За шторками в гримёрке

POV HARRY       До концерта совсем немного, но у нас еще осталось время для переодевания. Мы в центре внимания и должны выглядеть безупречно. Я, как обычно, зашел в гримёрку. Мы с Луи делим ее на двоих, потому что… Я не знаю почему. Просто я люблю смотреть на то, как он раздевается. Я видел это уже очень много раз, не считая тех, когда одежду с него срывал я, но, мне кажется, я никогда не перестану любоваться этими движениями. Я просто стоял и ждал, когда он придет сюда. Наконец, Луи зашел. — Где ты был? — спросил я. — Уже соскучился? — похотливая ухмылка, что появилась на его губах, возбудила меня за считанные секунды. — Конечно. Мы оба понимаем, что сейчас не время и все такое, поэтому просто начинаем переодеваться. Для начала я снял ботинки, а затем рубашку, делая это как можно соблазнительнее, потому что это я. Но неожиданно мои длинные волосы путаются и цепляются за пуговицы. Я издаю болезненный стон. Вижу сквозь рубашку, как он поворачивается. Луи уже успел снять свою футболку. — Тебе помочь? — спрашивает он. — Да. — Хорошо, не дергайся. Он начинает медленно и очень осторожно распутывать узелки, снимать мои пряди с пуговиц, боясь сделать мне больно. Довольно странная картина: два полуголых парня стоят в одной примерочной в миллиметрах друг от друга, подняв свои руки вверх, причем один распутывает волосы, зацепившиеся за пуговицы рубашки другого. Я смотрю на него сквозь полупрозрачную ткань. Сглатываю, когда вижу, как он старательно развязывает узелки, внимательно следя глазами за своими руками и моей реакцией на возможную боль. У него такие красивые глаза… Увлекшись, он высовывает кончик языка изо рта и начинает водить им по губам. Я не выдерживаю. — Поцелуй меня. — Гарри… — Поцелуй меня. Он смотрит мне в глаза и ухмыляется. — Для этого нужно сначала распутать твои волосы и снять рубашку. — Поцелуй так. Он улыбается. Именно улыбается, а не ухмыляется. Парень поднимает свои руки выше и переплетает наши пальцы. Медленно прислоняется к моему телу и целует через ткань. Конечно, это просто прикосновение — без засосов и языков, но мне достаточно. Его движения нежные, он трется своим животом о ту голую часть моего тела, что не покрыта рубашкой. Мгновение. «Нахрен все» — эта мысль возникает в наших головах почти одновременно. Мы оба резко рвем рубашку на мне, пуговицы разлетаются по всей примерочной. Мои волосы чудесный образом распутываются, а рубашка летит к чертям. Мы целуемся уже по полной программе. Обнимаем друг друга. Он целует мою шею. Мы стараемся контролировать себя, чтобы не оставить следов — у нас концерт через час, а модест уже конкретно подзаебал насчет того, что мы слишком палимся перед фанатами. Но сейчас, перед шоу, на котором нас всегда пробивает тянуться друг к другу на глазах у всех, нам просто нужно чувствовать любимого рядом. Наши взгляды всегда подводят нас, поэтому мы должны насладиться нашей близостью перед «вечностью» страданий от невозможности прикоснуться к родной коже. Вдруг я замечаю, как его пальцы спускаются ниже и пытаются расстегнуть мои штаны. По идее, я должен остановить его, но это только по идее. Поэтому я не только не останавливаю его, но еще и начинаю расстёгивать его штаны тоже. Мы одновременно сгибаем колени, снимаем с друг друга штаны, умудряясь не разорвать наш поцелуй. Теперь мы прижимается друг к другу настолько близко, насколько это возможно. Нам не нужно смотреть вниз, чтобы понять, что мы оба уже достаточно возбуждены. Я знаю, что будет дальше. Мы оба знаем. Нам нужно просто остановиться, дабы не зайти слишком далеко. Я разрываю поцелуй, стараясь отдышаться и немного отодвигаю его от себя. — Луи, мы… — Один раз, — резко перебивает он меня, не дав договорить, и снова впивается в мои губы. Сказал, как отрезал. Но я же Гарри Стайлс, если не думает он, то думаю я. — Луи. — мой голос звучит настойчивее. — Я же сказал, один, — он говорит так, будто не понимает, кто мне вообще дал право что-то «вякать»? — Ты ведь знаешь… — я просто не могу продолжать быть стойким, ибо я безумно хочу его прямо сейчас. Он смотрит на меня абсолютно непонимающим