Взятка

В Северусе Снейпе не было ничего красивого. Слишком бледная кожа — и хотя он давно обменял свои сырые подземелья на директорское кресло, в нем тоже солнце не светило, и загару взяться было неоткуда. Худое, исчерченное шрамами тело (с одним большим на шее) не добавляло ему привлекательности. Безволосая кожа на этом теле — подарок от Рода Принц, у которых волосы росли только на голове. И если говорить совсем уж о наследии предков, то помимо отсутствия бритья где бы то ни было, сами волосы на голове тоже подвели. Они не были редкими, они были жидкими, что даже если Снейп мыл их, они все равно повисали некрасивыми сосульками. А черты лица? Этот жуткий, огромный нос, который был ко всему прочему еще и перебит в нескольких местах, сросся неправильно и выглядел просто отвратительно. Черные глаза на бледном-бледном лице казались пугающими провалами, а рот все время был язвительно искривлен. Снейп постоянно кутался в свои многослойные черные мантии, отчего все так же походил на летучую мышь. В Северусе Снейпе не было ничего красивого. И несмотря на все это, Северус Снейп приковывал к себе взгляды, и в этих взглядах было отнюдь не любопытство, не брезгливый интерес, не жалость или страх. Когда Снейп появлялся в стенах Министерства, когда рассекал коридоры своей уверенной походкой, все затихало. Потому что от него перло такой сексуальностью, что у многих дух перехватывало и ладони потели. Ходили слухи, что Снейп — вейла, предполагали, что он брызгался феромонами собственного изобретения, да много, о чем говорили и что только ни придумывали, но никто не знал правды. В этот день появление Северуса Снейпа, вот уже десять лет как директора Школы Хогвартс, происходило в штатном режиме. Он прибыл камином, изящно стряхнув с себя сажу, коротко кивнул дежурным аврорам. Те попросили у него палочку, и Снейп с равнодушием ее протянул. Из-под широких рукавов мантии показалась тонкая рука с длинными чуткими пальцами и с аристократическим изящным запястьем. Дежурный аврор, увидев перевитое синими венами запястье, облизнул внезапно пересохшие губы и аккуратно принял чужую палочку. Он быстро проверил ее, явно красуясь тем, как ладно вышло у него Приори Инкантантем, но не произвел на мрачного директора совсем никакого впечатления. Лицо его осталось все таким же недовольным, губы поджатыми, а глаза по-прежнему смотрели уничижительно. Так что дежурному аврору ничего больше не оставалось, как вернуть палочку владельцу и отпустить по своим делам. Снейп в ответ даже не кивнул, лишь забрал принадлежащее ему и уплыл восвояси черным облаком в сторону кабинета Главного Аврора, где на массивной двери висела табличка Г. Дж. Поттер. Под этой дверью сидел мальчишка-секретарь, своими кудряшками и педантичностью он напоминал Северусу небезызвестного Перси Уизли. И от этого напоминания еще больше портилось и без того не радужное настроение господина директора. Радовало одно — нынешний секретарь хоть на него не пялился, будто Снейп был Рождественской индейкой, зато что-то тонко пищал, пытаясь донести до неожиданного посетителя, что господин Главный Аврор сейчас не принимает, к нему нужно по записи. Снейп просто отодвинул это нечто с дороги, скривившись так, будто его насильно заставили попробовать одно из зелий Невилла Лонгботтома. Мальчик сбледнул с лица, но попыток задержать не оставил: он пытался уцепиться за летящую директорскую мантию, но та оказалась так же неуловима, как и ее обладатель. Не особо церемонясь, Снейп вошел в кабинет и резко захлопнул перед носом незадачливого секретаря, пытающегося поймать воздух, дверь. В кабинете царила тишина, нарушало ее лишь поскрипывание пера, которым орудовал Главный Аврор, будто мечом Гриффиндора (на взгляд Снейпа и то, и другое у Поттера выходило просто отвратительно). Сам же Главный Аврор сидел за широким и тяжелым столом из красного дерева. Справа от него потрескивал камин, он был