Тайна Директора Хогвартса

Дни шли своим чередом. С неумолимой скоростью приближался тот, долгожданный для профессора Снейпа миг, когда ученики покинут стены Школы и начнется отпуск. А самое главное, седьмой курс и все отважные герои — сдадут экзамены и уберутся восвояси. Не то чтобы Снейп действительно ненавидел Поттера и его друзей, но полчища журналистов и восторженных фанатов, то и дело пытающихся сорвать уроки, — уже действовали профессору на нервы. Да и виновато-любопытный взгляд самого Поттера — раздражал не меньше. Профессор привык, чтобы его побаивались, а откровенное любопытство… Это было слишком непривычно для мастера зелий. Но прежде чем наступило бы то, о чем Северус так давно мечтал, ему предстояло выдержать еще два отвратительных, на его взгляд, события: Первую годовщину Победы над Лордом Волдемортом, и Бал Выпускников двумя неделями позже. Профессор зельеварения терпеть не мог Праздники! Дело было даже не в самих Праздниках, а скорее в том пафосе и суете, которую вызывала тщательная к ним подготовка. И Минерва МакГонагалл не уступала в этом покойному Альбусу, а в чем-то и дала бы ему фору: Домовые эльфы вот уже почти месяц неустанно чистили, полировали, мыли, ремонтировали и переставляли с места на место все, что только можно было передвинуть и почистить в стенах замка. Эльфы работали почти незаметно, но следы их кипучей активности серьезно мешали, кажется, всем, кроме МакГонагалл. Докучливость Минервы уже давно выводила Снейпа из себя, а ведь до Празднования дня Победы оставалось еще 3 дня! По меркам Северуса, этого срока было бы достаточно даже для того, чтобы сровнять с землей Хогвартс и отстроить его заново, но Мадам Директор так не считала… Вот и сегодня, в его, Снейпа, законный выходной, Минерва подняла его с постели, чтобы поручить «сверхважное» и «невероятно срочное» дело, а именно заказать для гостей напитки. — Почему этим не занимается, как всегда, Гораций Слизнорт — признанный гурман и ценитель алкогольных редкостей? — задал резонный вопрос не выспавшийся, помятый и жутко недовольный Снейп, не заботясь о вежливости. — Гораций Слизнорт уехал в Министерство за экзаменационными тестами по зельеварению, — прощебетала женщина. Снейп, едва разлепив глаза, уже был сражен наповал внешним видом Директрисы. Северусу даже показалось, что перед ним стоит не Минерва, а известная своими эпатажными нарядами, — Августа Лонгботтом. Но приглядевшись к этому изумрудно зеленому в оранжевую клетку недоразумению, Северусу пришлось признать, что со зрением у него куда лучше, чем у Минервы со вкусом… все это убожество «эффектно дополняли» фиолетовые кружева и павлиньи перья на шляпе. Судя по радостному голосу МакГонагалл, — наряд был новым, модным, дорогим, и она считала себя в нем совершенно неотразимой. «Не иначе для Праздника прикупила» — подумал Снейп, но тут же грубо прервал Гриффиндорского Декана, начавшую было пламенную речь о пышном убранстве для Большого Зала. — А почему вы, Мадам, не отправили за напитками старшего Эльфа Кухни? — тон Снейпа говорил о его настроении больше, чем хотелось бы. — Северус, я поручаю это вам, и не желаю слушать никаких отговорок! — командным тоном отчеканила Минерва, напускная радость которой мгновенно улетучилась,  — Во второй половине дня жду вас у себя в кабинете с отчетом по данному вопросу, — в голосе женщины звучали стальные нотки. Не дожидаясь очередных возражений от коллеги, Директор Хорвартса покинула его апартаменты, не поленившись хлопнуть дверью. Делая большой глоток, принесенного домовиками кофе, Снейп ухмыльнулся своим мыслям: «Все как всегда… поджатые губы, вздернутый подбородок, прямая, как палка спина» — он знал повадки этой кошки куда лучше, чем думали многие… Еще в пору своего студенчества, Снейпу доставляло особое удовольствие выводить из себя профессора трансфигурации. И чем больнее ему удавалось задеть эту чопорную дамочку, тем более непробиваемой и «железной» она пыталась казаться. «Подумаешь, не оценил ее тряпье? — Тоже мне, трагедия!» — размышлял Снейп, неторопливо застегивая пуговицы на своей летней мантии. «Надо будет купить старой грымзе шампунь от блох, чтоб заг (л) адить свою вину» — ехидно предложил внутренний голос, и настроение профессора значительно улучшилось. Спустя четверть часа, широким шагом, Северус Снейп пересек границы территории Хогвартса, и аппарировал в только ему известном направлении. *** В то же самое время, вопреки ожиданиям Снейпа, Минерва МакГонагалл не суетилась, бегая по школе, с идеей «что бы еще украсить?». Закрывшись в подсобке, примыкающей к кабинету, она, одно за другим, — извлекала из головы воспоминания, и помещала их в миниатюрные стеклянные сосуды: Воспоминаний было много, но пустых сосудов было еще больше. Флакончики с серебристой полупрозрачной субстанцией занимали почти все отделения в массивном деревянном сундучке, в каких обычно хранят ценные зелья. Каждый такой флакон имел свой номер и свою ячейку. Их уже было в сундучке несколько десятков, а может и сотен, и все они принадлежали Минерве МакГонагалл. Подписав сегодняшнюю дату на только что заполненном пузырьке, Минерва, поместила его в ячейку и осторожно закрыла сундучок. Десятки сложных запирающих заклинаний сотворила ведьма, прежде чем спрятать его в сейф, скрытый в стене подсобки. Закончив всю процедуру, МакГонагалл вернулась в свой кабинет и устало опустилась в кресло, потирая виски… Частые извлечения воспоминаний не проходили бесследно, и головная боль уже долгие годы изматывала немолодую волшебницу. Но такова была цена ее Тайны. — Минерва, — подал голос портрет Альбуса, — неужели ты все еще надеешься? — Я всегда буду надеяться, Альбус… — потускневшим голосом, не глядя на портрет, прошептала МакГонагалл, пряча лицо в ладонях. Беседовать с кем-либо ей сейчас совсем не хотелось. — Ну, если так, … — пробубнил старик, который, видимо что-то снова замышлял.  Минерве это совсем не нравилось: от его «помощи» обычно проблем становилось только больше. — Извините, Альбус, — не дала ему углубиться в свои мысли Директриса, — Я пожалуй пойду. У меня еще много дел. — Конечно, конечно, Мадам, вам непременно следует отдохнуть, — задребезжал заботливым голосом Дамблдор, — У вас усталый вид. Закрывая кабинет, Минерва МакГонагалл не успела заметить, как портрет Альбуса Дамблдора покинул свою раму.