Весь вчерашний день я перемещалась в прошлое и с садомазохистским наслаждением рассматривала издали Эдварда. Читать мои мысли он также не мог, а чтобы не заметил просто как человека, я старалась переноситься только тогда, когда он был со мной-из-прошлого и был полностью сконцентрирован на той Белле.
Очень быстро я поняла, что фигурка забирает силы, однажды я даже чуть не потеряла сознание, не говоря уже о том, самом первом случае. Хотя, возможно, это всё происходило из-за эмоций, а не из-за моего драгоценного цилиня…
Потом с трудом я смогла уснуть, так и не осмелившись хоть раз заговорить с Эдвардом от имени Беллы-из-прошлого. Кошмары мне в эту ночь не снились, но я проснулась намного более разбитой, чем обычно. Может, потому, что судорожно всю ночь сжимала цилиня в руке, не выпуская ни на секунду?
Потом произошло ужасное… Пока я завтракала, Чарли решил занять меня разговором о переезде к Рене. Я подозревала, что он давно вынашивал эту мысль, но не ожидала, что он озвучит её так скоро, тем более сейчас…
Поругавшись с отцом, я сбежала в школу.
Не знаю, правильно ли я поступила наотрез отказавшись от его предложения. Может давно нужно было уехать? Особенно сейчас, когда стало казаться (всего лишь за один день), что я вот-вот сойду с ума…
Сбежав от Чарли, я приехала в школу одной из первых. В результате, с одной стороны, удалось занять удобное место на стоянке, а с другой — образовалась уйма свободного времени, которого я сознательно себя лишала.
Припарковавшись, я прикрыла глаза, откинулась на сидение, и, стала думать про утреннюю беседу с Чарли.
Может и правда… мне уехать к Рене? Не знаю… Я уже ничего не знаю. Хотя это естественно. Сколько я прожила в окутавшей меня, и парализовавшей все мои чувства густой дымке, уже можно было запутаться: во времени, в своих чувствах.
Уехать. Надо уехать…
Но куда? К Рене? Нет, к Рене я не могу, только не к Рене. Это будет выше моих сил.
Но тогда куда? И что делать со школой? Ещё осталось несколько месяцев. А я вряд ли смогу их пережить, и не сойти с ума.
И деньги. Где я возьму деньги? На карточке конечно, есть немного, то, что я откладывала на колледж, но этого мало, куда бы я не поехала.
Задумавшись, я не заметила как к машине подошли и очнулась только от стука в окно. Опустив стекло, я вежливо улыбнулась Майку, лыбившивомуся во все тридцать два.
— Белз ты идёшь на урок? А то до звонка осталось меньше десяти минут.
— Да конечно, — кивнула я, беря сумку и выбираясь из кабины, — я что-то задумалась.
— Бывает, — ещё шире улыбнулся он.
Подняв обратно стекло, я вылезла из машины, под идущий, как всегда, дождь. Крепко сжимая в руке фигурку, с которой я теперь не расставалась ни на секунду и накинув капюшон, я быстренько потрусила ко входу в школу в сопровождении Майка.
Первым уроком была литература. Мы проходили «Скотный двор» Оруэлла, произведение довольно незамысловатое. В принципе, я не против коммунизма, особенно после любовных романов, составляющих львиную часть программы. Устроившись на своём обычном месте, я с рассеянностью слушала мистера Бёрти.
Обычно на уроках для меня время летело быстро и незаметно. Сегодня же занятия, как мне показалось, тянулись целую вечность, зато, правда, я успела тщательно продумать свой план будущих действий. Мне даже казалось, что постоянно прохладная, как её не согревай, фигурка цилиня, мне помогала в этом, заставляла принять верное решение, направляла на путь истинный.
Наконец прозвенел звонок с последнего урока, пора собираться домой.
После принятого решения, которого так долго мне не хватало, и которое так долго назревало, я почувствовала облегчение, дымка окутывающая меня все эти несколько месяцев рассеялась, я смогла взглянуть на мир другими глазами. Решения мне всегда давались с большим трудом, но это, к моему глубочайшему удивлению, мало того что быстро пришло, так ещё и я знала, что оно правильное, как никакое ранее принятое мной.
