"Monkey Business"

"You're a fraud and you know it But it's too good to throw it all away Anyone would do the same You've got 'em going And you're careful not to show it Sometimes you even fool yourself a bit It's like magic But it's always been a smoke and mirrors game Anyone would do the same" "Ты – обманщик, и ты это знаешь. Ты так заврался, что без лжи уже никак. Любой поступил бы так же. Ты "работаешь на публику", Просто не показываешь этого. Порой ты убеждаешь себя, Что творишь чудеса, Но ты лишь пускаешь пыль в глаза. Любой поступил бы так же." "Smoke and Mirrors", Gotye

      Первое правило выживания: никогда не позволяй боли взять над тобой верх. Она как эгоистичная любовница отвлекает твое полное внимание на себя, овладевает твоими мыслями и не позволяет о себе забыть ни на секунду. Но поддаться боли – значит обречь себя на верную погибель. С болью жизненно необходимо бороться, потому что ее крепкие собственнические объятья могут лишь сломать тебя. Если ты возьмешь себя в руки, ты сможешь преодолеть вызванный ею шок и выжить. Если же паника и отчаянье поглотят тебя, то единственный исход – это могильный холод и семья, пришедшая оплакать потерю. Неважно, о какой боли речь – работает общий принцип. Либо ты, либо тебя.       Поэтому, в очередной раз, отметив про себя, что Джинджер не обрадуется снова сломанному носу, детектив-следователь Карл Футли отключил упорно сопротивляющегося шустрого угонщика точным ударом в ухо. Тот грузным мешком свалился на асфальт, его тощее тело, скорее всего, не становилось раньше боксерской грушей для тренированного копа. Это было Футли лишь на руку.       К этому моменту подоспели остальные ребята из отряда. Офицер Джулиани привалилась к стене, чтобы немного отдышаться – она была новичком в их команде и только недавно выпустилась из академии с высшими баллами по всем дисциплинам, кроме физической подготовки. Что, в целом, было неудивительно – миниатюрная девушка с умным взглядом и тонкими слабыми ручками. Каким только ветром ее занесло в полицию, когда с такими талантами она вполне себе могла сделать себе научную карьеру в Тринити колледже?       Офицер Батлер, походивший больше на актера из сериалов о супер-героях, подошел к преступнику и щелкнул наручниками у него на запястьях.       - Должен ли я зачитывать ему права, если он в отключке, сэр? – спросил Майкл, кивая на вора, еще не пришедшего в чувства.       Вытерев кровь текущую из носа манжетой белой рубашки, Футли немного посмеялся и покачал головой. Его всегда веселили бестолковые вопросы Батлера, которыми он сыпал направо и налево во время работы. В отличие от крошки Ливии, Майк был человеком, предпочитавшим размышлениям действия. Он прекрасно стрелял, обладал достойными навыками рукопашного боя и бегал быстрее всех в участке, но заполнение отчетов каждый раз вводило бедолагу в отчаянье.       - Сэр, извините за доставленные неудобства, мы не знали, что Рошель выберет вашу машину, - начала оправдываться Ливия, словно набедокурившая школьница. По ней было видно, что девчонка сгорает перед наставником от стыда, в то время как Майк лишь улыбнулся и развел руками.        - Еще бы он мою красавицу не выбрал. Мустанг шестьдесят девятого трудно не заметить среди этих дурацких семейных минивенов, - смерив взглядом молодых людей, Футли попытался ободряюще улыбнуться, но Ливия все еще выглядела провинившейся и смущенной. Она протянула свой носовой платок детективу и отвела взгляд. В это время Рошель вроде как очнулся и попытался напасть на девушку-офицера, но вовремя среагировавший Батлер приложил его коленом в челюсть и, как ни в чем не бывало, продолжил стоять молча.       Джулиани с укором посмотрела на напарника, готовая разразиться тирадой, но это оказалось лишним.       - Везите его в участок и оформляйте. В понедельник я жду отчеты на своем рабочем столе, - сказал Футли, достав из кармана кожаной куртки пачку сигарет и выудив одну. В кармане нашлась зажигалка, озарившая веснушчатое лицо теплым светом. Глаза детектива на мгновение застелил едкий дым, - И чтобы без глупостей.       Напарники кивнули и занялись преступником. Они знали, что хорошее настроение у их непосредственного начальства - явление редкое, и надо постараться, чтобы оно длилось как можно дольше. А значит, они обречены все выходные давиться прогорклым дешевым кофе и каменными пончиками с некрасиво размазанной по коробке глазурью. И это было не самой худшей участью – если бы детектив был не в духе после этого инцидента, он бы заставил провести опись в архиве, и их бы погребло под лавиной пыльных папок и пакетов с уликами.       Сам же Карл вышел из переулка и легкой походкой направился в сторону бара. Его вечер обещал быть приятным и веселым, что не могло не радовать. У выхода толпились небольшие компании, разговаривающие и флегматично потягивающие сигареты или сигары. Мужчины в пальто, рубашках и пиджаках, женщины в шубках поверх летящих платьев на тонких бретелях, сияющие бронзой загара и красотой молодости. Общая атмосфера праздника и сумасбродства помогала сбросить с себя личину строгого служителя закона и стать тем, кем Футли и являлся: молодым мужчиной в вечер пятницы, спешащим составить компанию своей очаровательной спутнице. Он был в этом баре уже не в первый раз, а потому резкий контраст уличной ноябрьской прохлады и пряной духоты помещения не сшиб его с ног.       Карл любил походы в «Бойерос» именно за то, что посещая это место он без лишних усилий и затрат словно перемещался в Гавану, запомнившуюся ему как рай на земле, где нет забот и печалей. Двенадцать лет назад, еще будучи совсем юнцом, он с Худси смотался на Кубу, где они бездельничали и пропивали те скромные средства, что были оставлены им матерями на отдых якобы во Флориде. Они пили батидос и ели кальдоса в забегаловках, в которых могут питаться лишь местные или самые отчаянные туристы, позабывшие о пижонской европейской гигиене. Они танцевали румбу, путаясь в ногах, с кубинскими женщинами, одаривавшими их снисходительными белоснежными улыбками. Они давились дымом от своих первых в жизни сигар и были счастливейшими поганцами на земле, коими больше могли и не стать.       И все же, пятничные вечера помогали молодому детективу-следователю вновь почувствовать вкус к жизни и отдохнуть душой после изнурительной работы в участке. Хотя в их городе было достаточно спокойно, и маньяки не караулили своих жертв в каждом переулке, было достаточно преступников средней руки, промышляющих в основном кражами и наркоторговлей. Погоня за ними и оформление необходимой документации в участке вкупе с инструктажем новеньких истощили Футли, и потому сжав в объятьях Росанну, он позволял себе отключать голову и отдаваться во власть приятным ощущениям.       Они обыкновенно кружились в танцах до поздней ночи, пока его кубино-американская партнерша не натирала туфлями ноги. Росанна была дочерью владельца «Бойерос», плодом любви низкого и не в меру общительного Фелипе Эрнандеса, соблазнившегося несколько десятков лет назад американской мечтой, и учительницы английского языка в средней школе, Эмилии Стоун. Карл не мог отказать себе в удовольствии и пропустить по доброй воле хоть одну пятницу. Он знал, что мисс Эрнандес ожидает его у барной стойки с извечным стаканчиком рома, который на ее губах печет и отдает пряной сладостью.       И Росанна ждала с завидным постоянством. Красавица с бархатистой обласканной солнцем кожей и голубыми глазами матери. От ее улыбки мир замирал, а воздух вмиг становился разряженным как на горной вершине – голова кружилась, ноги подкашивались, эйфория накрывала пенной опьяняющей волной.       Футли, будучи закоренелым холостяком, уже жалел о том, что пройдет год-другой, и кто-то обязательно осчастливит Росу предложением руки и сердца. А она не откажет, хотя, видит Бог, она предпочла бы вверить себя в сильные руки Карла. Разница в возрасте у них была ощутимая – десять лет это все-таки не шутки. Но Росанна считала, что в ее двадцать пять нет ничего предосудительного в тяге к опытным мужчинам, а Карл же предпочитал не спорить. Он говорил ей снова и снова, что не хочет быть тем, кого она дожидается по ночам с дежурств в слезах и с успокоительным. Но его милая Роса все равно надеялась на то, что он передумает, хотя терпение ее отца, да и ее собственное, почти иссякло.       Первым делом Карл избавился от своей видавшей виды кожаной куртки в гардеробе. Она была единственной деталью одежды, которая в этот дивный вечер напоминала о его работе – в кармане осталось несколько патронов и значок. Подойдя вплотную к Росанне, Карл аккуратно положил руку на узкую талию и взял маленькую ручку дамы в свою. Он уже давно перестал спрашивать Эрнандес разрешение на танец, она сама ждала его и не нуждалась в пустых формальностях. Они обменялись взглядами, прежде чем начать танцевать, без лишней спешки и попыток покрасоваться перед толпой.       - Ты опоздал, - сказала Роса, ни на минуту не отвлекаясь от ритма, следуя ему и двигаясь в такт.       - Прости, красавица, - виновато улыбнулся он, придвигаясь чуточку ближе, - небольшой форс-мажор с моей машиной.       С сомнением окинув партнера взглядом, Росанна позволила себе уязвлено ухмыльнуться. От ее глаз не укрылось несколько темных пятнышек на манжетах и начинающий припухать нос.       - С каких пор машина оставляет на твоем лице следы побоев? – как бы невзначай спросила Эрнандес, нежно проведя в танце рукой по его плечу.       Карл вынужден был признать свое поражение. Его партнерша была проницательна и достаточно язвительна, чтобы указывать на очевидные прорехи в его недо-лжи. И все же рассказывать ей историю, которая с ним случилась по дороге в «Бойерос» Футли не собирался. Конечно, она могла бы произвести на Росанну впечатление, но в этом не было никакой необходимости, ведь она и так знала, на какие подвиги способен ее герой. Говоря честно, Роса надеялась, что они проведут эту ночь вместе, как и многие другие, теплые и сладкие, но этим планам не суждено было сбыться.       Футли резко отстранился и выудил из кармана брюк вибрирующий мобильный телефон. Увидев номер, он в один момент стал предельно серьезным. Это могло означать лишь одно – звонок из участка, где молодые сержанты уже не могли справиться без участия своего наставника. Такое случалось всего несколько раз, но Росанна знала, что сейчас им предстоит распрощаться на неопределенный срок.       - Надеюсь, у вас там что-то серьезное, если вы звоните в мой законный выходной, - слегка раздраженно и оттого не менее устало сказал Карл в трубку. Он уже жалел, что не успел выпить – это помогло бы ему выкроить лишних десять минут на прощание с Росой.       - Сэр, у нас убийство, - по голосу Батлера не было похоже, что он шутит. Голос Майка был спокойным, но что-то подсказывало Футли, что и он, и Джулиани напуганы первым покойником в карьере.       Подумав про себя, что эта пятница даром не попала на тринадцатое число, Карл посмотрел на обеспокоенную Росанну. Она молчала в напряжении и ждала, чем все кончится.       - Где вы?       - На пересечении восьмой и семнадцатой. Неподалеку от массажного салона «Ким Тау», - Майк ненадолго примолк, но продолжил говорить намного тише, - Дело будет громкое. Труп – заместитель мэра, Дональд Мейджер.       Услышав это, Карл распрощался с этими выходными. А заодно и со следующими, на пару месяцев вперед.       - Вот же дерьмо, - протянул Футли, отключаясь и возвращая телефон в карман. Дело Мейджера определенно будет громким, и начальство будет драть бедного детектива в хвост и в гриву, лишь бы оно было закрыто. Но чутье подсказывало, что поймать убийцу не удастся - врагов у любого политика достаточно, труп был найден у так называемого массажного салона, но в участке все прекрасно знали, что «Ким Тау» это не что иное, как бордель, и даже если кто-то видел что-то полезное следствию, свидетели будут держать языки за зубами. Мейджер баллотировался в конгресс от республиканцев, он активно выступал против ЛГТБ-движения и однополых браков, а так же был мормоном. Мормоном, подумать только. Радикально настроенным. С таким ублюдочным досье желающих прикончить политика должно быть столько же, сколько людей в очереди на горку в парке развлечений, - Прости, дорогая, служба зовет. Я позвоню тебе, как только будет время.       Росанну определенно не устраивала эта неопределенность. Она скрестила руки на груди и обиженно отвернулась.       - Ты снова бросаешь меня, не успев толком вернуться, - пробубнила Роса, хмурясь и стараясь держать себя при этом в руках.       Футли понимал, что ведет себя как последняя скотина, но ничего не мог с этим поделать. Он действительно часто ставил работу выше личной жизни, отказываясь от предложений, которыми раньше его подруга сыпала точно из рога изобилия, но по прошествии времени перестала. В этот раз все действительно было серьезно, труп политика в откровенно неблагополучном районе города предвещал огромное количество тяжелой работы.       - Прости, - Карл хотел поцеловать ее в губы, но девушка отвернулась, подставляя лишь щеку, и это ясней любых слов говорило Футли, что с ним покончено. Он умер в глазах Росанны. Еще один труп. Вечер определенно не задался.