настоящим, к каминной сети не подключенным — Поттер любил живой огонь. — Директор Снейп, — констатировал тот, не поднимая глаз от пергамента. — Только вам хватает бесцеремонности врываться ко мне без стука. Я не говорю о предварительной записи. Снейп в ответ только привычно сжал губы в своей язвительной манере. — У вас отвратительно работает бюрократический аппарат, мистер Поттер. Я пытался записаться к вам, но ближайшая свободная дата только в следующем месяце. Мне это совсем не подходит. Поттер на этот выпад прореагировал спокойно. Ведь давно прошли те времена, когда он трясся от одного только взгляда профессора. Снейп порой с тоской вспоминал эти времена. — Что ж, садитесь, раз пришли. Ждите, пока я закончу, и так и быть, выслушаю, что вас привело в мою скромную обитель. В кабинете у Поттера из-за камина было не просто тепло, а жарко. Снейп не раз задавался вопросом, как можно работать в этом аду, но никогда не спрашивал вслух — ниже его достоинства вести подобные беседы. Вместо этого он сел на предложенное кресло, которое тут же уютно скрипнуло кожей, принимая в свои объятия, и застыл в ожидании, пока господин Главный Аврор покончит с бумагами. В отличие от Снейпа Поттер был красив. После победы над Волдемортом он вдруг принялся расти и крепчать, будто его тело не могло этого сделать раньше под гнетом хоркрукса, но, освободившись, оно начало спешно наверстывать упущенное. Академия Авроров и бесконечные тренировки заставили это тело расти и крепчать правильно, и на выходе получился совсем не тот тощий мальчишка, которым помнил его Снейп. Поттер приобрел грацию пантеры, и двигался так же, мягко, плавно и смертоносно. Лицо его было по-мужски красиво: квадратный подбородок с вечной легкой небритостью, четко очерченные губы, скрывающие белые ровные зубы, прямой нос и зеленые глаза с рыжими всполохами — он мог потягаться внешностью даже с моделями ведущих журналов. С волосами у него давно не было проблем, от прошлого гнезда остались лишь воспоминания. Поттер отпустил волосы до плеч и теперь перевязывал их лентой. Его кожа — это отдельная тема. Ничего общего с бледными покровами Снейпа, она была сочного бронзового цвета, будто ее хозяин только что прибыл с испанского побережья. И одевался Поттер не так. Он предпочитал практичную одежду, потому что был готов в любой момент отправиться на особо сложное задание, он носил или брюки из драконьей кожи или вовсе маггловские джинсы. Маггловские джинсы были чуть ли не коллективным наказанием для всего аврората. Казалось, что они ничего не скрывали: ни крепких накачанных бедер, ни размера того, что принято прятать под мантиями. А размер там воображение поражал. Снейпу и не снилось. Он был тонкокостным, жилистым и оснащенным не столь щедро. Впрочем, Снейп нисколько не завидовал. Поттер размашисто черканул подпись на последней бумаге, отложил перо в сторону и откинулся на спинку своего кресла. Теперь его тяжелый взгляд обратился на бывшего профессора. — Итак, чем обязан? — он сложил руки на столе, всем своим видом показывая, что готов слушать. Тон его был сухим и сугубо деловым — от былой неприязни не осталось и следа. — Все тем же, чем и предыдущие семь лет. Я бываю в вашем кабинете раз в год, могли бы уже и запомнить, зачем, — фыркнул Снейп. — Что-то такое припоминаю. Вы приходите ко мне, чтобы напугать очередного моего секретаря, и после этого он подает в отставку, — холодно улыбнулся Поттер, показывая белые ровные зубы. — Мне плевать на тонкие душевные организации ваших секретарей, мистер Поттер. Я здесь не за этим. Поттер приподнял брови, поощряя продолжить свою мысль. Снейп же начал раздражаться, а с Поттером он никогда не мог общаться спокойно. — Закон о преподавании ЗОТИ Персиваля Уизли говорит вам о чем-то? — Мне казалось, вы его одобряете. — Вы, действительно, считаете, что я одобрю практику, чтобы у студентов каждый год менялся преподаватель? Да ваши