Три брата

Очередная чашка полетела в коробку, чудом оставаясь целой, но Ханю кажется было плевать в каком виде посуда в итоге полетит в Пекин. Лу машинально скидывал посуду, даже не позаботившись об упаковке и защите для хрупкого стекла, его мысли сейчас были совсем далеко. Он пытался вспомнить все произошедшее за последний год своей жизни в Корее. Его жизнь была бы скучна, если бы не надоедливые студенты и друг, который единственный мог понять его китайский мат. Позже его стал понимать и Бэкхён, и Хань был благодарен судьбе за такие знакомства, но сейчас, собирая вещи, он понимал, что тосковать он будет отнюдь не по друзьям, и не по этому дому, и не по университету. Лу чуть ли не скулил от осознания того, что без Сехуна ему будет слишком сложно. После снятия всех обвинений, Ханя все равно не оставили в покое. Его вызывали на допросы, он отвечал на вопросы и давал показания, рассказал всё без утайки про их отношения с Минсоком, и за все это время ему так и не удалось вновь увидеться с Сехуном. Хотя Хань знал, что парень все время околачивался возле участка в ожидании. На первом же заседании суда Минсока приговорили к пятнадцати годам лишения свободы, ведь Ифань постарался сделать все возможное для своей свободы, а Минсок понимал, что у него не было никаких шансов. Тогда Лухан в очередной раз рассказал суду всю правду, его адвокат выложил все доказательства, а Минсок пытался в последний раз поймать взгляд Ханя, но тот смотрел в конец зала, где на одной из скамей сидел Сехун и ободряюще улыбался. Кинув в коробку очередную тарелку и услышав таки звук разбитого стекла, Хань вспоминал эту улыбку и все же позволил себе захныкать. Ну как он будет без Сехуна, без того к кому сердце так тянулось? Он бы мог остаться, но после суда в участке ему намекнули, что лучше пока вернуться на родину на то время, пока дело Шэнь Ло с похищениями не утихнет. Ханю говорили о его безопасности, которую на родине ему обеспечат лучше, чем в чужой стране, хотя адвокат Чхве утверждал, что больше ему ничего не грозит. Лу бы мог задать тысячу вопросов, воспротивиться и остаться, никто бы ему не помешал, но он устал. Сначала студенты доставали своими шутками, потом этот Минки, Минсок и его лживая натура, подстава и временное заключение в тюрьму, проблемы у друзей, которым Хань совсем не мог помочь, пропавшие студенты и смерть Тао – всё это лавиной обрушилось на Лу и только сейчас он понял, что действительно пора уезжать. Эта страна, этот город не приняли его, так зачем оставаться? Он снова бросил тарелку в коробку полную разбитого стекла и в очередной раз захныкал, ведь причина остаться была. Звонок в дверь отвлек его от терзаний. Бросив взгляд на часы он удивился, кто мог прийти так рано. Не посмотрев в глазок, он открыл дверь и округлил глаза. На пороге стоял Сехун, которого Лу просканировал с ног до головы и слегка приоткрыл рот. О был неотразим. Черные джинсы и кеды, хорошо сочетались с белой рубашкой, верхние пуговицы которой были расстегнуты. В руках О держал кожанку темно-синего цвета, а его запястья украшали часы. Волосы не были растрепанны как обычно, а наоборот аккуратно уложены набок. На макушке виднелись солнцезащитные очки. Хань от такого вида снова захныкал, правда уже про себя. Сехун выглядел как настоящий мужчина, взрослый, уверенный в себе, от того взбалмошного студента не осталось и следа. Нет рванных джинс, запыленных кроссовок, ярких футболок и растрепанных, иногда грязных волос. Да и часов то у него никогда не было, он всегда опаздывал. - Пропустишь или так и будешь слюни пускать? – и голос с легкой хрипотцой, что приводил Ханя в восторг всегда. Закрыв рот и сглотнув непрошеные слюни, Лу все же отошел, пропуская гостя в дом. - Что ты здесь делаешь? Да еще и в семь утра? – со спины Сехун выглядел не менее впечатляюще. Широкие плечи и спина, обтянутая белым материалом вызвали в Лу воспоминания тех дней, когда Сехун закрывал собой учителя от извращенного Минки. Бросив куртку на тумбу, единственную мебель оставшуюся в гостиной, Сехун осмотрелся. Пустые стены, открытые окна без занавесок, пол, где валялись белые покрывала и стояли полные коробки – всё это наводило тоску. - Все-таки уезжаешь, - не оборачиваясь, констатировал очевидное Сехун, - и когда у тебя рейс? - Завтра утром, - закусив губу, Хань ожидал объяснений от Сехуна по поводу его визита, но тот продолжал осматриваться и даже не поворачивался в сторону уже бывшего учителя. Сехун прошел в кухню, Хань настороженно двинулся следом. - Мебель уже всю увезли? Смотрю только посуда осталась, - удивленно изогнув бровь, Сехун осмотрел осколки в коробке, - чаем не