***

      Прибыв на огороженное место преступления, Футли с непроницаемым лицом прошел через желто-черную ленту и присоединился к своей группе. Медики и полиция припарковали машины так, чтобы посторонние не могли увидеть лица убитого, но любопытствующая толпа все никак не расходилась, будто чувствуя что-то интересное. Криминалисты обступили распластанный на асфальте труп по всех сторон. Снимки с места преступления уже были сделаны, но команда по-прежнему не меняла положения тела политика, ожидая прихода Карла. И когда он увидел труп своими глазами, он понял, почему.       Голова политика напоминала дуршлаг. Убийца пустил в него четыре пули, и сделал это до ужаса непрактично. Челюсть Мейджера была прострелена четко посередине. На месте глазниц обнаружилось кровавое месиво. И еще убийца зачем-то выстрелил в политика так, что пуля прошла навылет от одного уха до другого.       - Нетривиально, - отметил Футли, склонив голову на бок. Зрелище действительно было впечатляющее. Он бы не узнал в этой мешанине из крови, мозга и глаз Мейджера, если бы ему не сказали заранее, чье тело обнаружили около борделя, - А где Ливия, Майк?       Батлер кивнул в сторону мусорных баков, где, согнувшись в две погибели, кто-то отчаянно кашлял и сплевывал.       - Ей немного не по себе, - спокойно сказал он, глядя на то, как бедная Джулиани пытается привести себя в порядок, но бросив один взгляд на тело, снова опускает голову в бак, чтобы никто не видел, как ее выворачивает наизнанку. Сам Батлер, видимо, чувствовал себя сносно – он, не морщась, смотрел на Мейджера и сам позвонил шефу, когда они его обнаружили. Про себя Карл подумал, что из Майка может выйти отличный коп, при условии, что он научится заполнять отчеты правильно без помощи Ливии.       - Давно она там урну обнимает?       Посмотрев на часы на своем запястье, офицер ответил:       - Минут двадцать. С тех пор как нам поступил вызов.       Насторожившись, Футли окинул взглядом приземистое здание салона «Ким Тау». Старый обшарпанный дом, который никто давно не ремонтировал, привлекал внимание лишь сияющими в ночи китайскими фонариками из бумаги да красно-золотым помпезным навесом. На первом этаже действительно работал салон, где по достаточно демократичной цене азиатки делали маникюр, стрижки, макияж и черт еще знает что. На втором же этаже начинались массажные кабинеты, и в лучшем случае в трех из них действительно делали массаж. Кабинетов же было с десяток на каждом этаже, коих всего было три. Возможно, часть девушек принимала клиентов и в подвале, доподлинно было неизвестно. Карл хотел уже много лет прийти и закрыть эту шарашкину контору, но кто-то сверху каждый раз спускал приказ не трогать это заведение и вообще забыть о его существовании на карте города. После находки за мусорными баками этого салона, многое прояснилось.       - Забирай Ливию и подбрось ее до дома. Потом вернешься в участок.       Обернувшись на шефа, Майк удивленно вскинул брови. От этого на его широком лбу появились две продольные морщины, выглядящие неестественно на молодом лице.       - А как же труп, сэр? Разве можно уезжать с места до отправки бригады? – неуверенно спросил он, оборачиваясь на страдающую у баков Ливию, которой вроде бы стало легче. Или – просто кончилось содержимое желудка.       - Когда ты успел забыть, что приказы не обсуждаются, Батлер? – раздраженно прикрикнул Карл на подчиненного, который тут же умолк и опустил голову, - Осмотром места преступления теперь займусь я, а твоя основная задача – убедиться, что офицер Джулиани окажется у себя дома в целости и сохранности. Вы же работаете вместе, черт возьми, ты за нее головой отвечать будешь, когда вас на задержание преступника пошлют.       Майк молча переваривал услышанное ровно до тех пор, пока Ливия не подошла к ним, жутко бледная и с остервенением жующая мятную жвачку.       - Детектив Футли, могу ли я помочь вам при осмотре места преступления? – наигранно-бодро спросила офицер, стараясь не дышать на коллег своим несвежим дыханием. Ее трясло от озноба, но она пыталась скрыть этот факт, перетаптываясь с ноги на ногу.       - Нет, офицер, вы оба отлично справились. Батлер подбросит тебя до дома, - выразительно взглянув на Майка, чтобы тот не проболтался об их разговоре, Карл улыбнулся утомленной подопечной. Она удивленно посмотрела на напарника и собиралась уже возразить, но тот опустил руку ей на плечо и мягко толкнул, вынуждая покинуть место преступления.       Когда они уходили, Футли слышал, как раздосадовано причитала Ливия, и как Майк что-то односложно ей отвечал. Про себя подумав, что с этими ребятами предстоит еще много работы, прежде чем они привыкнут к издержкам профессии полицейского, Карл надел перчатки и присел рядом с телом, чтобы получше его рассмотреть.       В это время из машины скорой помощи не спеша вышла высокая плечистая женщина в белом халате. Судмедэксперт Вильямсон, профессионал своего дела, которая вопреки столь серьезной профессии, была на редкость мила и приветлива.       - Как жаль, что наши встречи всегда случаются на месте преступления, - сказала женщина, открывая свой чемоданчик и улыбаясь детективу так, будто они вели светскую беседу на званом ужине.       - Зато с тобой работа одно удовольствие, Ингрид, - Карл улыбнулся ей в ответ, следя за ее отточенными движениями. Руки судмедэксперта не дрожали, они невесомо касались тела, - Как поживают Стивен и близнецы?       Не отрываясь от работы, Вильямсон продолжала говорить с Футли спокойным голосом, не меняя интонации.       -О, все прекрасно. Стивена сделали главой отделения хирургии в Йель Нью-Хейвен, а мальчишки в следующем году перейдут в среднюю школу. А как поживает твоя сестра? Я читала ее колонку, у нее прекрасное чувство юмора. Та история про малиновый джем просто блестящая.       Мало кто в участке и за его пределами знал о родстве Карла и Джинджер, хотя никакой тайны, в общем-то, не было. Джинджер была достаточно известной колумнисткой в местной газете, ее статьи о детях, семье, быте и простых домашних хлопотах читали почти все жители их города. Со свойственным ей добрым чувством юмора и поучительными историями с простой моралью, Джиндж писала колонки ежемесячно уже восемь лет, никогда не прерываясь и готовя в месяц сразу несколько вариантов. Один раз ее лучшие работы уже публиковали в виде сборника, и все шло к тому, чтобы появился второй.       А Карл просто издалека радовался успехам сестры, которая сияла счастьем, совмещая любимую работу с заботой о двух неугомонных детях и муже. Дарен и Джинджер были прекрасными родителями, красивой парой и просто эталонной семьей, и Футли не завидовал им, но находиться рядом с дражайшей сестрицей долго физически не мог. Визиты в ее дом и встречи с племянниками были для детектива приятной сменой обстановки, после шумного участка и долгих часов в переговорной с преступниками всех мастей. Тем не менее, от идиллии дома Паттерсонов у Карла каждый раз сводило зубы, а потому он, ссылаясь на срочные дела, сбегал на работу или в свою скромную каморку на окраине, которую снимал с тех пор, как окончил полицейскую академию.       Конечно, Футли спокойно мог бы предложить Россе съехаться или найти себе кого-нибудь другого на роль спутницы жизни и хозяйки очага, но после казарм, где нет ничего хоть сколько-нибудь личного, Карл ценил каждый сантиметр пространства, который принадлежал лишь ему одному. Появление женщины в его жизни обернулось бы безоговорочной аннексией. Началось бы, конечно же, с ванной комнаты, в которой бы следом за зубной щеткой день за днем прибавлялось все больше и больше тюбиков, баночек, пузырьков и флаконов, которые больше походили на ведьминские снадобья. Затем пустующие полки шкафа заполнились бы легкими кофточками, платьицами, блузочками и свитерами. В кармане каждого предмета гардероба, откуда ни возьмись, появилось бы по еще одной колдовской штуковине – сбор трав от моли и неприятного запаха. И в конце эта гипотетическая женщина притащила бы на кухню Карла котлы для зельеварения – кастрюли, сковородки, противень и несколько комплектов посуды, для праздника и на каждый день.       Возможно, отсутствие женской руки и было главным недостатком в берлоге закоренелого холостяка-Футли, но в то же время для него самого это было неоспоримым достоинством. А потому даже сестра не заходила к нему в гости в квартиру, потому что это неизменно закончилось бы косметическим ремонтом и новыми занавесками из Икеи.       - Я работаю судмедэкспертом уже двенадцать лет, но ни разу не видела такого нахального убийства, - ухмыльнулась Ингрид, двигая голову Мейджера, чтобы рассмотреть пулевые ранения, - Не могу сказать наверняка без анализа, но что-то мне подсказывает, что начал убийца со рта. Стрелял вплотную, сверху вниз. Это возможно только если он заставил Мейджера пошире открыть рот.       - А этот парень высокий, - задумчиво протянул Карл, разглядывая простреленный язык, - Мейджер не стоял на коленях во время первого выстрела, а значит, убийца либо значительно выше этого коротышки, либо очень неудобно держал руку при выстреле, что с учетом калибра его пушки не вариант.       - И дотошный, - добавила Вильямсон, открывая жертве рот и показывая пальцем на язык, - точно посередине. Будто по линеечке.       Портрет убийцы уже на первых же минутах следствия получался каким-то неправильным и странным. Хотя, что может быть правильного в убийстве политика-мормона за мусорными баками подпольного борделя на отшибе города?       - Интересно, почему Мейджер не побежал и не попытался драться? Просто позволил себя убить. Это нелогично, - Карл злился, думая о мотивах в этом преступлении, которые оставались ему неясны, - Костяшки пальцев целы.       - Да и гематом на лице нет, - поддержала мысль Ингрид, расстегивая рубашку на животе покойника, - Но вот, кажется и ответ на твой вопрос. Нашему заместителю мэра крепко досталось до того, как его пристрелили. Сломаны ребра, два или три, обширные гематомы, возможно, внутреннее кровотечение. При особенно неудачном раскладе кость могла вспороть у него что-нибудь изнутри. Удары были нанесены тяжелым тупым предметом, я полагаю. Но полный отчет ты получишь завтра, Карл.       Кивнув, Футли отошел от трупа, чтобы осмотреть место преступления более тщательно. Следы крови на асфальте и стенах, грязь, никаких отпечатков пальцев и быть не может, нигде не видно ничего похожего на тяжелый тупой предмет, коим могли отметелить политика.       Один из полицейских подошел к Карлу, кратко отчитался и замер в ожидании дальнейших указаний.       - Скажи парням, чтобы прочесали окрестность и поискали то, чем били Мейджера перед смертью.       Сам Футли не верил, что они что-то найдут. Дело было слишком запутанным, хотя изначально таковым не казалось. Все было против Карла. И получение повышения с этим висяком накрывалось медным тазом.       Не сумев сдержать отчаянный вздох, детектив отошел в сторону от места преступления, присел на капот своей машины и закурил.

