Магазин кукол

      Дождь, как это часто бывало осенью, падал с неба бесчувственным ливнем, стремительными потоками стекая с крыш и возвышений вниз. Как будто то, от чего сбегают все — беспросветное дно, вязкое и противное, — манило его к себе, молило обратить внимание. И дождь обращал; он окатывал людей своим холодом, стягивая с них полные эмоций цветастые шали, оставляя только чёрные тряпки после себя. Хрустальные капли стекали по щекам, будто слёзы, падали на продрогшие плечи, забирались под тонкую майку синего цвета к чёрному бюстгальтеру, потом добирались до потёртых джинс и кружевных трусиков, следуя к полусапожкам, а далее и носкам.       Чарли никогда не любила дождь. У неё потекла тушь, тело продрогло, а вокруг не наблюдалось ни одной кафешки, в которой можно было бы укрыться от непогоды. Рыжие волосы прилипали к лицу противными комьями, приходилось убирать их, закладывать за ухо, чтобы спустя считанные секунды пряди снова могли мешать идти вперёд.       Небольшой магазинчик на краю улицы, состоящей сугубо из жилых домов, был почти как солнечный луч вот в такую как раз погоду. Девушка снова поправила волосы, вцепившись руками в ручку серебристого цвета. Колокольчики над дверью звякнули, оповещая о вошедшей. Но магазинчик, полный самых различных кукол, казалось, был пуст.        — Эм… есть здесь кто? — потирая озябшие плечи руками — стоило послушаться Дина и взять с собой хотя бы пиджак — поинтересовалась девушка. Но Чарли на то и Чарли, чтобы не слушать брата и уходить в одной футболке, пусть по телевизору и передают сильный ливень. «Эти засранцы всегда врут, я ушла», — бодро отнекивалась девушка, схватив сумку и упорхнув лёгкой походкой на работу. Дин пробубнил что-то недовольно и, разлив на ковёр кофе, принялся заниматься своими проблемами, а их имелось множество.       Куклы в магазине, правда, были странные, но довольно красивые. Похожие мама всегда прятала на высокий шкаф, потому как дети разбить их могли запросто. Но Чарли всегда добиралась до разодетых барышень, беря старшего брата «на слабо». В последний раз, когда шкаф упал, а осколки разбитого зеркала поранили девочке ногу, ей внезапно разонравились куклы с блестящими глазами, которыми можно было разве что любоваться.        — Здравствуйте. — Вышедший будто из темноты продавец вежливо улыбнулся. Он выглядел, как вполне обычный мужчина средних лет, опрятный и вполне симпатичный. Но Чарли предпочитала девушек, да и глаза продавца — странные, словно сияющие, цвета океана. И это немного пугало, хотя Брэдбери никогда не считала себя трусихой.        — Добрый день, — вежливо улыбнулась в ответ рыжая. — Я, это, пережду у вас дождь? Погода просто ужасная. — Чувствуя себя пробравшимся воришкой, с непривычной неуверенностью поинтересовалась Чарли. Мужчина был приветливым, но один его вид почему-то заставлял себя чувствовать маленькой пятилетней девочкой.        — Да, конечно. — Продавец кивнул, выглянул в окно и, словно оставшись довольным, стряхнул с голубой футболки невидимые пылинки. — Вы совсем промокли, может, чай? — он сверкал своими слишком яркими, а потому жуткими, глазами, двигаясь меж полок с куклами быстро, как... Чарли не знала, с чем сравнить. В нём не было кошачьей грации, скорее волчья, хищная, пугающая поступь.       Она хотела бы отказаться, но холод сковал всё тело, одежда прилипла.        — Не откажусь, спасибо.       Мужчина кивнул, проскальзывая сквозь небольшую дверь в какую-то комнату, видимо, ставя чайник.       Чарли рассматривала разодетых кукол, которые смотрели на неё со всех сторон своими разноцветными глазами, пестрели различными платьями, как в самых любимых сказках. У них были пухленькие розовые щёчки и самые разные выражения лица (хотя в этом девушка, говоря честно, не видела никакого смысла; кто же захочет, чтобы со шкафа на него зло смотрело бледное личико?)        — Чай. — Ставя возле старых журналов две красивые чашки с пахнущим горячим напитком и явно из того же сервиза сахарницу, прервал разглядывание мужчина. — Питер. — Представился он, подвигая небольшой стул посетительнице и садясь на такой же.        — Спасибо. Чарли. — Садясь и беря в руки красивую чашку, грея озябшие пальцы, вежливо улыбнулась девушка. Теперь смотрела она в окно, по которому неустанно стекали капли. Они лизали стекло своими мокрыми языками, скаля рот в противных улыбках и не выпуская её из этого жутковатого места. Потому что красивые глазки у кукол блестели вовсе не пустым блеском. — А вы их делаете сами? — «может, это просто продавец, а ты уже накрутила себе».        — Да. Это больше хобби, чем работа, но всё же. — Его сладкая улыбка относилась к ряду тех, которым учил её не верить Дин. Ни один совет брата не был беспочвенным или сказанным зря. Он всегда магическим образом попадал в точку, как, например, с пиджаком, который так и остался лежать на трюмо в коридоре. — Понравилось что-то?       