Абсолютная реальность

2.3

К Ясновидцу Чонин добирался в лифте, доступ к которому был ограничен. Попасть в этот лифт можно было исключительно по временному пропуску, выданному Мастером. Иногда Чонин сожалел об ограничении доступа, потому что хотелось спуститься на самые нижние уровни базы лишний раз. Но потом он вспоминал, что там увидит, и сожаление проходило. Когда сожаление проходило, он испытывал чувство облегчения от того, что доступ на нижние уровни ограничен даже для него. Хотя, возможно, он мог бы обойти системы охраны и пробраться куда угодно. Другое дело, что об этом непременно бы узнали. Чонин покинул лифт и прошёл по длинному коридору до стены с номером девяносто четыре. Здесь тоже пригодился пропуск, чтобы дверь отъехала в сторону. Чонин шагнул в темноту, которая немедленно рассеялась: над головой вспыхнули лампы, а всё оборудование вышло из спящего режима. На ближайшем столе с монитора исчезла заставка, сменившись панелью связи с лабораторией. Чонин небрежно тронул иконку вызова. — Центральная лаборатория на связи. — Кай из девяносто четвёртого блока. Сеанс полной синхронизации с Ясновидцем по приказу Мастера. Требуется настройка. — Запускаю. Можно будет приступить к сеансу полной синхронизации через одиннадцать минут. Готовься. Чонин отступил от стола и двинулся дальше вдоль мониторов с мелькающими на них графиками и таблицами. Он шагал вперёд до тех пор, пока не приблизился почти вплотную к резервуару с раствором. Через прозрачные стенки без труда можно было рассмотреть рослого юношу, опутанного проводами с ног до головы. Чонин медленно прикоснулся к стеклу кончиками пальцев, повёл по гладкой поверхности, словно погладил юношу по лицу. — Снова привет, Сэхун-и, — едва слышно пробормотал он, напряжённо отслеживая взгляд открытых глаз юноши в растворе. Неподвижный взгляд. Сэхун не видел его, несмотря на распахнутые глаза. Пока ещё не видел, потому что его реальность была иной, не такой, как та, из которой на него сейчас смотрел Чонин. Чонин отступил на шаг назад, потянул вверх кофту, сбросил ботинки и выскользнул из брюк. Небрежно свалил одежду на ближайший стол, подошёл к ванне из прозрачного стеклопластика и принялся с мрачной сосредоточенностью разбирать провода и крепить датчики к собственному телу в нужной последовательности. Разобрался со всеми, кроме одного. Сел в ванну, медленно лёг и закрыл глаза. — Две минуты до начала синхронизации, — прозвучало предупреждение системы. Чонин сделал глубокий вдох и закрепил последний датчик на затылке. Ванна начала заполняться раствором. Через минуту Чонин перестал это ощущать. Сначала вообще пропадала чувствительность, и Чонин казался самому себе затерянной в вакууме молекулой. Ничего, кроме пустоты. Но эта пустота дышала, жила, затягивала его всё больше в себя. В Сэхуна. Мощными ударами, выбивающими дух и опору из-под ног, — вспышки. Одновременно чёткие и нечёткие картинки. Разорванная связь между прошлым, настоящим и будущим. Кровь на камнях. Оскаленная пасть. Смех друзей в лёгком бризе на берегу залива. Крепко сжатая рука. Тонкие пальцы Сэхуна. Снова кровь. И улыбка. — Я держу тебя! — Чонин! — Не смей отпускать! Клыки, вцепившиеся в плечо. — Сэхун! Кажется, он умер, только кто-то продолжал гладить его лицо прохладными пальцами. — Привет, я скучал, — прошептали на ухо. Чонин заставил себя не тянуться к призрачному Сэхуну, чей облик проступал всё отчётливее сквозь обрывки видений. Слишком хорошо знал, что на старте синхронизации его рука пройдёт сквозь Сэхуна, а это было невыносимо: видеть Сэхуна, словно наяву, но знать, что беседуешь только с его разумом. — Ты очень долго не приходил... — Сэхун старался не упрекать, но Чонин всё равно чувствовал себя виноватым. Хотя они оба знали, что их встречи зависят не от них. — Просто вернись ко мне — и мы будем видеться чаще, — пробормотал он, напряжённо всматриваясь в постепенно обретающего чёткость Сэхуна. — Я пытаюсь. Это больно, и у меня пока не получается. — Сэхун сжал его руку в своей. Вокруг со скоростью света замелькали картинки. Всё, что видел Сэхун. Всё, о чём он думал. Уследить за этим калейдоскопом одними лишь глазами было попросту невозможно — кружилась голова. До одури. И когда мелькание остановилось на уютной гостиной в старом доме Сэхуна, Чонин тяжело опустился на колено и прижал руку к груди, чтобы отдышаться и прогнать чувство тошноты. — Прости... — Сэхун