Не тот герой для гаремника...

Обратный путь мы тоже для себя прокладывали по крышам. Просто потому, что сквозная окровавленная дырка в моей рубашке обещала привлечь много ненужного внимания на улицах. Я ощущал приближение дождя, мощные порывы совсем уж влажного ветра не оставляли простора для более положительных прогнозов. По этой причине и принял решение наконец двинуться назад, отказавшись от приятного в целом времяпрепровождения. Было у меня смутное ощущение, что я и так превзошёл сегодня лимит того, что Мия готова была мне хоть как-то спустить с рук. Само по себе это неплохо, что не говори — а любые отношения смещаются с мёртвой точки только если кто-то осмеливается сделать шаг чуть дальше, чем обычно. Другое дело что, если с этим перебрать — отношения скорее всего сдвинутся не туда, куда ты хочешь. Да и, откровенно говоря, я слабо понимал, как заполучить внимание Ноль Первой. Едва ли я был ей неприятен, природа нашей связи, да и в целом неплохие отношения это гарантировали. Просто даже с учётом всех благоприятных факторов, девушка ясно дала понять, что не заинтересована во мне романтически. Более того, уже показала, что лёгкий флирт и даже шутки ей неприятны. Я считаю успехом, что мне не дали в лицо просто за то, что своевольно усадил хозяйку в свои объятия на той крыше. Сейчас я двигался за спиной, мчащейся чуть впереди Мии. Поглядывая на её формы. Уж в этом небольшом удовольствии я отказать себе не мог, особенно когда её юбка вздымалась особо интересным образом. Я наконец принял решение попробовать стать ближе с этой женщиной. Сомнения были, куда без них. Умом я понимал, что просто не могу дать любой возможной девушке в этом мире ничего, кроме мимолётной интрижки. Я имел обширный опыт с женщинами, по крайней мере в своё время, и никогда мне не приходилось обманывать или вводить дам в заблуждение относительно своих намерений. Если девушка хотела серьёзных отношений, которых я давать ей не хотел — я не разливался ложными обещаниями, лишь бы забраться к очередной более-менее симпатичной женщине между ног. Это был вопрос банальной честности к другим, и даже чести собственной. Мия мне нравилась. Наверное, достаточно чтобы попробовать что-то серьёзное. По крайней мере будь на то моя воля. Только рано или поздно придёт время мне уходить — а значит пытаться выстраивать с ней полноценные романтические отношения, это всё равно что вбивать в собственное сердце покрытые крюками клинья, что самому и придётся вырывать, когда настанет время. Это было первой причиной для сомнения. И с этим… мне всегда было тяжело. Не просто так расставшись с Фанд, я отказался от воспоминаний о времени, проведённом с ней. Не желал её помнить просто потому, что моя любовь к этой представительнице дивного народа фей была искренней и настоящей, и разлука терзала бы меня до конца жизни, как и невозможность вернуться к той, что так близко, но так далеко. В прошлой жизни как своих женщин я любил двух девушек. Фанд и Эмир. И я потерял обеих. Если смотреть на чистые сроки, с момента моей материализации как Слуги, когда я впервые осознал себя в новом времени — прошло чуть больше месяца. Казалось, любимая жена осталась совсем недалеко, только руку протяни. Это делало знание о её потере только болезненнее. Может поэтому я и тянулся к Мии. Она тоже была сильной женщиной, как Эмер. Тоже несла в себе эту странную доброту, что не сразу очевидна, но которую тяжело пропустить, живя с ней под одной крышей. Или, возможно, я просто находил сходства, где их не было, пытаясь забыть о собственной утрате. Это ещё одна причина для сомнений. Не правильно это. Несправедливо к самой Мии. Ведь мне и самому было сложно понять, так уж ли мне нравилась сама девушка, или же я просто