Мой дорогой цилинь мне в этом помог. Он теперь всегда будет со мной, я знаю.
Домой я приехала довольно быстро и первым делом позвонила маме, попросив перевести мне на карточку небольшую сумму, отвечая на все её расспросы твёрдым «потом всё объясню». Какие-никакие деньги, а всё-таки помощь, которая всегда успеет пригодиться в моем, хм, как бы так правильнее выразиться, путешествии. А если посмотреть правде в глаза, то побеге, побеге от своего прошлого, от самой себя…
Что я буду делать когда уеду, я ещё не придумала. То, что я была ещё без аттестата значительно усложняло жизнь, но дотянуть до конца школы я не могла, придётся что-то придумывать. Может быть вплоть до того, что я где-нибудь куплю аттестат… Нет, ну, а что, разное в жизни бывает, я чувствую, что это мне сейчас необходимо, что сейчас по другому я не смогу…
Через час я уже была готова. Наскоро приняв душ, собрав необходимые, износостойкие и самые практичные вещи, я выгребла всю наличку имевшуюся в доме (совесть меня не мучала, у Чарли предостаточно средств на карточке и тем более через несколько дней зарплата) и сейчас писала Чарли записку:
Дорогой, Папа.
Я приняла решение уехать из города. Прошу понять меня и моё состояние (о котором мы только утром говорили) и не искать меня. Когда придёт время я с тобой и с мамой свяжусь. Поговори с Рене, передай ей, что я её очень сильно люблю и постарайся ей всё объяснить и скажи, чтобы она сильно не переживала, да и сам не вздумай этого делать, поверь, я не пропаду. Ещё раз прошу, не пытайся меня найти, особенно по своим полицейским каналам, ты мне можешь доставить только лишних проблем. Пожалуйста, забери завтра пикап из аэропорта Сиэтла, ключи я оставлю в зажигании.
Прошу, прости меня если сможешь. Я тебя люблю. Твоя дочь, Белла…
Перечитав пару раз записку, я почувствовала как защипало в носу. Хороша доченька, нечего сказать…
Тряхнув головой, я направилась к телефону.
Набрав нужный номер я услышала длинные и тягуче томительные гудки. «Хорошо, что у меня есть виза, можно ездить не только по США, хоть в чём-то Рене со своими иногда безумными идеями мне помогла, — промелькнуло воспоминание в моей голове, о несостоявшейся свадьбе Рене с Филом на мексиканском побережье. Естественно, этот план, как и многие другие, с блеском провалился, но уже после того, как я оформила необходимые документы…
От мыслей меня отвлёк приятный женский голос на том конце провода:
— Здравствуйте. Аэропорт Сиэтла. С вами говорит Миа, чем могу помочь?
— Здравствуйте, — уверенно проговорила я, — скажите, в каких направлениях в ближайшие пару-тройку часов есть рейсы?..
***
Смотря в иллюминатор на молочно-белые облака я чувствовала, как зияющая дыра в моей груди немного стянулась. Я не понимала почему так случилось, может это именно из-за побега — у меня сейчас все мысли заняты, тем, как получше скрыться?..
Или… нет, не знаю. Сейчас желательно поспать; в новом, незнакомом городе, одной, без жилья — надо быть полной сил. Хотя, одно я знаю точно — где бы я не очутилась, пока мой цилинь со мной, мне ничего не страшно. Ласково погладив удивительное создание, я опустила шторочку иллюминатора и откинувшись на сидении, закрыла глаза.
***
— Здравствуй, Нью-Йорк, — попыталась улыбнуться городу я, аккуратно, стараясь не поскользнуться, спускаясь по мокрому трапу.
Мегаполис встретил меня проливным дождём.
«Попала — из огня да в полымя, — не смогла удержаться от грустной мысли я».
Остатки души, где-то в груди, опять болезненно заныли. Стянувшаяся на миг рана, вновь кровоточила. «Тогда тоже шел дождь, когда
Он…
Нет. Лучше не вспоминать. Лучше надо постараться, чтобы Нью-Йорк, который должен на некоторое время стать моим домом, вызывал у меня другие ассоциации.
Правда на ум ничего толкового не приходило, что могло бы затмить неприятное, связанное с сильным дождём воспоминание…