угостишь? - Извини, - бросив виноватый взгляд на гору битой посуды, Хань поджал губы, - не из чего пить. Да и чайник я уже убрал. Хмыкнув, Сехун все же развернулся и посмотрел на Лу. - Тебе целый день еще тут тусоваться. Так не терпится уже свалить? - Если ты пришел высказывать свои недовольства, то можешь уходить, - он ведь так надеялся, что Сехун придёт и вот, когда он в его доме, Хань чувствует неловкость и легкое раздражение. Неужели этот мальчишка изменился только внешне? Обогнув парня, Лухан взял со стола скотч и ножницы, после присев, он рывками стал запаковывать никому не нужную груду битого стекла. Вот всегда так. Рядом с Сехуном он не мог дать объяснений своим поступкам. Сехун же молча наблюдал за Лу и так же пытался не показывать своего отношения к отъезду своего любимого. Хотя в тот день, когда Хань сообщил ему об этой «чудесной» новости, он прекрасно дал понять свою точку зрения. Тогда Лу приходил в университет последний раз, дабы разобраться с документами, а Сехун готовился к очередному экзамену. И тогда им совершенно случайно удалось увидеться в библиотеке. Тогда парень жалел, что не он один готовится к экзаменам и в помещение много лишних глаз, иначе бы его учитель не отделался простыми объятиями. Понимая, что Сехун не станет устраивать сцен в библиотеке, Хань и сообщил парню новости о своем отъезде. Но Хань где-то просчитался и Сехун все же устроил сцену, после чего ушел, оставив учителя краснеть за двоих. А сейчас Сехун зачем-то пришел при параде к нему домой, смотрел своим пронзительным взглядом и ждал непонятно чего. Это заставляло Лухана беситься еще больше. Он итак волком выл от отчаяния, а тут еще причины этого отчаяния заваливаются в гости в семь утра. - Почему ты не можешь остаться? – дождавшись, когда Лу закончит бесполезное занятие, Сехун все же задал вопрос. - Кажется, я тебе еще тогда сказал причину. Там безопаснее, там моя семья, там моя родина, и я устал от всего, что со мной произошло за этот год. - И от меня? – Хань ждал этот вопрос, поэтому мучительно прикрыв глаза, он все же покачал головой. - И тебе не тяжело? Я имею ввиду… Лухан не дал договорить, и на повышенных тонах перебил парня. - Сехун, мне очень тяжело. Я собираю вещи и уговариваю себя не сдавать назад. Я каждый час думаю, что не смогу без тебя, но понимаю, что здесь кроме тебя меня ничего и не держит. Я скидал эту посуду, потому что мне хотелось ее разбить с криками о стену, но пришлось сдерживаться, потому что времени на уборку нет! – сердито пнув коробку, Лу продолжил, - а теперь приходишь ты и задаешь какие-то глупые вопросы, а ведь я только собрал волю в кулак. Зачем ты пришел?! - Чтобы напомнить тебе, что без меня ты не сможешь, - в глазах парня Хань видел решительность. Не было никаких веселых искорок и намека на то, что О шутит. - Ну ты и наглец. Знаешь, что мне плохо и решил добить своими издевками? - Будто мне легче, черт возьми! – сильный, мужской голос на повышенных тонах заставил Ханя замолчать, - после похищения Чонина, после смерти Тао, после ложных обвинений в твою сторону, после всех эти событий, твой поступок – вот настоящая издевка! Это ты добиваешь меня. Сколько бы я не старался, всё напрасно? Все что я делал, все что говорил, все это для тебя ничего не значит? Сехун закипал от злости и Хань впервые видит его таким. Можно было бы промолчать дабы не провоцировать на еще больший скандал, но необходимость оправдаться подтолкнула открыть рот. - Не правда! Ты прекрасно знаешь, что я к тебе испытываю, но я с самого начала говорил, что ничем хорошим это не кончится. Ты же такой самоуверенный, наглый и тебе было плевать на все и вот, пожалуйста, ты получил своё. Я влюбился в тебя чертов О Сехун, но я не могу разорваться и бросить все только ради неопределенного будущего с тобой! Немного успокоившись Лу смотрел на онемевшего Сехуна и понимал, что слишком жестокие слова сказал. Но лучше уж услышать всю правду, все сомнения, чем дарить напрасные ожидания. Он правда был благодарен Сехуну за всё, и он действительно полюбил этого мальчишку, но ему все еще сложно плюнуть на устои общества, забыть про разницу в возрасте и просто отдаться чувствам. Лухан никогда так не поступал. Теперь он жалел, что сказал те слова о чувствах в комнате посещений. Если бы Сехун не знал, было бы проще обоим. Разминая шею, Сехун ухмылялся и пялился в окно. Когда Сехун шел к дому Лу, на улице было туманно и прохладно, а сейчас солнце уже показывало свой яркий облик и пыталось нагреть землю и воздух. А в этом доме, кажется, воздух итак до предела был раскален. Нужно бы успокоиться. - Лу, я просто люблю тебя и хочу быть рядом. Ты