Лилия и мак.

Гарри крался по темному коридору Малфой-мэнора. Уже год как он с Драко поженились, и этот дом стал родным для него. Каждый камень, каждая комната поместья напитаны историей рода, каждая вещь представляет ценность. Гарри проникся духом этого места. Ему нравится слушать тихое ворчание домовиков, завывание сквозняков и бормотание картин в коридорах. Это место он действительно мог назвать домом, особенно рядом с любимым мужем. Тусклый огонек свечи отбрасывал причудливые тени на стены. Живые портреты ворчали, разбуженные светом. Вот показался любимый гобелен Поттера с аркой и цветами. Гарри вообще любит цветы, Драко утверждает, что сам Поттер очень похож на белую лилию – чистота и невинность. Еще несколько шагов, и прекрасный гобелен «Мечта Дворянина», а прямо напротив – витражные, створчатые двери с изображением любимых павлинов хозяина всего этого великолепия. Это началось в его первую брачную ночь. Это ужасно. Он любит Драко. Он не должен… Но делает. С тех пор прошел год, а Гарри не может это прекратить. Чертов Люциус! Дверь легко поддалась. В комнате стоял полумрак, робкий огонек свечи не в силах справится с ним, он лишь выхватывает отдельные предметы, очерчивая их, заставляет отбрасывать пугающие тени. Слишком тихо, может он уже спит? Изысканный, плотный персидский ковер заглушает шаги брюнета. Гарри подошел к кровати, прячущейся за плотно задернутым синим балдахином, расшитым порхающими диковинными птицами. Робко отодвинув тяжелую ткань, он сразу же столкнулся с пристальным взглядом серых глаз. – Гарри, – мужчина слегка улыбнулся, протянув парню руку, приглашая присоединиться, сердце забилось где-то в горле, у него до сих пор дух захватывает от зрелой красоты этого мужчины. Люциус читал какой-то старинный фолиант, страницы которого мягко светились в темноте. Гарри задул свечу, поставил ее на тумбочку и с легкой улыбкой залез на кровать. Опять, стоило только увидеть Малфоя-старшего, как все сомнения исчезли, осталась только радость от встречи. Одним движением палочки Люциус наколдовал несколько светящихся шариков, иначе в темноте ничего нельзя рассмотреть. Домашняя шелковая мантия задралась, оголяя стройные гладкие бедра юноши. Люц тут же окончательно потерял интерес к чтению, блондин легко провел рукой от колена до паха, бесцеремонно сжав мягкий член в ладони, пощекотал шелковистые яички, заставив привычного к таким ласкам парня со свистом втянуть воздух. Рука свекра задрала мантию почти до подбородка, прошлась по мягкому животику. Жаль, что Люциус не может теперь делать с Гарри все, что захочется – нужно беречь детей. Сам бывший Поттер не уверен, от кого забеременел, они не прекратили «развлекаться» с Люциусом даже когда брюнет начал принимать специальное зелье. Хотя свекру все равно, чей это ребенок – его или сына, главное, что он принадлежит роду Малфой. В наследнике будет течь его кровь, остальное не важно. Однако, Драко, скорей всего, бы поспорил, узнай он об этом. Мальчик зажмурился, укол вины был весьма болезненным, но уже не остановится, слишком велико желание. Да и разве можно отказать этому мужчине - воплощению мечты? Люциус стащил с зятя мантию, замер, любуясь мальчиком. Его фигура изменилась, животик округлился, а плоская мальчишеская грудь чуть подросла, обрела приятную округлость – гормоны, все должно прийти в норму после родов. Он великолепен, разве может Малфой позволить, чтоб это совершенство принадлежало одному только сыну? Гарри лежал, бесстыдно раскинувшись на мягких подушках цвета слоновой кости, ноги его, чуть согнутые в коленях, совершенно непристойно разведены, открывая обзор на вставший член и приоткрытую дырочку ануса, блестящую от смазки. Лорду все-таки удалось приучить мальчика демонстрировать себя, не стесняясь. Люциус навалился сверху, большую часть веса перенеся на руки, и завладел губами любовника, яростно целуя, чуть покусывая. Как же это потрясающе! Гриффиндорец застонал в поцелуй, запустил шаловливые ручки в шелковистые платиновые пряди. О, ему очень нравятся волосы Малфоя-старшего, он даже несколько раз пытался убедить Драко отрастить свои. Зеленые глаза заволокло приятной дымкой, в этом состоянии мальчишка уже готов на все. Оторвавшись от губ, мужчина невесомыми, порхающими поцелуями прошелся по шее, засосал кожу ключице – Гарри нравятся эти отметины, а Драко все равно ничего не заметит, думая, что сам оставил – спустился ниже, засосал шелковистую горошинку соска. Зять резко выдохнул, до боли вцепившись в волосы блондина. Люциус чуть прикусил, лизнул и опять прикусил уже припухший и покрасневший сосок – они