выкормыши один хуже другого! Такие же наглые, любопытные и беспардонные существа, каждый из которых считает, что слежка за мной — это их святая обязанность! Уж лучше бы они о преподавании так много думали, а не подозревали меня боггарт знает в чем! Мистер Поттер вежливо улыбнулся. — Преподаватель ЗОТИ — это не просто преподаватель, директор. Он так же обязан позаботиться о безопасности школы, — напомнил он непреклонно. — И я — это главная опасность? Мистер Поттер, я думал, что вы переросли свою одержимость делать из меня вселенское зло! — Я перерос, директор, можете не сомневаться. А за остальных ручаться никак не могу. Или, быть может, вы нравитесь моим ребятам, и они оказывают вам знаки внимания, а вы не замечаете. Снейп в ответ выгнул бровь. Вышло это так красноречиво и так по-снейповски, что зеленые глаза мистера Поттер вдруг потемнели. Снейп мог поклясться, что в них загорелся гнев. Это, наверное, господину Главному Аврору напомнило старые школьные времена, когда Снейп его третировал с таким же выражением на лице. — Мистер Поттер, насколько я знаю, сталкерство — это уголовно наказуемое деяние. Хотя что я? Вашим же аврорам, как и вам — законы не писаны! — холодно отозвался Снейп, решив закрепить успех с помощью своей фирменной язвительности. И губы скривил, будто съел флоббер-червя. На лице Поттера заиграли желваки. Снейп ждал ответного выпада, но когда его не последовало, произнес, тщательно скрывая разочарование:  — Вы говорили, что чрезвычайно занятой человек, я тоже вечностью не располагаю. Так не пора ли нам перейти к конструктивному диалогу? — Пожалуй, соглашусь. Тянуть не стоит, — господин Главный Аврор сложил руки на груди, а смотрел он так, будто пытался просверлить дыру. Глаза у него были совсем темными от гнева, только в их глубине вспыхивали опасные искры. Снейп почувствовал, как у него внутренности сводит от этого взгляда. Поттер усмехнулся:  — Раздевайтесь. Снейп на это вопиющее предложение даже не пошевелился: как сидел нахохлившимся вороном, так и остался сидеть. Сверлил Поттера непроницаемым взглядом черных глаз. Господин Главный Аврор притворно вздохнул. — Я вижу, вы не поняли, директор. Если хотите получить хорошего профессора ЗОТИ, то должны постараться. Иначе выпишу вам такого, что проблем не оберетесь. Ну, что выбираете? Если бы взглядом можно было убивать, Снейп бы давно уже в этом преуспел. Но вот незадача — Поттер был иммунен даже к Аваде, что ему какой-то убийственный взгляд? Первым порывом было показать свою гордость и послать Поттера Запретным лесом, но потом Снейп взвесил все «за» и «против» и решил, что несколько минут позора лучше, чем целый год мучений. Хочет видеть Поттер его голым, значит, увидит. И пусть не пугается, когда пред его взором предстанет его безобразное тело. Снейп гордо поднялся и принялся методично избавляться от одежды. Вначале расстегнул мантию — да-да, весь ряд нескончаемых пуговиц. Делал он это быстро и сноровисто. Откинув от себя мантию, взялся за рубашку. Вытащил ее из брюк, сверкнув полоской белоснежной кожи на животе, снял запонки из черненого серебра, быстро расстегнул ряд пуговиц, оголяя тощую безволосую грудь. Поттер при этом сеансе стриптиза сидел неподвижно, лицо его оставалось непроницаемо, но его взгляд вцепился в несуразную фигуру Снейпа. Он смотрел так внимательно, что, казалось, даже не моргал, чтобы не упустить ни одной детали. Наконец, и рубашка оказалась на полу. Снейп повел плечами и отметил, что теперь климат в помещении был, что надо. Может, Поттер топит свой камин специально, чтобы потом раздевать посетителей? А жертвы, покрытые гусиной кожей, его не возбуждают? — Ну, чего же вы ждете? — спросил господин Главный Аврор, когда Снейп замешкался, положив руки на брюки. — Снимайте все. Не переживайте, директор, нас никто не побеспокоит. Пока у меня посетитель, кабинет не открыть даже штурмом. Так что — снимайте смелее. Вам