пытался на неё переложить те чувства. Прошлое — это прошлое, это правильные слова, с которыми я согласен, и которыми я всегда старался жить. Но сложно просто забыть о былом и идти дальше, когда по собственным ощущениям события двухтысячелетней давности произошли всего месяц назад. Собственные сны усугубляли диссонанс между прошлым и настоящим, делали лишь хуже, путали сердце вопреки всем доводам разума. Мне всегда было проще справляться со своими проблемами, когда перед глазами была чёткая цель или враг которого нужно было победить. Как на Войне Святого Грааля, как в первые дни в этом мире. Чем больше времени у меня остаётся на праздные размышления — тем тяжелее. Я не привык сидеть без дела. Я не могу сидеть без дела. Мне нужно что-то, чему я могу отдать себя целиком. И возможно, сейчас я смотрю на Мию, на попытку добиться её симпатий, именно как на завоевание способное меня отвлечь. Мелочно? Глупо? Недостойно? Бесчестно? Да, наверное. Это тоже была причина для сомнений. И что делало ситуацию сложнее — Мия была в схожем со мной положении. Любимый человек хозяйки покинул её ощутимо более давно, по крайней мере с высоты её восприятия. И эта женщина приняла решение противоположное моему. Она до сих пор пытается жить прошлым. Ведёт себя словно её мужчина всё ещё жив, будто он будет рад тому, что она живёт, не подпуская никого кроме затухающей памяти о нём к своему сердцу. Я прекрасно понимал, чем она руководствуется. Терять человека, которого любишь — страшно. Иногда кажется, что проще просто не любить вообще. Возникают сомнения, страх, что ни одно счастье не стоит того, чтобы ещё раз испытывать ноющую боль в сердце, которая настигает в час разлуки. Страх, да… в конце концов такой подход был выбором труса. Труса, что даже не может найти в себе силы продолжать жить полной жизнью, хоть бы и из уважения к чувствам тех, кто любил тебя в ответ. В конце концов не стоит обманываться, отказываясь от новых отношений ты не делаешь услуги мёртвым. Да и себе, если подумать, тоже. Кхм, по крайней мере я так думаю. Жить этим было сложнее, чем сказать. В общем, причин сомневаться хватало. Может, не одному мне нужно забыться в чьём-то тепле, попробовать снова ощутить ошмётки тех эмоций, пусть и с кем-то другим. Возможно, небольшая интрижка, чтобы разбить эту стену изо льда, что хозяйка выстроила вокруг своего сердца — как раз то, что ей нужно. А может, это сделает только хуже. Это было ещё одной причиной, заставляющей мешкать. Ведь я никогда не смогу отдать Мие всего себя, я ведь и сам себе не принадлежу. Значит — лишь лёгкая интрига. Не разобьёт ли ей это сердце ещё раз? Мне нравилась наша хозяйка, это бесспорно. Её лицо, тело, характер… она была в моём вкусе — а потому манила. Как женщина, да. Какое-то время я ступал вокруг неё осторожно, пытаясь понять, чего хочу сам. Имею ли право заходить дальше, если могу случайно влюбиться, и получить любовь в ответ, зная, что этим чувствам придётся вновь оборваться? В конце концов я просто устал думать. Это всё равно не моё. Я хотел бы, чтобы Мия была моей, пусть и ненадолго. Я точно хочу её как любовницу, и возможно захочу, как кого-то более значимого в своей жизни. Не знаю пока — но это и не важно. Всё само сложится, как сложится. Чтобы быть честным с собой и с ней, я расскажу ей что рано или поздно мне придётся уйти. Но при этом дам отношениям шанс, если, конечно, у меня в итоге что-то получится с Мией. Я всегда делал что делалось, позволяя тому, что будет, случаться. Слишком поздно пытаться искать другой способ жить. Старую собаку не научишь новым трюкам. Уж точно не сейчас, когда я с трудом переживаю собственное далеко не приятное прошлое каждую ночь. Лили, Акицу и Кахо… они тоже были красивы, что