегда был фанатом. Стоял в очередях всю ночь, чтобы купить билет на концерт, вешал изображения тебя и твоих кожаных штанов на стену, запоминал тексты песен, а это почти метр текста. Дженсен едва ли мог поверить в то, что слышал. - Но тогда почему… - Я не заинтересован в сексе с тобой? – закончил Джаред, и Дженсен напряженно кивнул, отказываясь показывать, насколько сильно он на самом деле заинтересован в ответе. К его непередаваемому удивлению, Джаред улыбнулся и ответил: - Да это же проще простого. Дженсен изобразил свой лучший скептический взгляд с поднятой бровью. - Да что ты говоришь, правда, что ли? - Ага, - Джаред отошел от стены и направился к Дженсену. Его рост и тот факт, что Дженсен все еще сидел в кресле, позволяли ему сильно возвышаться над ним. Он наклонился так, что его губы были прямо напротив уха Дженсена, и по телу Дженсена прошла сильная дрожь, несмотря на его усилия не допустить этого. – Я не собираюсь быть очередным человеком в списке побед, - сказал Джаред тихим, сексуальным голосом. – Даже для великолепного Дженсена Эклза. Он отошел также быстро, как и подошел, и Дженсен растерянно моргал в пространство между ними. - Нет у меня никого списка, - пробурчал он, немного оскорбленный. - Может, не намеренно, - небрежно пожал плечами Джаред. – У меня то же самое. - Ха, - значит, Джареду нужны отношения. Дженсен уважал это. Ну, не то что бы на самом деле, но, по крайней мере, сейчас у Дженсена была причина, почему у Джареда был иммунитет к такой сексуальной рок-заднице, как Дженсен Эклз. Отстойная причина, по мнению Дженсена, но он должен восхищаться тем, как Джаред придерживается своих принципов, если больше нечем. Так что Дженсен выдавил дразнящую усмешку. - Черт. А я намеревался соблазнить тебя этим ранним утренним концертом,- сказал Дженсен, демонстративно перебирая струны. - Боюсь, что так, - согласился Джаред. – Хотя я все равно ценю это, - искренность в его словах почему-то подействовала на Дженсена сильнее, чем какое-либо удачное соблазнение, которое у него было. Джаред посмотрел на свои часы. – Но мне пора возвращаться к работе. Дженсен не имел ни малейшего понятия, сколько сейчас времени, но он определенно знал, что сейчас было слишком, блять, рано, чтобы работать. - Ты действительно работаешь на батарейках, да? Как ты, черт возьми, остаешься в вертикальном положении к обеду? - В мире есть вещи похуже, чем быть жаворонком. Дженсен фыркнул. - Говори за себя, - он махнул Джареду рукой. – Проваливай тогда. Не хочу, чтобы ты опоздал на свидание со стойкой. - Да, нехорошо получится, - согласился Джаред довольным тоном. Он наклонил голову в сторону Дженсена. – Увидимся позже, Мистер Эклз. - Я Дженсен! – крикнул ему вслед парень, несмотря на то, что прошло несколько лет с последней попытки вбить это в голову Джареда. Этим ранним утром он имел право делать все, что ему захочется. По крайней мере, у него было оправдание, когда он снова притащил Джареду кофе в полдень. И в следующий полдень. И в позаследующий тоже. *** Это быстро превратилось из секундного порыва в привычку. Не чертова бессонница, спасибо Господи, а кофе. Который явно был меньшим из двух зол, как был убежден Дженсен, даже если сама эта идея заставляла его испытывать неловкость, если он думал об этом слишком долго. Группа была занята, сочиняя музыку для нового альбома, что означало, что Дженсен был занят больше, чем когда либо вне тура: он рано вставал, возвращался в отель только к середине дня, а затем у него была вторая половина дня и весь вечер, чтобы заниматься тем, чем ему хотелось. После их утреннего концерта и