Если Алиса в печали

*** — Алиса, мне очень хочется тебя чем-нибудь порадовать. — Спасибо. Вид грустной Алисы всегда его удручал. Он места себе не находил, когда она была в печали. И не успокаивался, пока не находил способ отвлечь её, поднять ей настроение. Шуткой, лаской, чем-то интересным. Он заметил, что даже просто его присутствие и ненавязчивая забота помогали ей прийти в себя, вернуть душевное равновесие. И тем более ей помогало, когда он обнимал её. Когда-то он не решался даже обнимать Алису. Сначала просто не понимал, к чему эти «телячьи нежности» и зачем они нужны. Ладно ещё мама. Но так то мама. Мама — это другое дело. Потом появилось желание обнимать и Алису. Просто от избытка чувств. От радости, что она есть. От желания выразить распирающую его симпатию к ней. А иногда и от облегчения, что она жива и что снова всё обошлось. Что снова ничего не случилось с этой девочкой. Что и говорить — очень везучей. Невероятно везучей. Но и поволноваться заставляющей преизрядно. А иногда дикое желание обнять её возникало и просто от какой-то большой радости. Но и тогда он долго не решался обнять. Ну как он мог рискнуть обнять её, если не знал, понравится ли ей это? А вдруг ей будет неприятно?! А тут он тут лезет обниматься. А вдруг скажет «Паша, держи себя в руках»? Или не скажет, но заметно смутится или растеряется? Все эти сомнения напрочь прогоняли порывы обнять Алису. Но однажды в очередном порыве сочувствия, после очередного приступа страха за неё он всё же обнял её. Привлёк-схватил. Сжал, прижал к себе. Это было просто инстинктивное движение — защитить её. Почувствовать самому, что она под его защитой. И только потом понял, ЧТО он только что сделал. К счастью, Алиса тогда не оттолкнула его. И особо смущённой тоже не выглядела. Разве что немного удивлённой. На более сильное удивление у неё и сил-то не было в тот момент. В общем, этот барьер был преодолён. Так с тех пор и повелось. Он теперь позволял себе обнять Алису, если ему казалось, что это своевременно. Тем более что Алиса заметно расслаблялась в его объятиях. Типичная реакция Алисы при этом была такой: глубокий вздох облегчения. «Спасибо». И затем долгое расслабленное затишье в его объятиях. Но иногда всего этого оказывалось недостаточно. И тогда оставалось только ждать, когда Алиса сама придёт в себя. Так было и на этот раз. Когда оставалось только ждать. И помогать Алисе только молчаливым участием да объятиями. *** Но в этот раз Паша почувствовал какой-то новый импульс. Решимость, которой раньше ему не хватало, чтобы сделать Алисе одно пикантное предложение. Он и раньше много раз хотел предложить ей что-то подобное, но не решался. Опасался, что она не согласится. А главное — что её настроение ещё больше испортится из-за его предложения. А в этот раз у него почему-то не было ощущения, что Алиса на него обидится или что он огорчит её. Он чувствовал в себе такое сильное и такое бескорыстное стремление просто помочь ей, просто вытащить её из печали, что смог совершенно непринуждённо и почти не волнуясь произнести слова, которые раньше просто застревали где-то в синапсах. — Алиса, я знаю, что ты в таких случаях … в таком состоянии предпочитаешь просто тишину. Что тебе нужно время, чтобы восстановить душевное равновесие и обычное радостное счастливое и весёлое состояние. — Ну да, - откликнулась Алиса с отсутствующим видом. — Но мне кажется, что есть способ ускорить восстановление твоего настроения. Ты же страдаешь. Мне больно смотреть на твои страдания и ничего не делать. Можно я попробую? — Можно. *** Паша отметил, что Алиса не спросила, что он предлагает, что он собирается делать. Просто согласилась. Спокойно и буднично. Значит, она так доверяет ему? Очень трогательно. «Я не подведу тебя, любимая, — подумал Паша с волнением. — Я оправдаю твоё доверие» — Ты даже не спросишь, что я предлагаю? — Зачем? Я знаю, что ничего неудачного ты не предложишь. Так что можешь делать всё, что считаешь нужным. — Всё? — Да. — Вот прямо всё-превсё? — Да. Превсё. — …Спасибо за доверие. *** Незаметно, но внимательно наблюдая за реакцией Алисы, Паша стал демонстративно медленно расстёгивать её рубашку. Чтобы она видела, что он готов остановиться по первому её слову. Паша заметил, что на несколько секунд