не стоит от меня ничего скрывать. Тон у Поттера был такой уверенный, такой равнодушный, что Снейпу пришлось сжать зубы от накатившей злости. К счастью, как контролировать свои эмоции он знал. Он быстро избавился от оставшейся одежды, оказавшись перед одетым Поттером несправедливо обнаженным. — Мне покрутиться, мистер Поттер? — в эти слова Снейп вложил столько яда, что хватило бы, чтобы потравить половину Министерства. Но Поттеру, как обычно, этого было мало. — Не утруждайте себя. Подойдите ко мне. Встаньте здесь, — он кивнул головой на пространство рядом со своим креслом. Снейп хмыкнул и подошел. Даже обнаженный он двигался так, будто был облачен в свои летящие мантии. От этого зрелища зрачки Поттера начали расширяться. Снейп стал там, где ему велели, и Поттер крутанулся на своем кожаном монстре, которого кто-то и когда-то по недоразумению назвал креслом, и Снейп увидел, что сегодня был неудачный день у всего аврората, а не только у него — Поттер надел джинсы. Они были синими и обтягивали почти неприлично. Внезапная сухость во рту Снейпа была, конечно же, следствием его раздражения. Поттер поднялся, и Снейп голой кожей почувствовал колебания воздуха, которые случились от этого движения, а потом ощутил жар. Он не вздрогнул, когда широкая ладонь легла ему на предплечье, на то место, где располагалась поблекшая метка. Ладонь была настолько горячей, что казалось, что обжигала. Снейпу хотелось отдернуться — он не любил, когда его там касались. Но Поттер имел на это другое мнение. — Не шевелись, — произнес он властно. — Не смей отходить. — Мы уже на «ты»? — спросил Снейп не без сарказма и своих фирменных приподнятых бровей. — Быстро же. Поттер не ответил, лишь красноречиво посмотрел на него. Снейп только поджал губы, и вторая рука Поттера тут же легла ему на подбородок, прошлась по гладкой щеке, а большой палец обвел плотно сжатые, сухие губы. — Такие твердые… — прокомментировал задумчиво Поттер. — Такие неуступчивые… Он снова принялся трогать его губы, внимательно наблюдая за своей рукой. Снейп же застыл статуей под этими прикосновениями, он не знал, как реагировать и что делать. Ведь привычный яд не действовал, сарказм не помогал, а палочка осталась где-то в ворохе сброшенной одежды. У Снейпа всегда были бледно-розовые, почти белые губы, но сейчас, когда Поттер касался их, они стали стремительно краснеть. Казалось, падать ниже некуда. — Ты теплый, — вдруг заключил Поттер. — А мне всегда казалось, что ты сделан изо льда. Дотронься до тебя и ощутишь обжигающий холод. — Поэтому здесь так жарко? Надеетесь, что если я ледяной, то растаю? — не остался в долгу Снейп. — Помолчи! — Хватка Поттера стала крепче, и Снейп приготовился к тому, что его сейчас будут душить, но вместо этого героические пальцы легко, будто украдкой пробежались по его шее. Даже сейчас, спустя столько лет, рана на шее осталась одним из самых чувствительных мест на теле Снейпа. Он ненавидел прикосновения к своему шраму. Поттер понял это каким-то непостижимым образом, и чтобы унизить еще больше, принялся гладить и даже слегка мять обезображенную шею. И делал это так упорно и сосредоточенно, что Снейп не выдержал. — Что, Поттер, возбуждает вид укусов? Я всегда знал, что твои пристрастия нездоровы, — отравление продолжалось. Но в ответ на это Поттер внезапно ухмыльнулся. — Кто бы говорил, профессор, — сказал он и резко развернул Снейпа к себе спиной. На мгновение прижал к своему сильному телу, заставил ягодицами упереться себе в пах и дать почувствовать немаленький размер своего достоинства. Вот теперь самообманом заниматься смысла не было — Снейп ощутил, как его от этого бросило в жар. Поттер толкнул его к столу, заставил встать на локти и выгнуть поясницу. Снейп встал послушно, даже выпятил задницу, как того хотелось Поттеру. Тот одобрительно цокнул языком, и тут же уже знакомая шершавая рука с нажимом прошлась по спине, заставляя