***
Следующие несколько дней выдались пасмурными, изредка накрапывал дождь. Приходилось оставаться дома, и Ричард то, лениво потягиваясь на диване, почитывал какую-нибудь книгу, то включал телевизор, то просматривал новости из Твиттера или же наигрывал замысловатую мелодию, достав свою старенькую, но от этого звучащую нисколько не хуже, виолончель. Ему хотелось сочинять что-то, и это у него хорошо и легко, без особого труда, получалось. К Ричарду пришло вдохновение, и ему думалось, что уйдёт оно не так стремительно, как это обычно бывало. Скоро погода вновь наладилась, и мужчина возобновил свои прогулки. Посещая парк, он не без интереса в глазах отмечал там, среди многих отдыхающих, всю ту же незнакомку, которая иногда принималась рисовать портрет подходившего к ней желающего заполучить его. В один день Ричард уже собирался вновь подойти к девушке, чтобы познакомиться, но она, поговорив по телефону, вдруг быстро собралась и буквально убежала. «Ну вот! О чём это говорит? Надо было подойти хотя бы на десять минут пораньше. Профукал момент». На другой день актёром, привыкшим находиться на публике, завладела какая-то жуткая нерешительность, робость, появилось и необъяснимое стеснение. Мужчина подумал, что это скоро пройдёт, но ни одно из чувств не торопилось исчезать ни через день, ни через два. Ещё через неделю в Лондон приехал лучший друг Ричарда, его коллега Ли Пейс. Они, бывало, иногда показывались вместе, то так же прогуливаясь по городу, то захаживая в магазины или посещая премьерные показы театральных пьес или фильмов, в которых участвовал кто-то из них. А сколько уж слухов возникало по поводу таких их дружеских встреч! Кто бы знал, какой хохот они поднимали, когда их подозревали в том, что они — тайные любовники. Такого точно никто и никогда не слышал. — Эй, Рич? Повтори-ка мои последние слова, — подозрительно произнёс Ли, прищурив глаза. — Кажется, ты говорил что-то о съёмках, которые начинаются через два дня? — сказал Ричард, посмотрев на друга. — Вообще-то эту тему я закрыл, наверное, минут пятнадцать назад. — Сдаётся мне, мой друг, с тобой что-то не так, — протянул Ли, — и я выясню, что. — Брось, всё у меня нормально, — ответил Ричард, но проницательного Пейса, который к тому же отлично знал своего приятеля, было не провести. Недолго думая, он стал оглядывать внимательными, ясными глазами всё, что их окружало. И тут его посетила догадка. — Ну, долго ты ещё тут сидеть собираешься? — иронично поинтересовался Ли, отчаянно пытаясь скрыть усмешку, которая так и возникала на его довольном лице. Он в этот момент как никогда был похож на кота, который объелся сметаной. — Ты что имеешь в виду? — удивлённо спросил Ричард как ни в чём не бывало. — С чего это вдруг ты меня выгоняешь? — Я думаю, Рич, тебе просто необходим собственный портрет в доме. Может, обратишься вон к той дамочке? — елейным голосом произнёс Пейс, невинно хлопая глазами. — О нет, Ли, я так не думаю. Да и почему именно к ней? — Ричард не собирался отступать. Это была замечательная дуэль двух талантливых актёров, и Армитидж считал кощунством её прерывать. — А я вот уверен в обратном, — настаивал на своём Ли. — Ответ на другой вопрос ты и сам знаешь, нет нужды спрашивать меня об этом. Я тебе удивляюсь, брат, как ты к ней раньше не подошёл? Давай так: ты не идёшь, тогда иду я, — провоцировал Ли. — Ну ты и проныра, Пейс, каких ещё поискать. Нет уж, я ушёл, чтобы ты только отвязался от меня, — если Ли в чём-то убеждён, то так просто он уже от этого не отступит и ни за что не забудет ни единой детали. — Шагай, недо-Ромео. А я тут на ваше театральное действо посмотрю. Ведёшь себя иногда так странно, юнец — юнцом, а по виду так и не скажешь, — сказал Пейс и заработал сказочное чувство, какое испытываешь, когда тебя пихают локтем в грудь. — Да, и не только по виду — могу тебе как-нибудь отменный пендель зарядить, — пригрозил Ричард Ли, коварно улыбаясь, и с ощущением выполненного долга оставил друга в покое и удалился. — Вот и ставь его на путь истинный! Нет бы спасибо сказать, — беззлобно произнёс Ли, а затем посмеялся. — Нет уж, обойдусь как-нибудь и без пинков. Я, между прочим, уже дал ему этот самый волшебный пендель, только не делом, а словом. Ричард тем временем подошёл к девушке и, ослепительно улыбнувшись, произнёс уверенным, будничным тоном: — Привет, меня зовут Ричард. У тебя прекрасные работы! Я восхищён твоим удивительным талантом. Не откажешься ли ты оказать мне услугу, нарисовав мой портрет? Девушка узнала глубокий, чёткий голос, который прежде слышала всего лишь раз в своей жизни. Разумеется, она уже решила, каким будет её ответ.Часть 1
14 января 2016 г. в 16:36
Погожий яркий день, когда солнце, находясь в зените, радует своим теплом, но не обжигает, когда небо ясно-голубого, насыщенного цвета, без единого облачка, когда ветер тихонько шелестит зелёными листьями на деревьях. В такое время обычно хочется выбраться на природу, подышать свежим воздухом, полежать на заросшем мягкой травой газоне, подставив лицо навстречу лучам небесного светила. Отдыхать, жмурясь от удовольствия, и не думать ни о чём.