***

      Скандал быстро раздула пресса. Еще бы – не каждый день в грязной подворотне убивают кого-то из столь влиятельных господ, тем паче, таким экстравагантным способом. Полиция пыталась замять детали дела, но кто-то из зевак выложил фото в Сеть и подробно рассказал об увиденном. Затем новостью заинтересовались газеты и телевидение, активно использующие результаты любительской съемки. Хоть голова политика была закрыта по соображениям цензуры, а качество снимков оставляло желать лучшего, они возымели свой эффект. Начальство спустило сверху приказ найти преступника и взяться за расследование с особой тщательностью, поскольку это определенно был чей-то заказ. Тем не менее, никто по-настоящему не ждал, что убийцу и его нанимателя удастся хотя бы вычислить, не говоря уже о поимке. Потому что за преступлениями такого уровня обычно стоят люди, чья сфера влияния не заканчивается даже границами города, а то и штата.       Карл провел первые сутки без единого шанса вздремнуть. Суббота, которая началась на месте убийства, тянулась как резина: поездка в участок, сбор данных, ожидание результатов экспертизы от Ингрид, жалкие попытки проанализировать произошедшее, утренний пресс-релиз, назначенный в экстренном порядке, на котором Футли предстал в своем костюме и с синяками под глазами цвета перезрелой сливы. Один из его протеже, Майк, приехал в участок в районе четырех часов утра, тоже не выглядел выспавшимся, но в отличие от детектива он был на удивление спокойным и каким-то даже расслабленным.       Батлер зашел в кабинет Карла, держа в руках два больших теплых стаканчика с кофе из забегаловки, которая работала круглые сутки. В этот момент Футли был очень благодарен своему подчиненному, поскольку поспать возможности не было – нужно было подготовить речь для пресс-релиза и не ляпнуть на нем ничего лишнего. Молодой офицер полиции сел на стул, пододвигая кофе по столу ближе к начальнику.       - С Ливией все в порядке? – спросил Карл, после того как сделал глоток. Глаза щипало и резало от пристального чтения, от чего рука сама потянулась к переносице, чтобы устало ее потереть.       -Да, все нормально, - задумчиво протянул Майк, не встречаясь с Футли взглядом, - Недовольна, что сидит дома и пропускает все веселье. Рвется в бой и клянется, что ей стало плохо от китайской еды, которой она пообедала.       Это было очень в духе офицера Джулиани. Она была ответственной девушкой, энтузиазма в работе которой было не занимать. Неудивительно, что она всячески сопротивлялась приказу отправиться домой. Карл подумал, что она, может быть, даже обиделась на него за то, что он как строгий папаша отправил ее спать. Ливия наверняка хотела доказать ему, что она справится, что ей хватит профессионализма. Но, говоря честно, Футли не жалел о содеянном. Вопреки внешней невозмутимости Батлера, лучше было отвлечь новеньких от такого некрасивого и громкого убийства. Будь это рядовой алкоголик, померший в переулке от того, что задохнулся собственной рвотой, или скончавшийся от ножевого ранения и кровопотери парень, которому не повезло встретить на пути банду отморозков, было бы намного проще. Но тут заместителю мера разворотили полголовы и оставили рядом с помойкой, на которую быстро потянулись птицы и звери. Карл лично видел собаку, которая пришла на запах мяса. Она вела носом по воздуху, чувствуя сладковатый душок гниения. Ему хотелось немного пощадить ребят, потому что его первый труп, который он увидел при исполнении, заставил на все выходные уйти в беспробудный запой.       Сам Футли тогда неделю как выпустился из академии и помогал своему наставнику, детективу-лейтенанту Алану Тафту. У того хватило ума, опыта и благоразумия дожить до пенсии и спокойно уйти на нее, передав бразды правления отделом Карлу спустя четыре года. Тафт был копом старой школы, суровым, серьезным, основательно прорабатывающим каждое дело, величественно-медлительным. Возможно, именно эта царская нерасторопность и помогла ему не поймать шальную пулю за все годы работы в полиции. На его фоне Футли был похож на ртуть – неугомонный, увлеченный мальчишка, который бросается на амбразуру из раза в раз, наивно полагая, что он выбрал себе работу героя.       В тот вечер, когда они приехали на место преступления, к студенческому кампусу, Карл еще не знал, что это так изменит его взгляды на жизнь. Но увидев тело девушки, которой на вид нельзя было дать больше двадцати лет, расхристанное по ухоженному газону, он расстался с иллюзиями и осознал, что его работа – это не сцены из сериалов по кабельному. Она лежала с неестественно вывернутой левой рукой, головой вниз. Ее платье было разодрано и испачкано грязью и кровью. Бледная кожа, сплошь усеянная синяками, уже начала сереть. На девушке не было нижнего белья, на худых ногах засохла кровь. Как оказалось, она умерла от асфиксии. До момента смерти, она успела получить множественные травмы, такие как разрыв мышц, сотрясение мозга, сломанный нос и несколько пальцев. Под ее ногтями обнаружили засохшую кровь. И это помогло в дальнейшем отыскать насильника, который, как оказалось, был не единственным участником преступления. Этих уродов они поймали и посадили, но Карлу не стало от этого легче. Он слишком хорошо запомнил позу, в которой впервые увидел Маргарет Монро, студентку факультета английской литературы, которой был всего двадцать один год.       - Надеюсь, тебе не пришлось удерживать ее силой, - с усмешкой сказал Карл, наблюдая за тем, как Майк неожиданно от этих слов покраснел точно мальчишка и отвел взгляд в сторону шкафа, - Не хватало нам еще приезжать к ней на вызов и отпиливать наручники, которыми ты приковал ее к батарее.       - Нет, сэр, обошлось без крайних мер, - смущенно сказал Батлер, закашлявшись.       Было забавно наблюдать за тем, как Майк пытался взять себя в руки и перестать тушеваться, потому что обычно он был эталоном невозмутимости. Карлу с одной стороны было любопытно узнать, что же стало причиной такой неожиданной реакции на, казалось бы, безобидные выпады, а с другой – не настолько сильно, чтобы прикладывать малейшие усилия, чтобы добраться до истины. Мало ли что он сказал Ливии, чтобы она не рвалась на место преступления доказывать, что она такая же жестокосердная, как и остальные? Так ли это важно, если сработало?       - Знаешь, ты можешь быть свободен. Я думал, что все мы окажемся в участке чуть раньше, но моим планам не суждено было сбыться – Карл уже не смотрел на своего протеже, а внимательно изучал детали дела, время от времени внося поправки.       Батлер перевел взгляд на начальника, ожидая подвоха. Его никогда не отпускали домой просто так, а потому он с недоверием относился к милости своего босса. Но никаких ремарок об отработке смены не последовало.       - Знаете, я не мастер писать отчеты, но мог бы вам немного помочь, если хотите – голос молодого человека не звучал уверенно, но, тем не менее, Майк предложил это из добрых побуждений, а не ради выслуги перед начальством. В отличие от своей академически безупречной напарницы, он просто привык приходить на подмогу людям, которым она нужна. Так его научила мать, которая растила его вместе с пятью младшими братьями и сестрами; так, и никак иначе вести себя было единственно верным решением.       Поразмыслив над этим предложением, Карл хрустнул затекшей шеей, прежде чем сказать:       - Тогда сходи к автомату, возьми там пару шоколадных батончиков и возвращайся. Будем разглядывать брызги мозгов на стенах.

***

      Когда бесконечная смена, случившаяся вне очереди, подошла к концу, Футли без сил ввалился в квартиру, скидывая ботинки и куртку на ходу. Он плелся до постели как зомби, утомленный настолько, что не ровен час заснул бы прямо в дверях. Последние семь часов его мысли волей-неволей сводились к незаправленной кровати, продавленному матрасу и тонких как во времена академии подушкам. И было блаженством наконец-то прилечь и уснуть.       К сожалению, дела внешнего мира не позволили Карлу выспаться как следует. Его разбудил звонок из лаборатории, паренек-лаборант сообщил, что анализы готовы и их можно будет забрать через час, когда все соответствующие формуляры будут заполнены. От этой новости детективу было ни холодно, ни жарко – в данном случае они были скорее формальностью, чем действительно важной частью расследования.       Тем не менее, спать дальше он больше не мог. Желудок Карла свело голодным спазмом, и это было действительно больно. Резь в животе оказалась достаточно сильной, чтобы невыспавшийся служитель порядка нашел в себе силы встать и поплестись на кухню. Он тешил себя надеждой, что там будет хотя бы замороженная пицца, но морозилка была пуста. В недрах холодильника обнаружилось не многим больше: пакет прокисшего молока, сомнительного вида коробки из мексиканской забегаловки, две бутылки темного пива и загадочным образом оказавшийся там жухлый латук.       Решив, что умирать голодной смертью ему не хочется, Карл взял бутылку пива и по телефону, который был забит у него на быстром наборе сразу после сестры и матери, сделал заказ в своем любимом индийском ресторанчике. Там готовили вкуснейший карри с курицей, который ощущался пищей богов после подножного корма в участке и быстрых перекусов шоколадками.        Не поправиться с таким рационом Карлу помогали тренировки и вечная беготня на работе. Он занимался в зале еще с тех пор как решил, что хочет быть копом, а потому в старшей школе начал бегать в гараж к Дарену, тогда еще парню Джинджер, а не ее мужу, и вместе они занимались на старых тренажерах его брата. Дарен тоже решил связать свою жизнь с помощью людям, а потому стал пожарным. Карлу же не улыбалось буквально сгореть на работе, а потому он не последовал примеру зятя. Джинджер, которую угораздило оказаться женой пожарного и сестрой полицейского, а значит – всегда ждать беды, такой расклад не радовал, но ничего поделать с этой данностью она не могла.       Тренировки с получением должности детектива-следователя перестали носить регулярный характер. Больше не было расписания, по которому Футли жил, как в казарме, но в его неделе железно находилось несколько часов для беговой дорожки и упражнений. У Карла в целях не был набор мышечной массы, поскольку большой их объем сделал бы детектива неуклюжим. Так и вышло, что он остался худым, но под его кожей были крепкие мышцы, которые не ныли от долгой пробежки или пары часов в зале. Со времен академии Карл набрал два килограмма, но он даже не пытался их сбрасывать, понимая, что они хотя бы немного сглаживают угловатость его фигуры, тем более, что по-хорошему его возраст был ближе к сорока, чем к двадцати.       Решив не тратить время попусту, Футли подошел к своей белой доске, которую он стащил с работы. Когда дело было действительно большим и серьезным, он исписывал ее с двух сторон, тем самым пытаясь собраться с мыслями. А в свободные дни, а то и недели, на доске могли сушиться его джинсы, мог быть написан список покупок или нарисована рождественская елка, украшенная магнитами-шарами, чтобы не заморачиваться с покупкой настоящей или сборкой искуственной.       Сняв зубами колпачок с маркера, Карл написал на самом верху «Мейджер» и призадумался. В своей работе он привык рассуждать логически, и теперь ему предстояло выстроить план дальнейших действий с этим чертовым убийством. В делах с гражданскими было одновременно сложнее и проще. Преступники убивали своих жертв, оставляя следы по неопытности, и часто делали это по каким-то достаточно простым и понятным причинам: долги, состояние аффекта, бандитские разборки, ревность, сопутствующие при изнасиловании увечья, непреднамеренные убийства, опьянение, ломка.       В деле Мейджера было нелегко понять, что именно послужило для заказчика убийства причиной. Заместитель мэра обладал достаточной в городе властью и был богат. С одной стороны, он мог не поделить с кем-то деньги, достаточно крупную сумму, которая определенно досталась ему незаконным путем. С другой стороны, многие в городе считали, что нельзя доверять столько полномочий человеку подобных религиозных взглядов. Кто-то даже в открытую называл Мейджера сектантом, а потому религиозный мотив нельзя было списывать со счетов. И, конечно же, кому-то могла элементарно быть выгодной его смерть.       Карл взял из вороха газет одну, трехнедельной давности, и вырвал из нее статью, в которой говорилось о том, что заместитель мэра со своей супругой посетил открытие отреставрированного музея естествознания. Фотография четы была черно-белой, но это не мешало тщательному рассмотрению лица немолодой женщины в строгом костюме и с аккуратной элегантной стрижкой. Миссис Эленор Мейджер выглядела уставшей и немного раздраженной, в то время как лицо ее мужа смотрелось как неудачная маска – он улыбался, но эта улыбка никак не меняла прищур его глаз, а значит, была насквозь фальшивой. Предстояло выяснить, какое наследство достанется супруге в случае смерти мужа. Маркером Карл соединил с помощью стрелки фото с передовицы и фамилию политика.       Кандидатурой номер два на роль возможного заказчика убийства был оппонент Мейджора на политической арене, Норман Рид, радикальный демократ, атеист с неолибералистскими взглядами на государственный бюджет. У них были жаркие споры насчет возведения новых храмов на территории города, Мейджер считал оскорбительным пренебрежение к представителям своей конфессии, а Рид настаивал на том, что в сложные времена рациональнее будет потратить деньги на создание рабочих мест. Рид никогда не был откровенно агрессивен, но его определенно не устраивало, что правой рукой мэра был такой человек как Мейджер. Трудовая миграция для их города не была пустым звуком – многие уезжали на заработки в соседние города, возвращаясь в лучшем случае в трех случаях из семи. О Риде по городу ходили слухи – поговаривали, что он планировал построить на уготованных под церкви участках торговые центры и банки, которыми бы официально владел. Прибыль с подобных точек была бы колоссальной, не встань Мейджер на пути прогрессивного бизнесмена, который вышел в политику из индивидуального предпринимательства после успешного запуска огромного сток-центра в пригороде.       Третьим возможным заказчиком по мнению Карла мог быть кто-то, у кого были личные счеты с Мейджером. Его убийство не было просто убийством, это было показательным выступлением, очень претенциозным и мерзким. Практичнее было бы пустить пулю в лоб – простая экономия патронов, учитывая, что стреляли вплотную. На шум мог кто-нибудь прийти, это было рискованно. Но нет, убийца предпочел сделать шоу, устроить шум вокруг дела, привлечь внимание. По мнению Карла, в этом всем было что-то позерское, будто кто-то рисовался и пытался выставить полицию идиотами. И это было едва ли не личным оскорблением для Футли, перчаткой, брошенной в лицо.       Проведя последнюю стрелку от имени Мейджера, Карл подписал под указателем вопросительный знак. Он мог ошибаться, мог идти по ложному следу, поскольку не обладал достаточным количеством зацепок, но для него принципиально важным было понять, что стоит за делом Мейджера, потому что он чуял нутром неладное.       Из глубоких раздумий детектива вывел звонок в дверь. Как оказалось, курьер уже привез заказ и теперь стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу за дверью. Карл привычно расплатился, оставив мальчишке немного на чай, за что он по привычке отблагодарил детектива и поспешил дальше разносить заказы. Этот мальчонка привозил еду каждый раз, а потому успел запомнить одного из постоянных клиентов и старался приезжать по этому адресу настолько быстро, что карри не успевал остыть, за что вечно голодный Карл был ему несказанно признателен.       Плюхнувшись в видавшее виды кресло, перешедшее к Футли по наследству от Дарена еще в те счастливые деньки, когда Джинджер только-только с ним съехалась, детектив открыл коробку и блаженно прикрыл глаза от тепла в ладонях и аппетитного запаха карри, от которого рот наполнялся слюной, а живот в очередной раз заурчал. Темное пиво вряд ли идеально подходило к пряному рису и жареной курице, но кто в холостяцкой берлоге будет заботиться о сочетании специй и вкусов, когда еда чертовски хороша, а напиток пенится густой пеной?       Поскольку гостиная и кухня не были разделены ни стенами, ни дверями, с места Карла было прекрасно видно доску, на которой было написано так ничтожно мало. Его внимание то и дело привлекал выведенный в спешке вопросительный знак, который немым укором расположился в правом углу. Он гипнотизировал, он злил, он заставлял забыть обо всем и ломать над ним голову, обрекая любую попытку отвлечься на фиаско. Но Карл не привык так легко сдаваться, столкнувшись лицом к лицу с каверзными вопросами, а потому, закончив нехитрую трапезу, он взял на колени ноутбук и методично стал копаться в поисковиках, пробивая возможные версии.