правильно сказал, мне плевать на всё, но вижу, что ты всё еще боишься, - усмехнувшись, Се стукнул себя по лбу, - ну конечно, ты другой нации, ты старше, тебя воспитывали по другому, и ты наверняка думаешь, что время то идет и пора бы задуматься уже о семье, но дело в том, Лу, что ради тебя я готов на всё. Если ты любишь, я готов стать твоей семьей, если ты боишься осуждения общества, и хочешь жениться на девушке, пожалуйста, я готов стать твоим любовником, если хочешь я могу даже другом с привилегиями стать, только бы быть рядом. Лухана пугало то, каким спокойным тоном Сехун всё это говорил. Будто тому действительно было плевать на всё. Особенно на себя. - Ты с ума сошел? Зачем такие жертвы? Ты же молод, красив, да кроме меня знаешь сколько в твоей жизни будет влюбленностей? Поэтому прекращай нести эту чушь. Сехун повернулся к Ханю, и тот увидел, как парень еле сдерживает смех. Лу недоуменно нахмурился, а Сехун все-таки засмеялся. - Прости, я просто попробовал. Мало ли, может ты подумал бы, что из-за тебя я обезумел и так бы решил остаться. Кажется, именно в тот момент у Ханя зачесались руки, но он сдержался от насилия и лишь сжал зубы. - Ты мелкий пиздюк! Нихрена ты не изменился, все такие же дебильные шуточки! - Мне просто нравится твое озадаченное лицо. Ты бы видел себя, - все так же посмеиваясь, Сехун отошел от окна и приблизился к Ханю, - эти глазки, что с каждым моим словом увеличивались в размере, твои губки, что открывались и складывались в удивленное «о». Обиженный Хань хотел отойти подальше, но Сехун перехватил его руку. - Ну, прости. Разыграл немного. Вообще я пришел в надежде действительно отговорить тебя уезжать, но я понимаю тебя. Ты прав, - злость Ханя снова сменилась удивлением. Да что с этим парнем не так! – Там тебе будет безопаснее, но я сомневаюсь, что кому-то теперь есть до тебя дело. Там твоя семья и ты с легкостью найдешь там работу, но не думай, что я так просто отстану. Подтянув к себе парня, Сехун обнял его, сцепляя свои пальцы в замок за его спиной. Наклонив голову, Сехун нежно поцеловал Ханя в шею. А его бывший учитель совсем опешил от действий О и замер статуей. - Я, правда, тебя люблю. И я знаю, что ты сомневаешься на счет нашего будущего, но ведь не зря я последнее время так много старался. Знаешь, где я сегодня был? – услышав вопросительное мычание, Сехун улыбнулся и повел носом по тонкой коже на шее любимого, - ходил в офис к отцу и кое-что ему рассказал. Отстранившись, Лухан с ужасом уставился на бывшего студента, но тот засмеялся и поспешил пояснить: - Не бойся, не о нас. Я не совсем ещё сошел с ума. У меня есть кое-какие планы на счет моего будущего, и я попросил отца дать мне свободу в этом плане. И он дал добро. Так что, через неделю я сдаю свой последний экзамен и с уверенностью иду вперед. - Я не понимаю о чем ты говоришь? – не теряясь, Лухан сам прижался к крепкому телу напротив. Отпускать не хотелось совсем. - Я говорю о работе. И поверь, у меня будет обеспеченное будущее. И ты будешь рядом, потому что я уже не буду твоим студентом, - Лу хотел напомнить о своем отъезде, но Сехун накрыл его губы большим пальцем, - ничего не говори, ты же знаешь, что я всегда добиваюсь своих целей. Сегодня я пришел только чтобы сказать до свидания и провести оставшийся день вместе. Но если ты хочешь чтобы я ушел, то так и будет. Его студент, уже давно переставший им быть вызвал бурю эмоций в душе Ханя. Он пришел, показался взрослым мужчиной, повел себя как ребенок, стал издеваться как прежде, но все же доказал, что вырос. После потери друга, после всех испытаний, что они прошли вместе, Сехун стал взрослее. И как бы больно Ханю не было находиться рядом с ним, последний день они точно проведут вместе. Улыбнувшись парню, Лу погладил его по щеке. - И что мы будем делать? Я все вещи запаковал, половину уже увезли. А Сехун уже давно знал, что они будут делать весь день и всю ночь. Утром, конечно, Лухан будет сонным и спасибо не скажет, но он будет счастливым, а этого уже достаточно. Когда Сехун подхватил Лухана под задницу, тому пришлось обвить талию парня ногами, чтобы не свалиться. - Что ты делаешь? – Лу уже догадывался о мыслях своего извращенного возлюбленного, но закусив губу, решил позаигрывать. - Я нашел нам занятие, - улыбаясь, Сехун нес свою ношу к белым простыням, что валялись на полу в гостиной. Аккуратно опустив на них Ханя, Сехун навис сверху и примкнул к желанным губам. Нежные поцелуи перерастали в напористые, О целовал с каким-то отчаянием, так долго, будто пытаясь запомнить вкус любимых губ. Он не хотел отпускать Ханя, но знал, что в скором времени они вновь встретятся.

