Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами…
Лицо давно потерянной подруги всплыло неожиданно в памяти, заставив мучительно сжаться сердце.Что никогда тяжёлый шар земной Не уплывёт под нашими ногами…
Никогда… ни теперь, ни раньше… Зелёные глаза смотрели в душу, поднимая с её дна забытые, казалось бы, сцены…Мне нравится, что можно быть смешной — Распущенной — и не играть словами, И не краснеть удушливой волной, Слегка соприкоснувшись рукавами…
А он краснел… мучительно краснел, стесняясь и желая, чтобы она, будто невзначай, дотронулась до его руки, привлекая внимание к кипящему зелью. И она легко задевала его краем мантии, когда тянула руку за крыльями златоглазок, которые он специально положил подальше.Спасибо вам и сердцем, и рукой, За то, что вы меня — не зная сами — Так любите: за мой ночной покой, За редкость встреч закатными часами…
Он мечтал, что когда-нибудь осмелится и пригласит её не просто сбегать на речку, а прогуляться по берегу, держась за руки. И чтобы её рыжими волосами играл лёгкий ветерок, и солнце, не спеша закатиться за горизонт, окрашивало небосвод густым алым цветом, удлиняя тени и заставляя ёжиться от вечерней прохлады.За наши не-гулянья под луной, За солнце не у нас над головами…
Лунные ночи достались его сопернику, с ним она уходила в закат, любовалась луной и встречала рассветы, а ему остались только воспоминания, яркие, как зимнее солнце, и горькие, как полынь. Остались одинокие ночи и вина, тяжким грузом лежащая на заледеневшем сердце…За то, что вы больны — увы — не мной, За то, что я больна — увы — не вами…
Голос смолк, а струны продолжали плакать, заставляя мечтать о несбыточном и сожалеть об ушедшем. Девушка невидяще вглядывалась в темнеющий вдалеке заснеженный Запретный лес, как будто видела там того, из-за кого плакала её душа, а Северус осторожно отступил в тень, постаравшись слиться со стеной, и поспешил вниз, перешагивая через ступеньки, стремясь уйти как можно дальше от этой музыки, разбередившей сердце, мечтая больше никогда не слышать этот голос… Чёртов Каркаров, притащивший эту ненужную здесь девушку, чёртовы русские со своими песнями, тревожащими затянувшиеся, казалось бы, раны!.. Он был болен ей… болен своей мечтой, чужой женой, зеленоглазой ведьмой, и эта боль не давала ему спокойно жить, не давала свободно дышать, и он знал, что так будет всегда… Всегда…