телом, что характером. Но особого влечения я к ним не испытывал. На эту тему я тоже успел подумать, за последнюю неделю времени поразмышлять о всяких глупостях у меня хватало. Правда едва ли в этом есть что-то хорошее. Я пришёл к выводу, что для меня слишком многое в них кричало «дети». Эти девочки были слишком наивны сердцем, слишком чисты и непосредственны в некоторых вещах. Наверное, это не позволяло мне представить их в роли кого-то с кем я могу делить постель и тяготы простой жизни. Сама их наивность в некоторых местах отнюдь не плоха — скорее очаровательна, но любое влечение к девочкам как к партнёрам пропадало, когда я понимал, как же многое им ещё предстоит понять о работе этого мира. Пусть все Сэкирэй, что я встретил, не считая Кусано, и выглядят как взрослые женщины, в моё время подростки были взрослее разумом, чем большая часть этих «пришельцев». Уж не знаю виновато ли здесь их детство, проведённое в изоляции и взаперти, ускоренное взросление самих тел, или сама эта мягкая эпоха… но это ведь и не важно. Если говорить откровенно — я люблю добродушную наивность. Есть в ней что-то тёплое, как в лучиках утреннего солнца. Она заставляет улыбаться, по-доброму, самому иногда в ней забываясь. Наверное, было бы неплохо остаться в этом мире подольше. Конечно, я с трудом представлял какое место могу занять в такой эпохе. Но… Но ведь в этом изначально и была суть, да? Ради того, чтобы я привёл себя в порядок, смирился с тем, что снова живу — мне и дали возможность остаться в этом мире на какое-то время. Я ведь воин до мозга костей. Родился, рос, жил и умер как воин. Переходя от одного поля боя к другому, никогда не сомневаясь куда я иду, или как я в конце концов закончу. Так жить было просто. Любые тяготы сердца меркли перед новым сражением, любые сомнения пропадали. Я просто бесконечно шёл вперёд, чётко зная, что однажды я упаду и не поднимусь, но совершенно не беспокоясь по этому поводу. К тому же и причины сражаться были хороши. Родина, товарищи, жена, собственная честь… да и сами сражения, что не говори — будоражили до глубины души. Так понятно, так просто. Мечта, а не жизнь. Когда я оказался на Войне Святого Грааля — я знал, что не ожил вновь. Меня просто вернули на время как инструмент чужой воли. Инструмент, от которого не требовалось искать смысл своего существования, а просто сражаться и принести победу. Это — меня устраивало. Но война завершилась, и неожиданно я обрёл уже настоящую вторую жизнь. Я не просил о ней, но и отказываться не спешил. Только вот Имир, Ульстера, Рыцарей Красной Ветви… всех тех причин чтобы сражаться больше не было. Да и не требовали от меня бесконечных сражений. В один момент мне наконец пришлось столкнуться с осознанием что я действительно умер, что все, кого я знал — исчезли, что я теперь один. Волей-неволей возникал вопрос — а ради чего я иду дальше? И не было больше битвы что могла бы отвлечь. Не было задания, на котором я мог бы сконцентрироваться, отбросив всё вокруг. … В этом плане первые дни в этом новом мире были подарком. Ещё одной причиной забыть о самом себе и действовать. Но появилась рутина, люди и Сэкирэй что стали частью моей новой жизни. Может, я был бы не против попытаться найти своё место в такой тихой жизни, да в компании Мии и девчонок, когда всё закончится. Может, я даже смог бы по-настоящему влюбиться в третий раз. А то и больше, учитывая, что из себя представляет эта их связь… Невольно на лице расцвела небольшая улыбка. Посмотрим, как всё сложится. Может, мне придётся покинуть этот мир, через год или десять, а может — нет. Решение жить ничего не сдерживая я уже принял. Всё остальное не так уж и важно. Я могу уйти из жизни всех вокруг через пять, десять или даже двадцать