* * *

Бэкхён пришел в себя, когда в палате никого не было, и разбудил его даже не назойливый луч солнца, прорывающийся сквозь неплотно закрытые жалюзи, а пустой желудок, что выл от голода. Оглянувшись, Бэкхён хотел уже звать персонал, но память услужливо подбросила воспоминания минувших событий. К тому же он начинал понимать, что что-то не так. С ним. Он резко подскочил и сел на койке, осмотрелся еще раз, надеясь увидеть невредимого Чанеля или найти кнопку вызова персонала и тут же замер. Он не чувствовал ног. Бэкхен мог шевелить руками, он мог двигать телом, но все попытки пошевелить ногами проваливались. Понимая, что в перестрелке он не мог потерять конечности, Бэк медленно убрал с себя одеяло, увидев целые ноги, он вновь попытался пошевелить пальцами, но ничего не вышло. Глаза расширились, его охватила паника и вот тогда-то он закричал. В это раннее утро, в больнице мало кто бодрствовал, лишь неотложка в ожидании вызовов не спала, да дежуривший персонал. Но крики Бэкхёна услышали все, даже другие пациенты проснулись, недовольно что-то бурча про испорченный сон. В это же время, в конце коридора возле кофейного автомата, Чанель расплескал горячий напиток на свои кеды, дернувшись от испуга. Конечно, он узнал родной голос, но руки тряслись не понятно от чего – толи от радости, что Бэкхён пришел в себя, толи от страха долгожданной встречи. Только он сам и Бог, которому Чанель ежедневно молился знают, как Пак ждал и одновременно с этим боялся этого дня. Ждал, когда Бэкхён очнется, когда можно больше не переживать за его жизнь, но боялся увидеть его глаза, полные ненависти. После удачной операции, доктор сообщил Чанелю не очень приятную новость. Пуля задела позвоночник, из-за чего в итоге опорно-двигательный аппарат дал сбой, и Бэкхён лишился ног. Конечно, доктор успокоил, сказав, что надежда всегда есть, но Чанель по его голосу понимал, что шансов мало. Бэкхен не сможет ходить, Чанель винил во всем только себя и как вымаливать прощения у парня, он не знал. Заскочив в палату, вслед за персоналом, Чанель успел заметить, как медсестра убрала в сторону шприц и приложила к коже Бэка вату. Значит вкололи успокоительное. Еще Пак заметил, как медбрат списывал показатели с попискивающего аппарата. На лице парня нет паники, значит всё в порядке. - Выйдите из палаты, ему нужен покой, - запричитала девушка, пытаясь вытолкать Чанеля, но он увернулся и, набравшись смелости, всё же взглянул на Бэкхена. Лицо красное, мокрое от слез, а глаза, веки на которых уже тяжелели, смотрели прямо на него. Чанель не успел понять, что видит в них, ведь медперсонал все же вытолкал его в коридор и закрыл перед носом дверь. Спрятав лицо в ладонях, Чанель с силой зажмурился и скатился вниз по стене, плюхаясь на пол. Он рад, безумно рад тому, что его Бэкхен очнулся, но теперь в душе поселился другой страх. Он не вынесет, если их с Бэкхеном чувства пройдя путь от ненависти до любви, снова вернутся на круги своя.

* * *

На следующий день в больницу приезжали Исин и Чунмен. Раздельно и в разное время, но они оба навестили Бэкхена, который не особо был разговорчив. Чунмен просто сообщил последние хорошие новости, обещал помогать в любом случае, и пытался своими глупыми шуточками поднять Бэку настроение, но парень плохо шел на контакт. Даже с Исином, который плакал и умолял сказать хоть что-нибудь. Тогда Бэк не выдержал чужих слез и попытался успокоить. Сам плакал, но делал вид, что не сильно переживает. Когда ближе к вечеру Исин вышел из палаты, он наткнулся на сидящего напротив Чанеля. Тот все так же сидел на полу и кусал губы, но увидев Исина, вскочил и замер на месте. Что ему сказать? Как вести себя дальше с семьей, которой он может больше и не нужен? - Ты к нему так и не зашел, - не спрашивая, а скорее осуждая сказал Исин, - он спрашивал о тебе. Боясь сказать хоть слово, Чанель продолжал молча сверлить виноватым взглядом пол. Он наверное даже в глаза смотреть не имеет права? Услышав тяжелый вздох, Чанель зажмурился и подготовился к заслуженным обвинениям, но вместо этого он почувствовал, как теплые руки обвили его талию, и крепко сжали в объятиях. Открыв глаза, он увидел макушку Исина, который уткнулся лбом в его собственную грудь и услышал всхлипы. Исин плакал на его груди и единственное, что Чанель мог сделать – это обнять в ответ. - Я устал плакать, Чанель. Почему всё так? – Пак лишь поджал губы и продолжая молчать, обнял Исина покрепче, - не бросай меня, пожалуйста. Не уходи больше. Кроме тебя, у меня никого не осталось. Мать умерла, отец даже не знает обо мне, Чонин не хочет связываться с нами, а Ифань хочет убить. Ты единственная моя семья, поэтому не бросай меня, Чанел~я. Сердце сжалось от боли за родного брата и Чанель чувствовал, как его лицо обжигают горячие слезы. Сколько они все еще будут их лить? - Я не брошу тебя, никуда не уйду от тебя, обещаю. Ты моя семья, о которой я так давно мечтал. Всю жизнь быть сиротой и в итоге быть вознагражденным тобой, это ли не чудо. Пожалуйста, не плачь, я клянусь, что больше не уйду. Приподняв лицо Исина, Чанель стер слезы с его щек и посмотрев в покрасневшие глаза, ободряюще улыбнулся. - Не надо больше плакать. Мне многое тебе нужно объяснить, рассказать о своей жизни и как так получилось… - Я уже все знаю. Чунмен рассказал, - шмыгнув носом, Исин отстранился и потер глаза, - когда Бэкхена подстрелили, я был в ярости и не знал чему верить, но позже Чунмен объяснил, как всё было на самом деле. Вы оба такие идиоты. Плюете на собственную жизнь, защищая друг друга, а обо мне кто-нибудь подумал?! Я уже почти седой. Осмотрев голову