***

      Близился Сочельник, и бумажной волокиты стало столько, что Карл серьезно задумался о том, насколько плохим мальчишкой он был в этом году, что ему в подарок досталось столько отчетов. Конечно, часть своих обязанностей он без зазрения совести переложил на Ливию и Майка, но, к сожалению, даже они вдвоем не могли справиться со всем. Карл был им благодарен уже за то, что они не делали хуже – Джулиани взяла на себя смелость проверять каждую бумажку, которая была оформлена Майком, что чаще всего выливалось в капитальную правку. Сам Футли шерстил в архивах документы, в которых каким-либо образом упоминался Мейджер, чтобы проработать все возможные версии. Как оказалось, в последние пару-тройку месяцев он вел себя очень скрытно – списания денег с его кредиток случались в одно и то же время, в одном и том же месте, в банке не так далеко от «Ким Тау», где в конечном итоге его и убили. Это каждый раз был вечер пятницы, без пятнадцати семь. Всего один раз политик не пришел в отделение за наличными, но в тот вечер, судя по репортажу с местного телеканала, он участвовал в осмотре ветки железной дороги, где, после многочисленных жалоб и одной крупной аварии, было решено провести ремонтные работы.       - Ничего удивительного, что он брал наличные, - сказал Батлер, жуя здоровый бутерброд с салями и плавленым сыром, - Кто же будет оплачивать шлюху по Master Card?       Ливия ткнула напарника острым локтем в бок, требуя тем самым лучше выбирать слова. Никто так и не понял, оскорбило это ее чувства или она просто не хотела, чтобы ее напарник грубо выражался при их непосредственном начальстве, но на этот выпад Майк не отреагировал, вовремя отодвинувшись. В результате Джулиани до него не дотянулась и разозлилась еще больше. Что-то подсказывало Карлу, что когда он выйдет из комнаты, будет как минимум ссора.       - Не так все просто, - сказал Футли, показывая выписку со счета, - Не думаю, что проститутки в массажном салоне настолько хороши, что требуют за свои услуги такие суммы. Посмотри сам, десять тысяч, пятнадцать, двадцать три. Не заказывал же он сразу всех.       - А что? – хохотнул Баттлер, представляя себе, что может делать целый публичный дом с одним-единственным заместителем мэра, - Мсье знает толк в извращениях.       - Майк! – сердито выкрикнула Джулиани, залившись краской. Видимо, фантазия ей не отказывала, судя по тому, какой смущенной она выглядела, - Тогда что вы имеете в виду, сэр? Вы подозреваете, что тут замешана наркоторговля?       - Не знаю, - честно признался детектив, перелистывая выписки со счетов, - На первый взгляд не похоже, но ведь должен же он был покупать что-то на эти деньги. Что-то достаточно дорогое и ценное, что-то определенно незаконное. Место выбрано неспроста. Поговорив с одной из массажисток, я выяснил, что Мейджер был у них завсегдатаем, но никогда не поднимался наверх. К сожалению, она нелегально попала на территорию Штатов и отказалась наотрез давать показания. Но ее слова все же помогли, потому что если этот коротышка ходил не к девочкам, то значит, там происходило что-то еще, что могло послужить причиной убийства.       В этот момент телефон Майка разразился абсолютно неуместной песней Принца. Эффект был ошеломительный, поскольку это была “Sexy MF”, под которую в свое время приплясывала Лоис, когда думала, что ее никто не видит. Батлер спешно извинился и отошел в коридор. Когда дверь за ним закрывалась, было слышно, как он задорно чему-то рассмеялся и веселым голосом что-то сказал.       В этот момент Ливия, проследив взглядом за напарником, тяжело вздохнула и подошла к Карлу почти вплотную.       - Сэр, я понимаю, что еще рановато для подарков, но мой не терпит отлагательств. С Рождеством.       В тоненьких пальчиках Джулиани был небольшой продолговатый красный конверт. Сначала он подумал, что в нем деньги, но быстро отмел эту мысль. Вряд ли бы Ливия стала дарить ему наличные, это было совершенно не в ее стиле. Она была женщиной до мозга костей, а потому скорее уж сделала бы печенье своими руками или подарила бы рамочку для семейного фото на рабочий стол. Иногда она даже угощала Карла и Майка своей стряпней, когда у нее было время, скорее всего, из жалости к двум холостякам, которые отродясь не умели готовить ничего сложнее яичницы-глазуньи. А готовила Ливия божественно, особенно свою национальную кухню. Её соус песто можно было есть ложками как самостоятельное блюдо, а уж с макаронами, сваренными al dente… В общем, благодаря доброму сердцу офицера Джулиани в их отделе всегда было как-то уютно, насколько это возможно в месте, где занимаются расследованиями уголовных дел.       - Спасибо, Ливия, - улыбнулся Карл, легонько обняв подчиненную за плечи. В этот самый момент Майк как раз собирался зайти в кабинет и осветить ее своей лучезарной улыбкой, но при виде офицера и детектива, он поспешил снова выйти в коридор, уже не такой довольный, как секундой ранее. Джулиани обернулась ровно тогда, когда дверь за ее напарником захлопнулась, и еще какое-то время смотрела на то, как он куда-то уходил, - О, это билеты?       - Да. В Сочельник в «Бойерос» состоится концерт одной джазовой певицы. Она вроде бы очень популярна за рубежом. Я подумала, что вам есть, с кем пойти, тем более что вы любите это место.       Внимание Ливии к мелочам было по-настоящему трогательным. Кто бы еще выбрал ему такой личный подарок, не будучи при этом навязчивой. Раньше бы Карл без раздумий пригласил бы Росанну, даже если она не нуждалась в приглашении в заведение ее родного отца. Но она уже вторую неделю не отвечала на звонки и сообщения, а потому этот подарок в каком-то смысле стал для Футли ударом под дых. Он не знал, кого мог бы пригласить отпраздновать канун Рождества в заведении своей, судя по всему, бывшей любовницы, не рискуя при этом быть выдворенным со скандалом.       - Ты уверена, что стоит дарить это мне? Может быть, у тебя есть человек, способный составить тебе компанию? – Карл попытался вежливо вернуть подарок своей протеже, надеясь, что она, возможно, погорячилась.       Но Ливия лишь слабо покачала головой, глядя своими огромными карими глазами куда-то на уровне лацканов Карлова пиджака.       - Нет, сэр. Этот Сочельник я проведу в компании своего верного кота и марафона «Друзей» по телевизору. Не хочу никуда идти.       Из ее уст подобное заявление звучало невероятно грустно. Про себя Карл подумал, что теперь уж точно будет той еще скотиной, если откажется от билетов. Он так же подумал, что просто обязан подарить что-нибудь в ответ, хотя бы из элементарной вежливости и благодарности. Как впрочем, и Майку. Который только после нескольких минут вернулся в их офис, хмуро попивающий горький растворимый кофе. Он сел за свой стол, принялся вчитываться в бумаги и просидел так весь день, больше не спрашивая помощи и, на удивление, заполнив все документы без единой ошибки.       В тот же день Карл уехал на встречу к миссис Мейджер, жене убитого. Не удивительно, что Джулиани напросилась навестить вдову с ним, чуть ли не умоляя. Майк на всю эту жаркую тираду отреагировал лишь тем, что закатил глаза, но говорить ничего, слава Богу, не стал. В конце концов, после доброго получаса уговоров, Футли позволил подопечной поучаствовать, но сказал ей не задавать лишних вопросов. Окрыленная таким доверием Джулиани была согласна на все.       Когда они приехали по нужному адресу, Карл удивленно присвистнул. Дом Мейджеров был огромной махиной, больше похожей на дворец. Увитые плющом каменные стены и гравиевая дорожка, окольцевавшая фонтан, впечатляли не меньше, чем идеально подстриженные кусты и невесть откуда появившийся дворецкий, который распорядился поставить мустанг детектива в гараж и провел посетителей в залу.       Миссис Эленор Мейджер была почтенной дамой пятидесяти пяти лет. Одетая в строгий черный костюм, она сидела на софе и чинно пила чай из невероятной красоты фарфорового сервиза. Ее уши украшали массивные золотые серьги, а на груди блистала гранями брошь с бриллиантами. Лицо Эленор было покрыто морщинками, но в них чувствовалось благородное смирение со своим возрастом. В молодости она, вероятно, была писаной красавицей –миндалевидный разрез глаз, четко очерченные скулы, чувственные губы с немного опустившимися вниз уголками, чуть вздернутый прямой нос и кокетливая родинка над правой бровью. Да, годы сытого супружества взяли свое, и она не была худой, но ее саму полнота определенно не смущала, и, что интересно – не портила.       - Добрый день, господа полицейские, - растягивая слова, миссис Эленор изящным движением поставила чашку на блюдце, - Пожалуйста, присаживайтесь.       Карл и Ливия послушно устроились в креслах напротив. Они оказались необычайно удобными и мягкими, но даже этот факт не позволил служителям порядка хоть сколько-нибудь расслабиться. Наоборот, в этой роскошной помпезной обстановке простому человеку хотелось побыстрее убраться прочь. Ощущение, что они находятся в музее, никак не желало покидать Карла, положившего руки на подлокотники кресла.       -Детектив-следователь Футли и офицер Джулиани, мэм. Мы занимаемся расследованием убийства вашего супруга. Приносим вам наши соболезнования. Мы понимаем, что вы переживаете горе утраты, но нам нужно задать вам пару вопросов, - соблюдая все нормы приличия, Карл почувствовал себя актером-неудачником, пытающимся пройти кастинг на роль в сериале «Милорд на мели». Та же высокопарная чушь.       - Да-да, конечно. Постараюсь помочь вам всем, чем смогу, - сдержанно улыбнулась вдова, складывая руки в замок на коленях. На ее пальце все еще было обручальное кольцо.       - У вас чудесный дом, миссис Мейджер, - неловко пролепетала Ливия, оглядывая убранство залы.       - Спасибо, мисс Джулиани. Мой покойный муж, как и я, ценил красивые вещи. Мы разделяли с ним страсть к антиквариату, даже наше знакомство произошло на аукционе. Я тогда хотела приобрести себе комод викторианской эпохи, а Дональд перекупил его у меня, заплатив баснословные деньги. Как же я удивилась, узнав, что он сделал это лишь для того, чтобы со мной познакомиться. А еще, как оказалось, влез в долги по самые уши, - сказав это, почтенная вдова усмехнулась и покачала головой, словно припоминая детскую шалость.       Карл считал эту болтовню пустой тратой времени. Ему определенно не хотелось предаваться воспоминанием в компании женщины, от претенциозности которой его едва ли не передергивало. Вся помпа, с которой была обставлен дом, была чужда служителю закона, обитающему в скромной по метражу квартирке, которая выглядела бы нежилой, не будь в ней несколько вещей первой необходимости из вездесущей Икеи. Однако, как профессионал, он решил деликатно перевести разговор в интересующее его русло.       - В долги? Мне всегда казалось, что мистер Мейджер был едва ли не выходцем из аристократии.       Растянув губы в вежливой улыбке, миссис Эленор внимательно посмотрела на Карла. В ее взгляде сквозило снисходительное высокомерие, скрытое за доброжелательностью, прекрасный маркер для всех состоятельных выпускников университетов, входящих в Лигу плюща. Наверняка, она попросит дворецкого по их уходу прибраться, чтобы от их пребывания в доме не осталось ни следа.       - Детектив, вы еще были слишком молоды, когда мой супруг начал свою карьеру, вас в том возрасте определенно больше интересовали игры со сверстниками, чем политика. До нашего брака Дональд был беден, как церковная мышь. Он работал на том аукционе грузчиком, но имел достаточно смелости, чтобы попросить меня о свидании. Очень стеснялся того, что не может ухаживать за мной так, как подобает взрослому мужчине. Но я полюбила его за то, что он бегал за мной по пятам. Знаете ли, в наших кругах это большая редкость. А я была молода и жаждала головокружительного романа, - говоря это с таким апломбом, миссис Мейджер временами поглядывала на внимающую каждому слову Ливию. Офицер, вероятно, понимала мотивы вдовы, поскольку кивала во время рассказа, безмолвно соглашаясь. Для Карла история звучала слишком наигранно и нелогично, поскольку он не мог себе представить, как же вышел такой нелицеприятный мезальянс при всех деньгах Эленор, которая в те годы была молода и неприлично богата, - Отец рвал и метал, но я вышла замуж ему назло. Мать от волнения чуть не хватил удар, но все обошлось. По сути, Дональда толкнула в политику именно я. Мне не позволяло положение быть женой грузчика, да и мы тогда ожидали нашего первенца, Энтони. Часть моего приданного ушло на то, чтобы протолкнуть Дональда в мэрию, на аналитиков, консультантов, смену имиджа, на кампанию. Но, как вы понимаете, моя цель оправдала средства.       Ливия, ожидавшая услышать вдохновляющую историю о женщине, которая сделала из своего мужа успешного политика, оказалась немного разочарована. Да, если не вдаваться в детали, это было именно то, что офицер и хотела. Но если копнуть глубже, то выходило, что Мейджер в лучшем случае был подкаблучником, а в худшем – альфонсом. И его жена, кажется, не то, чтобы сильно скорбела по своей утрате. Не больше, чем требовал того этикет и нормы приличия.       - А вы любили его? – как-то совсем неуверенно прозвучал голос Лидии, когда она задала этот вопрос. Она была уверена в его неуместности, однако промолчать не могла.       Миссис Мейджер склонила голову набок, посмотрев из-под прикрытых век куда-то в сторону, словно вспоминая.       - Я уважала своего мужа. После тридцати семи лет брака это намного ценней. Любовь имеет печальное свойство заканчиваться, в то время как уважение к человеку, который смог прожить с тобой бок о бок большую часть жизни, длится даже после его кончины, - женщина повернула голову в сторону Карла, обращаясь к нему, - Как я понимаю, вы подозревали меня в причастности к смерти Дональда. Что ж, это имело бы смысл, будь у него что-то свое. Много лет назад мы заключили брачный договор, по которому имущество, доставшееся мне после смерти родителей, останется моим и в случае развода. Мистер Бёрнбридж, наш семейный юрист, может представить вам все необходимые документы для ознакомления.       Подобного расклада Карл никак не ожидал. Он был наслышан о миссис Мейджер. Она пользовалась репутацией далеко не глупой женщины, и это оказалось не просто лестными слухами. Конечно же, с юристом встретиться стоило независимо от того, что говорила вдова, но что-то подсказывало Футли, что ее слова были чистой правдой. Брачный договор был железным алиби, особенно вкупе с ее отношением к мужу. Она определенно не стала бы ревновать его к тайским массажисткам, потому что таким женщинам это несвойственно. Карл осознавал, что даже если политик и гулял, его жену это не беспокоило ровно до тех пор, пока об этом не узнает пресса.       - Мы обязательно свяжемся с вашим юристом, - кивнул Футли, наклоняясь в сторону софы, на которой восседала вдова, - Вы не замечали за мужем каких-нибудь странностей в последнее время? Может быть, вам угрожали? Или мистер Мейджер вел себя необычно? Пожалуйста, попытайтесь вспомнить. Вы очень поможете следствию.       Эленор задумчиво потерла запястья. Руки говорили об их обладательнице лучше лица: они выглядели старыми, пусть и ухоженными. Скорее всего, женщина пользовалась услугами прекрасного пластического хирурга и косметолога, которые деликатно корректировали, зная меру в ботоксе и коллагене. С ее деньгами, иного ожидать было бы глупо.       - Нет, не замечала. Дональд вел себя как обычно, ничто не предвещало беды. В последние месяцы большую часть своего времени он посвящал антикварной лавке на Сент-Джеймс Стрит. Его недавнее детище, он чрезвычайно гордился тем, что открывает собственный бизнес. Не без моего участия, конечно же, но это был мой ему подарок на годовщину. Насколько я знаю, бизнес оказался успешным. Кроме этого – ничего необычного.       - Спасибо, миссис Мейджер. Вы натолкнули меня на одну теорию, которую я собираюсь проверить в ближайшем будущем, - сказал Карл, вставая с удобного кресла. Ливия поспешила последовать примеру босса и поднялась тоже.       - Рада была помочь. Не сказала бы, что верю в успех вашего расследования, но искренне желаю вам удачи, - попрощалась с гостями вдова, подлив в изящную фарфоровую чашку чая и молока.       Возможно, убийство Мейджера не было расправой над неверным супругом ради завещанных денег, но оно не переставало будоражить разум детектива Футли. Детали, которые постепенно появлялись, складывались в интересную картину, на которую он страстно желал взглянуть, имея на руках все необходимые факты. Для себя Карл пообещал, что даже если ему не удастся доказать чью-либо вину в этом преступлении, он докопается до истины во что бы то ни стало.