лет? Умру для них? Знакомая история. Почему-то подобное пророчество в юности из уст древнего друида меня не напугало. Почему же пугает теперь? Нет, однозначно, эти навязчивые сны словно вернули меня в юность, после тех, первых потрясений на моём пути. Хозяйка резко остановилась на одной из крыш, мягко скользнув за изгибы одной из водных колонок, в движении, что я легко узнал, как попытку скрыться от чего-то. Моё тело скользнуло следом быстрее чем я понял, что вообще делаю. — Что такое? — тихо спросил я, напрягаясь. Мия глянула на меня, тут же отведя глаза. Я почувствовал лёгкую вспышку смущения по связи. Не говоря ни слова, она просто кивнула за угол. Я осторожно выглянул. По крышам улиц, отдаляясь от Идзумо, двигалась фигура, облачённая в белое. — Проблемы? — озвучил я первую догадку. И тут же почувствовал в эмоциях Мии… сомнения? Те сменились каплей решимости, словно от принятого решения, спустя секунду. — Это Узуме-чан. В последнее время она всё чаще отправляется в город в таком виде. Я покосился на женщину рядом, не слишком сдерживая своего удивления. Затем перевёл взгляд на удаляющуюся на восток фигуру, что была словно облачена в бинты с ног до головы. Если смотреть на пропорции тела даже с такой дистанции, то… — Серьёзно? Как я… — «ни разу не заметил» — хотелось мне закончить, но я прикусил язык. — Раньше она уходила только поздно ночью. — Мия всё же поняла моё замешательство. — А вы очень крепко спите. Да, тут она права. «Сплю» я действительно крепко в этом мире. Я вздохнул. — Знаешь куда она отправляется или зачем? Стоит за ней приглядеть? Мия замешкалась на несколько секунд. И фигура, передвигающаяся по крышам, благополучно исчезла среди низких фасадов зданий. — Я… вообще не уверена, что должна была вам говорить. Но вы уже показали, что любите действовать необдуманно. — В словах я чётко расслышал упрёк. Пусть настоящие эмоции девушки и были куда запутаннее. — В Идзумо у всех своё прошлое и свои секреты. Пока они не угрожают другим постояльцем, я не считаю, что имею право… Имею право пытаться узнать то, чем со мной не делятся добровольно. Ясно. Значит Мия тоже не знала, чем именно занималась Узуме по ночам, скорее всего просто заставала её отбытие или прибытие пару раз. — Скоро же должен начаться этот, «второй раунд», да? Довольно странно отправляться куда-то сейчас, явно скрывая свою личность за маской. — Я почесал подбородок. — Меня это беспокоит. — И чего вы хотите от меня? — насмешливо уточнила девушка, подняв на меня взгляд. — И да, если вас не затруднит, отпустите меня, пожалуйста. Голос хозяйки был абсолютно спокойным, но в эмоциях она полыхнула раздражением, под которым я чувствовал полутон смущения. Кхм. Я даже не заметил. Коротко кивнув, я отпрянул от Мии, которую сам и прижал к крыше чтобы вместе спрятаться за небольшим укрытием. Наверное, я и правда перебрал сегодня с физической близостью, а? Иногда такое ощущение что в этой стране у всех аллергия на простые касания. — Тогда сам и спрошу всё у Узуме, — вздохнул я, запустив руку в волосы. — Всё это слишком дурно пахнет. — Постарайтесь быть не слишком настойчивым, — просто посоветовала Мия, отстраняясь. — Ваш напор может напугать её. Я только кивнул. — Иди вперёд. Я зайду через окно, не хочу показывать девчонкам… это. — Я пальцем указал на дырку в собственной рубашке. Губы хозяйки дрогнули, на секунду обозначив улыбку, что исчезла мгновением позже, сменившись пристальным взглядом. — Постарайтесь в следующий раз не получать ранений так глупо. Даже ваша регенерация не всесильна. — Первая Сэкирэй сорвалась в высокий прыжок, двигаясь к крыше уже виднеющегося отсюда доходного дома. Я только и мог что покачать головой. Я не даю обещаний, которые не могу сдержать.