почти-разговора Дженсен добавил еще одно действие между студией и его номером. Он останавливался в Старбаксе на углу отеля – или, если быть точным, останавливался его водитель, и телохранитель шел за кофе, потому что Дженсен не хотел сталкиваться с толпой прежде своей законной дозы кофеина – и заказывал идеальный черный кофе для себя и кремовый пенистый напиток со смехотворно сложным названием и слишком большой дозой сахара для Джареда. И Джаред, в первый раз за шесть лет, выглядел иначе, чем просто вежливо, когда видел Дженсена, появляющегося в дверях. Неловкие «держи» и «спасибо» медленно переросли во что-то близкое к настоящему разговору, и у Дженсена появилась возможность испытать на себе некоторые вещи из его списка, что он знал о Джареде, которые раньше он мог наблюдать только со стороны. В свою очередь, Дженсен обнаружил себя, болтающим о своей собственной жизни, рассказывающим лучшие истории из туров, рассуждающим о дурацкой помешанности Алдиса на астрологии, о естественном отвращении Бет к носкам, о том, как сильно он иногда мечтал придушить их продюсера, и о том, как сильно он мечтал придушить Криса все время. Он вываливал на Джареда тонны флирта, но это было привычным делом для Дженсена, потому что он флиртовал все время. Просто потому что Джаред ясно дал понять, что он не заинтересован, не значит, что Дженсен прекратит пытаться, в конце концов. Он просто должен был смириться с фактом, что у них ничего не получится. И к его удивлению, у него получалось. Несмотря на все трудности, Джаред стал ему кем-то вроде друга, и подколы Дженсена превратились больше в насмешки, чем в подкаты. И опять же к его удивлению, он был совершенно не против. - Мне кажется, леди слишком долго ломается, - сказал Крис, когда Дженсен по глупости рассказал ему, как с нетерпением ждет кофе с Джаредом как главной части его дня. – Ты все еще надеешься на секс из жалости? - Отъебись, - расстроился Дженсен. – Это уже давно в прошлом. Я бы не переспал с ним сейчас, даже если бы он умолял меня. Крис фыркнул. - Нет, переспал бы. Ты бы сделал это, даже если бы он вытащил свой член посреди улицы и приказал тебе сесть на него. Дженсен пихнул его. - Я тебя ненавижу. - И ты все еще ломаешься. Ты просто позоришь себя. *** Примерно спустя месяц их нового распорядка Дженсен зашел в отель с кофе в руках и нахальной улыбкой на губах только для того, чтобы обнаружить Джареда, закрывающего свой офис, с пиджаком в руке и с солнцезащитными очками в волосах. Девушка из прислуги – Сара? Сэнди? Что-то на С – стояла на привычном месте Джареда за стойкой. Джаред повернулся и заметил Дженсена, стоящего там как идиот с двумя стаканами кофе. - Привет, - сказал Джаред с улыбкой. – Я надеялся, что ты вернешься прежде, чем я уйду. - Уйдешь? – по-идиотски переспросил Дженсен. - Поздний обед, - объяснил Джаред. Он улыбнулся Саре-Сэнди и подошел к Дженсену. – Такой беспорядок из-за нового клиента. Не было времени пообедать. Я умираю с голода. - Оу. - Я вообще-то надеялся, что ты захочешь пойти со мной, - сказал Джаред. Самым странным было то, что он говорил так, как будто действительно имел это в виду. - Что? - Лучшее печенье в городе, - пообещал Джаред. - Я не знаю, - пробормотал Дженсен, думая о камерах и фанатах. Джаред выглядел немного расстроенным, и Дженсен подумал, что это не так уж важно. – Так… что это за место? Джаред радостно улыбнулся, из-за этого Дженсен отвлекся достаточно, чтобы не заметить, как Джаред забрал свой стакан кофе и взял Дженсена под локоть. - Доверься мне, - сказал Джаред, потащив его к двери. – Тебе понравится. - Я работал весь