***

      Можно было сколько угодно прятаться в участке, но скрыться от Рождества было невозможно. Каждый уголок города был украшен праздничной атрибутикой. Повсюду сияли разноцветные огни гирлянд, вывески магазинов манили рождественскими скидками, венки украшали двери домов, украшенные ели радовали глаз блестящими шарами, ряженые в Санта Клауса ходили по улицам, раздавая листовки и обещая детям подарки, которые они мечтали получить, кофейни сводили с ума запахом свежего имбирного печенья и кофе с сиропами. Даже в кабинете Карла появилась маленькая елочка на столе, а в органайзере вместе с карандашами и ручками стояли красно-белые карамельки, похожие на крючки и обвязанные зелеными лентами. Это было дело рук Ливии, которая обожала Рождество и радовалась ему как малое дитя. Она расхаживала по кабинету в красной шапке с белым помпоном и оторочкой, а на Батлера силой натянула оленьи рога. Карлу она положила на стол эльфийские уши и колпак с бубенцом, и он впервые порадовался, что из-за субординации он может отказаться их надевать.       - Почему я должен носить рога? – угрюмо спросил Майк, пока Ливия носилась туда-сюда, вешая на стены мишуру.       - Потому что ты – олень, - отрезала Джулиани, подбежав к Батлеру вплотную и привстав на цыпочки. Майк заметно стушевался, не зная, что ему делать, а потому немного наклонился к напарнице на свой страх и риск. Как оказалось, это было фатальной ошибкой – Ливия ловко прицепила ему красный клоунский нос и жутко довольная поспешила отбежать подальше, - Вылитый Рудольф.       Пожалуй, это был первый в истории случай, когда олень носился за горе-Сантой по полицейскому участку с угрозами придушить на месте. Кто-то даже снял это на камеру и разослал всем по внутренней почте. И Карл покривил бы душой, сказав, что едва не упал со стула от хохота, когда Ливия ловко юркнула под стол, в который Майк с разбегу врезался. Так, в общем-то, ролик и закончился: перевернутый стол, огромный ворох рассыпавшихся бумаг, офицер Джулиани, распластавшийся на ней в самой нелепой из возможных поз офицер Батлер и громкие крики Фрэнка Номски, чей стол они и повалили.       И Футли было стыдно за своих ребят, но совсем чуточку. Он вообще был крайне удивлен тому, как вела себя всегда собранная Ливия в преддверии праздников. И поэтому он предпочел закрыть глаза на ее небольшие шалости. В конце концов, оба его протеже знатно получили от пышущего гневом Номски, который заставил их сортировать опрокинутые на пол отчеты и чинить стол, у которого отломился один из ящиков. Батлер так вообще пал жертвой стола и острого колена своей напарницы, которым он каким-то невероятным образом умудрился получить в глаз. Пока они разбирали бумажные завалы, синяк налился приличный, и Ливия, смеясь и извиняясь, попыталась помириться с Майком предложенной холодной банкой зеленого чая. К счастью, или, к сожалению, как Батлер не прикладывал банку к синяку, светлее и меньше тот не становился. Вот и вышло, что Рождество офицеру предстояло отметить тем еще красавцем.       Работа в преддверие праздника никак не желала сдвигаться с мертвой точки. Норман Рид оказался в больнице с инфарктом, и врачи частной клиники не пускали детектива, заявив, что пациенту требуется покой. Как оказалось, у него уже несколько лет были серьезные проблемы с сердцем, и в вечер, когда было совершено убийство Мейджера, предприниматель находился на деловой встрече, на которой ему стало нехорошо. Он быстро покинул коллег и теоретически мог быть причастен к смерти своего оппонента, но только подтвердить или опровергнуть это было решительно нечем. Как оказалось, этот случай был первым тревожным звоночком организма политика. Потом боли в сердце стали беспокоить Рида чаще, но он достаточно халатно относился к своему здоровью, продолжая курить как паровоз. И вот за неделю до Рождества - оказался в больнице, без единого шанса выйти оттуда в ближайшие дни.       Карл решил, что сама Судьба требует от него немного терпения, а потому отправился в вечер Сочельника в «Бойерос». Детектив подумал, что безопаснее всего будет взять с собой старину-Худси, с которым они не виделись тысячу лет. Если Росанна все же придет на вечер и застанет Карла с другом, то не решит, что он нашел себе другую. А значит, что это если и не увеличит шансы извиниться перед девушкой, то хоть и не уменьшит.        «Бойерос» встречал гостей уютным полумраком, нарушаемым лишь светом свечей в разноцветных стаканчиках, стоящих на столиках у сцены. Занавес был украшен золотым длинным дождиком, в баре на полках лежали еловые ветви, обвитые золотыми бусами, но кроме этого никаких украшений к празднику не наблюдалось, за что Футли был благодарен владельцу сего скромного заведения.       Худси уже ждал друга за столиком, попивая маргариту и озираясь по сторонам. Он пошел на концерт сразу после работы, а потому сидел в немного измятом сером костюме, но предварительно снял с шеи галстук. Карл давался диву, как только его старый друг не помер со скуки, работая страховым агентом, но он не жаловался на судьбу и был вполне себе доволен. Правда, не так давно он расстался со своей девушкой, но зная своего друга всю жизнь, Карл был готов поставить двадцатку на то, что Худс еще вымолит у своей подружки прощения и вернется к ней с колечком, отсутствие которого и стало причиной их разрыва.       - Сто лет не выбирался сюда, - весело заговорил Худси, пожимая руку своему лучшему другу, - С каких пор ты ценитель джаза, Карл?       Футли присел за стол, и официант подбежал к нему с меню, но, признав посетителя, отправился делать то, что детектив заказывал как обычно.       - Не поверишь, подарок от подопечной с работы. Она как-то умудрилась заставить меня его принять, даже не спрашивай, как.       Похоже, это звучало нелепо, потому что Худси рассмеялся, откидываясь на спинку стула. В такие моменты Карла отпускало ощущение тяжести на душе, потому что смех его лучшего друга звучал так знакомо, будто они не становились старше и печальнее с каждым прожитым годом, а оставались вечно юными и счастливыми. Футли мог поклясться, что с Бишопом он никогда не чувствовал себя старым, скучным и угнетенным. Наоборот, в компании друга ему было невероятно легко и комфортно. Худси был почти родней, названным братом, его идеальным компаньоном, который при необходимости вытащит бедового Карла из любой передряги. Были случаи, когда друг по просьбе Карла лгал Джинджер и Лоис, были дни, когда Худс выхаживал Футли как заботливая мамаша, и это сделало их лишь ближе, потому что и Карл заботился о своем лучшем друге ничуть не меньше, вытаскивая из полицейского участка пару раз Доди, которой по ошибке проведения кто-то выдал права.       - Может быть, стоило пригласить на концерт ее? Это мог быть намек, - справедливо заметил Бишоп, когда официант принес Футли ром.       - Не мог. Она сказала, что собирается провести Сочельник дома. К тому же, не думаю, что интересую ее как мужчина, - первый глоток приятно обжег горло, и Карл довольно облизнулся.       - Ну, место достаточно романтичное. Скорее всего, у нее самой были планы на этот вечер, но что-то не срослось. Жаль девушку, - Худси покрутил в руках стаканчик со свечкой. Он был безоговорочно прав. Уютная атмосфера располагала к романтике. Джулиани вряд ли бы пошла на подобное мероприятие одна, но, кажется, ее пара отказалась. Это объясняло грусть, сквозящую в ее голосе, когда она дарила билеты. Карл в очередной раз назвал себя в мыслях бесчувственной скотиной, которая так и не купила подарки подопечным. Даже Майк, и тот оставил подарок на столе шефа: бутылку хорошего скотча и, кажется, домашний мясной рулет, запеченный определенно женщиной. Рулету Футли обрадовался даже больше, чем скотчу, поскольку в холодильнике дома было по-прежнему шаром покати. Теперь вопрос с рождественской трапезой отпал сам собой, спасибо кому бы то ни было из близких людей Батлера.       И все же было странно, что оба сделав подарки детективу, они не подарили ничего друг другу. Карл ожидал, что Майк получит на Рождество какой-нибудь свитер или шарф, а Ливия будет любовно гладить кожаный ежедневник, и они наконец-то перестанут шарахаться друг от друга, пытаясь делать это максимально незаметно. Но, кажется, он надеялся зря, после погони и перевернутого стола Номски, они держались еще более отстраненно. Раньше Футли не замечал за ребятами такого, они привычно подшучивали друг над другом во время дежурств и вообще считались добрыми приятелями. Он знал, что пару раз они даже ходили вместе с другими новенькими в общей компании в бар после смены. Но, видимо, после убийства Мейджера что-то пошло не так. И с тех пор в их маленькой команде царило какое-то странное напряжение.       Карл и дальше бы размышлял на эту тему, но гвалт в зале стих, когда на сцену вышел высокий мужчина. На вид ему было около тридцати пяти, он был облачен в синий костюм и тонкую черную водолазку. Уложенные на косой пробор волосы в свете софитов казались платиновыми, было сложно понять, где кончается линия их роста и начинается белоснежная кожа. Тем не менее, альбиносом мужчина не был – темные широкие брови с крутым изломом и синие, словно сапфиры, глаза были яркими акцентами на его, безусловно, красивом лице. Он был настолько привлекателен, что все присутствующие почти сразу забыли о том, что он вышел на сцену, опираясь на черную трость и прихрамывая.       - Дамы и господа, я имею честь представить вам ту, чей великолепный голос собрал нас сегодня вместе. Именно благодаря нему мы все сегодня здесь, наслаждаемся очередным прекрасным вечером и встречаем Рождество с распростертыми объятьями. Однако, это все не ново, и мы из года в год собираемся где-то, чтобы отпраздновать событие, случившееся задолго до нашего появление на свет. Все это лишь повторение истории. Именно об этом нам и споет обворожительная Миранда Чакхалт, прошу вас поприветствовать ее аплодисментами!       И в этот момент на сцену взошла роскошная женщина в блестящем белом платье. Оно как нельзя лучше оттеняло ее шоколадный оттенок кожи и белоснежную улыбку. Язык не поворачивался назвать ее никак иначе как «дива»: она была грациозна как кошка, соблазнительна как грех и вальяжна, как царица. Окинув аудиторию взглядом, певица обхватила руками микрофон и улыбнулась одними губами так, что Карл практически слышал, как она одной-единственной улыбкой разбивает сердце нескольким мужчинам в зале. Она не стала тратить время на лишние расшаркивания и приветствия, будто это было ниже ее достоинства.       К этому времени хромой мужчина с тростью уже устроился у рояля и начал играть. Он неспешно касался пальцами клавиш, но каждое подобное прикосновение рождало в инструменте глубокий утробный звук. Оркестр позади подключился, зазвучали маракасы, бонго и бас-гитара. Все вместе сливалось в тягучий джаз, под звуки которого Миранда Чакхалт покачивала бедрами, обтянутыми белой струящейся тканью платья.       - The word is about, there's something evolving, whatever may come, the world keeps revolving – затянула певица своим грудным голосом, от которого по коже бежали мурашки. С первых же строк становилось понятно, почему она настолько полюбилась европейцам, а в «Бойерос» - ни одного свободного столика, - They say the next big thing is here, that the revolution's near…But to me it seems quite clear, that it's all just a little bit of history repeating.       Саксофонист самозабвенно подключился к оркестру в своей будоражащей партии. Карл знал эту песню, очень давно ее исполняла Ширли Бэсси, и где-то дома у него даже была пластинка с песней «Goldfinger», которая была музыкальной темой одного из фильмов его любимой кино-эпопеи. Будучи мальчишкой, Карл с нетерпением ждал выхода каждого нового фильма о приключениях Джеймса Бонда, и потому песни оттуда он прекрасно знал. Кто знает, может быть, любовь к этой франшизе сделала свое черное дело, толкнув Футли пойти в полицию, чтобы ловить негодяев и обезвреживать их наравне с Шоном Коннери, Роджером Муром и Пирсом Броснаном.       Как оказалось, не один Карл был большим фанатом бондианы: мисс Чакхалт исполнила «Diamonds are forever» так, что зал рукоплескал. Видимо, собственных песен в репертуаре певицы не было, а потому она занималась перепевкой хитов, что было отличной задумкой для таких вот концертов в ресторанчиках, где люди могут выпить и покурить в процессе. Ее репертуар оказался разнообразным, помимо всего прочего она пела лучшее из песен Нины Симон, Эллы Фитцджеральд и Сары Воан. Но самым неожиданным лично для Футли было решение разбавить концерт несколькими песнями Эми Вайнхауз. После плеяды шедевров черного блюза было странно слышать, как Миранда добавила вибрато при исполнении «You know I’m no good» и как сексуально она повторяла свое категоричное «нет» в «Rehab». И, тем не менее, Карл пришел к выводу, что ему понравился концерт от начала и до конца, когда напоследок прозвучала песня Эстер Филипс, «Just say goodbye».       Когда Миранда закончила петь, на сцене лежало несколько пышных букетов от почитателей ее таланта. Собрав цветы, дива покинула зал, не согласившись выйти на бис, как ее не просили громкими аплодисментами.       - Отличный концерт, - сказал Худси, немного захмелевший после нескольких повторений маргариты. Его щеки, выбритые настолько гладко, что казалось, что щетина на них не росла в помине, немного разрумянились от крепости текилы.       - Да, пожалуй ты пра…- закончить фразу Карл не успел, поскольку он упал со стула, задетый чем-то справа. Футли больно приложился головой к полу, но, судя по злым чертыханиям и суете, он оказался в таком положении не один. Посмотрев, что послужило причиной падения, детектив понял, что рядом с ним растянулся тот самый мужчина-пианист с тростью, и желание отругать неуклюжего олуха, вынудившего его вытирать собой полы, куда-то пропало.       - Простите, я, честное слово, не хотел, - извинялся тот, подбирая трость с пола.       - Ерунда, случается, - Карл быстро поднялся на ноги и поспешил помочь музыканту, придерживая того за руку. Руки у того были неожиданно сильные.       Мужчина оперся на трость и благодарно улыбнулся. Вблизи он выглядел не таким худым, как показалось сначала – для музыканта у него было достаточно крепкое телосложение, что было особенно удивительно в сочетании с хромотой.       - Надеюсь, я не доставил вам неудобств? Порой тяжело вписаться в поворот, - оправдался пианист, взглянув на отрицательно покачавшего головой Худси.       - Мы как раз обсуждали концерт, он был высший класс, - сказал Бишоп, улыбаясь.       - Вот как? Спасибо, я передам Миранде вашу похвалу. Думаю, ей будет приятно это знать. Могу я ненадолго присесть к вам? Кажется, я потревожил ногу, и теперь мне нужен небольшой перерыв.        Карл про себя лишь тяжело вздохнул этим словам. Он хотел податься на поиски так и не обнаружившей себя Россы, но видимо эти планы не имели шанса на жизнь. А потому детектив лишь указал на один из стульев, приглашая присесть.       В этот момент официант подбежал к их компании, чтобы принять заказ. Пианист даже не стал открывать меню, попросив принести им бутылку шампанского и записать ее стоимость на его счет. Карл лишь едва заметно фыркнул такому фанфаронству, но не отказался от наполненного игристым вином фужера.       - Простите мне мою невежливость, я ведь даже не спросил ваших имен, - музыкант изъяснялся так косноязычно, что у бедного детектива сводило от этого зубы. Нормальные люди не стали бы тратить столько времени и слов на пустой этикет.       - Роберт Бишоп, но лучше просто Худси. Детское прозвище иногда становится роднее собственного имени, - посмеялся Худс, морщась от пузырьков шампанского, щелкающих прямо по носу.       - Детектив-следователь Карл Футли, - пробурчал детектив, следуя за примером друга и сделав пробный глоток. Он не мог понять, почему чувствовал себя некомфортно в компании пианиста, но ощущал физическое напряжение от одного его присутствия, будто готовился пуститься в бег в любую секунду.       - О, как удачно, что вы не держите на меня зла, иначе пришлось бы провести остаток вечера в камере. Меня зовут Блейк Гриплинг, рад знакомству, - от того, насколько вежливо и формально это звучало, Карла аж передернуло. Видимо, такой была его естественная реакция на подобный официоз, и ничего с этим сделать было нельзя. Пожалуй, он бы действительно посадил этого пижона в обезьянник с превеликим удовольствием, - Не думал, что полицейские могут быть ценителями джаза.       От такого высокомерного выпада Карл чуть не поперхнулся. Каков наглец! Из кроткой овечки Гриплинг быстро превратился в напыщенного индюка, для которого снизойти до общения с копом было великим подвигом.       - Полицейские много чего могут, мистер Гриплинг. Например, стрелять в людей, - елейным тоном ответил Карл, следя за реакцией собеседника. Тот, похоже, остался доволен таким ответом и азартно улыбнулся.       - Как брутально, детектив. А с виду не скажешь, что вы способны на открытую агрессию.       - А я вообще способный, - бросил Карл в ответ, готовый отстаивать свою профессиональную и личную гордость, которая была задета этим прилизанным выскочкой еще с первого взгляда.       Загадочная улыбка озарила лицо Блейка. Этот прищур глаз не сулил ничего хорошего, но означал, что музыкант заинтригован такой колючей дерзостью.       - О, я не сомневаюсь в этом ни секунды. Мне еще не доводилось встречаться с такими кадрами. Вы достаточно молоды для подобного звания. Для этого действительно нужно быть способным к большему, чем патруль улиц.       И хотя улыбался он учтивейшей и сладчайшей из улыбок, у Карла отчаянно зачесались руки разбить пианисту рожу. Такой откровенной наглости он никак не ожидал. Кто же знал, что музыкант в пиджачке и гребаной водолазке окажется таким ублюдком? Конечно, все эти выходцы из богемы славились дурным нравом, но детективу впервые пришлось столкнуться с этим лично, а не слушать рассказанные сестрой истории.       - Пожалуй, я слишком засиделся в вашей приятной компании, - Гриплинг привстал, опираясь на трость. Он взял со стола бокал, осушил его в один присест и со звоном поставил на стол, на котором уже лежала купюра в пятьдесят долларов за шампанское, перекочевавшая из кармана пиджака как-то слишком уж незаметно, - Был несказанно рад знакомству, господа.       Прежде чем уйти, Блейк смерил Футли таким взглядом, что тому стало не по себе. А потом музыкант, как ни в чем не бывало, хромая, растворился в толпе посетителей «Бойерос».        Худси, удивленно наблюдавший за словесной перепалкой, присвистнул. Он знал Карла столько, сколько себя помнил, и за все эти годы на его памяти не было никого, кто так быстро вызывал в его лучшем друге неистовую злость. Бишоп видел, как сжимались его кулаки на столе, как первые морщины на лбу становились глубже, как играли желваки и сжималась челюсть.       - Что это вообще было?       - Если бы я знал, - сдерживая собственную ярость, ответил Карл и подозвал официанта, чтобы тот принес еще одну порцию рома.

