Не смотри на меня

— Я тебя боюсь. Прохладный воздух неуверенно вполз в тускло освещенное помещение кабинета, вытесняя опостылевшую духоту. Донхэ с неловкой улыбкой поёжился, усиленно натягивая нарочито стремящуюся кверху футболку. За прошедшие сутки, пожалуй, это была единственная улыбка в комнате, если её можно таковой было назвать. Поздний вечер никогда не бывал столь спокойным в полицейском участке, как минимум, не от самой легкой жизни, какой-нибудь шериф, да напивался. Однако, одиннадцать часов, близится ночь, и отдел мирно дремлет, погружаясь в убаюкивающие сумерки. Хичоль прикрыл форточку, привычным жестом опустил жалюзи и противно поскрипывая подошвами новых кедов, проследовал к привычному для себя месту, к краю захламленного рабочего стола. — Чего ты там боишься, говоришь? — ловко взобравшись на стол, мужчина развернулся к собеседнику так, чтобы можно было проследить всю палитру играющих на его забавном лице, эмоций. Донхэ прокашлялся без надобности, с умиротворенным лицом продолжая приводить в порядок письменные принадлежности, укладывая их в ляпистую карандашницу. — Тебя боюсь, дурной ты какой-то сегодня. — Слушай, забудь и вали спать, у тебя совсем скучный вид, — Хичоль неторопливо сполз со своего места, окидывая Донхэ снисходительным взглядом: — Вали вообще с этой работы, по возможности. Полицейский лишь махнул на прощание знакомому, который неспешно удалился, даже не прикрыв за собой дверь, от чего яркий свет флуоресцентных ламп из коридора вторгся в приятный полумрак. В самом деле, Донхэ давно ловил себя на мысли о том, что бесцельное времяпрепровождение в четырех стенах с кучей бумаг, вроде неоплаченных штрафов, которые вовсе не касались его квалификации, никак не походило на то, чего он жаждал еще с детсадовских времен. В понимании любого мальчишки, полицейский — это более чем хорошо сложенный парень в классной форме. Эдакий супермен, который вполне бы вписывался в будни, Человек-паук, только вне комиксов и с более приемлемой для обыденности наружностью. Теперь же Донхэ мог похвастаться пыльным кабинетом, который он делил с двумя такими же «недосуперменами», как и он, да массой бессмысленно и безвозвратно утраченного времени. Желая скорее ретироваться из порядком поднадоевшего участка, парень спешно закидывал в свою застиранную спортивную сумку всё, что хаотично было раскидано по столу. Еще раз пройдясь взглядом по просторам своих сомнительных владений, Донхэ отправился домой, надеясь на как можно более продолжительный роман с подушкой и одеялом. *** — Ли Донхэ, ты сдох? — сквозь обрывки отчаянно не отпускавшего сна, знакомый голос прорывался в сознание парня. Несколько полезная и одновременно глупая привычка — отвечать на звонки, даже не удосужившись проснуться. Измученно выдохнув, Донхэ потянулся, по инерции сжав в руке мобильный, из которого лилась напряженная речь шерифа.  — Донхэ, блядь, я тебя уволил бы прямо сейчас, но прости уж, не могу, — ехидный тон переходил в напряженный, от чего дрема постепенно сходила на нет:  — Мне для начала нужно узнать, какого черта на твоем столе делает окровавленный клинок. Сосредоточившись на всех своих внутренних голосах, который в унисон орали о крайней экстравагантности, мягко говоря, ситуации, парень окаменел, вслушиваясь в голос начальника.  — Выезжаю. Будто ошпаренный, Донхэ подскочил с кровати, выпутываясь из адской паутины пледов, простынь и одеял. Босые ноги звучно шлепали по пыльному линолеуму, будто отбивая секунды, которым, в свою очередь, вторил пульс. «Чего ты боишься?»