день, - сказал Дженсен. Это даже близко не звучало как протест. Джаред ухмыльнулся. - Также как и я. Именно поэтому нам нужны печеньки. Дженсен сдался и недовольно пожал плечами, потому что у него не было возможности сжать руку Джареда своей рукой. - Ты платишь. - Потому что международная суперзвезда не может позволить себе десерт. - Я покупал тебе кофе каждый день целый месяц, - ответил Дженсен. – Твоя очередь. - Справедливо, - сказал Джаред, весело улыбаясь. – Не забудь надеть свои уродливые солнечные очки, - добавил он, улыбаясь охране, которая провожала их с усмешками. - Ты ужасный человек, - проинформировал его Дженсен. И Джаред засмеялся. - Если ты так считаешь. *** Маленькое кафе, в которые привел его Джаред, было в пятнадцати минутах от отеля и расположено на тихой стороне улицы, на которую Дженсен никогда бы не посмотрел дважды, если бы шел один. Это было облегчением. Дженсен и многолюдные общественные места не особо сочетались. Интерьер был каким-то между переполненным мебелью и уютным, и там вкусно пахло выпечкой. Желудок Дженсена жалобно заурчал. Джаред улыбнулся. - Говорил же. Печенье всегда поможет. - Твои приоритеты меня беспокоят, - сказал Дженсен. Он привычно пробежался взглядом по помещению и выцепил взглядом столик, расположенный дальше от обоих окон и кассы. - Заказывай. Я займу стол. Джаред много улыбался на этой прогулке, заметил Дженсен. - Ты доверяешь мне решить, чего ты хочешь? - Ты всегда знаешь, чего я хочу. Тебе просто нравится делать меня несчастным. - Я забочусь о счастье всех наших гостей, - в шутку сказал Джаред. Смех в его глаза выдавал его. - Иди уже отсюда, - проворчал Дженсен, направляясь к столу. Джаред лишь рассмеялся. Дженсен сел спиной к окну, снял солнечные очки, но оставил кепку. Джаред не заставил его долго ждать. - Канноли, - объявил Джаред, ставя большую тарелку перед Дженсеном и садясь напротив него. – Я клянусь, тебе ни за что не понравится. Дженсен поднял на него бровь. - Одна из самых странных вещей, в которых мне клялись. Джаред улыбнулся, торжествуя, и Дженсен обнаружил, что тоже улыбается. И естественно, он едва ли успел откусить то, что было на самом деле превосходным канноли, как парень, сидящий позади него, вскочил со стула и воскликнул куда громче, чем Дженсену бы понравилось: - Божечки мои! Ты Дженсен Эклз! Дженсен даже не вздохнул. Вместо этого он положил свой десерт, вытер рот ладонью и повернулся к парню с привычной улыбкой. - И это я. А ты? Парень был практически вне себя от восторга, но ему все-таки удалось, заикаясь, рассказать о своей вечной любви к Ascendancy и попросить автограф. Дженсен любезно согласился и на первый, и на второй. У него давно появилась привычка везде носить с собой ручку и блокнот для подобных ситуаций. К этому моменту, конечно, остальные посетители собрались в несколько очередей по два-три человека вокруг него. Дженсен провел следующие двадцать минут раздавая автографы, обнимашки или фотографируясь. Сотрудники кафе не подходили, видимо, хорошо обученные для того, чтобы присоединиться к толпе, поэтому Дженсен подошел к ним, когда все посетители получили то, что хотели. Джаред смотрел на него, когда Дженсен наконец-то вернулся к их столу, с задумчивым выражением. - Завтра это все будет на тамблере, - сказал Дженсен, когда сел за стол. - Извини, я даже не представлял… Дженсен отмахнулся от него. - Я привык к этому. Я ведь большая шишка. - И всегда так? – спросил Джаред. Он положил локти на стол и внимательно смотрел на Дженсена. – Когда ты выходишь на улицу? - Зависит от того, узнает ли меня кто-нибудь, - Дженсен вернулся к