***

      Наведаться в антикварную лавку Мейджера после праздников Карл решил еще с тех пор, как побывал в гостях у его вдовы. Пока что этот магазин был единственной зацепкой, которая была у детектива на руках. И Футли не собирался халатно ее отметать, как нечто несущественное.        Как оказалось, лавка находилась почти в самом центре и соседствовала с бутиком какого-то модного дома, специализирующегося на пошиве haute couture, и простенькой кондитерской. Сначала Карл хотел взять с собой кого-нибудь из ребят, но Джулиани после Рождества неожиданно слегла с температурой, а Майк зашивался с бумагами, разгребая завалы за двоих. Время от времени он недовольно сопел, собираясь уже спросить что-то у Ливии и вспоминая, что ее нет.       Батлер провел праздник в кругу своей семьи. Учитывая, что он был старшим братом для всех остальных детей, Майку пришлось несладко: самые маленькие, пятилетние близнецы, ссорились, чья очередь кататься на его спине верхом, восьмилетний брат бегал по дому как угорелый, то и дела воруя из холодильника сладости, а остальные сестры в возрастной категории от тринадцати до семнадцати пытались сбежать со своими друзьями и парнями гулять. После такого шумного празднования для офицера было за счастье остаться в относительно тихом участке, где есть кофейный автомат, стол и удобное кресло, которое не тряс каждые пять минут какой-нибудь неугомонный ребенок.       Дорога до магазина не заняла много времени. Карл припарковался и позволил себе перекур перед посещением этого места. За то время, что сигарета тлела в его руках, детектив успел внимательно рассмотреть соседние заведения: справа от антикварной лавки располагалась уютная кондитерская, в которой определенно стоило на обратной дороге купить что-нибудь, что пахло так соблазнительно и сладко, слева была претенциозная парикмахерская, кричащая о том, что ей заведует британский стилист – выполненная в стиле телефонной красной будки и украшенная характерным триколором. На фоне всего этого магазин Мейджера выглядел обманчиво скромно, но с умом обставленные витрины не оставляли сомнений – товар в нем был действительно редкий, старый и дорогой.       Когда Карл зашел внутрь, колокольчик над дверью жалко зазвонил. Продавец тут же повернул голову в сторону выхода, встречаясь с посетителем взглядом. За прилавком сидел пожилой мужчина с усами, напоминающими те, что были у Отто фон Бисмарка, в крупных очках в роговой оправе и в застиранной фланелевой рубашке, увенчанной аккуратно повязанной бабочкой. Про себя Футли отметил, что дедуля был тем еще модником, и эта мысль вызвала у него добродушную улыбку.       Детектив хотел уже заговорить с пожилым продавцом, но появление из недр магазина женщины заставило его повременить. Она была высокой, худой и грациозной. Платина волос, стриженных ровно, до середины шеи, в полумраке помещения казалась сединой. Женщина обладала красивыми правильными чертами лица, точеной фигуркой и темно-синими глазами, которые из-за тусклого света казались почти черными. Ее платье цвета запекшейся крови выгодно подчеркивало достоинства, но оставляло простор для воображения, которым Карл бы с радостью воспользовался, будь он в магазине не по делу. В руках женщины находилась маленькая сумка и какая-то записка, на которой детектив разглядел иероглифы, набросанные со спешкой уверенной рукой.       - К сожалению, я не нашла у вас того, что искала, - обратилась женщина к продавцу. Он выглядел настолько расстроенным этой новостью, что в пору было посочувствовать.       - Мне очень жаль, мисс. Судя по записям, эту статуэтку никто не покупал. Мне кажется, что ее просто не видно за другими вещами, и она где-то ждет вас. Может быть, она найдется завтра.       Женщина сложила листок вчетверо и спрятала его в сумочке. От одного взгляда на лицо этой дамочки Карл ощущал острый зуд дежавю. Было в ней что-то настолько знакомое, что от невозможности вспомнить, что же это, детектив начинал злиться на себя и свою дырявую память.       - Сильно в этом сомневаюсь, мистер Ферроу. Но раз вы так считаете, то я еще навещу вас завтра.       Звонок оповестил присутствующих о появлении в магазине еще одного человека. И стоило его ноге ступить на порог антикварной лавки, Карл помнил, о чем подсознание пыталось ему напомнить. Сходство было налицо, настолько очевидное, что даже не возникало сомнений.       Блейк Гриплинг, опиравшийся на свою трость, прошагал к женщине и притянул ее к себе за талию. От глаз Футли не укрылось, что хромота музыканта совсем немного уменьшилась, но это легко было списать на то, что в этот раз никто не бил его по больной ноге.       Увидев знакомое лицо, Блейк расцвел в ехидной улыбке.       - О, детектив Футли, мир тесен. Какая неожиданность встретиться с вами здесь.       От тона, с которым Гриплинг произносил каждое слово, Карлу было не по себе. В детстве он смотрел с Джинджер экранизацию «Книги Джунглей», и в ней Шерхан говорил точно так же: обманчиво любезно, с театральным придыханием. Футли никогда не любил кошек, ни больших, ни малых.       - Определенно не самая приятная, - детектив поежился под пристальным взглядом женщины, которая теперь разглядывала его с искрой интереса.       От такой дерзости губы сестры Блейка растянулись в ухмылке. Ей определенно нравилось то, что детектив откровенно огрызался на ее брата, когда он пытался выставить себя идеальным джентльменом с безупречными манерами и в то же время парировать, осыпанный подколками.       - Ну не скажите. Лично я всегда рад вашей компании, - Карл был готов поклясться хоть жизнью родной матери, что это была самая раздражающая фраза, что он слышал, но как оказалось, худшее было впереди, - Эстет, ценитель джаза, рома и антиквариата – многогранная личность, даром, что полицейский.       Судя по всему эта перепалка могла бы затянуться на добрый час, но женщина крепко сжала запястье Гриплинга, вынуждая его обратить на себя внимание. Она хотела поторопить его, и добилась успеха.       - Кортни, это детектив-следователь Карл Футли. Удивительный человек, которому даже удалось устоять перед твоими чарами, - Гриплинг сам посмеялся собственной шутке, но поняв, что никто в этом смехе его не поддержал, он умолк.       - Ну, так еще не вечер, - Кортни протянула Карлу руку, и он аккуратно ее пожал. Видимо, она рассчитывала на поцелуй, но и рукопожатие она приняла с величественным видом, - Признавайся, братец, ты специально прятал от меня детектива, небезосновательно опасаясь, что все его внимание будет обращено на меня?       - Может, вы позволите мне решать самому, на кого обращать свое внимание, и не будете говорить обо мне так, будто меня здесь нет? – поинтересовался Карл, наблюдая за тем, какими взглядами обменялись Гриплинги. Видит Бог, Футли на секунду даже подумал, что они близнецы, хотя Кортни по возрасту была ближе к Джинджер.       Похоже, брата и сестру веселило замешательство детектива.       - О, прошу прощения, Карл, - Кортни позволила себе фривольность обратиться к полицейскому по имени, и это он стоически стерпел. А вот если бы ее дражайший братец решился на подобную дерзость, ему бы точно пришлось вправлять свой непомерно задранный нос, - Мы с Блейком порой перегибаем палку, когда обсуждаем то, что представляет для нас интерес.       Детектив был вынужден смириться с тем, что в этой семье все были одинаково высокопарны и бестактны в своих высказываниях, что раньше казалось для него сочетанием несочетаемого. Но если в Кортни это лишь немного раздражало, то вот ее брат был первоклассным триггером для ярости Карла, испепеляющей и, в общем-то – беспричинной.       - Пожалуй, мне стоит вмешаться и спасти детектива от твоего интереса, Кортни. Город не перенесет такой потери. Имей совесть.       - И в том ты прав. А жаль. Уверена, мы бы нашли общий язык, - сказав это, Гриплинг улыбнулась. Улыбка ее была обворожительна, и если бы она не пыталась ею еще попутно и поддеть брата, Карл бы точно на нее купился. Его даже не смутила бы разница в возрасте, хотя обычно он предпочитал женщин моложе себя минимум на пару лет. Тем не менее, для Кортни он мог бы сделать исключение, и точно бы об этом не пожалел.       - Боюсь, вы не говорите по-плебейски, - детектив и сам не понял, зачем так резко ответил, но почему-то одобряющая улыбка музыканта заставила его воспарять духом. Оказывается, даже Гриплинга при большом желании можно заткнуть за пояс, - А я ни слова не понимаю по-китайски.       Карл просто ткнул пальцем в небо, говоря это. Он не был уверен в том, что видел именно китайские иероглифы в записке, что держала Кортни, однако, он, кажется, был прав. Насмешливое выражение ее лица тотчас сменилось замешательством и испугом, а затем она спешно вышла из магазина, оставив мужчин без объяснений своего спонтанного поступка.        Блейк выглядел удивленным и заинтересованным. Смерив Футли долгим и пристальным взглядом, он переложил трость из левой руки в правую.       - Пожалуй, я был неправ, сомневаясь в вашей профессиональной компетентности. До свидания, детектив.       - Дай бог, до нескорого, - пробурчал Карл уже вслед уходящему музыканту. Наконец-то этот странный разговор подошел к концу, и детектив мог приступить к своей работе. Он обернулся к продавцу, который за время болтовни посетителей не растерялся и принялся читать газету.       - Простите, а могу я поинтересоваться, что искала мисс Гриплинг? Знаете, хочу сделать ей подарок, - Футли решил соврать и утолить свое любопытство. Ему было интересно, что же было в этой лавке такого интересного, что нелегкая принесла сюда аж двоих Гриплингов.       - Мисс уже два дня никак не может найти статуэтку «Три обезьяны». Ее никто не покупал, но отыскать такую вещицу в большом магазине задачка не из легких.       Насторожившись, Футли замер. Он был слаб в мифологии, тем более в восточной, но просмотр с племянниками мультфильмов по кабельному впервые сослужил Карлу добрую службу. В одном из шоу с Джеки Чаном было что-то о трех обезьянах. Одна из них закрывала мохнатыми ладонями уши, вторая - глаза, а третья прикрывала руками рот. Это звучало чертовски знакомо и тревожно. Особенно в магазине Мейджера, которому прострелили глаза, уши и рот.       Выругавшись, Футли выбежал из антикварной лавки. Ему предстояло найти доказательства своей теории и убедить всех в том, что она правдива.