выгнуться сильнее. Прекрасно, теперь он лежал на столе Поттера, как какая-то шлюха. — У тебя красивая задница, — сообщил владелец стола и огладил поочередно вначале одну, а потом другую половинку, и нырнул в ложбинку между ними. Снейп дернулся, пытаясь уйти от прикосновения, но был остановлен. Другая поттеровская рука легла на его поясницу, будто предупреждая о том, что бежать не стоит. И Снейп со вздохом подчинился, опустил голову и уперся лбом в прохладную столешницу. Щеки его горели, лоб его горел, а тело позорно дрожало. Наверное, он где-то по дороге в Министерство подцепил простуду, больше ничем подобные реакции организма объяснить было невозможно. — Расставь шире ноги, я хочу видеть все, — Поттер похлопал его по бедрам. Снейп нехотя подчинился. Какой-то миг ничего не происходило, не было ни новых прикосновений, ни новых поглаживаний, нетрудно было догадаться, что его просто рассматривали. Его худую, безволосую задницу. — Ты просто само совершенство, — выдохнул Поттер. — Или ты — извращенец, одно из двух, — не удержался Снейп от очередной шпильки. — Поговори мне, профессор. — А то что? Накажешь? Заткнешь рот? Поттер хмыкнул, не реагируя на провокацию, просунул руку между ног и взял его яйца в горсть. Он слегка оттянул их, погладил и даже что-то пробормотал о том, что даже там Снейп был безволос. А потом, все так же не отпуская яиц, провел большим пальцем по ложбинке между ягодиц и остановил его на розовой дырке. Снейп невольно дернулся. — Боишься? — почти зашипел Поттер. Снейп решил не отвечать. Страха в нем не было, и Поттер это знал. Дрожь, что внезапно пробежалась по спине, была совершенно иного свойства. В сексе Снейп предпочитал быть снизу, дырка у него была чувствительная, он получал огромное удовольствие от проникновения, поэтому и сейчас его тело предвкушающе дернулось. Снейп едва уговорил себя остаться на месте и не заерзать, не потереться о твердый шершавый палец. А еще он был благодарен этой позе — так Поттер не видел, как лихорадочно заблестели его глаза и как окрасились румянцем возбуждения его щеки. — Не дрыгайся! — приказал Поттер и потер сухим пальцем его анус. Ощущение от прикосновения было жестким и острым, и все еще недостаточным. Снейп закусил губу и медленно выдохнул через нос. Он едва не заскулил, когда почувствовал, что рука там его покинула. Стало как-то холодно и одиноко, захотелось вильнуть задницей, но Снейп смог совладать с собой. Хлопнул ящик тумбочки, послышался скрипучий звук свинчивающейся крышки, и между его ягодиц полилась холодная, скользкая субстанция. Снейп все же дернул бедрами. — Ты же не думал, что я буду тебя только рассматривать, да? — злорадно прокомментировал свои действия Поттер. Он размазал смазку, покружил указательным вокруг входа. Теперь прикосновения были мягкими, Снейпу мучительно хотелось принять в себя хоть что-то — пусть даже палец. Хотя он знал, что этого пальца ему будет преступно мало. — Нравится играть с чужими задницами, Поттер? — все так же ядовито отозвался Снейп. — Не без этого. Это завораживающее зрелище, Северус. Особенно, когда эта задница твоя. Лежит на моем столе, открытая, доступная, а свет, льющийся из окна, не дает скрыть от меня ничего. Вот сейчас я проведу пальцем по твоей дырке и увижу, как розовые стенки расходятся… — голос Поттера был все таким же ровным, только легкие хриплые нотки выдавали в нем то, что к происходящему он неравнодушен. Да, голосом сопляк научился владеть отменно — это Снейп признавал. Хотя, какой он сопляк! Снейп хотел ответить что-то едкое, но вместо этого из его груди вырвался вздох — Поттер выполнил свою угрозу. Он снова принялся дразнить его смазанную дырку по кругу, и когда Снейп уже готов был сорваться и умолять, вставил в него сразу два пальца и сразу же задвигал. Снейпа ожидаемо подкинуло навстречу. Поттер снова надавил ему на поясницу, заставляя улечься на стол. Стоящий колом снейповский