своему десерту, хотя он не дал нормального ответа. – Как только первый человек кричит мое имя, становится понятно, что сейчас начнется. Это было еще не страшно, а если бы мы были в многолюдном месте, сюда бы пришли люди с улицы, и я бы застрял здесь навечно. Особенно если бы папарацци решили объявиться. - Боже. Ты когда-нибудь устаешь от этого? Дженсен фыркнул. - Я разве святой? Конечно, устаю. Но это часть моей жизни, и это стоит шанса быть тем, кем я становлюсь на сцене. Джаред поднял бровь. - И кем же? - Дженсеном Эклзом, - сказал Дженсен. Он запихнул последний канноли в рот и облизал пальцы. – Солистом лучшей в мире группы. Чертовым богом рока, когда я стою под этими софитами. Музыкантом. Парнем с голосом и гитарой и кучей удачи. Выбирай сам. - На что это похоже? – спросил Джаред, и Дженсен никогда не слышал, чтобы он так говорил: приглушенно, заинтересованно и немного восхищенно. – Стоять на сцене. Дженсен улыбнулся. - Лучшее чувство в мире, чувак. Ничего кроме музыки, которая меняет жизни каждого человека, который ее слышит. Когда мы на сцене, это как будто один сверкающий момент, и все в мире начинает иметь смысл, и это огромное количество адреналина, и любви, и эмоций… - он замолчал, подбирая слово. – Это красиво, - наконец-то сказал он, зная, что этого недостаточно. - Вау, - произнес Джаред после длинной паузы. Звук его голоса заставил Дженсена покраснеть. Он почти забыл, что разговаривал не сам с собой. - Ну да, - Дженсену было неудобно. – Ты спросил. - Нет, это… - очевидно, Дженсен был не одним, кто не мог подобрать слов. – Спасибо тебе, - сказал он так искренне, что Дженсен удивился. – За то, что поделился этим со мной. Не зная, что еще сделать, Дженсен пожал плечами. - Не бери в голову. Можем мы сменить тему сейчас? Джаред кивнул. - Так, - начал он плавно, - куда ты ходишь каждый день? Обычно твой график не такой плотный. Дженсен твердо приказал себе не видеть в этом больше, чем есть. Без сомнений, Джаред знал распорядок каждого гостя лучше, чем свои пять пальцев, ведь он практически жил у своей стойки. - Пишем музыку для нового альбома, - сказал он. - Да? – спросил Джаред, выглядя заинтересованным. – И как скоро он выйдет? - Через пару месяцев, думаю. К Рождеству точно. Джаред улыбнулся и засунул в рот свое печенье. У Дженсена появилось желание украсть одно. - Думаю, мне это нравится даже больше, чем отвратительный кофе и печенье. А я люблю свое печенье. Дженсен заинтересованно наклонил голову. - А ты действительно фанат. - Ага, - удивленно сказал Джаред. – Я же говорил, нет? - Я этого совсем не ожидал, - сказал Дженсен, явно преуменьшая. – Пытаюсь изменить свое мировоззрение, учитывая этот фактор. - Не знал, что я настолько необходим миру Дженсена Эклза, - сказал Джаред с нахальной улыбкой, которая вообще не имела ничего общего с внезапно участившимся пульсом Дженсена. - Мечтай, принцесса, - сказал Дженсен скорее на автопилоте. - Нет-нет, это великолепно. Я запишу это в свой дневник. Дженсен облизал крем с печенья Джареда и ухмыльнулся его возмущенному «эй!». - И что это значит? – спросил он, перемазанный кремом. – Ты спятивший сталкер, который ведет дневник о великолепном мне? Если хочешь узнать, какого цвета мои трусики, просто спроси. - О да, - ответил Джаред, закатывая глаза. – Именно это я и имел в виду. Ведь я, по всей видимости, не могу обратиться к прислуге, которая может укрась твое нижнее белье для меня. - Заводит, - Дженсен был невозмутим. – Теперь мне интересно, где же моя безопасность и неприкосновенность, за которую я столько плачу. - Придурок, - засмеялся Джаред. – Заткнись и