взглядом. — Гарри? Один, — он такой дерзкий, но такой мой. Он ни на секунду не сомневается, что это произойдет. В общем-то, я тоже, но попытка не пытка. Я уже собираюсь что-то промямлить, как он вдруг меняет выражение своего лица с дерзкого, уверенного в себе парня на мордочку кота из Шрека. Он ведь прекрасно знает, как это действует на меня. — Не-ет, — тяну я, и мы оба уже знаем, что я позорно проиграл. — Да, Гарри, да, — он кивает головой с легкой ухмылкой. Я начинаю улыбаться, как идиот, и он тыкает меня в мои ямочки. Все! Плевать, что я Гарри Стайлс, ведь он Луи Томлинсон — самый милый участник нашей группы и самый дерзкий. Но это все неважно, потому что он мой, и я хочу его прямо сейчас также сильно, как он хочет меня. У меня просто нет выбора. — Один, — сказал я и посмотрел на него. Он не ответил, но начал смеяться. Боже, этот невероятный смех! Я готов жить только ради его улыбки. Мы моментально стягиваем боксеры друг с друга. Он сбрасывает мою одежду с вешалок, и мы просто ложимся на эту кучу. Конечно, именно она потом будет в чьей-то сперме, но сейчас у меня нет желания возникать. Мы просто лежим на этой куче тряпья и продолжаем целоваться. Вдруг я вспоминаю, что у нас нет смазки. Мы ведь совсем не собирались трахаться прямо перед шоу! Точнее, это я не собирался. Он-то, похоже, продумал все заранее, потому что встал и достал из своих старых башмаков синий тюбик. — Да ты, я вижу, подготовился! — удивленно округляю глаза и ухмыляюсь. — Я всегда хочу тебя, Стайлс. И ты никогда не сможешь мне отказать, поэтому я должен быть всегда наготове, — дерзость в его словах поражает воображение, и я просто открываю рот от удивления. Этот парень каждый день удивляет меня все больше и больше. Я решил не бить его за то, что он назвал меня по фамилии, а ведь я это терпеть не могу. Но сейчас ему прощается все. И не только потому, что он собирается трахнуть меня, просто он мой парень, и я люблю его больше всех на свете. Он наконец-то возвращается ко мне, открывает тюбик и выдавливает немного геля себе на пальцы, после чего размазывает ее вдоль своего члена. Из-за того, что мы трахаемся довольно часто, нам не нужно разрабатывать наши дырочки. Он сразу входит в меня до основания. Меня накрывает с головой от ощущений. Каждый наш раз, словно первый. Я зажимаю зубы, чтобы не застонать. Если нас услышат, то снова начнут отчитывать, как детей. Луи начинает медленно двигаться, делая даже какие-то круговые движения внутри меня. У нас обоих закатываются глаза от удовольствия. Каждый раз лучше предыдущего. Ощущение, что его кто-то учит. — Луи-и… — я стараюсь стонать как можно тише и буквально шепчу его имя. — Тише, милый, тише. — его тихий голос настолько приятный, что мои волосы начинают шевелиться от удовольствия. Я вздрагиваю от его прикосновений. Я лежу на одежде, он лежит на мне и тяжело дышит в мое плечо. Нам обоим нужно больше, чем медленные движения. Луи начинает грубо толкаться в меня, достигая нужной точки. Я вздрагиваю и зажимаю рот рукой, чтобы не закричать. — О. Аах. Л. Лу. — я пытаюсь выдавить из себя что-то. Такого у меня с ним давно не было, это полный улет. — Я. сейчас. кон. чу. — также выговаривает он и бурно изливается во мне. Эта последняя маленькая деталь накрывает меня окончательно. Я запрокидываю голову назад и на ощупь пытаюсь дотянуться до своего члена. Луи, весь красный и потный, готовый просто упасть на меня от изнеможения, каким-то невероятным образом все еще умудряется держать себя, опираясь о пол руками. Он пытается помочь мне дрочить, но сил нет уже ни у кого. Наконец, я изливаюсь себе на живот, крича хрипло его имя. Надеюсь, что никто, кроме него, это не услышал. Он падает на меня, затем медленно сползает в строну и переворачивается на спину. Мы лежим на моей одежде, смотря в потолок и тяжело дышим. — Это было… — выдавливаю я из себя, но не могу придумать подходящее слово. Потрясающе? Невероятно? Нет, это все не то. — Нереально… — вдруг произносит он. И он абсолютно прав. Это было действительно нереально. Так вообще бывает? Не приснилось ли? Но нет, не приснилось. Я поворачиваюсь и почти наваливаюсь на Луи, начиная