Чжана, Чанель удивленно захлопал глазами. - Да вроде ни одной волосинки пока не вижу, - тут же получая за свои слова болючий тычок в бок, - прости. Но я, действительно готов отдать жизнь за вас обоих. Ты только представь, у меня никого не было, а тут сразу и брат и любимый… Замолкнув, Чанель вновь виновато понурил голову. - Чанель, для нас твоя жизнь тоже ценна, поэтому не смей больше ей разбрасываться, - мягко пожурил парня Исин, - и ты так и не сказал, почему не заходишь к Бэкхену. Он ведь ждет тебя больше всех. - Я боюсь, - признался Чанель, - как я смогу посмотреть ему в глаза, ведь из-за меня он не сможет ходить. Я боюсь услышать слова ненависти в свой адрес, боюсь увидеть в его глазах осуждение. Я не смог его защитить. Исин молчал и хмурился, а Чанель ждал любых действий с его стороны. Он не сможет сам зайти в палату, ему нужен мощный пинок. - Чанель, он не ненавидит тебя. Он любит и ждет. Он будет ненавидеть, если ты так и не придешь, потому что все это тогда было зря. Бэк сам спас твою жизнь и прекрасно это понимает. А ты вместо того, чтобы целовать его ноги, лечить их своей заботой и любовью протираешь задницей больничные коридоры. Взглянув из-под челки на брата, Чанель заметил ямочку на его щечке и не понял, как собственные губы дернулись вверх. Смело подняв голову и вдохнув поглубже, Чанель вновь притянул к себе Исина, крепко того обнимая. - Ты прав. Единственное, что я сейчас должен сделать – это поставить моего Бэкки на ноги. И тогда он с легкостью сможет пинать меня хоть каждый день за все мои проступки. Усмехнувшись, Исин похлопал Чанеля по спине, придавая тем самым своему брату еще большей решимости. - Иди, и не смей больше делать ему больно, - состроив грозную моську, Исин устало улыбнулся, - а мне нужно привести себя в божеский вид и утром ехать в аэропорт. - Зачем? Куда-то собрался? - Нет, не я. Лухан. Уезжает обратно на родину. - Надолго? – брови Чанеля удивленно поползли вверх. - Сказал до тех пор пока все не уляжется, но если честно, мне кажется, навсегда. Он больше не вернется, - после этих слов Исин вновь тяжело вздохнул. - Не переживай, будет зато повод летать в Китай, - сжав плечо брата, Чанель слегка его помассировал, - может оно и к лучшему. - Может

* * *

Наверное, для Чанеля эта ночь была такой же тяжелой, как и та, когда Бэкхён словил пулю. Все полчаса, что он находился в палате, чувствуя на себе пронизывающий взгляд родных глаз, Чанель чистил и ел чужие мандарины. Чунмен с Исином молодцы, не поскупились на любимый фрукт Бэкхёна, принесли аж два пакета и Пак после этой ночи, наверное, возненавидит этот оранжевый цитрус. Когда Пак зашел в палату, Бэкхён дремал. Стараясь не разбудить паренька, он бесшумно сел возле койки и минут пять любовался любимым лицом, осунувшемся, побледневшем, но все таким же красивым. Потянувшись вперед, Чанель прикоснулся к нежной коже, погладив парня по щеке, и когда Бэк нахмурился, просыпаясь, Пак зашуршал пакетами. Оба молчали. Бэк наблюдал и ждал хоть слова от бывшего сожителя, а Чанель чувствовал на себе этот взгляд и не осмеливался начать первым. Мандарины очищались легко и маленькие фрукты быстро исчезали во рту Пака. Наблюдая за тем, как Чанель слизывает с губ сладкий сок, Бэкхён не выдержал. - Вообще-то, эти мандарины мне принесли, - после долгой истерики и сна голос был хриплым. Чанель замер. С набитым ртом и широко открытыми глазами, как вор, пойманный на краже, он все же удосужился повернуться и взглянуть на растрепанного парня под одеялом. В глазах того читалось осуждение, а губы были сжаты в попытке сдержать напрашивающуюся улыбку. Даже в сложившейся ситуации Чанель умудрялся делать вещи, вызывающие улыбку - Прости, - тяжело вздохнув, Чанель отложил пакеты в сторону и выбросил кожуру. Прикрыв глаза, Пак пытался настроить себя на дальнейший разговор, но Бэкхён снова поменял все его планы. - Раз ты молчишь, боишься и слово вставить, то я скажу кое-что наперед. Это не твоя вина, - сразу попадая в яблочко, Бэк продолжил, смотря прямо в большие глаза напротив, - это было мое решение, защитить тебя, и так сложилось, что из-за этого решения я теперь не смогу ходить, и вместо того, чтобы страдать от мучения совести, ты должен был быть тут, со мной, успокаивать меня, а не себя. Это единственное, что меня расстраивает. Почувствовав, как глаза вновь начинают слезиться, Бэкхен поджал губы и отвернулся от глаз, что смотрели с мольбой. Не выдержав, Чанель вскочил с места и метнулся к чужим ногам. Упав на колени, он принялся целовать каждый миллиметр оголенных конечностей, что привело Бэкхёна в ступор. - Что ты делаешь? Я всё равно ничего не чувствую, - голос дрогнул и предательские слезы все же покатились по щекам. Бэк заворожено смотрел, как губы Чанеля нежно касаются его кожи и старался прислушаться к собственным ощущениям, но ни одного прикосновения он так и не почувствовал, - Чанель, прекрати! А Пак, уткнувшись в чужие ноги, наконец, заговорил. И по едва различимому голосу, Бэк понял, что парень тоже плачет. - Я должен тебе жизнь, Бэкхён. И я буду целовать твои ноги до тех пор, пока ты не почувствуешь мои прикосновения. Я клянусь, ты снова будешь ходить, я сделаю все для этого. Я безумно тебя люблю, и я думал что умру, поэтому умоляю тебя, никогда больше не смей рисковать своей жизнью. Она теперь не только твоя. Чанель замолчал и пару минут в палате были слышны только всхлипы двух парней. Когда Пак поднялся и вытер слезы, Бэк протянул к нему руки. Сев на койку рядом, Чанель потянулся вперед и опустил голову на грудь Бэкхёна. Тот запустил свои тонкие пальцы в черные волосы любимого, нежно