Плакса Чимин

      Как обычно бывает, они отмечали окончание съёмок. В этот раз к концу подошла нелегко давшаяся каждому из них «I need u», а потому алкоголя было больше, чем раньше, шутки ещё неоднозначнее, а смех всё громче и громче. Как будто каждый пытался отделаться от того, что ему было уготовано в странном клипе. Немного спиртного перепало и Чонгуку. Ну, сначала немного, а потом вроде как «тебе скоро девятнадцать, ну подумаешь, развлечёшься чуть раньше, вот тебе стакан, вот ещё, и вот это попробуй – убойная вещь».       Когда пора было отправляться домой, Чимин с Тэхёном, тоже как обычно бывает, не поехали со всеми, а решили прогуляться по ночному Сеулу, натянув на лицо маски. На улице, конечно, было холодно, но алкоголь и радость окончания работы грели кровь, а потому мороз почти не ощущался. Они неспешно брели по тротуару, вспоминая какие-то глупые шутки и дурачась на фронталку. Вообще-то они не были так уж пьяны, скорее слегка навеселе, но едва ли более того.       Тишина наступила почти внезапно: просто Чимин успокоился, а Тэхён стал задумчивым. Такое состояние Тэ обычно не означало ничего хорошего, в том смысле, что если Ким выглядел так, то мысли его были серьёзные и зачастую довольно мрачные, а учитывая его шабутной характер, такое преображение не могло не напрягать. Но Чимин как-то привык. Чимин как-то уяснил, что такого друга лучше не трогать особо, а просто поддержать понимающим молчанием, что он и делал обычно.       – Чимин-а… – вдруг хрипло позвал Ким, не очень громко, но улица была пустой, и потому парень услышал.       Он вытащил нос из большого шарфа и внимательно уставился на друга. Поняв, что его готовы слушать, Тэхён, видимо, на секунду засомневался, а потом всё-таки стянул с лица чёрную маску и выдохнул чуть заметное маленькое белое облачко пара. Удивительно холодная ночь, несмотря на конец апреля.       – Чимин-а… я вот думаю по поводу клипа… Знаешь, после него у меня такое чувство, что я остался совсем один.       – Почему… – начал было Пак, но чертыхнулся, поняв, что свою маску так и не снял. Спустив её на подбородок, он снова посмотрел на Тэ, – почему у тебя такое чувство?       – Не знаю, – Тэхён пожал плечами. Ему всегда было немного трудно делиться своими мыслями, даже если это Чимин и даже если потом он скажет «Что ж, файтин!», потому что в группе все привыкли к дурачку Ви, и мало кто теперь воспринимал всерьёз его слова. – Просто все эти «самоубийства», – он два раза согнул пальцы, обозначая кавычки, – и это «убийство», – сделал знак ещё раз, – как-то давят, если честно.       – М, понимаю, – бодро отозвался Чимин. – Тем более, что мне тоже не по себе.       Он потряс плечами, как будто его знобит, и Тэхён засмеялся, потому что выглядело это в исполнении закутанного Пака довольно мило. Чимин вообще весь милый, как ни крути, и оттого всеми любимый, как такого не любить.       – Но с другой стороны, – продолжал старший, – ты же понимаешь, что это всего лишь клип, Тэхён-а, – он остановился и положил маленькую ладошку Тэхёну на плечо. – Всё ведь хорошо.       – Да, но… а знаешь, по-моему, есть кое-кто, кто переживает из-за этого всего куда больше меня.       Парень закусил нижнюю губу и хитро блеснул глазами. Чимину это уже было знакомо, так что он напрягся, ожидая какой-нибудь подставы.       – О чём ты? – подозрительно спросил Пак.       – Да ни о чём, просто… ты ведь дольше всех мрачный ходил, да и на камеру улыбался как-то очень натянуто…       – Вовсе нет! – Чимин толкнул его в грудь, разозлившись. – Все так делали!       – Ага, но глаза на мокром месте только у тебя были! – радостно выкрикнул Тэ, отбежав чуть вперёд. – Чимини – главная плакса Бантан!       – Ах ты!.. Главная плакса – это Хоби-хён вообще-то.       – Хоби-хён просто палится, а ты втихаря ревёшь, – Ким остановился, но близко подходить не стал, не очень-то хотелось получить от друга куда-нибудь под рёбра за такие выходки. Не дай бог ещё опять гундеть начнёт, что он вроде как старше.       – Вовсе нет… – повторил Чимин, но теперь уже как-то обиженно, поравнялся с Тэхёном и несильно стукнул его по плечу. – Я не плакса, что вы все заладили.       – Прости, – парень примирительно поднял ладонь. – Ты просто забавно злишься. Но вообще-то я и впрямь видел, как ты дня два назад сидел один в фургоне и глаза каждые три секунды тёр.       – Когда ты!.. – вскинулся Чимин, готовый к новым шуткам со стороны своего 4D друга, но тот только внимательно смотрел в его лицо, так что Пак даже немного смутился своей реакции. – Хорошо, мне, правда, очень тяжело, просто… знаешь, когда я говорю, что люблю Бантан – это не игра на камеру.       – Да, я знаю.       – Чёрт, ну правда! Айщ, я думал, ты серьёзно про свои переживания, а ты! – Чимин пнул маленький камушек.       – А я и так серьёзно. И, если хочешь, я выслушаю тебя.       – Нет, всё в порядке, – Пак смутился сильнее прежнего. Обычно им слова сказать невозможно, а тут…       – Ах… Брось, ты слушаешь всех подряд, если кому-то нужно выговориться, все сразу к тебе бегут, а сам ты вечно всё в себе прячешь. Так нельзя. Переполненный сосуд тяжело нести, разве нет?       Чимин вновь остановился и коротко посмотрел на друга, снова зарывшись носом в шарф и опустив взгляд. Конечно, ему хотелось бы, чтобы его хотя бы выслушали. Но он, действительно, просто не привык делиться с кем-то своими переживаниями, зато помочь был готов каждому. Подумав об этом, он судорожно вздохнул и сглотнул вставший в горле ком обиды, но противный комок никуда не делся, напротив, только больше стал царапать горло, ломая и без того высокий голос.       – Просто вы все для меня так много значите: и ты, и Чонгук, и Намджун, и Юнги, все-все. А тут все умирают один за другим, и вот однажды я подумал, а каково было бы вас всех потерять? Что бы я чувствовал? Я представил, и… – он ещё раз громко сглотнул. – Мне стало так одиноко… Как будто никого не осталось, как будто я совсем один, и…       Раздалось громкое выразительное шмыганье носом, и Тэхён в удивлении вытаращил глаза.       – Чимин-а, ты что, плачешь? – прошептал он, потому как ну совсем не ожидал, что глупый хён (хотя едва ли Тэ считал Чимина хёном), возьмёт и расплачется посреди улицы от своих же слов, таких же глупых, как и он сам.       – Н-нет! – но головы Чимин так и не понял, и тогда Тэхён сам обхватил лицо друга руками и приподнял, с удивлением всё-таки замечая тоненькие влажные следы от слёз и покрасневшие блестящие глаза.       – Ну ты чего? Сам же сказал, это всего лишь клип! – с этими словами он притиснул его к себе, пока гордый Пак не успел рвануться и разъярённым котом отлететь назад.       Снова раздался всхлип, на этот раз приглушённый, но прямо под ухом. За ним последовало ещё несколько, а затем только умилительное сопение. Чимин вытер рукавом глаза, что вроде как значило, что мини-истерика подошла к концу, но от Кима так и не отлип, прижавшись к нему в кольце его рук. Тэ вперился взглядом в торчащие из-под модной шапки тёмные волосы, слушал тихое дыхание и думал, какой Чимин, на самом-то деле, очаровательный. Как-то почти по-детски очаровательный, хотя временами пошляк похлеще Намджуна и самого Тэхёна. А как танцевать начнёт, так вообще…       Но сейчас он был милым, как насупившийся мальчишка, и плевать, что взрослый парень, и плевать, что даже старше, а потому Ким не выдержал такого искушения и осторожно поцеловал чужую макушку прямо через шапку. Чимин вздрогнул, перестав ёрзать, и Тэхён сам испугался того, что только что сделал.       – Это… Прости, я… чисто по-дружески, ну знаешь… – затараторил он, отодвигая парня от себя и усиленно ища, за что бы зацепиться взглядом, лишь бы только не смотреть на Чимина.       Господи-боже, и что это только что на него нашло вообще? Ну ладно он его тискает вечно, но целовать-то зачем, как-то это ну совсем уже клиника, ещё подумает о нём невесть что!       Но пока Тэхён бледнел, краснел и обливался потом, накручивая себя всё больше и больше, Пак отстранил опухшее лицо от его куртки и, Тэхён почувствовал, посмотрел ему в глаза.       – Подожди, – проговорил он той самой отвратительно потрясающей интонацией, которая обжигала тело не хуже алкоголя, такой мурлыкающей, непривычно низкой для него, чуть скрипучей, но от этого только более будоражащей, и от этой интонации Тэ был сам себе не хозяин, а потому послушно замер и уставился в тёмные глаза-щёлочки.       Затем Пак сделал просто пугающе неожиданную вещь, но почему-то она неплохо вписалась в его образ. Говоря конкретнее, Чимин, который ещё недавно всхлипывал, как сопливый школьник, чуть подался вперёд и провёл своими губами по тэхёновской нижней губе. Ким судорожно выдохнул, зажмурившись как перед ударом, но продолжал стоять, не шевелясь. Тогда старший повторил это действие, но теперь чуть втянул губу в горячий рот. И вот Тэхён очнулся. Может быть, нормальный парень бы давно уже с воплями оттолкнул другого парня, но оттолкнуть сейчас Чимина казалось чем-то совершенно нереальным. Только не Тэ, у которого болючая нежность к недохёну давно давила на худую грудную клетку денно и нощно. И он повторял движения Чимина, потому как у него самого с опытом как-то не заладилось, несмотря на всю пошлость, так что он банально растерялся.       Руки дрожали, колени подгибались, а сердце билось где-то в горле, хотя Ким и понимал, что поцелуй-то почти детский, совсем невинный. Чимин наконец остановился и облизнул свои замечательные мягкие губы, на которые Тэхён уже готов был молиться при каждом удобном случае.       Моргнув несколько раз, он только сейчас осознал, в какой ситуации оказался, и понял, что кровь стремительно приливает к щекам. То, что на улице темно, и Пак против света фонаря вряд ли может это заметить, как-то не отложилось в мозгу Тэхёна, а потому он кашлянул и не нашёл ничего лучше, чем ляпнуть:       – А Чимини – плакса, – и рванул вдоль по улице.       Опешивший от такой наглости парень сначала стоял, как вкопанный, ошарашенно глядя перед собой, а потом слова друга начали медленно доходить.       – Йа! – заорал он на всю улицу. – Ким Тэхён, а ну стой, а то получишь!       От этого вопля Тэ загоготал, но побежал быстрее. К его несчастью (а может, наоборот), даже длинные ноги не уберегли его от отлично сложенного сильного Чимина, запрыгнувшего ему на спину и начавшего осыпать его плечи шутливыми несильными ударами. Тэхён засмеялся ещё громче, и Пак, не удержавшись, соскользнул на землю.       – Эй ты, панк, – зачем-то сказал он, дёргая Тэ за воротник и втягивая его в очередной лёгкий тёплый поцелуй.       Говоря откровенно, сам Чимин был удивлён своим поведением ничуть не меньше Тэхёна. Он сам понять не мог, как разговор с другом мог перетечь в такие вот тягучие поцелуи на ночной улице, но разумно посчитал, что это куда приятнее, чем просто топать в сторону общаги, где воняет спиртным и тем характерным мужским духом, прочно обитающем во всех мужских общежитиях. В голове вообще не осталось ни одной мысли, кроме, пожалуй, двух. Во-первых, целоваться с Тэхёном – нечто совершенно непередаваемое, такое звонкое и мягкое, от чего хочется растечься счастливой лужицей. А во-вторых, быть плаксой, конечно, немного обидно, но иногда совсем неплохо, особенно когда тебя начинают утешать.