опустился на колени рядом, обнял и прижался губами к его виску. — Я так рад, что ты всё-таки пришёл. Тут интересно, но иногда так одиноко. Чонин осторожно коснулся руки Сэхуна, погладил прохладные тонкие пальцы, переплёл с собственными и притянул Сэхуна ближе к себе, стараясь не думать о том, что было. О том, что Сэхун невольно заставил его вспомнить. — Можно мне... — Сэхун отстранился, виновато закусил губу, а после поднял руки перед собой, чтобы коснуться груди Чонина. Медленно развёл руки в стороны, разделив Чонина на Чонина и Кая. Ухватив за руку Чонина, увлёк в новую смену картинок вокруг, оставляя Кая далеко на пороге сознания. Чонин никогда не спрашивал, почему Сэхун так поступал. И никогда не спрашивал, почему и как Сэхуну удавалось разделять его сознание. Он просто принял как данность, что часть его сознания Сэхуна не устраивает, остаётся чужой. — Что ты хочешь узнать? — с лёгкой улыбкой спросил Сэхун, остановившись на берегу моря. Под босыми ступнями шуршала тёплая галька, и мягкие волны добегали до кончиков пальцев, невесомо целуя их и шепча об одиночестве. — Всё, — едва слышно отозвался Чонин. — Мне нужно узнать всё. — Тогда смотри. — Сэхун улыбался, пока их губы не встретились. Доверчиво льнул к Чонину и позволял прикасаться к себе. Было время, когда ни один из них не думал о том, кем они станут в будущем. Было время, когда их жизнь казалась обычной, простой, и в ней не существовало угрозы. Когда они были просто близкими друзьями и готовились к поступлению в медицинскую академию в Токио. Учились в одной школе, жили рядом и находили много забавного в дружбе их семей. И их в шутку называли "братья Ин-Сэ". И если бы тогда кто-нибудь сказал Чонину, что он будет обнимать Сэхуна в холодной пустоте, слушать тихие стоны и глубоко погружаться в тело Сэхуна, чтобы узнать всё, что Сэхун знает сам, чтобы разделить на двоих горечь неизбывного одиночества, тоску и, наверное, всё-таки любовь... Чонин не поверил бы. Ещё и ввалил бы как следует такому шутнику с извращённой фантазией. Вот только холодная пустота существовала на самом деле. Существовала и дышала их с Сэхуном сдвоенным и неровным дыханием. Переливалась красками удовольствия, видениями Сэхуна, тускнела от боли разделённости и сияла от стремления побыть как можно ближе друг к другу, побыть друг другом, окунуться в призрачную любовь и коснуться цветной и настоящей жизни... И пустота крошилась в пыль на пике оргазма, позволяя им на долгий миг короткой вспышки стать едиными, разделив знания и чувства на двоих. Успешная полная синхронизация двух разумов. — Не отпускай мою руку, — едва слышно шептал Сэхун, всё ещё сжимая Чонина внутри себя. — Не оставляй меня одного надолго... Это Чонин уже слышал, слышал, что Сэхуну одиноко, и от одиночества он почти сходит с ума. Но он не мог солгать и пообещать, что будет приходить чаще. Они оба слишком хорошо знали, что решать не им. Что лишь волей случая Чонин не спит в похожей камере в ожидании того, что, возможно, не случится никогда. — Я постараюсь. — Полуправда и полуложь. — Прости. Тебе снова будет больно. — Сэхун прижался на миг губами к его лбу, чтобы тут же отпустить и отдалиться с безумной скоростью. Чонин нёсся сквозь пустоту, как выпущенная из пистолета пуля. Сквозь пустоту и сумасшедшую мешанину из пейзажей, воспоминаний — своих и чужих, видений Сэхуна. Сквозь прошлое, настоящее и будущее. Сквозь ветер и воздушные потоки, окутывающие голубой шар, одиноко висевший в космосе. И всё ещё слышал в вое ветра шёпот Сэхуна. Слышал своё имя всякий раз, как врезался в себя самого, в Кая и в себя реального. — ...перегрузка! Перегрузка! Перегрузка! — надрывно вещала система на одной из сторон бытия, и Чонин понятия не имел, на какой из этих сторон бытия сейчас он сам — разбитый болью на мелкие кусочки, окутанный запахом крови, ощущающий вкус крови на губах и кончике языка, с почти что взрывающейся головой. Реальность путалась с видениями Сэхуна, медленно и неохотно складываясь в поток информации, буквально вложенный в разум Чонина, ломая его болью снова и опять и дробя череп на фантомные осколки. — Завершение сеанса. Критическая перегрузка. Требуется инъекция адреналина. Чонин не чувствовал ничего, кроме боли. Просто знал, что сейчас сольют раствор и с него снимут датчики. А потом сделают всё возможное, чтобы погасить последствия сеанса полной синхронизации. Знал в деталях всю