К чёрту!

— Оцени, Хаями, мою любовь к Минами. «Снова?..» — Хосака, а тебя во всём этом ничего не… смущает? — Ты о чём? И ведь действительно не понимает. Смотрит так напряженно и с таким недоумением в глазах, что… Хаями иногда думает, что могла бы, наверное, навсегда пропасть в этих тёмных глазах. Ну, если бы, конечно, была какой-нибудь «ванильной» девочкой, до невозможности любила бы Хосаку, этого на голову больного парня, или… Или если бы не знала его так хорошо, как знает. А знает она его, как облупленного. Поэтому любить до умопомрачения у неё никак не выходит: Хосака — всего лишь очередной странный парень, с которым она учится в одном классе. Они всего лишь одноклассники. Может быть, совсем чуть-чуть, ещё друзья. Впрочем, «друзья» — это слишком громкое для них слово. — Ну, смотри: ты каждый день готовишь обеды для Харуки, да? — Да. — Но не отдаёшь их ей. — Моё искусство повара ещё недостаточно совершенно. — И поэтому свои блюда ты скармливаешь мне. Из-за тебя я, кстати, уже второй год с готовкой бенто не заморачиваюсь. — Все равно не улавливаю связи. «Гр-р-р… Идиот!» В подавляющим большинстве случаев Хосака её попросту раздражает. Просто раздражает — без всякой романтики или какого-либо подтекста. Хаями старается не думать, что даже такой, по-страшному тормозящий и постоянно зависающий в своих абсурдных мечтах, Хосака — по-своему милый. Очень по-своему. И, наверное, никто — кроме Хаями — этого не видит. Только… Она-то сама зачем увидела? И… когда? В любом случае, жить после этого стало самую капельку сложнее. «Ну и к чёрту его!» — Просто подумай об этом, ведь получается, что уже больше года ты готовишь исключительно для меня. — И? — А на последнее Рождество вообще шарф подарил, который сам же и связал. — … Я не смог отдать его Минами Харуке. «Тебе настолько сложно принять действительность, Хосака?» Впрочем, Хаями это даётся ещё сложнее. Она-то умудрилась однажды по уши влюбиться в этого чудика! И только ей теперь как-то с этим чёртовым чувством справляться и учиться жить дальше. Это… сложно. — Возвращаясь к предыдущему вопросу, — собирая в кулак последнюю волю и остатки терпения повторяет Хаями: — тебя во всём этом ничего не смущает? Может, что-нибудь кажется немного странным? Молчит. Непонимающе смотрит на неё и молчит так, как будто ему в самом деле нечего ответить. Разумеется, потому что сам он об этом никогда прежде и не думал. Хосаку ведь никто из девчонок не интересует, одна только «богиня» Минами Харука, его наваждение и его персональная болезнь. «К… чёрту?..» Хаями уже так устала пытаться донести до его пустой головы свои не_чувства. Просто устала. Потому что. «Достал!» — Эй, Хосака… — после настолько долгой паузы, что могло даже показаться, будто их разговор уже давным-давно закончен. Но напоследок, почему бы и не сказать? В самый-самый последний раз? Зато потом можно будет снова жить без сожалений о несказанных словах и упущенных возможностях. Ну, а разбитое сердце… Хаями не привыкать собирать свою душу заново, по осколкам. — А ты никогда не думал, что твоя любовь может причинять мне боль? — В смысле? — В смысле, что любишь ты не меня, дурак. — Хаями, ты… — Просто подумай об этом как-нибудь на досуге. — … странная. «Странная ты, Хаями. Говоришь о любви с тем, с кем гораздо проще об этом просто молчать. Говоришь — и почему-то всё же отчаянно надеешься, что до этого упертого барана хоть что-то дойдёт из твоих слов. Странная. Действительно, странная ты, Хаями!» Ну и… к чёрту.