член мазнул прохладной от смазки головкой по бледному плоскому животу. Снейп захрипел, а Поттер и не думал останавливаться. — Надо же, — сказал он задумчиво. — А у моего бывшего профессора, оказывается, очень отзывчивая задница. Он взял емкость со смазкой и добавил еще. Теперь дырка неприлично чавкала, но Снейпу было все равно. Он глухо застонал и откинул голову, свел лопатки, когда Поттер добавил третий палец. Он продолжал ими трахать его зад, а другой рукой гладил по волосам, по острым лопаткам, положил руку на шею, оглаживая безобразный шрам, оставленный Нагайной и теперь уж совсем хрипло бормотал. Снейпу сквозь охватившее его возбуждение было трудно что-то разобрать, но то, что он все же разбирал, больше походило на бред больного сознания. Поттер говорил, какой он сейчас красивый, с раздвинутыми ногами и растянутой дыркой; повторял, что его кожа похожа на дорогой фарфор (и где только такой пошлятины набрался?), что прикасаться к ней — одно удовольствие, а еще просил, чтобы Снейп не сдерживал себя, и стонал так, как ему хочется. А тот в ответ только сильнее закусывал губы. Упрямец. — Дьявол! — вырвалось из Поттера, наконец. — Не могу больше, у меня сейчас яйца лопнут. Снейп, просто нельзя быть таким. Это преступление против человечества! И Снейп почувствовал, как Поттер отстранился. Жар его тела, который впитывало обнаженное тело Снейпа, вдруг пропал и несмотря на жару в самом кабинете, вдруг стало зябко. Снейп услышал как скрипнуло кожаное монстрокресло, а потом вжикнула молния. — Иди сюда, Снейп, — послышался мягкий голос Поттера, и Снейп попытался пошевелиться. Он и не замечал раньше, как дрожал от желания. Дрожь эта была так сильна, что тело едва слушалось, но его подхватили сильные руки, перевернули, усадив скользкой задницей на столешницу. Снейп приоткрыл глаза и увидел, что в кресле сидит Поттер. Он широко расставил ноги, а из расстегнутых джинсов торчит его огромный член. Поттер лил на него смазку и размазывал, совершенно не беспокоясь, что такое количество запачкает одежду, а еще он смотрел на Снейпа таким голодным и горящим взглядом, что ради одного этого можно было умереть. Снейп сполз со стола на пол, примостившись у ног Поттера, и потянулся к члену. Его отчаянно хотелось в свою задницу, она ощущалась невероятно пустой, и Снейпу нужно было ее заполнить, но он все еще был слишком горд, чтобы попросить об этом. Дотронуться до вожделенного поттеровского члена ему не дали. Поттер оттолкнул его руки. — Не так, — сказал он. — Хочу быть в тебе, но я слишком большой, поэтому садись сверху. Он схватил Снейпа подмышки и затащил к себе на кресло. Снейп сразу же обхватил его длинными бледными ногами за талию, а их члены соприкоснулись. Снова было такое ощущение, будто по телу прошел разряд тока — так Снейпа тряхануло. И не его одного, судя по выражению лица Поттера, того тоже неплохо приложило. Он резко выдохнул и приподнял Снейпа за ягодицы, раздвинул их, и Снейп почувствовал, как крупная головка уперлась в него. Да, это было определенно лучше пальцев. Снейп не стал медлить и принялся медленно опускаться на каменный член. Он не проникал легко, слишком крупный, мышцы болезненно тянулись, но поддавались. Боль, которую сейчас испытывал Снейп, ему нравилась тоже. Она казалась правильной. Он опустился на член полностью и замер, привыкая к наполненности. Поттер, тем временем, принялся его всячески отвлекать от неприятных ощущений: он играл с его чувствительными сосками, до которых неугомонный Поттер теперь спокойно дотягивался. Перекатывал их на языке, слегка прикусывал, отчего Снейп ощущал, как его прошивало волнами удовольствия — от них до наполненной членом задницы. Когда Поттер особенно чувствительно прикусил один из сосков, Снейп не выдержал: гортанно застонал и двинул задницей. Скольжение поттеровского члена в этот момент показалось восхитительным, и Снейп повторил. Поттер же оторвался от