последовательность действий, но никогда не мог вспомнить, как это было. Ощущения возвращались стабильно только спустя четверть часа после выхода из контакта. Точнее, боль из ослепительной и всепоглощающей превращалась в терпимую. — Надеюсь, на сегодня это всё? — хмуро поинтересовался Минсок, поправил очки и скрестил на груди руки. Чонин, медленно одеваясь, кивнул. — Однажды это может тебя прикончить. — Как он? — пропустив мимо ушей замечание главы лаборатории, спросил Чонин. — Прекрасно. У него всегда показатели блестящие после синхронизации. В отличие от тебя. Поэтому я полностью согласен с Исином — синхронизацию следует запретить. Чонин прекрасно знал, почему Минсок запретил бы синхронизацию с охотой. И дело тут было не в Сэхуне. И не в его жизни и здоровье. Дело было в том человеке, который спал в похожей камере в зале номер один. И в эмоциях Минсока. Только какими бы ни были эти эмоции, они не учитывали одиночества спящих в камерах. Не говоря уж о том, что при синхронизации близость не была реальной. Это походило на виртуальный секс, но кое-кому это всё равно не мешало ревновать. И кое-кто просто не имел ни малейшего понятия, как чувствуют себя те, кто похоронен заживо в камере долгого сна, что они чувствуют и как вынуждены общаться. Для них визиты Чонина в их сознание были праздниками — редкими и желанными. — Не следует, — отрезал Чонин, одёрнул кофту и выпрямился. — Нам нужны его знания. А если станут не нужны, то и не будет больше смысла держать его тут. Как и меня, наверное. Нас троих. — Если только. — Минсок вздохнул и протянул на ладони горсть капсул. — Мне это не нужно, — немедленно упёрся Чонин, не удержавшись от гримасы отвращения. — Ну да, как же. Быстро выпил всё. Сейчас же. — Я нормально себя чувствую. И лучше уж бы тогда просто хранить меня в ящике. Достали, смахнули пыль и отправили на операцию, а как вернулся, протёрли тряпочкой и снова сунули в ящик. И никаких проблем. Минсок покачал головой, ссыпал ему на ладонь капсулы и вручил стакан с водой. Пришлось выпить всю эту гадость под присмотром. — Вот теперь я спокоен. — Минсок выпустил Чонина из девяносто четвёртого блока, а сам остался внутри, чтобы ещё раз проверить состояние Сэхуна. Чонин брёл по коридору к лифту. На ходу провёл пальцами левой руки по таблице с единицей на стене. — Привет, хён, увидимся в другой раз... Он поднялся на нужный уровень и без стука зашёл в кабинет Мастера. Вряд ли кто-то ещё видел Мастера нервно расхаживающим из угла в угол, потому что остальным полагалось стучать в дверь-стену. Чонин опустился в кресло и перешёл к докладу. Методично и последовательно излагал всё, что рассказал ему Сэхун, а после терпеливо ждал, пока Чондэ обдумает всё и решит, что делать в первую очередь. — Попытка поиска Британской базы говорит о том, что они знают. — Они знают количество баз и примерное место расположения каждой, — сухо подтвердил Чонин. — Но пока это ничего не даёт им. На базы попасть они не могут в любом случае. — Но они могут попытаться уничтожить базы. — Без контроля над спутниками это непросто, а спутники контролирует Сэхун. Это во-первых. Во-вторых, для уничтожения требуются слишком серьёзные заряды, а это приведёт к негативным последствиям. В отношении "стада". У них рассчитаны программы по контролю поголовья "еды". Любая попытка уничтожить хотя бы одну из баз порушит эти планы. Оптимальный для них вариант — попытка проникновения на базу и уничтожение изнутри собственными силами. И они пока не знают, каким образом Охотники попадают на базы. Не знают, что пройти тест не сможет ни одна тварь. И не знают, что такое база вообще. На данный момент угроза проникновения минимальна. Будут распоряжения относительно охраны? — Нет, — выдержав паузу, покачал головой Чондэ. — Ты не можешь провести две полные синхронизации за раз. Тебе надо отдохнуть. Позднее. Может быть. Чондэ встал из-за стола, прошёлся по кабинету, потом остановился у кресла и положил ладонь Чонину на плечо. — Я знаю, это непросто, но однажды всё изменится так или иначе. — Или мы перестанем быть. Всё в порядке, Мастер. Я ещё нужен? — Чонин аккуратно убрал ладонь Чондэ со своего плеча и поднялся. — Ты всегда нужен, Чонин, но сейчас отдохни. У тебя два выходных после синхронизации. Как обычно. И в конце месяца ты будешь сопровождать меня. — Амстердам? — слабо улыбнулся Чонин. — Амстердам, — ответил ему тоже с улыбкой Чондэ.