***

      Времени не было, оно катастрофически утекало сквозь пальцы. Карл сидел в салоне своей машины как на иголках, ожидая хоть чего-нибудь. У него не было доказательств, не было мотива, не было почти что ничего, что могло бы стать подтверждением его догадок, но Футли был уверен в том, что именно Гриплинги были виновны в смерти Мейджера. Это не могло быть просто совпадением – три обезьяны из легенд олицетворяли способ, которым политик был жестоко убит. Это точно не было случайностью.       Пока Карл ездил в участок за пистолетом, он позвонил Ливии и попросил ее разузнать все об этой восточной легенде. Джулиани оперативно отыскала нужную информацию и отзвонилась начальнику, чтобы рассказать все, что нашла. Как оказалось, эти обезьянки олицетворяли буддистскую идею недеяния зла. Офицер сказала, что происхождение символа связано с игрой слов в японском языке, где во фразе «не вижу, не слышу, не говорю» трижды повторяется иероглиф, переводящийся как «обезьяна». И упомянула о том, что первоисточником изречения «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него», вероятно, является Конфуций.       Это мало помогло Футли в расследовании, но так хотя бы становилось понятнее, что пытался сказать убийца. Мейджера убили из-за какой-то дурацкой статуэтки с мартышками, которую тот, вероятно, спрятал. Политик мог притащить ее домой, мог запереть ее в сейф, мог оставить у себя в мэрии в кабинете, мог, в конце концов, продать ее. Но судя по записям продавца, эта вещица не покидала антикварной лавки, а значит, искать надо было там.       Судя по всему, Кортни уже два дня искала в лавке то, за что Мейджер поплатился жизнью. И раз с момента смерти Мейджера прошло больше недели, то ее поиски уже включили в себя несколько мест, в которых ничего не обнаружилось.       Карл решил не предупреждать своих протеже о намерении проникнуть в лавку Мейджера ночью. Он понимал, что без ордера не имеет права лезть в магазин и искать там то, что так жаждала найти Гриплинг, однако, опередить ее означало докопаться до истины. А потому, вооружившись набором отмычек, изъятых из вещдоков по делу одного домушника, который счастливо мотал срок уже три месяца, детектив пробрался внутрь детища Мейджера.       Сигнализация напрямую связывала антикварную лавку с полицейским участком, и Карл знал это, а потому отключил ее прямо оттуда. Таким образом, он беспрепятственно прошел в магазин, не опасаясь, что коллеги нагрянут на вызов о взломе. В темноте обстановка этого места казалась пугающей. Футли подумал, что это было похоже на фильм ужасов, один из десятков классических хорроров, которые он смотрел еще мальчишкой. Они были черно-белыми и скорее вызывали смех, а не страх, учитывая, как далеко продвинулось искусство грима и спецэффекты за десятилетия, которые минули со дня их выпуска. Но в этот день он не находил ничего смешного в ситуации, в которую он попал.       Вооружившись фонариком, Карл внимательно разглядывал полки на предмет статуэтки. Он искал что-то, хотя бы отдаленно похожее на трех обезьян, но все было тщетно: медные статуэтки пухлощеких купидонов, фарфоровые вазочки, старинные часы с латунью, папье-маше, счеты, подставки для книг – множество вещиц, не подходящих под описание. Футли решил, что раз уж Кортни не смогла найти здесь статуэтку, то ее нет на витрине. Видимо, Мейджер не решился прятать дерево в лесу, а значит, спрятал вещь где-то еще.       Пройдя вглубь магазина, Карл увидел неприметную дверь, скрытую за шелковой восточной ширмой. Он не обратил бы на нее внимание, если бы свет не пробивался сквозь стекло. В свете дня ее легко можно было пройти мимо и не заметить, но в кромешной тьме слабое свечение выдавало местоположение потайной комнаты.       Повозившись с замком, детектив отворил дверь. Это оказался кабинет Дональда Мейджера, пыльный и тесный. Обставлен он был достаточно скромно: письменный стол, кресло, вешалка для пальто и стеллаж для бухгалтерии. На стенах висело несколько старых афиш черно-белых фильмов с Фредом Астером. Первым делом Футли снял постеры в рамках, проверяя, нет ли за ними сейфа. Как оказалось, Мейджер просто любил эти фильмы, а не пытался спрятать тайники. Хотя, на месте одной из афиш оказалось здоровое чернильное пятно на обоях, и это было единственное, что политик решил скрыть.       Карл хотел вскрыть ящики убитого политика, но его взгляд зацепился за подарочный пакет, который оказался скрыт ото всех массивным столом. Выудив его, Карл заглянул внутрь и вытащил оттуда открытку. На этой открытке было написано следующее: «Дорогая Александра! Дедушка очень любит тебя и поздравляет с Днем рождения. Радуй маму и папу, будь умницей, и тогда мы обязательно сходим в цирк вновь. С любовью, дедушка Дональд». А в пакете лежала массивная деревянная шкатулка.       Взяв вещь в руки, Футли взволнованно вздохнул. Его мгновенно бросило в жар от того, что было изображено на шкатулке: три обезьянки в клоунских колпаках, играющие на музыкальных инструментах. Одна играла на трубе, вторая прикрыла глаза, барабаня, а третья придерживала подбородком скрипку, из-за чего ее ушей не было видно. Слепая, глухая и немая – вместе они образовывали маленький оркестр.       С трепетом открывая шкатулку, детектив услышал, как шестеренки внутри нее тяжело закрутились, и в маленьком кабинете раздались первые звуки детской песенки.       - Вся королевская конница, вся королевская рать, не может Шалтая, не может Болтая, Шалтая-Болтая собрать, - раздалось за спиной Футли одновременно с щелчком предохранителя.       Карл узнал этот голос сразу. У него в груди похолодело от осознания того, что его пушка была в кобуре под пиджаком, в то время как его взяли под прицел.       Блейк Гриплинг, облаченный в черную водолазку и брюки, стоял у двери, целясь детективу в голову Вальтером Р99. Незваный гость вежливо улыбался и выглядел расслаблено, однако это была лишь видимость. Детектив видел, что музыкант спокойно стоит на ногах без трости, и был готов биться об заклад, что при малейшей попытке к сопротивлению он окажет быстрый отпор.       -Вы мне глубоко симпатичны, не хотелось бы вас калечить, - Гриплинг указал кивком головы на шкатулку, прежде чем сказать, - Откройте ее и вытащите оттуда музыкальный механизм. Будьте нежным, детектив.       Карл медленно вытащил плотно прилегающий механизм, который пару минут не поддавался. Как оказалось, в шкатулке под ним лежали листы, разделенные для удобства строчкой. Таких листов там была целая пачка и на каждом маленьком простроченном квадратике красовалась мордочка обезьянки, широко улыбающейся Футли.       - ЛСД? – стараясь не выдать дрожи в голосе спросил детектив.       Гриплинг, сделав несколько плавных шагов навстречу Карлу, перевел дуло пистолета ему в грудь.       - В каком-то смысле вы правы. Но не до конца. Это свежая разработка, последнее слово в синтетических наркотиках. Вы такого еще не видели. Положите шкатулку обратно в пакет.       Карл повиновался, чувствуя, как по венам разливается адреналин. Его мозг работал с бешеной скоростью, помогая продумывать возможные варианты для отступления. Страх смерти заставлял все внутренности сжиматься, но Футли не позволял себе впадать в панику, понимая, что таким образом подпишет себе приговор. Поэтому он просто ждал ошибки Гриплинга, которая помогла бы ему сменить расстановку сил.       - Я пробил вас по базе, Гриплинг. Интересная биография: военное училище, прекрасные характеристики. Вы были лучшим стрелком выпуска?       Блейк кивнул.       - А так же один из лучших в рукопашном бою. Уступал только Стенли ДеЧико и Майклу Бингли. В юношестве я был слишком худым.       - И если верить тому, что я узнал, вы погибли еще восемнадцать лет назад в автокатастрофе вместе с сестрой. Так кто же вы на самом деле? – детектив рассчитывал таким образом выбить себе время и улучить момент для атаки.       - Скромный исполнитель, не более того, дорогой детектив. Вам я даже имел дерзость представиться своим именем, данным мне от рождения. Хотелось немного поиграть с вами на прощание. В каком-то смысле это мой вам подарок.       Блейк забрал со стола пакет, не упуская из вида Футли и продолжая смотреть тому прямо в глаза. Сукин сын действовал профессионально.       - Удобное алиби. Вы колесите по свету в качестве музыкантов, даете концерты, а между делом приторговываете наркотой. Никто не подумает на хромого пианиста и певичку.       Видимо, эти выпады лишь веселили Гриплинга, ощутившего собственную власть. Он играл с детективом как кот с мышью, не боясь быть побежденным.       - Фу, как грубо. Вы бы удивились, узнав, что эта, как вы выразились, певичка, имеет связи на высшем уровне. В Америке вы не смогли бы даже доложить о нас начальству, потому что это дело тотчас же замнут. Ну, на крайний случай, это дело замял бы я, как это случилось с мистером Мейджером.       Портрет убийцы в уме Карла идеально наложился на образ Гриплинга. Он был высоким, ловким, нахальным. Судя по всему, он перед смертью жестоко избил Мейджера своей увесистой тростью, в которой наверняка было спрятано какое-то оружие, возможно длинное острое лезвие. А затем, выбив из политика информацию о той вещи, что он себе прикарманил, вероятно, даже не подозревая о ее ценности, Блейк убил его.       - И что, теперь вы собираетесь и меня «замять»? – спросил Карл, чувствуя, как кровь в жилах стынет от осознания опасности. Он старался дышать ровно, не показывая Гриплингу страха, однако, ему впервые казалось, что он вот-вот лишится жизни. Раньше такого не случалось ни во время драк в баре с противниками, у которых с собой был складной нож, ни при проведении операций по поимке вооруженных грабителей.       Гриплинг, склонив голову набок, пристально разглядывал детектива. Он смотрел так, будто пытался запомнить каждую деталь их последней встречи. Дуло его Вальтера сдвинулось чуть левее, чтобы в случае чего выстрел наверняка пришелся в сердце. Такая педантичность заставила детектива фыркнуть, что вызвало у убийцы лишь усмешку.       - Ничего личного, это бизнес, - переведя взгляд на нервно ходящий под кожей кадык, Блейк заставил себя отвести взгляд от шеи и снова смотреть полицейскому в лицо, - Хотя, лично мне вы крайне любопытны, детектив. Поэтому…       Скорость, с которой Гриплинг сделал шаг назад и выстрелил в колено Карла была невероятной. От боли, в которую бросило детектива, он громко закричал и грузно рухнул на пол.       - … я просто вас чуточку покалечу. Возвращаясь к нашему разговору о многогранности вашей личности, уверен, что вы найдете для себя новое, менее опасное призвание. Возможно, вы состоитесь как писатель, пока будете проходить курс реабилитации, - говоря это, Блейк присел на колени. Он по-прежнему угрожал Футли пистолетом, но другой рукой он потянулся к кабуре детектива. В этот момент Карл собрал все силы в кулак и что есть мочи ударил Гриплинга по лицу. В тишине магазина послышался хруст ломающейся кости.       Блейк тотчас же ответил, ударив детектива рукоятью пушки по голове. Футли сморгнул подступившие от боли слезы и попытался придушить Гриплинга, но тот ударил еще раз в живот. От этого Карл вскрикнул, жадно вдыхая воздух, который показался ему колючим и удушающим.       Кровь из разбитого носа Блейка капала на лицо детектива, продолжающего сжимать горло преступника. Чтобы вырваться, Гриплинг надавил коленом на простреленную коленную чашечку Футли, после чего он окончательно сдался, оглушенный новой волной боли.       - Жаль, что мы с вами по разные стороны баррикад, - Блейк забрал из кобуры табельное оружие Футли и внимательно его осмотрел. Видимо, его не впечатлил рабочий кольт детектива, но он спрятал его в пакет к шкатулке, - Пожалуй, заберу этот сувенирчик себе. А то вы натворите дел.       Карл злобно зарычал, пытаясь положить ногу так, чтобы она болела хоть чуточку меньше. Голова гудела так, будто детектив стоял под огромным звенящим церковным колоколом. Тошнота подступала к горлу, освежая в памяти воспоминания о сотрясении мозга, которое Футли уже однажды получал.       Гриплинг достал из кармана носовой платок и с его помощью подхватил трубку стационарного телефона. Набрав номер так, что кнопок телефона он касался ногтем и самым кончиком пальца, не оставляя отпечатков, Блейк дождался, пока гудки сменит женский голос.       -Здравствуйте, пришлите карету скорой помощи по адресу Харли стрит, дом тридцать шесть. Человек с двумя огнестрельными ранениями, есть риск, что он умрет от потери крови.       Положив трубку, Гриплинг проверил, не потерял ли детектив сознание, но тот злобно буравил Блейка взглядом, лежа на полу.       - П-почему два? – болевой шок становился все сильнее и сильнее, Карлу было трудно говорить, не стискивая зубы.       Спрятав платок в карман, Блейк промокнул им свое окровавленное лицо. Белая ткань в темноте моментально стала черной от крови.       - А вот почему, - выстрелив Карлу в плечо, Гриплинг спрятал свой собственный пистолет и направился в сторону выхода, - Бросьте эту неблагодарную работу. Мне будет очень жаль, если вы умрете.       Карл взвыл от того, что каждая клетка его тела кричала о боли. Он не мог думать ни о чем, помимо нее. Детектив понимал, что его раны не самые серьезные на свете, жизненно важных органов не повредили, это со временем заживет, но желание отмотать это самое время до момента полного выздоровления было непреодолимым. Лежа в луже собственной крови, Футли готов был рвать на своей голове волосы от досады. Он упустил чертового Гриплинга, он позволил ему уйти, скрутив себя как мальчишку! Какой стыд. Что ему теперь нужно было сказать в свое оправдание? Он лежал в запертом магазине, на обыск которого ордена никто не выдавал, с двумя огнестрельными ранениями, без табельного оружия и вразумительного объяснения сложившейся ситуации.       Сжав что есть сил руку на раненом плече в попытке остановить кровь, Футли не заметил, как отключился.

***

      Рыжая женщина сидела у кровати и недовольно ворчала. Пациент на кровати выглядел хмурым и раздраженным. Его отросшая щетина больше напоминала медную жесткую проволоку. Голова больного была обмотана бинтами, но на левом виске они пропитались кровью.       - Карл, не веди себя как маленький и поешь! – настаивала Джинджер, протягивая полную домашнего супа ложку ко рту пациента.       Тот лишь кривил рот и всячески старался увернуться. Его подташнивало от сотрясения мозга почти так же сильно, как от чрезмерной заботы старшей сестры.       - Хватит упрямиться, тебе же тридцать пять лет, а накормить тебя сложнее, чем мою пятилетнюю дочь. Боже, ну вот в кого ты такой упрямый, а? – разочарованно протянула Джинджер, откладывая тарелку на поднос. Все ее попытки накормить младшего брата были как об стенку горох, и это не могло ее не расстроить.       - У нас это семейная черта, Джиндж. Все, кто родился Футли, Бога переживут, лишь бы последнее слово было за ними.       Услышав это, Джинджер лишь закатила глаза. Переубеждать ее неугомонного брата было бесполезно. Она была рада тому, что он чувствует себя достаточно хорошо для споров, поскольку когда ее разбудили звонком из больницы посреди ночи, она испугалась, что пора доставать из шкафа траурное платье.       От обильной кровопотери и болевого шока Футли потерял сознание. Скорая приехала достаточно быстро, но у них ушло время на то, чтобы отыскать его в антикварной лавке. Медикам пришлось задействовать донорскую кровь и провести сложную операцию на колене, в котором пуля застряла. Гарантий на то, что детектив сможет бегать, врачи не давали, но обещали, что после курса реабилитации он точно будет ходить. Для Карла такой прогноз звучал как минимум неутешительно, но он был вынужден с этим смириться и лежать в больничной койке, без возможности ретироваться от родной сестры куда-нибудь подальше.       Пока он валялся в госпитале неделю, к нему успели зайти все его близкие. Лоис, работавшая в больнице, узнала о его ранениях раньше всех и выбила с помощью Рея ему максимально комфортные условия из возможных. Худси тайком притащил Карлу целую коробку пончиков с глазурью и обещал, что как только Футли поправится, они обязательно обмоют это дело чем-то посерьезнее кофе. Даже Джулиани с Батлером заходили проведать начальника. Ливия принесла цветы и бросала на шефа сочувствующие взгляды. Офицер очень волновалась, поскольку она была последней, с кем Карл говорил перед тем, как его подстрелили, и она чувствовала вину. Майк же сказал, чтобы детектив не беспокоился, потому что они взяли на время все его обязанности на себя, и кажется, у них даже выходило неплохо. Футли, в общем-то, и не сомневался, что его ребята справились со свалившимися на них делами. Его больше беспокоило, смогут ли они работать вместе, но, судя по взглядам, которыми они обменивались, Карлу еще предстояло пожурить их, чтобы не устраивали на работе мыльную оперу.       Разговор брата и сестры прервал курьер, который выглядел в больнице крайне неуместно. В руках у него был букет белых фрезий.       - Вы – мистер Футли? – спросил курьер, поглядывая в блокнот и сверяясь с записями.       Удивленно кивнув, Карл проследил за тем, как парень из доставки отдал ему цветы и попросил расписаться. Когда он ушел, детектив и его сестра остались вдвоем, в тишине, до тех пор пока Джинджер не утомило молчание.       - Карл, что это?       Футли безмолвно осматривал букет, пока не нашел в нем маленькую записку. Каллиграфическим почерком на ней было выведено всего лишь два слова: «Выздоравливайте, детектив». И хотя подписи на карточке не было, Карл знал, кто решил передать ему привет таким образом.       Он сжал здоровую руку в кулак до побеления костяшек пальцев и зарекся, что вопреки прогнозам врачей он не просто встанет, а снова научится бегать.Он найдет и поймает того, кто подарил ему две пули и большую цель. И когда они встретятся вновь, а они непременно встретятся, Блейк Гриплинг пожалеет о том, что ни одно ранение детектива-сержанта Карла Футли не было смертельным.