остервенело целовать все, что только можно: глаза, нос, лоб, щеки, волосы, уши, шею, губы. Он смотрит на меня удивленными и, как будто, испугавшимися глазами. — Гарри? — в его голосе действительно звучит испуг. — Да? — Что с тобой? — Н. Ничего. Просто я люблю тебя, — выдыхаю я. Мне всегда было сложно произносить эти слова, и он знает, как важно сейчас меня услышать. Я говорю ему их не в первый раз, но мне стоило бы говорить это чаще ему. И он прекрасно понимает, что это не благодарность за сногсшибательный секс, а действительно чувство. Я как будто пытаюсь уловить этот момент и сохранить в своей памяти. Он улыбается. И эта улыбка, настоящая, искренняя улыбка, которую он подарил мне, лучше всяких слов. Его глаза, нос, губы. Он такой красивый. Я просто не могу перестать любоваться им. Разве можно придумать человека красивее его? Эти взъерошенные волосы. — Ты меня смущаешь. Что? Я? Что я сделал? — В смысле? — Ты смотришь на меня, как будто я — золотой слиток. Я улыбаюсь. — Ты лучше, несравнимо лучше какого-то золотого слитка… Он краснеет и снова улыбается. И тут до меня доходит, что у нас сегодня шоу. И не просто сегодня, а через. Блять! 20 минут!!! Я вскакиваю и пытаюсь схватить хоть что-то из одежды, чтобы не голым бежать до душа. Его действия аналогичны. Обернувшись в какие-то полотенца, мы осторожно выбежали в коридор. На наше счастье, там никого не было. Времени совсем не оставалось, поэтому мы зашли в душ вместе. Не знаю, как нам удалость удержать друг друга. Обошлось лишь некоторыми поцелуями по ВСЕМУ телу. Наконец, мы выбежали и побежали снова в гримёрку. Вся моя одежда была, как я и говорил, в сперме, ибо я не вытерся, когда вставал, поэтому мне пришлось одеть как обычно мою черную футболку и черные обтягивающие штаны. Он же, хитренький, одел белую футболку с надписью на месте сердца «not heartbroken» и черные штаны. Как всегда, восхитителен. Пока мы одевались, нас уже вовсю разыскивали. Наконец, мы вышли. Судя по лицам Лиама, Найла и наших помощников, всем было понятно, чем мы только что занимались. — Блять, вы ахуели? Шоу пришлось задержать из-за того, что мы вас потеряли!!! — ругался Лиам. Найл лишь ухмыльнулся, а в его глазах играл огонек. Девушки смутились. Мы переглянулись. Пора! Пришло время взрывать стадион. Надо просто продержаться и не бросаться друг на друга во время 18 и No Control. Теперь мы стоим и ждем. Один шаг и мы на сцене. Стадион ревет. Я подошел к Луи. Я всегда это делаю за несколько минут перед выходом на сцену. — Луи, — я обнял его, — пожалуйста, ничего не бойся. Все всегда идет по плану. Нам можно все, — он смотрел в мои глаза так проницательно и так любовно, что я с трудом выговаривал слова. Я знаю, как это важно для него. — Луи, милый, ты помнишь, что у тебя нереальный голос? — он улыбнулся и кивнул. — У тебя идеальный голос, с одной его нотки кончает весь мир, а про меня и говорить нечего. — Он снова улыбнулся, а я покраснел. Как быстро он превратился из дерзкого парня в эту милую снежинку? — Даже если что-то не так, все хорошо, не пугайся. Я помогу, тебе стоит лишь посмотреть на меня. Хорошо? — Да. — Он улыбался, глядя на меня. Я говорю это каждый раз, ведь это так важно для него. Я целую его в лоб и готовлюсь выйти на сцену. Смотрю на него. Вдруг он поворачивает голову ко мне и в момент, когда мы уже пошли неожиданно кричит: «Хаз, я люблю тебя». Шаг. Я на сцене. Мои глаза стремительно увеличиваются, и я открываю рот от удивления и неожиданности. Тогда, когда я сказал ему это, он не ответил. Он просто ждал момента. Наконец, я вполне осознаю, что произошло, и мой рот расплывается в улыбке. Не просто «улыбке», а в большой, по-настоящему счастливой улыбахе. Стадион взрывается, но шум звучит для меня где-то далеко. В этом мире нет больше никого. Только мы. Я поворачиваю голову в его сторону и вижу своего возлюбленного. И мне плевать, что рядом с ним стоит Лиам, потому что Луи смотрит на меня и улыбается также, как и я. Я хочу растянуть этот момент на вечность. Но пора начинать шоу, и фанаты могут засечь наш контакт. Мы одновременно поворачиваем голову к стадиону. Да начнется шоу!