слизывай свой крем. И Дженсен сделал это с большим удовольствием, несмотря на то, что его фотография с шоколадным кремом на лице могла появиться завтра в интернете. Но сейчас, сидя в кафе как обычный человек, со счастливым Джаредом напротив, он считал, что это того стоит. *** - Окей, ребят, это было классно, но мне кажется, что мы можем добавить барабаны на шесть ударов раньше, чтобы на начало басов у нас не было… что? – Дженсен поднял взгляд от своих музыкальных записей и обнаружил, что все ребята пялятся на него. – Я говорю на другом языке или в чем дело? - Дженсен, - сказал Крис так, как будто собирался устроить интервенцию. – Ты ведь знаешь, что нам больше не нужны песни для этого альбома, да? - И что? – спросил Дженсен вызывающе. – Что плохого в дополнительном треке? - Ага. И есть ли какая-то причина, по которой ты решил добавить именно эту песню? - Что за ебанутый вопрос? Потому что это чертовски классная песня! Я знаю, что она тебе тоже нравится, так в чем проблема? - Ты ему скажешь или я? – обыденно спросила Бет. Дженсен со злостью посмотрел на них. - Кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? - Ты написал эту песню для Джареда, - сказал Крис, и это была последняя вещь, которую он ожидал от него услышать. – И именно поэтому ты хочешь добавить ее. - Я что!? Ты, блядь, обдолбаный? – Дженсен начал злиться. – Блядский боже, Крис, с каких таких времен, если я дружу с человеком, это автоматически… - Да чтоб тебя, - перебил его Крис, убирая свою гитару. – Да ты встречаешься с ним уже три месяца. Будь мужиком и поговори с ним наконец. Дженсен моргнул. - Это предложение имело какой-то смысл в твоей голове? Потому что я нихера не понял. - Он имел в виду, что ты ведешь себя так, будто ты его парень, за исключением лишь того, что вы не встречайтесь официально, - сказала Бет. – И это вообще-то глупо. - Я не веду себя так, будто я парень Джареда. Мы друзья. Может, вы слышали это слово раньше. Это именно то, на что я рассчитывал в этой группе. Крис фыркнул. - Да заткнись, нытик. Отрицать это просто глупо. - Он прав, - согласилась Бет. - Это безумие, - Дженсен оглянулся в поисках поддержки. – Алдис? Тот пожал плечами. - Они дело говорят. Мы, конечно, братаны, и я тя люблю, но это было бы рили странно, если бы ты говорил обо мне так же часто, как ты говоришь о Джареде. - Все время, серьезно, - сказала Бет. – Я никогда его не встречала, но я знаю о нем больше, чем о сестре Алдиса. - Рили? – спросил Алдис. – Потому что я не собираюсь быть тем, кто ей это скажет. Бет его проигнорировала, все еще сосредоточенная на Дженсене. - Это мило, но ты знаешь, как-то жалко и унизительно мило. Словно умственно отсталый щенок. Иногда Дженсен задавался вопросом, как же они продержались столько времени вместе, учитывая то факт, что после разговора с этими ребятами о чем-то, кроме музыки, Дженсен хотел совершить самоубийство. - Я не… - Конечно, - сказал Крис. – И сейчас ты закончишь свою работу пораньше, чтобы доказать ему, что ты действительно хочешь его больше, чем его тело – и хватит это отрицать, придурок – и я уверен, что он ответит тебе взаимностью. Они все сошли с ума. - … окей. Хорошо, давайте представим на пять минут, будто я действительно хочу с ним встречаться… - Ну ты рили хочешь, - сказал Алдис. – Извиняй. - Отъебись, - огрызнулся Дженсен, все еще глядя на Криса. – Но есть еще одна проблема с твоим гениальным планом, Ганнибал. Джаред не хочет со мной трахаться. Крис так сильно закатил глаза, что Дженсен поразился. - Я очень жалею, что ты не принимал больше наркоты, когда мы только стали знаменитыми. По