***

Остаток дня я провёл в Идзумо, не слишком спеша куда-то идти или что-то делать. Приключений на день мне более чем хватило. К тому же, даже дома было чем заняться. В Идзумо всегда хватало разного рода бытовых заданий, мне всё ещё было чем заняться в моей «мастерской», деликатная проблема Кагари, например, сама себя не решит. Да и девочкам уделять время было приятно. Просмотры фильмов на телевизоре снизу, разговоры ни о чём, словом — мы не маялись бездельем, мы им, в известном смысле, наслаждались. Мия меня сторонилась теперь, но это было ожидаемо. Казехана… Медленно начинала обживаться в коллективе. Девушку довольно тепло приняли ещё в первый день, когда она окончательно решила у нас остановиться. И она любила пить. Очень любила пить. В какой-то момент я всё же покинул шумную компанию на середине просмотра какого-то нарисованного фильма о владеющих магией ниндзя, да вскарабкался на крышу. Это было легче, чем звучит, в основном, потому что вокруг не было свидетелей, и мне не пришлось сдерживаться до уровня простого человека. Постелив себе небольшое одеяло, что потом придётся сушить, а может и отстирывать, я просто глядел в облачное небо думая о своём, да дожидаясь Узуме. Благо ещё один моросящий дождь уже закончился. Будет ли ещё один я не знал — но пока снаружи было относительно спокойно, мне хотелось насладиться моментом. — Сетанта-сан, вы не против? — Конечно, я заметил приближение Кахо. Сложно не заметить, когда то ли наши духовные тела, то ли сами души — были так плотно связаны. — Конечно, садись, — спокойно предложил я место рядом. Сестрёнка Мусуби во многом напоминала восемьдесят восьмую. С каждым днём я замечал всё больше сходства в них. Дело не в манере речи, тут они отличались кардинально. Но некоторые инстинктивные реакции тела, мимика, ужимки… Забавно это — если подумать. — Думаю, завтра можно будет сходить куда-нибудь, развеяться немного, — озвучил я свои мысли, когда понял, что девушка не спешит начинать разговор самостоятельно. «Своим» Сэкирэй я старался уделять время, частично потому, что это было приятно мне самому, частично потому, что девушки тянулись ко мне как мотыльки к пламени, и мне казалось нечестным не выделять им время в ответ. Мы часто куда-то выбирались, когда мне позволяло расписание. Да и когда не позволяло — тоже. Уж я понимал, насколько мимолётным может являться наше время вместе. Так или иначе. — Это было бы… здорово, — тихо согласилась Кахо. В эмоциях девушки был странный сумбур, и не столько положительный. Мне это не слишком понравилось. — Тебя что-то беспокоит, — скорее констатировал, чем спрашивал я. Это было очевидно, даже если бы я не ощущал её чувства почти как свои собственные. Девочки ведь и сами ощущали меня очень плотно. Поэтому ни Лили, ни Акицу не последовали за мной на крышу, хотя хотели бы провести больше времени вместе. Ощущали, что я хотел побыть один — и позволяли мне эту капельку эгоистичного удовольствия. То, что Кахо последовала следом, уже о многом говорило. — Ну я просто думала… вспоминала… — Девушка смешалась. Сомнения, нарастающая тревога, неуверенность, страх на мою реакцию… — Вспоминала ваши воспоминания, Сетанта-сан. Я моргнул. Но кивнул, пусть и с некоторой задержкой. — Что-то из мной пережитого тебя беспокоит, — констатировал я. Сам толком не зная, что чувствовал по этому поводу, кроме замешательства. — Не думаю, что только меня, — тихо ответила Кахо. — Просто другие предпочитают не задумываться. Многозначительные слова, обычно я их не люблю. Но кажется, я понимаю, что она имеет ввиду. Я ведь и сам стараюсь «не задумываться» о том, что было. — … — Я не стал ничего говорить, только чуть приобнял тут же вспыхнувшую сначала удивлением, потом и положительными чувствами девушку. Без капли смущения, что интересно. Ну хоть кого-то из пришельцев японцы не испортили. Какое-то время мы просто сидели так, на крыше, я и девчонка, выглядевшая как кто-то не сильно младше меня самого. Я прекрасно ощущал как сильно Кахо отдалась этим объятием, почти забываясь в них. Эти эмоции волей-неволей резонировали и со мной. По этой причине я