Заставь её сейчас кто-то отвечать честно, Чарли уверенно заявила бы, что ни одна, не то, что не понравилась, даже не показалась обычной, милой куколкой с фарфоровой улыбкой. Как будто она — Алиса, попавшая совсем не в ту кроличью нору, ведущую вовсе не к Стране Чудес. Или, может, свернула не в ту сторону, пытаясь поймать ушастого, и забрела в самые тёмные дебри, куда даже Чеширский кот не суёт своего носа.        — Да, одна, вон та, зеленоглазая. — Указав на одно из жутких произведений кукольника, улыбнулась девушка, сжимая ручку чашки в холодных руках. У выбранной красавицы были красивые, русые волосы, серьёзное выражение лица и изумрудного цвета глаза, которые словно дыру прожигали во лбу рыжей посетительницы.        — Достойный выбор. — Мужчина дружелюбно улыбнулся, ставя чашку на маленький столик и доставая куклу. Вблизи она была даже очень красивой, в милом кружевном платье, но всё с таким же живым блеском в глазах. Цена оказалась до смешного маленькой, но Чарли казалось, что даже задаром, да что там, с доплатой, она бы не потащила эту фарфоровую куколку к себе домой.       Телефон зазвенел, и приятная мелодия была словно спасительный круг в океане теней и блестящих живым блеском глаз маленького магазинчика на окраине улицы. Дин, скорее всего, занят в своей мастерской, звонил Сэм, явно обеспокоенный тем фактом, что сестры ещё нет дома. Они вообще слишком заботились о ней.        — Буду рада, если заберёшь. Да, я укрылась от дождя в магазине кукол. — С довольной улыбкой ответила девушка, объясняя брату, как проехать к её временному укрытию, переспросив у Питера адрес. Сэм несколько раз интересовался, точно ли улица так называлась, правильным ли был номер. Глупые вопросы — казалось Чарли. Но в них был смысл.       Хотя бы потому, что, по словам брата, на месте магазинчика пустырь, который только собираются застраивать.       Чарли больше никогда не ослушается свою интуицию, которая шипела загнанным зверем ещё с того момента, как девушка только вбежала в это хмурое место, к жуткому кукольнику со слащавой улыбкой из разряда «не верь ни в коем случае».        — Что-то случилось, Чарли? Вы побледнели. — Обеспокоенно поинтересовался Питер, держа в руках русоволосую куклу (у неё ведь было серьёзное лицо, а не такое противно-весёлое, разве не так?)        — Всё в порядке, спасибо. Брат никак не может найти ваш магазин, я лучше встречу его. — Сжимая в руках красивую чашку с остывшим чаем, готовая пулей вылететь из этого места произнесла девушка, всё же выдавливая из себя вежливость.        — Уверен, он увидит вас. — Капли, лижущие стекло, казалось, оглушительно хохотали, раскрывая ещё шире зубастые рты. — Посидите немного, Чарли. — Улыбка мужчины теперь относилась к ряду «бежать как можно дальше» и одновременно «таким психам лучше сразу врезать». Он поставил серьёзно глядящую зелёными глазками куклу на стол. — Совсем немного. — Наклонив немного вправо голову, глядя взаправду светящимися глазами на девушку, просил мужчина. Питер встал. Его улыбка выходила за все пределы, потому как о людях с полным набором острых зубов Дин не говорил ни слова.       Когда Чарли дёрнулась в сторону выхода, шершавая ладонь сомкнулась на неё запястье, впиваясь неестественно длинными ногтями — чего уж там, когтями — в руку. Это было больно и неимоверно страшно. Дин учил её, как именно нужно бить в таких случаях, но не упомянул, как о подобных учениях вспоминать, если от страха потеряла дар речи.       Когда снаружи послышался сигнал машины, девушка дёрнулась, отчего мужчина когтями оставил на запястьях кровавые борозды, и ринулась к выходу. Стоящая на столе куколка смотрела на неё грустными зелёными глазками, все куколки смотрели вслед милой рыжей девушке, которая могла бы стоять в похожем красивом платьишке на полке.        — Чарли, тихо, ты чего? — схватив перепуганную девушку за плечи, задал вопрос Сэм.        — Там… он… куклы. — Глядя широко распахнутыми глазами на брата, пытаясь пояснить рыжая, но ничего путного не получилось. Молодой человек удивлённо смотрел на неё.       Когда попавшая из-за непогоды в магазин кукол Чарли обернулась, за своей спиной она не увидела ничего, кроме пустыря. Ни дверей с серебристого цвета ручкой, ни грустно глядящих вслед в разноцветных платьишках кукол, ни мужчины со светящими глазами; её руки были чисты — ни единой царапины, а уж тем более глубокой и кровоточащей.        — Поехали домой, Сэм. — Зашуганно попросила девушка, садясь в тёплую машину.        — Ладно. — Пожал плечами он, занимая законное место водителя. — Ты чего зашуганная такая?        — Ты же сам говорил про магазин.        — Я ничего не говорил. Попросил подождать там, где застал тебя, когда звонил — на пустыре.