Бэмби

Когда этот мальчишка только оказался в охотничьем доме Билла, это все казалось довольно забавным. Он так брыкался, так сопротивлялся, и даже пуля в оленьем бедре не помешала ему – он лишь стал поджимать одну ногу, болезненно морщась, но отбиваться не прекратил. Бойкий. Строго говоря, это был даже не охотничий домик. И не Билла. Просто какая-то развалюха на окраине этого леса под странным названием «Гравити Фолз», куда Билл приехал поохотиться, но кто ж знал, что ему попадется такая добыча? – Н-не убивай меня, – просипел мальчишка, когда его оленьи ноги-лапки подогнулись. Билл, когда понял, что пули в бедро недостаточно, просто вырубил его прикладом меж рогов и протащил до дома, держа за заднюю лапу. Теперь мальчишка очнулся, Билл как раз успел запереть дверь. Он обернулся. Мальчишка икнул. Да, Билл выглядел не слишком приятно, но что-то ему подсказывало, что повязка на глазу – не ради позерства, а из-за отсутствующего глаза она имелась у Сайфера, – вовсе не являлась причиной такого дикого испуга мальчика-кентавра-оленя. – М-м-м? Зачем мне тебя убивать? – уяснив, что теперь-то пацана парализовало от страха, ловко нацепил ему на шею ошейник Сайфер. – Т-тебе не нужны мои рога в качестве трофея? – продрожали губы кентавроленя, и Билл задумчиво достал из-за пояса охотничий нож, усаживаясь рядом с пацаном на пол, и грубо схватил его за правый рог. Тот дернулся, испуганно всхлипнув – он ослаб из-за потери крови, но теперь точно не помрет, куда денется. Билл тыкнул кончиком ножа в корешок рога; мальчишка дернулся. – Я могу их и наживую срезать, знаешь, – довольно ухмыльнулся Билл, вызвав у мальчишки так вовсе ужас на лице, и, подумав миг, лизнул кончик его рога. Шершавого, покрытого пушком, теплого, полного крови. Настоящего оленьего – на человеческой голове. – Но я не собираюсь этого делать, – вздохнул он, вставая. Цепь должна была удержать мальчишку надолго; какой прок от рук, если нет ключа? – Но попытаешься освободиться – отрежу палец, – пригрозил он, убирая нож в ножны за поясом, – вряд ли и они у тебя каждый год отрастают. Мальчишка испуганно цокнул копытцами, отползая подальше. Забавный он был. От пояса выше – человек, голый причем; очень миленький и красивый, кстати. Ниже пояса – олень с настоящими лапами и очаровательными белыми пятнышками, копытцами да хвостиком. На голове – рога, под рогами – пушистые ушки; человеческих не наблюдалось, но волосы его казались вполне людскими. – В вашем лесу, поговаривали, много всякой дряни водится, но кто ж знал, что есть подобные тебе, – пихнул ногой в камин полено Билл, присаживаясь на корточки и зажигая длинную фосфорную спичку. Та вспыхнула, и он кинул ее в камин; за счет елового пороха костерок тут же вспыхнул, и олененок шарахнулся от огня, будто боясь его. – Но, если я привезу на обозрение народа рога, мне скажут, что это от обычного пятнистого оленя; если сфотографирую – скажут, что фотошоп. Привезу человеческую голову, – обернулся он, – повесят на меня убийство человека. Так что поедешь ты отсюда со мной. Свяжу тебя, жахну транквилизатором – и останемся мы с тобой вдвоем. – Я-я скажу людям, откуда я, и они помогут мне добраться обратно! – показал на него пальцем мальчик-олень, но рука его дрогнула. Билл улыбнулся. У него были очень острые зубы, почти как у волка; оленя бы такое испугало, и паренек и правда вжал голову в плечи. – Да ну? – быстрым шагом подошел Билл, хватаясь за цепь, и потянул вверх. Мальчик хватнул губами воздуха; ему пришлось чуть приподняться на передних двух ножках, чтобы не задохнуться, и Билл удовлетворенно кивнул. – Давай я просто всем охотникам скажу, где находится волшебный лес Гравити Фолз, в котором водится настоящая русалка, от которой ты так упорно меня уводил. Что же, она мне и правда теперь без надобности; тебя вполне хватит, – прижался он щекой к шее мальчика. Тот оттолкнул его, за что тут же поплатился кусочком отломанного рога; всхлипнул, из раскола потекла алая кровь. Слабо, но, похоже, для него это было ощутимо. Билл поднес к его носу только что отломанный кусочек рога, зло щурясь. – Я все еще могу прирезать тебя и отвезти на выставку тушку. Знаешь, твое анатомическое строение лишь подтвердит мои слова, ведь я не какой-нибудь шарлатан вроде тех, что живет неподалеку от въезда в этот лес. У него рога на кролика приклеены на клей, идиот, – презрительно проворчал Билл. – Эт-то мой прадядя! Он заплатит тебе, если ты вернешь меня ему! – воскликнул мальчик, не сводя взгляда с кусочка своего рога. Обломок сам пропитался кровью; Билл бросил его в