предпочитал компанию девчонок одиночеству почти всегда. Приятно испытывать такое тёплое счастье, радость от близости с кем-то кем так дорожишь. Даже если эти чувства не совсем твои. С ними под боком очень спокойно. Даже я чувствую себя… словно более защищённым. Хех. — Я… мы, мы все видели разные вещи, — Кахо заговорила тихо и медленно. — Я спрашивала у других. И… я видела ваше время с Эмер, Сетанта-сан. Вернее… я была вами тогда. Кхм, мда, странное чувство. С одной стороны, злиться на девушку не получалось, тем более ощущая, как она боится этой реакции. С другой ничего положительно по поводу того, что самые личные моменты моей жизни были показаны кому-то со стороны — я не испытывал. Это и вызывало странное ощущение дискомфорта. Когда я понимаю, что должен относиться к сказанному более негативно, но не выходит. — Вы очень её любили. Я… любила её в тех снах, — тихо продолжила девушка. — Это очень странно. Улыбка, грудь, запах волос и глубина глаз… я никогда так не смотрела ни на кого. Вас я люблю, конечно же! — Тут же заверил меня этот комок позитива почувствовав во мне толику сомнения. — Но… я замечаю в вас совсем другие вещи! Это и странно… Но даже не это… не это меня беспокоит, — призналась наконец девочка. И я понимал куда идёт речь. Закономерный вопрос, что должен был возникнуть у той, кто ощущает моё сердце, и чувствовала любовь моей юности… — Вы же не любите нас, да? Пусть я и ожидал этого вопроса, он всё равно болезненно ввинтился в разум. Слова, которых любой мужчина, хоть раз расстававшийся с близкой женщиной не на лучшей ноте, учился бояться. Но в эмоциях Кахо я не ощущал настоящей боли. Терпеливое ожидание, грусть и надежда, что я развею её выводы. Это тоже немного дезориентировало. Но из меня плохой лжец. — Не люблю, — согласился я. — Не так как Эмер, во всяком случае. Она была… Я замолк, не зная даже как подобрать слова. Женщина что была в моей жизни всем, та ради кого я ушёл тренироваться в Земли Мёртвых, став самим собой. Как описать такое словами?.. — … — Кахо мягко коснулась моего лица, вырывая из задумчивости. Я встретился взглядом с карими глазами девушки, и на секунду невольно в них утонул. Не было боли или уличения, только принятие и поддержка. Наверное это — единственное что выдавало в Сэкирэй их нечеловеческую суть. Они любили своих Ашикаби как люди, но как те люди, что сходили от любви с ума. Те, кто посвящал всего себя этому чувству. По этой же причине я не мог смотреть на них не как на людей. Ведь и сам, во многом, был таким же безумцем. Интересно, Эмер со мной было так же тяжело по началу? Вызывал ли я у неё схожий диссонанс? — Любовь — это сложное чувство для людей, Кахо, — тихо сказал я. — Я ничего не могу обещать. Ни тебе, ни остальным. Может я смогу полюбить вас как её и Фанд. Может — нет. Вы были слишком неосторожны связав себя с проблемным ископаемым вроде меня. Девушка с улыбкой, легонько взяла один из локонов моих волос, поигрывая им. — В этом вы не правы, Сетанта-сан. Никто из нас не выбрал бы никого другого. — Тут мне только и оставалось что фыркнуть. — На твоём месте я бы не говорил так смело за Кагари и Мию. Девушка тоже рассмеялась, легко и весело. — Думаю, они тоже это поймут со временем. И почему-то в сердце девушки была уверенность. Её сердце… пугало. Принять то, что тот, кого любит она — не отвечает взаимностью в полной мере. Принять, что он может никогда не ответить на её чувства. Не потому, что безосновательная надежда пересилила здравый смысл, а просто из-за того, что даже так, не будучи любимой, она была рада быть со мной. Да, сердце Сэкирэй пугало. Потому как ощущая эти эмоции и решимость, подобно тому, как девочки чувствовали эхо моей души, я начинал чувствовать их. Наплевав и на разницу в возрасте, и в культуре, и даже на взгляд на мир, я боялся также слепо в них втрескаться по самые уши. Влюбиться как последний молокосос, как тогда, с Эмер, совершенно не думая о последствиях. Такая любовь множество мужчин заставляла совершать глупости, попавшие в легенды. Я просто надеюсь, что проживу в этом мире, не отметившись в этом списке уже второй раз.