крайней мере, тогда у тебя было бы оправдание твоей непреодолимой тупости. - Эй! - Естественно, Джаред не хочет с тобой трахаться, идиотина, - сказал Крис. – Он хочет с тобой, блядь, пожениться. Или ты пропустил тот факт, что ему нужны серьезные отношения? Дженсен будет отрицать под страхом смерти, что его челюсть отвалилась, когда смысл слов Криса дошел до его сознания. - Я... ты… что? - Парень с ума по тебе сходит, - сказал Крис так, как будто это было очевидно. – Всегда сходил, просто у него другие намерения. - У Дженсена они тоже бывают, время о времени, - вмешалась Бет, и Дженсен подумал, что это было неуместно. - И, - продолжил Крис, - по какой-то причине, проводя с ним время, ты ему понравился, и ты бы сам заметил это уже вечность назад, если бы вытащил свою голову из задницы, когда это переросло в отношения. Конечно, это очевидно, что ты влюблен в него уже лет сто… - Я не влюблен в него… - …и я не сомневаюсь, что он согласится, если ты предложишь ему настоящие нормальные отношения. Хотя тебе стоит приготовиться. Он из тех парней, за которым надо правильно ухаживать. Дженсен потряс головой. - Я не могу в это поверить. Крис, ты не можешь серьезно… - Дженсен, - сказал тот тоном, от которого Дженсен тут же заткнулся. – Ты никому не делаешь лучше, притворяясь, что не любишь его. Эти слова ударили Дженсена словно пуля. - Я не… - начал он, но оставшиеся слова застряли у него в горле. Крис одобрительно посмотрел на него. - Ты хоть осознаешь, как много песен ты о нем написал? – он махнул рукой на записи. – Ни одна из них еще не было такой сопливой и грустной, как эта, но… Эта мысль улеглась в голове так, как будто уже давно там была. Правдивая и невероятно простая мысль, и Дженсен внезапно забыл, как дышать. - Ой, божечки. Ой, блядь. Мать его, да я… я действительно… - Да! – радостно воскликнула Бет. – Можно я буду подружкой невесты на вашей свадьбе? - Господи Иисусе, - снова повторил Дженсен и сел на ближайшую горизонтальную поверхность. Ею оказался пол. - Не беспокойся, - сказал Крис, хлопая его по спине. – Мы тебя поддержим. Ты будешь помолвлен прежде, чем узнаешь об этом. - Именно, - промямлил Дженсен и остался совершенно бесполезным на всю оставшуюся часть дня. *** В следующие несколько дней Дженсен придумал и отбросил несколько планов, как убедить Джареда встречаться с ним и/или пожениться. Или, если говорить более точно, идиотские друзья Дженсена придумывали планы, а Дженсен их все забраковал. Он знал, что – ужас какой – они пытались помочь ему от всего сердца, но они не имели ни малейшего представления о том, как ухаживать за чей-то любовью всей его жизни. (- Эй! – не согласился Алдис. – Кое-кто из нас женат, ок да? Дженсен фыркнул. - Это Бет виновата. Как будто у тебя был шанс отказать ей. Алдис признал это.) В конечном счете, Дженсен сказал им всем отъебаться и вернулся в пентхаус, чтобы придумать свой собственный план. Процесс в основном состоял из поглощения пива и поиска в интернете советов о том, как признаться в вечной любви парню, который считал, что Дженсен хочет просто залезть к нему в штаны. Это не особо помогало. Дженсен уже было решил, что это плохая идея, когда обнаружил на YouTube видео с одним предложением. Дженсену понадобилось четыре дня, чтобы а) придумать не совсем никчемный план; б) набраться смелости сделать задуманное. Не то что бы Дженсену когда-либо до этого не хватало уверенности в себе – с таким-то лицом? – и поэтому Дженсен мысленно добавил еще один пункт, почему любовь – отстой. Джареду лучше стоить всех этих усилий. Худшая часть плана Дженсена, не говоря о возможном