камин, поднимаясь с колен, и зевнул. – Тогда туда мы точно не поедем. На этом их разговор тогда закончился. Ночью Билл проснулся от какой-то возни; пацан и правда ворочался, пытался снять с себя ошейник. Билл решил, что на первый раз можно ограничиться обломком еще одного отростка правого рожка, а не пальцем; мальчишка был более чем согласен. Его звали Диппер, как он сам сказал Биллу. И его характер как забавлял, так и подбешивал. – Ешь! – сунул ему под нос тарелку с морковью Билл уже в который раз, поймал руку мальчишки и сжал почти до хруста костей. Тот прикусил губу, чтобы не простонать. – Ты не хочешь, чтобы я тебя прирезал, но пытаешься заморить себя голодом? Совсем дебил, что ли?! С горем пополам он заставил Диппера есть, но он же упертым был. До чертиков упертым. Гордым, но при этом в чем-то весьма сообразительным; не будь он оленем, из него когда-нибудь мог бы выйти хороший дипломат-переговорщик. Только вот на Билла все эти уговоры не действовали. Он уже решил, что делать со столь странным существом, и отступать не собирался, скорее, наоборот. Надо сказать, что за пару недель он уже начал на стену лезть от того, что надолго из дома уходить было нельзя. Ну серьезно: этот так и сбежать может, нога-то задняя начала подживать. Настолько хорошо подживать, что он снова начал брыкаться, когда Билл в очередной раз полез с ножом к его рогам, чтобы отрезать кусочек для исследований. – Н-нет, не трогай меня! – прогнулся под ним Диппер, падая на спину, и чуть не ударил копытом Билла в подбородок. С его-то животной силой мог и челюсть сломать; Билла это совершенно не устраивало, так что он напрянул сильнее, пристраиваясь между четырьмя лапами-ногами Диппера, и склонился над ним, вцепляясь в рог крепко. Главное – не обломать его у корня. – Не трогай рога! – воскликнул вновь Диппер, извиваясь, и вцепился пальцами в руку Билла. Сил у него было не так уж мало для пацана, но руки-то были человеческие, так что против Билла это не помогло. Тот лишь прижался бедрами к его животу сильнее, обездвиживая кентавроленя, и, широко улыбнувшись, процедил: – А твоя борьба даже возбуждает. Диппер не остановился – лишь замер на секунду, а потом, перепугавшись, и заизвивался под Биллом еще сильнее. Его руки вцепились в запястье охотника до боли, и тот даже с усмешкой поправил свои блондинистые волосы, склоняясь к обнаженной, тонкой шее мальчика: – Не провоцируй меня, я люблю, когда жертвы пытаются сопротивляться. Диппер, изловчившись, лягнул его в ребра, и Билл кашлянул, чувствуя тупую боль. Ах он мелкий!.. Билл откинул нож, и тот лезвием вошел в деревянный несущий столб. Диппер вздрогнул, заметив это, а потом замотал головой и засеменил оленьими лапами, пытаясь оттолкнуть от себя охотника, но тот был уже достаточно заинтересован. – Ну ладненько, Бэмби, – процедил тот сквозь острую улыбку, отпадая назад, и выхватил из кармана на голени закрытый шприц. Диппер испуганно попятился в угол комнаты, но споткнулся о лежащую позади подушку, – которую, между прочим, Билл так заботливо ему предоставил! – и упал, а Билл зубами стащил колпак с иглы и резким рывком набросился на олененка. Тот только дернулся, поскальзываясь на полу, и не успел увернуться, так что игла шприца вошла в аккурат в простреленное недавно бедро. Билл спустил жидкость, ловко вытаскивая иглу транквилизатора, и швырнул ее во все тот же камин. Диппер выглядел уже не так невинно-мило, как в первый день. Немного Билл ему рожки пообломал; совсем немного, но они же отрастут. Обломанные края запеклись алой пленкой, пульсирующей и соленой; да и бедро Диппера поджило. Руки, правда, стали более изранены, но нужно было меньше сопротивляться, а мальчишка этого просто не понимал. Идиот. Билл ему спуску давать не собирался, тем более, что после всего у него совершенно резко обнаружилось нехилое возбуждение, накатывающее волнами предвкушения; Биллу часто говорили другие охотники, как раз недавно вышвырнувшие его из ассоциации, что он немного больной. Но насилие и правда будоражило его естество, а Диппер был вполне милым мальчиком. Однако, засни он, было бы совсем скучно, потому-то Билл и вколол такую маленькую дозу – чтобы ослабить, но не закинуть в небытие. Он даже не стал снимать перчатки, а просто подошел к олененку-человеку, схватил за изогнутую ногу, не боясь уже получить копытом в лицо, и притянул вяло заворочавшего головой Диппера к себе. Положил ладонь на маленький хвостик, приподнял его, увидел белую шерстку с другой стороны – умилился, а другой рукой быстро приспустил себе штаны. Закусил губу, видя