стали такими чувствительными, блондин не обращал внимание на хныканье мальчика, продолжая посасывать вытянувшийся твердый сосок. Ох, он просто ждет-недождется, когда у Гарри пойдет молоко… Малфой спустился ниже, легко коснулся впадинки пупка, поцеловал основание члена и приподнял мальчика повыше, открывая больший доступ к анусу. Люц легко вставил сразу три пальца в податливую, хорошо смазанную дырочку. Гарри протяжно застонал, подался вперед, насаживаясь. Щеки покрывал невинный румянец, а глаза лихорадочно сверкали, словно магический огонь. – Давай же! – голос мальчика звучал властно, он не просил – приказывал, но Малфой с радостью подчинился, у него самого не было уже мочи терпеть, и только выработанная с годами выдержка не дала сразу же засадить по самые яйца в призывно сокращающийся анус. Люциус поднял взгляд и встретился с влекущими изумрудными глазами мальчика. Его мальчика. С рыком, закинув стройные ноги к себе на плечи, Люц взмахом руки испарил опостылевшие, мокрые от пота и естественной смазки пижамные штаны, и наконец толкнулся в жаркую глубину податливого тела. Гарри выгнулся, невнятно простонав имя любовника, до боли вцепился в плечи блондина. Останутся синяки. Практически полностью выйдя пару раз, Малфой толкнулся еще, послышался пошлый шлепок, за ним еще один стон. – Еще! – недовольно потребовал у замершего свекра Гарри, блондин рассматривал распластавшегося под ним мальчика. Сейчас Гарри был очень красив, но ничем не напоминал нежную белую лилию, с которой его склонный к романтике сын часто сравнивал своего супруга. Нет, к невинности этот мальчик не имеет никакого отношения. Гарри – это мечта – неуловимая, эфемерная, запретная. Гарри – это мак, навевающий дурманящие сны. Бывший Поттер то сжимал, сильно, практически до боли, то наоборот, как бы старался вытолкнуть из себя член замершего мужчины, призывая к активным действиям. Люциус усмехнулся, касаясь губами шеи мальчика, ставя на ней еще одну свою отметку, начиная размеренно двигаться. Рука прошлась по ребрам, очертила мягкий, чуть выступающий животик, задела член. Люциус двигался неспешно, смакуя момент, заставляя нетерпеливого зятя подаваться навстречу, в надежде ускорить темп. Юноша метался под ним словно в бреду, прося, требуя, выкрикивая его имя, мольбы, и Люциус наконец не выдержал. Сорвался на быстрый рванный темп, рукой поглаживая твердый член любовника. Гарри не выдержал долго, кончив с громким всхлипом, сильно стиснув внутри себя член любовника, Люциус тут же последовал за ним, простонав «Гарри» сквозь стиснутые зубы. Упав на спину, лорд Малфой притянул зятя поближе к себе, парень с удовольствием прижался, закинув ногу на бедро любовнику. Блондин слегка улыбнулся – очень милая привычка. Гарри расслабленно лежал, ласково выводя какие-то узоры на груди Люциуса. Светящиеся шары слабо пульсировали, то разгораясь сильнее, путаясь лучами света в блестящих волосах Гарри, то чуть затухая, резко очерчивая красивое лицо юноши. Наверное, Лорд Малфой мог бы любоваться им вечно. – Он сможет как-нибудь понять, что ребенок не его? Тихий голос вывел Люца из блаженной неги, он даже на секунду замер, перестав перебирать волосы мальчика, но потом ободряюще улыбнулся под хмурым взглядом. – Нет, этот ребенок принадлежит роду, на гобелене это не отразится. Только если Драко вдруг захочет сделать полную проверку крови. – Понятно, – голос бывшего Поттера был сонно-расслабленный, не понятно к чему это он спрашивает, ведь они это выяснили давным-давно, и ничего нового Люц не сказал. Рука, выводящая узоры, опустилась вниз, ощутимо прошлась по члену заново возбуждая. – У нас еще есть время, – взгляд Гарри светился лукавством, черные длинные волосы рассыпались по подушке, а алые, красиво очерченные, припухшие от поцелуев губы манили. Мальчик нырнул вниз, потерся щекой об заинтересованно приподнявшийся член, на ней тут же остался след из не успевшей до конца засохнуть спермы. Гарри облизался, прошелся языком от основания до головки, словно облизнул тающее мороженное, пощекотал кончиком языка дырочку уретры. И вдруг испуганно замер. – Мордред! – выругался мальчик, резко подскочив. – Что случилось? – Сигнальные чары – Драко проснулся, будет меня искать. Брюнет соскочил с кровати, шаря взглядом по полу в поисках своей мантии, Люциус с интересом проследил за тем, как капля спермы стекает по ноге юноши. Гарри этого не замечал, он натянул на себя изрядно помятую мантию и, забыв обо всем, вылетел из комнаты. «Что ж, остается надеяться, что или Гарри опомнится, или сын спросонья совсем слепой,» – хмыкнул про себя Лорд Малфой.