отказе, заключалась в том, что ему придется встать в жуткую рань в тот день, когда он мог бы спать до полудня. К счастью или к несчастью, внутренности Дженсена были настолько скручены вокруг его нервов, что сон в эту ночь явно был не его вариантом. И он как идиот таскался по комнате в это утро четверга в свой пижаме, одной рукой бережно держа свою гитару. Его ум полностью перемешался смесью усталости и адреналина. Комната была пустой и тихой, когда Дженсен вошел, и он тихо выругался, ударившись ногой об тумбочку на пути к креслу у окна. Он долго настраивал гитару, его нервы звенели от напряжения, как это было раньше, когда большие концерты еще не перестали пугать его до чертиков. Не было никакого смысла спускаться из своего номера сюда, чтобы настраивать гитару, поэтому Дженсен приготовился играть. Было странно петь вот так: одному в большой тихой комнате, лишь в компании мелодии его гитары и слабого света, проникающего через окна. Дженсен сосредоточился на песне, чтобы забыть про свою застенчивую неловкость. Он работал над ней достаточно хорошо, чтобы сыграть ее до конца без промахов, хотя он скорее бы умер, чем дал плохо сыгранной песне появиться в альбоме. Как только он закончил последний припев, Дженсен посмотрел в сторону двери. Там все еще никого не было. Дженсен сделал глубокий вдох и начал песню заново. Он потерял счет, сколько раз он ее пел, но с каждым разом его игра становилась более плавной, а голос сильнее. И он продолжал играть. В какой-то момент Дженсен понял, что он в комнате не один. Он допел песню до конца и тогда поднял взгляд на знакомую фигуру, стоящую напротив него: - Привет. Джаред улыбнулся в ответ: - Привет. Я никогда не слышал ее раньше. Дженсен не имел ни малейшего представления, что делать с руками, так что он решил дать им спокойно отдохнуть на гитаре. - Skyward Soul. Она из нашего нового альбома. - Красиво, - сказал Джаред. Уголок его губ приподнялся. – Но ты это уже знаешь. Ему было легко. Дженсен мог тысячей разных путей влиться в их обычный ритм, чтобы с легкостью сказать то, что он на самом деле пытался сказать. Но Дженсен, по всей видимости, не мог играть, когда действительно волновался о результате, так что он просто тихо ответил: - Я написал ее для тебя. Сказать, что Джаред был удивлен, значит не сказать ничего. - Что… - Ну, не для тебя, вообще-то, - сказал Дженсен, и черт возьми, он был таким болтуном. Просто ужасно. – Она больше о тебе. Не то чтобы я осознавал это, когда писал ее, но сейчас, глядя назад, я понимаю, что… - Эта песня обо мне? – спросил он, все еще удивленный. Дженсен сжал губы, чтобы ничего не ляпнуть, и просто кивнул. - Почему? И Дженсен на самом деле не знал, что на это ответить, так что он решил улыбнуться: - Я думал, это будет очевидно. Это был неверный ход. Лицо Джареда тут же помрачнело. - Дженсен, ты не можешь… - Я не хочу спать с тобой, - выпалил Дженсен, не думая, и его щеки заалели. Джаред выгнул бровь. – Блять, я имею в виду, что я не только хочу спать с тобой. Я абсолютно точно хочу спать с тобой. Просто со всей, эм, со всей другой ерундой. Джаред не выглядел убежденным. - О какой другой ерунде мы тут говорим? Дженсен беспомощно пожал плечами. - Если честно, я надеялся, что ты знаешь. Я никогда не делал этого раньше. - Не писал песню, чтобы соблазнить кого-то? – резко и жестко спросил Джаред. Дженсен зарычал. - Нет, - сказал он достаточно резко, чтобы напугать Джареда. – Ты не понимаешь. - Чего не понимаю? – спросил Джаред. Он начал злиться, а Дженсен совсем не так все себе представлял. - Я не пишу песни о людях, - попытался объяснить