массируя голову. - Не уходи от меня, - кажется сегодня Чанелю говорят это второй раз, - я люблю тебя и боюсь даже думать о жизни без тебя. Раньше мне хватало Исина и своей мечты. Я думал, что в будущем, открою музыкальную школу, и Исин, бросив свою работу ветеринара, будет так же там преподавать. Ты знал, что он первоклассно играет на фортепьяно? Я, конечно, не такой гениальный, но тоже кое-что могу. - Я даже не знал, что ты играешь, не говоря уже об Исине, - пробубнил Чанель, все так же уткнувшись в чужую грудь и чувствуя стук родного сердца, - нам столько друг о друге еще предстоит узнать. - Чанель, просто скажи мне, что у нас с тобой есть хоть какая-нибудь надежда на будущее? Приподнявшись, Чанель заглянул в глаза, что от продолжительных слез уже опухли. Но даже так Бэкхён оставался красивым и эта способность всегда его поражала. Улыбнувшись, он вновь погладил щечку Бэкхёна. - Больше не сомневайся во мне. Я обещал Исину и обещаю тебе – я буду с вами рядом. И еще, я обязательно исполню твою мечту, - Бэкхен хотел напомнить, что без ног теперь это вряд ли получится, но Чанель приложил к его губам палец, - я же сказал, не сомневайся. Я поставлю тебя на ноги, ты откроешь свою музыкальную школу и наше будущее будет таким же ярким, как солнце на рассвете. В свою очередь, ты должен мне пообещать не сдаваться. Помоги мне и тогда твой диагноз останется просто плохим воспоминанием. Прикусив губу, Бэкхен угукнул. Все обиды, вся злость и недопонимание должны остаться в прошлом. Он будет бороться ради себя и ради их с Чанелем будущим. Совесть Чанеля очистится со временем и когда Бэкхён снова сможет ходить, он перестанет обвинять себя в том, что случилось. Наклонившись, Чанель прикоснулся к желанным губам. Влажные, соленые и такие вкусные, они отвечали на нежный поцелуй. Забравшись полностью на койку, Чанель мучил любимые губы всю оставшуюся ночь. Они больше не говорили о случившемся, не просили друг у друга прощения и не раскаивались, потому что и без лишних слов им было понятно, жизнь любимого важнее собственной. И за эту жизнь они будут бороться до конца. Они уснули только под утро, а через час Бэкхен проснулся от ослепительного света. Кто-то забыл закрыть жалюзи, и, кажется, сегодняшнее рассветное солнце было самым ярким в его жизни.

* * *

Сехун был прав. Лухан действительно не выспался и по пути в аэропорт, китаец умудрился уснуть в такси. В голову О ненароком даже заглянула одна шальная мысль – попросить таксиста поменять маршрут и не довозить их до назначенного места, но подумав, парень все же отказался от этой идеи. Глупо и так по детски. Он ведь должен стать взрослее, ведь он обещал своему учителю. В семь утра была пройдена регистрация, Хань с Сехуном сидели в зале ожидания и оба глазели в небо, ведь именно оттуда должен прилететь предвестник разлуки. Тот самолет, что заберет у Сехуна его учителя. Они провели шикарную ночь вместе. И хотя после твердого пола у обоих все болело, они были счастливы. А сейчас, Хань кусал губы, теребил края кофты и поглядывал на Сехуна. Его студент выглядел более спокойным, чем он сам, но знал бы он, какой ураган бушует у того в душе. Ведь расставаться не хотелось обоим. - Ты будешь приезжать? – неуверенно спросил Хань. Сехун перестал пялиться в небо и повернулся в его сторону. - Пока не получится. Мне нужно сдать экзамен, потом решить вопрос с работой, а потом…, - повисла раздражающая пауза и полностью развернувшись к парню, Хань нахмурился. - Что потом? На лице Сехуна появилась ухмылка, и Лухану захотелось дать тому подзатыльник. Опять этот ребенок над ним издевается! - Увидишь, - наклонившись, Сехун чмокнул раздраженного парня в губы. И тому было плевать, что вокруг полно народу. - Что ты задумал? – подозрительно прищурившись обиженным голосом спросил Хань. Он догадывался о мыслях Сехуна, но боялся предположить это вслух, вдруг еще сглазит. Только Сехун хотел что-то сказать, как услышал своё имя. Обернувшись на знакомый голос, он увидел в толпе Чонина, идущего к ним навстречу. Парень тоже хотел попрощаться с учителем, все-таки не чужие люди. Помахав им, Чонин подошел ближе и ярко улыбнулся. - Учитель, решили бросить своих студентов не попрощавшись? – осмотрев парня, Хань сделал для себя вывод, что тот отошел от событий двухнедельной давности и сейчас выглядел довольно счастливым. Хотя их с Кенсу исхудавшие тела так и не набирали веса, что беспокоило всех родных и близких. - У нас же был прощальный вечер, - улыбнувшись в ответ, Лу огляделся, - а где Кенсу? Он не пришел? - Он сейчас не особо общителен, мне на улицу то его редко удается вытащить, но он передавал вам привет и пожелал удачного полета. А так же он сказал, цитирую: «надеюсь в Китае ему не отрежут язык за матерные выражения». - Эй! – возмущенно ударив Чонина по плечу, Хань поджал губы, - между прочим, до встречи с этим товарищем, - кивнув в сторону Сехуна, он продолжил, - я практически не выражался. - Да-да, снова я во всем виноват, - младший, закатив глаза, предусмотрительно сделал шаг в сторону, из-за чего, замахнувшийся Хань, промазал, - полагаю, драчуном ты тоже стал из-за меня? Шикнув, Хань хотел вновь замахнуться, но остановился, увидев позади Сехуна знакомую фигуру. Глаза Лухана заслезились, после чего он оттолкнул О и побежал навстречу своему лучшему другу. Удивленный его появлением, Сехун обернулся к Чонину, улыбка которого уже исчезла. Ким, естественно, рассказал Сехуну о появившихся братьях, и сейчас Чонин хотел провалиться сквозь землю, ведь он все еще не готов знакомиться с ними. Наблюдая за тем, как Лухан стискивает в своих объятиях