панику в глазах Диппера. – Н-не надо, – просипел тот. – Н-надо, – передразнил его Билл, цокая длинным языком, и притянул оленью задницу к себе еще поближе. Вот никогда раньше в нем не просыпалось желание поиметь оленя. Или медведя. Или волка. Или корову. Иными словами, зоофилом он не был. Но за один миг подумал, что, может, даже зря, потому что бедра Диппера так трогательно задрожали, что даже в Билле что-то шевельнулось. Диппер беспомощно зацарапал деревянный пол под собой копытцами, он болезненно выдохнул, пальцами обнимая свои тонкие руки. Его плечи сгорбились, он протянул: – Перестань… Билл не послушался, конечно, и вместо этого запустил пальцы в его шерстку на оленьей спинке, даже сквозь черные перчатки ощущая, какая же она мягкая. Мягкая-мягкая. – Я же еще даже не взрослый о-олень, – дернулся Диппер беспомощно. Под действием транквилизатора он совсем растерял боевой дух, но наблюдать за тем, как меняется его душа, Биллу очень даже нравилось. Он подхватил оленью его половину под заднюю пару ног-лап и потянул к себе, заставляя грудью упасть на подушку, чтобы Диппер не поцарапался об острое сено на полу, и прижал к своим бедрам сильнее, мечтательно прижимаясь губами к затылку мальчика. – Знаю. У тебя очаровательные белые пятнышки на спинке, – толкнулся он глубже, острыми зубами хватаясь за длинное пушистое ушко Диппера. Очень сильная волна дрожи пробежала по его телу. Конечно, транквилизатор это был не простой. Ведь куда проще получить удовольствие, когда твое тело не сопротивляется вторжению, так? В этом плане Билл даже сделал мальчишке подарок. – М-мне больно, – зацарапал пальцами по полу Диппер. Билл перевел взгляд на его тонкую шею и прижался к ней губами, борясь с желанием поломать острые плечи олененка. – Так уж больно? – дернул он его бедра на себя, а потом свободной рукой приспустил свои брюки чуть ниже, да, так стало удобнее. – Знаешь, мои размеры с оленьими вряд ли можно сравнить. Диппер едва заметно пошевелил хвостиком и вновь протянул тонкие ноги, застучав копытцами по полу, когда рука Билла легла на его спину. – Больно! – О, ненадолго, – довольно протянул Билл. – Мне вот очень хорошо. Знаешь, никогда не думал, что олени могут быть такими милыми, – сошел его голос на зловещий шепот, а Диппер дернулся, будто пытаясь ускользнуть от дьявольского шипения охотника. – Ты такой теплый внутри, – качнул он бедрами вновь, – влажный, мягкий-мягкий, но притом узкий. Не знаю, с человеческими мальчиками дела не имел, разве что с девочками, но кто ж знал, что иметь оленя будет так приятно, – усмехнулся он под конец, кусая ушко Диппера вновь. Едва заметные пятна на его плечах будто поплыли, и Диппер изогнулся, утыкаясь носом в подушку. – О, ты чувствуешь это? Твоя оленья половина вполне приспособлена для подобного. Ты лишь наполовину человек, – засмеялся скрипуче Билл, и Диппер вновь дернулся, похрустывая хрупкими косточками, заскулил жалобно. Билл с любопытством приподнял одну из его задних лап, пушистую, мягкую и изящную. – О, это что, член? Какой маленький, – рассмеялся он. Диппер всхлипнул, пальцами зарываясь в мягкую ткань подушки, и его дыхание сорвалось едва слышимым стоном. Билл удовлетворенно дал ему слабо посеменить копытцами по деревянному полу, а потом вполне спокойно кончил в него. Олененок качнул рогатой головой, загребая с пола немного сена даже случайно, и жалобно кончил следом. – М-м-м, ты прямо как человеческое дитя, Бэмби. Очаровательно, – тут же застегнул свои брюки Билл, заваливаясь на пятнистый бок Диппера. – Эт-то тебе с рук не сойдет. Я всем людям, которым ты меня покажешь, расскажу про это, – ощетинился Диппер, все еще с трудом держа себя в сознании. – О, кстати об этом. Я думал, отрезать тебе язык или ты будешь молчать, – задумчиво потянулся до ножа, торчащего из столба-колонны, Билл, и, зацапав его нечеловечески тонкими пальцами, повернулся снова к кентавроленю, хватая его за подбородок. Поднес острый край ножа к мягкой губе мальчика. Тот всхлипнул, стискивая зубы. – Я рад, что ты выбираешь разумное решение, – с небольшим разочарованием, однако, в голосе ответил охотник, а потом погладил Диппера по волосам. Нежно поцеловал теплые, пушистые рожки и улегся обратно на олений пятнистый бок. Плечи Диппера все еще тряслись. – Тебе понравится Аризона и Техас. Хотя нет, в Техасе тебя убьют фанатики верующие, как создание лукавого. Не поедем в Техас, поедем в Нью-Йорк, – поднял руки к потолку Билл, привычно ухмыляясь. В камине трещал огонь, и примерно так же мерно стучали зубы Диппера. И все было «хорошо».