Дженсен. – Никогда. Ни для того, чтобы послать своих родителей, ни для того, чтобы поблагодарить своих друзей за то, что терпят меня, и определенно ни для того, чтобы… чтобы затащить кого-то к себе в постель. Джаред тяжело вздохнул. - Дженсен, что ты пытаешься сказать? - Я уверен, что люблю тебя, - сказал Дженсен и увидел, как эмоции на лице Джареда сменяются так быстро, что он не успевал их определить. – Но у меня совершенно нет опыта в таких делах, что очень смешно, учитывая то, о чем я пишу, чтобы зарабатывать на жизнь, но я надеялся, что ты… - его голос дрогнул между этим словом и следующим, - я надеялся, что ты… - Что я что? – голос Джареда был тихим, но настойчивым. Дженсен поднял голову и встретился с взглядом Джареда, от которого его сердце сбилось с ритма. – Чего ты хочешь? Дженсен тяжело вздохнул. - Я хочу, чтобы ты пошел со мной. На свидание. На много свиданий. Я хочу, чтобы ты поехал со мной в тур, чтобы я наконец-то показал тебе все места, которые, я думаю, тебе понравятся. Я хочу познакомиться с твоей семьей и хочу, чтобы ты познакомился с моими ребятами. Я хочу, чтобы ты втрахал меня в матрас, уснул рядом со мной и был на том же месте утром. Я хочу продолжать приносить тебе кофе. И однажды я хочу приехать в свой дом в Техасе и знать, что это наш дом. Так что, наверно, я хочу всегда быть с тобой. Если ты этого хочешь. Джаред молчал какой-то долгий, долгий момент. Дженсена сковал страх. Только тот факт, что Джаред сейчас стоял между ним и дверью, удерживал его от падения. - Ты всегда умел красиво говорить, - наконец-то сказал Джаред. - Часть моей работы, - сказал Дженсен. - Наверно. Ну, - Дженсен приготовился, - Это вообще-то звучит довольно-таки великолепно для меня. - Правда? – спросил Дженсен прежде, чем смог остановить себя. - Правда-правда, - сказал Джаред, и Дженсен не знал, как он жил раньше, не видя это особенное выражение лица Джареда. Он хотел, чтобы так было всегда. Глаза Джареда засмеялись, когда он сказал: - Только если ты произведешь хорошее впечатление на нашем первом свидании, конечно. Я не так-то прост. - О, я знаю. Поверь мне. Я, эм, думал, может быть, ужин и шоу? – сказал Дженсен с надеждой в голосе. Джаред медленно, довольно улыбнулся. - Думал, ага? Какое-то определенное шоу? Дженсен пожал плечами с улыбкой до ушей. - Зависит от того, чего ты хочешь. Хотя я знаю парня, который может достать пропуск за кулисы на концерт Ascendancy. - Жадина, - нежно сказал Джаред. – Не мог сводить меня на концерт U2. - Эй, да ты хоть знаешь, сколько стоят билеты на мой концерт? Нахуй U2. Джаред нежно усмехнулся. - Я знаю. Всю ночь в очередях, помнишь? – он сделал шаг вперед, вставая прямо между бедер Дженсена. - Точно, потому что ты фанат. Думаю, я сохраню тебе много денег. - Звучит отлично, - сказал Джаред. Он наклонился в то же время, как Дженсен начал подниматься, и они встретились на середине пути медленным, осторожным поцелуем, немного неловко, но каким-то образом все еще именно так, как Дженсен себе представлял. Он был недолгим, всего несколько секунд, но он был обещанием гораздо большего. - Так значит, - сказал Дженсен, как только отодвинулся от Джареда, со всей беззаботностью, на которую был сейчас способен. Хотя взгляд на лицо Джареда говорил о том, что у него не очень-то получалось. – Ты согласен? Джаред счастливо засмеялся. - Думаю, да. - Хорошо, - сказал Дженсен. – Потому что я отказываюсь писать эмо-песни, разбивающие сердца. - Не беспокойся, - сказал Джаред, когда Дженсен обнял его рукой за шею, чтобы снова поцеловать. – Я ждал тебя много лет. Ты определенно точно застрял со мной.