Исина, Сехун снова обернулся к Чонину и вопросительно вскинул брови. Чонин лишь пожал плечами. А что ему еще делать, не убегать же из-за этой нежданной встречи? Когда и Исин заметил Чонина, в его глазах появилась надежда. Он смотрел так пристально и вроде бы виновато, что Чонина раздражало. Все эти новые связи и попытки казались сейчас обузой. Хань тоже знал о связях этих двоих, поэтому тактично промолчал. - Я думал ты не придешь, - цепляясь за руку друга, Хань плавно ее раскачивал, - в больнице наверное такой кипишь, я думал ты останешься с Бэкхёном. - С ним сейчас Чанель, а я хотел попрощаться с тобой, - уставший голос Чжана заставил Чонин поднять голову и внимательно осмотреть парня. Исхудавший, с тоскливым взглядом, едва заметная улыбка, мешки под глазами, все это говорила о сложном периоде в жизни парня. Да и кому сейчас было легко? Захныкав от этих слов, Лухан запрыгал на месте, тем самым дергая Исина. - Син~а, мы ведь не навсегда расстаемся. У тебя там тоже есть дом и ты можешь приезжать в гости, поэтому не нужно все это превращать в прощальную церемонию. Смотря на надутые губки учителя, Сехун усмехнулся. - Ну и кто тут еще ребенок? – сердитый взгляд Лу еще больше раззадорил и вызвал смех. - А ну прекращай меня дразнить, паршивец! – улыбнувшись, Исин показал свою ямочку, на которую тут же засмотрелся Чонин. А встретившись со взглядом брата, смутился и отвел взгляд. Перепалку двух влюбленных прервал голос, сообщивший о посадке на самолет. Сехун, державший руки Лу Ханя замер, уставившись в глаза учителя. Тот точно так же смотрел с неким отчаянием из-за неизбежного расставания. - Лу… - Не надо. Ничего не говори. Мы ведь еще увидимся, а так будет еще больнее. И я не смогу сдержаться и расплачусь. А я не могу, я ведь мужчина, черт возьми, - вопреки своим словам щеки китайца увлажнились из-за слез. Сехун притянул учителя к себе и крепко обнял. Наклонившись у чужому ушку, начал что-то шептать. Хань от каждого слова крепче сжимал кофту парнишки, а Чонин с Исином тактично топтались в сторонке. Оторвавшись от парня, Лу поочередно обнял Чонина и Исина. Последний обещал в скором времени навестить своего друга и просил почаще звонить. Сехун решил проводить Лу и побыть с ним еще немного, а Чонин с Исином пошли ближе к выходу. Наблюдая за влюбленными с расстояния, Чжан все же решил поговорить с братом. - Как у тебя дела? Надеюсь, всё наладилось? – они не смотрели друг на друга, но чувствовали, как оба напряжены. - Да, понемногу. В участок больше не вызывают, уже хорошо. - А Кенсу? Он как? – замявшись, Ким отвел взгляд. - Я не хочу об этом говорить. Он в порядке, просто…ему нужно время. Очередь продвигалась и Исин видел, как Сехун крепко сжимал руку Ханя в своей. Не вовремя вспомнился Чунмен и их последняя встреча. Но сейчас ведь думать нужно не о нем. - Чонин, дай мне шанс, - развернувшись, Чжан все же взглянул на парня, - я понимаю, тебе не нужны эти связи, но я хочу узнать тебя поближе. Я так долго искал тебя, пожалуйста, не отталкивай так сразу. Ведь дети не отвечают за действия родителей, поэтому не переноси свою злость на нас с Чанелем. - Хён… - Пожалуйста, дай этим родственным узам шанс. Давайте встретимся втроем и поговорим. Можем не упоминать отца, мне в принципе на него тоже плевать, как и тебе, как и Чанелю. - Хён, зачем всё это? - У вас с Чанелем есть мамы, а у меня она недавно умерла, и кроме вас двоих у меня не осталось семьи. Тебе может это и не нужно, но мне…, - так и не договорив, Исин замолчал, наблюдая за Сехуном, что уже возвращался к ним. Хань покинул аэропорт, оставив Сеул позади, а помимо этого города, друзей и любимого. Услышав тяжелый вздох в стороне, Исин замер в ожидании. - Ладно. Сегодня вечером мы можем посидеть в кафе напротив нашего университета. Часов в семь, подойдёт? Только не обещаю, что задержусь надолго. А Исину для надежды хватило и этого. Он ярко улыбнулся и закивал головой, как болванчик, на что Чонин фыркнул. Почему все взрослые порой такие дети? - Всё, поехали, - насмешливость Сехуна сменилась серьезностью. В голосе слышалась грусть, а глаза уже не сияли так ярко, как полчаса назад. - Куда? – удивленно вскинув брови, Чонин поплелся вслед за другом. - В бар, ты же выпьешь со мной? - Эй, - вмешался Исин, - ну ты нашел причину, чтобы напиться! Вы еще дети, между прочим, вам не положено много пить. К тому же, вечером Чонин мне нужен трезвым. Сехун вопросительно уставился на друга, на что Чонин похлопал того по плечу и кивком подтвердил слова Чжана. На это Сехун лишь мог улыбнуться. Возможно у братьев, всё ещё наладится? - Ладно, мне нужно в больницу, я возьму такси. Чонин, увидимся тогда вечером, а ты Сехун, не вешай нос. Сдашь экзамен и ты свободен, поэтому можешь делать всё, что захочет твое сердце, - заметно повеселевший Исин задорно подмигнул парню, помахал им на прощание и вышел на улицу. - Наверное, это прозвучит странно, но забавная из вас семейка получится, - хмыкнув, Сехун получил легкий удар по ребрам, махнул на друга рукой и тоже пошел на выход, только с другой стороны. Чонин тоже хотел пойти за другом, но почему-то стоял на месте и наблюдал за Исином, который искал такси. Только что прибывшие пассажиры разобрали весь транспорт, поэтому Исину осталось только ловить удачу. И когда возле него остановилась машина, Чонин развернулся на пятках и пошел в сторону, где скрылся Сехун. Но через пару секунд замер и, нахмурившись, оглянулся. Машина, в которую сел Исин двинулась с места, и Чонин задумался над тем, что же заставило его насторожиться? Не понимая своих заскоков, он все же развернулся и пошел на выход.