Об этом же размышлял Ричард Армитидж, проснувшись одним ранним утром и взглянув в окно. «Нередко такое увидишь! Я как будто нахожусь в солнечном Лос-Анджелесе, а не в чаще всего дождливом и пасмурном Лондоне. Какой день! Отпуск, начало съёмок в новом фильме только через месяц. Могу себе позволить немного расслабиться», — улыбался мужчина. «Вот и начну с сегодняшнего дня».
Выйдя из дома, Ричард сделал глоток свежего воздуха, вдохнув его полной грудью, получая удовольствие от атмосферы и ощущения того, что у него появилось свободное время, и он волен им распоряжаться как пожелает. Актёр прохаживался по улицам Лондона неторопливо, никуда не спеша. Кажется, пару раз он был пойман назойливыми папарацци, словившими его на объективы всегда носимых под рукой фотокамер. Пусть, что с них взять! Кому-то нравится играть, выступая на камеру или на сцене театра, а кому-то по душе ходить по пятам за другими людьми, запечатлевая каждый их шаг.
Ноги сами привели Ричарда в центральный парк, где он присмотрел себе скамейку под тенью длинных разлапистых ветвей высокого кедра. Мужчина занял её и огляделся. Ветки замечательно скрывали его от излишнего внимания посторонних глаз, но ему было хорошо видно каждого человека, находящегося или проходившего рядом.
Ушей достигал приятный, ласкающий слух перебор гитарных струн и звон аккордов. Это играл парень, очевидно, наслаждающийся музыкой, который также был не прочь исполнять её для кого-нибудь, и потому пришедший в парк. Прогуливались здесь, держась за руки, и семейные пары с детьми. Ребятишки чаще всего заливались весёлым смехом и так и норовили сыграть с родителями в догонялки, то и дело переходя на бег. Были и те, кто сидел на скамейках в одиночестве, уткнувшись или в телефон, или в книгу — кто во что горазд, и влюблённые парочки, не обращавшие ни на кого внимания, полностью поглощённые чувствами друг к другу.
Взгляд Ричарда остановился на молодой женщине, которая, поставив маленький складной стул на ровную поверхность земли, сидела на нём. Перед ней стоял мольберт. Она изображала на полотне, прикреплённом к нему, пейзаж, который открывался её взору. Мистера Армитиджа и девушку, случайно ставшую целью его наблюдений, отделяло расстояние в несколько метров, но черты её лица были ясно различимы, и мужчина мог угадывать их достаточно точно. Нельзя было назвать её отличающейся от остальных необыкновенными, непривычными, контрастирующими в чём-либо деталями внешности. Она скорее обладала обликом заурядным, но гармоничным и приятным, и было в ней что-то такое, что всё же заинтересовывало, приковывало внимание к хозяйке. Возможно, всё дело было в её ровной, идеальной осанке, а возможно и в том, как она поправляла спадавшие ей на лоб при порыве ветра локоны тёмных, казавшихся почти чёрными, длинных прямых волос. А может быть и в том, как она плавными движениями уверенно, сосредоточенно, со знанием дела изображала понравившуюся ей местность. Было видно, что ей нравилось то, чем она занималась. Девушка внимательно вглядывалась в деревья и небесный свод над ними и вновь возвращалась к своей работе. Казалось, она настолько была увлечена живописью, что мир, кроме неё и объектов, изображаемых ею, переставал для художницы существовать.
Ричарду очень хотелось посмотреть, что у неё получалось. Он провёл в наблюдении ещё около получаса, а затем решил покинуть своё убежище. Проходя мимо девушки, которая сидела к нему спиной, мужчина вгляделся в её работу. Она произвела на него более чем хорошее впечатление.
— Замечательная картина, — восхищённо и одобрительно произнёс он и спустя пару секунд уже шёл к выходу из парка, направляясь домой.
Девушка, увлёкшись рисованием и прослушиванием музыки, которая играла у неё в одном из наушников, не сразу ему ответила, а, обернувшись, растерянно вглядывалась в спину удалявшегося мужчины, что так неожиданно похвалил её творчество.
— Спасибо! — откликнулась она своим звонким голосом так, что слуха Ричарда Армитиджа достигло это простое слово благодарности, и он улыбнулся.