Алиса перестала дышать. «А сказала делать всё, что я считаю нужным», — подумал Паша. «А сама волнуется». Её волнение усилило и его волнение. Но остановился. Он не хотел вызывать стресс у Алисы. — Алиса, ты всё ещё разрешаешь мне делать всё, что я считаю нужным? Она кивнула. Но в глаза посмотреть не решилась. Наверное, чтобы не было заметно её недоумение. Получив подтверждение Алисиного согласия даже на раздевание, Паша снял с неё ранее расстёгнутую рубашку. Алиса конечно не мешала ему снимать. А вот бюстгалтера на ней конечно не было. Это и раньше было ясно по очертаниям рубашки. Так что Паша приблизительно знал, что может увидеть. И думал, что готов к этому. Но всё же теперь уже он перестал дышать. Завершив паузу судорожным вдохом, который ему приказал сделать дыхательный центр головного мозга, возмущённый вопиющим отклонением газового состава крови от приемлемого. Вот поди ж ты. Как впечатлился-то. Не обошлось, значит, без эффекта неожиданности. А ведь казалось бы — ну что тут такого. Ну грудь. Ну и что с того, что такая красивая. Ну и что с того, что не чья-нибудь, а Алисина. А он ещё и биолог как-никак. Вроде на него это не должно действовать так уж … сногсшибательно. Он же знает, что люди относятся к млекопитающим. А у самок млекопитающих есть молочные железы. Что из-за этого так волноваться-то теперь при виде этих самых желёз. Алиса наоборот выглядела уже совсем спокойной. Небольшой шок от прошлой неожиданности быстро прошёл. А остальное неожиданностью для неё, похоже, уже не было. Она уже была морально готова. «Паша, соберись, твоё волнение сейчас вообще не в тему. Алиса может что-то не то подумать о твоём волнении. Она может подумать … что ты возбудился. И хотя это правда, но совсем необязательно её нервировать этим.» Хотя Алиса как раз наверняка спокойно относится к его реакции -  мол, ну что теперь делать, если так заведено в мире. Что вид обнажённой девушки не может не взволновать юношу. Затем Паша расстегнул и её юбку по всей длине. Спасибо, что она снималась просто. Даже через голову не понадобилось стягивать. Расстегнул — и всё. И кусок ткани уже в руках расстёгивающего. И спасибо, что хоть под юбкой хоть что-то ещё было. Что-то вроде тонких шёлковых шортиков. Или панталончиков? В общем, Паша не знал, как это называется. «Паша, а ты уверен, что профпригоден, если ты так нервничаешь из-за того, есть или нет на Алисе шортики. Для биолога не должно быть особой разницы. Есть или нет полоска ткани вокруг бёдер девушки». Паша не был уверен, но ему показалось, что к грусти и усталости во взгляде Алисы добавилось что-то ещё. Кажется, ей начинало становиться весело. И наверняка от вида его волнения. Вообще-то он не этим собирался утешать её. Но если это тоже её веселит — ладно уж. От него не убудет. Да и в самом деле весело, наверное, со стороны. В комплекте с весельем шло сочувствие. Ну да, куда же без него. Алиса да без сочувствия — где такое видано? Сочувствует ему, значит. Наверное, его волнению. А ещё наметился какой-то намёк на любопытство. Ну ещё бы. Интересно же — с чего бы это друг стал раздевать. Но основными нотами в Алисином состоянии пока оставались усталость и печаль. Так что работы по их устранению Паше предстояло ещё много. Ему стало интересно — о чём она сейчас думает. Как объясняет себе его действия по раздеванию. Волнуется ли. Вроде нет. Совсем. Неужели настолько ему доверяет? Хоть напрямую спрашивай. Нет, лучше потом. Но доверие доверием. А как же просто волнение от возбуждения? Или Алису совсем не возбуждает, что её раздевает молодой человек? — Алиса, ложись. Послушно легла. Но что это? Неужели во взгляде этих прекрасных глаз появился оттенок паники? Вот тебе и доверие. Хотя легла же. Послушалась. Не убежала. Не закрылась от него. Не задала недоуменных вопросов. Если немного и напряглась — так это вполне понятно. Ничего, скоро он её расслабит. — Перевернись на живот. О, вот теперь точно удивление промелькнуло. Значит, этого Алиса не ожидала? А чего же она тогда ожидала? Интересно было бы знать. Что он устроится рядышком? Нет, милая. Не угадала. Не сейчас. Но прикасаться к коже Алисы без комментариев Паша всё же не посчитал хорошей идеей. И поэтому снова обратился к ней: — Алис. Как ты относишься к массажу? ***