его сосков и откинулся на спинку кресла. Теперь он жадно наблюдал, как Снейп двигается на нем, а его руки все так же лежали на ягодицах и помогали подкидывать бедра. — А одной задницей ты кончать умеешь? — поинтересовался Поттер. Его взгляд был совсем диким, а член внутри Снейпа начал пульсировать. Снейп понял, что скоро конец. — Ты настолько чувствителен, что у тебя должно получиться… — Да… — только и прохрипел тот. Он немного переместился, чтобы поменять угол проникновения. Поттер понял все правильно: он, удерживая Снейпа на вытянутых руках, принялся в него яростно вбиваться. Частого попадания по простате и тугого скольжения внутри было достаточно. Снейп захрипел, задергался и заляпал густой спермой и свой живот, и футболку Поттера. А Поттер еще пару раз вошел в него до самого конца и тоже взорвался, сжимая до синяков бледные ягодицы Снейпа и рыча, как зверь. Уже позже он вздохнул, виновато посмотрел, и аккуратно уложил на себя, не разрывая контакта их тел. Сам же Снейп рухнул ему на грудь, слыша, как колотятся в унисон их сердца. Он будто весь обессилел после секса, расслабился, растерял свой яд, поэтому лишь уткнулся во вкусно пахнущую шею Поттера своим длинным носом и затих. Поттер поцеловал его в висок и продолжил гладить лапищей по худой спине. Так они и сидели. Наконец, их сердца перестали выпрыгивать из груди, и Снейп чуть отстранился. — Тебя на ужин сегодня ждать? — спросил он. — Не знаю. Работы много, скорее всего, не успею. Ешь без меня, — отозвался Поттер, рассеянно перебирая волосы Снейпа. — Я так и думал. Тогда пришлю тебе домовуху, и не смей отмахиваться! — Сев… Снейп закатил глаза и попытался подняться, но Поттер вцепился в него, как мантикраб, прижимая к себе. — Подожди, — попросил он мягко. — Посиди со мной так еще немного. Я еще не готов к этим дракловым бумажкам возвращаться! Снейп хмыкнул, но на широкой поттеровской груди примостился. То, что Главный Аврор бумажки свои ненавидит, он знал лучше всех. Они немного помолчали, а потом Снейп все же спросил. — Ну вот скажи мне, Поттер, зачем ты каждый год разыгрываешь этот спектакль: «Главный аврор берет натурой взятку от директора Хогвартса»? Тебе что домашней спальни не хватает? — Но тебе же нравится… — Я прихожу сюда не трахаться, а решать деловые вопросы, — обреченно вздохнул Снейп, закатывая глаза. — Ну так решай, — милостиво разрешил господин Главный Аврор и полез за поцелуем. Снейп с готовностью раскрылся навстречу. Когда поцелуй закончился, он серьезно посмотрел на Поттера: — Ладно, игры играми, но я хочу тебе сказать, что больше нянек не потерплю. Эти преподаватели ЗОТИ, которых ты присылаешь, отчего-то все считают, что они в школе не для того, чтобы учить юных оболтусов, а для того, чтобы охранять меня. Объясни им, что они преподаватели, а не телохранители! — Неужели, ты за столько лет не донес ни до одного эту мысль? — насмешливо вопросил Поттер. — Твоя кодла, Поттер, такая же твердолобая, как и ты сам. Я устал объяснять! Сделай с ними что-нибудь хоть в этот год! Снейп начал раздражаться, снова плевался ядом, а Поттер лишь успокаивающе погладил его по спине и поцеловал в уголок губ. — Конечно, Сев. Как скажешь, Сев. И был он при этом подозрительно покладист, но думать об этом откровенно не хотелось. Рядом было родное тепло, а Снейп был слишком утомлен сексом, чтобы снова воевать с Поттером. Он сделает это позже. А господин Главный Аврор наблюдал за тем, как Северус блаженно прикрывает глаза, сдаваясь на его милость, и думал о том, что никогда в своей жизни не встречал существа более прекрасного, чем Северус Снейп. Потому что от него перло такой сексуальностью, что у многих дух перехватывало и ладони потели. Ходили слухи, что Снейп — вейла, предполагали, что он брызгался феромонами собственного изобретения, да много, о чем говорили и что только ни придумывали, но правду знал только Гарри Поттер. Северус Снейп был любим.