* * *

Вечером того же дня, в кафе напротив университета, в положенное время, Чонин сидел за столиком в углу, что находился в небольшой нише. Он заказал кофе и ждал своих названных братьев. Его немного трясло от нервов перед встречей, и днем он даже отказался от затеи Исина, но Кенсу его переубедил. Если бы не он, навряд ли бы Чонин сейчас пил кофе за этим столиком. Время шло медленно и каждый новый посетитель заставлял внутри все сжиматься от волнения. Прошло еще полчаса, но ни Исин, ни Чанель так и не появились. Номерами они не обменялись, поэтому узнать причину опоздания Чонин никак не мог. Просидев в кафе до восьми, так и не дождавшись парней, Чонин оплатил пять выпитых чашек кофе и вышел на улицу. Конец мая и вроде должно быть тепло, но вечерний воздух все равно еще холодил кожу. Поежившись, Чонин, на котором была лишь футболка, пожурил себя за легкомысленность. Решив доехать до дома на автобусе, Чонин направился к остановке. А в автобусе, судьба вновь его удивила, подбросив встречу с Чунменом. Детектив сидел прислонившись головой к окну и над чем-то размышлял. И только плюхнувшийся на рядом пустующее сиденье Чонин, вернул его в реальность. - Чонин? Какими судьбами? - Я тоже рад видеть вас, детектив, - расстроенный голос заставил Кима нахмуриться? - Все в порядке? Что случилось? Что-то с Кенсу? - Да нормально все и со мной и с Кенсу, - немного раздраженно ответил Чонин. Его достали все с этими вопросами, будто они с Кенсу больные какие-то, - мы сегодня утром провожали учителя на самолет, и там я встретился с Исином. Он уговорил меня на встречу втроем, с ним и Чанелем в кафе. Я согласился, пришел в назначенное время, просидел там час, но никто так и не пришел, а телефонов их у меня нет. Слушая все это, Чунмен переживал несколько эмоций одновременно. И волнение, и надежду, он был взволнован из-за встречи братьев, но по окончанию рассказа Чонина, детектив запаниковал. Нет, даже если б случилась война, Исин бы пришел на эту встречу. Чанель мог бы не прийти из-за Бэкхена, но Исин… - Подожди минутку, сейчас выясним в чем дело, - достав телефон, Чунмен быстро набрал номер и приложив к уху трубку ждал ответа. После третьего гудка послышался сонный голос. - Чанель, скажи мне, Исин с тобой? А где он ты знаешь? А он говорил тебе о встрече с Чонином? Когда ты видел его в последний раз? – вопросы сыпались один за другим, и Чонин чувствовал, что паника детектива передается и ему. Что-то явно не так. - Черт, - убрав телефон, Чунмен вцепился в волосы, - Чанель не в курсе о вашей с Исином встречи и про кафе он не знал. А последний раз он видел Исина вчера вечером. - Куда он мог деться? Снова достав телефон, Чунмен набрал номер Чжана. Чужой голос сообщил ему, что телефон выключен или находится вне зоны доступа. Раздраженно засунув телефон обратно в карман, Чунмен закопошился на месте. - Как вы попрощались? - Ну мы были с Сехуном, Исин попрощался с нами и вышел ловить такси… - Ты видел в какую машину он сел? - Да. - Номер запомнил? - Нет, конечно, - Чунмен удрученно прикрыл глаза, - но знаете, меня что-то насторожило. - Что? – тут же оживился детектив. - Не знаю, машина показалась странной. Разве такси такие бывают? - Какие такие, Чонин? - Я не особо в них разбираюсь, марку не назову. Синяя иномарка, с видимой такой царапиной на двери. А сверху шашечка. Чунмен задумался. Действительно с машиной было что-то не так. Когда его озарила одна догадка, его ладони вспотели, а сердцебиение участилось. - Погоди минутку, - достав телефон, он вновь набрал Чанеля. - Чан, знакома ли тебе синяя иномарка с большой царапиной на двери?, - на той стороне притихли, и Чунмен ждал ответа, но уже по реакции Чанеля понял, что его догадка оказалась верна. Услышав поток брани, Чунмен сказал Чанелю ждать его в больнице и отключился. - Ну что там? – настороженно спросил взволнованный Чонин. Видя, как Чунмен побледнел и закусил губу почти до крови, парень понял, случилось что-то ужасное. - Ифань всё-таки добрался до Исина. Черт, черт, черт…