Со снежинками

— Под снежинками танцуя под луной… КюХен и не пытается сдерживаться, и его тихий смех заливает хрустящее морозом пространство вокруг них. — Ты отвратительный поэт, — считает нужным сообщить Кю, наблюдая, как его вполне взрослый парень посреди ночной и, к счастью, пустой улицы ловит ртом снежинки. Ругать его бесполезно, поэтому Кю лишь улыбается, любуясь им. В огромной пуховой куртке Хэ выглядит нелепым пингвиненком, только что вылупившимся на свет и пытающимся своими любопытными глазами охватить новый мир вокруг него. — Давай, купим мороженое, — ДонХэ протягивает руки к его лицу, и Кю жмурится, ожидая подвоха, приятного или не очень, но чувствует лишь легкое прикосновение теплых пальцев к замерзшему лицу. — Но мы ведь собирались купить молокооо, — тянет парень, когда ему начинают мягко растирать раскрасневшиеся щеки. Невесомыми мазками нежности кончики пальцев проходятся по его обветренным губам, и КюХен нарочно замирает, дабы не спугнуть волшебный момент. — Мороженое — тоже молоко, — подмигивает ДонХэ, отпуская несколько огорченного любимого и вприпрыжку спускаясь вниз по улице. — Но оно же холодное! — сдаваться не в его правилах, Кю догоняет парня и пытается втолковать, как полезно теплое молоко в подобный зимний вечер. — Под снежинками… — Хэ явно его не слушает, глаза устремлены вверх, где в выси между редкими облачными островами плещутся бесконечным морем звезды. Он и сам сейчас похож на звездочку, внезапно понимает Кю. — Со снежинками, — бормочет в шарф обиженный парень, оттаскивая спутника с дорожной части на тротуар. Мимо осторожно проскальзывает белая, как снег, машина. — Что? — ДонХэ вскидывает на него удивленный взгляд, оказавшись совсем близко к младшему, и тот чувствует горячее дыхание у своих губ, что паром обволакивает их, а где-то там, совсем рядом, еще и его глаза, его лучистые глаза. — Со снежинками танцуя, болван, — КюХен чувствует, как краснеет, и руки сами тянутся к шапке, поправить ее, скрыть горящие огнем уши. — Со снежинкой танцуя под светом лунным, — на лице Хэ, несмотря на мороз, распускается улыбка. Чуть прекратившийся недавно снег вновь начинает сыпать огромными хлопьями, и большая пушистая снежинка приземляется аккурат под его правым глазом. КюХен тянется уже смахнуть ее варежкой, но его опережают, и до кожи, мокрой от подтаявшего снега, дотрагиваются чувственные губы. Снежинка уже давно растаяла, и в след за ней готов растаять сам парень. — Ты моя снежинка, — вдруг выдает Хэ. Все-таки, ДонХэ — отвратительный поэт.