Самое главное в мире - дзен

В этих лесах издревле ходило поверье о том, что в некое определенное время появляются жуткие и очень опасные существа, которые хитро обманывают, жестоко издеваются, а после уносят с собой неведомо куда. Всех с детства приучали к тому, что покидать лесную чащобу крайне опасно. Ведь там их поджидают эти жуткие маньяки. Маньяки, имя которым – «Красные шапочки». Откуда взялось это имя, мало кто помнил. Но вот Гилберт, представитель одного из самых благородных кланов волков-оборотней, хорошо помнил, что рассказывал ему дедушка. Тот был совершенно прелестным серым, практически серебристым волком с совершенной статью и породистой мордой. Его знали все в лесу, его боялись, им восхищались. Крутость его не ведала предела. Редкие пришлые люди становились для него едой, а их скромные пожитки – трофеями, которые он после раздаривал маленьким волчатам. Он был лучшим в своем роде, но, как оказалось, даже на самого грозного и сильного волка найдется своя Красная шапочка. Вот и он, бедняга, как-то наткнулся на это чудовище. Лишь чудом оставшийся в живых, он рассказывал об этой судьбоносной встрече и о том, как ловко провела его эта самая «шапочка». Она завела его в заведомо приготовленную ловушку, где уже поджидали ее сообщники. Одна из них, старая и еле ноги передвигающая, намерено стала обедом серого волка, чтобы тем самым дать знак охотникам. В общем, закончилось все тем, что бедному серому волку фактически сделали кесарево сечение, вытащили из него проглоченную бабку, а после связали и попытались съесть самого, поджарив на костре. Серый волк и сам не понял, как умудрился тогда убежать. Но тот случай навсегда изменил его жизнь. Теперь он боялся каждого шороха, шарахался от всех, мучился от кошмаров и регулярно с ужасом на лице повторял фразу: «Дерни за веревочку, и дверь откроется». Остальные волки даже начали подозревать, что это либо какая-то молитва, либо проклятие. Как бы то ни было, а бедный волк просто пропал. И с тех самых пор все знали о том, что там, на окраине леса, живут эти чудовища, и оттого все оборотни обходили те места десятой дорогой. Так сказать, во избежание. Гилберт хоть и слышал эти рассказы с детства, да и прекрасно помнил дедушку, что трясся каждый день и страдал нервным тиком, но все равно не боялся никогда этих почти мифических «Красных шапочек». Он был слишком горд и самонадеян для чего-то подобного. Однако дедушку свято уважал, и даже сам лично свозил его на восток постигать основы медитации. Зачем это нужно было, он и сам мало понимал, но, в конце концов, дедушке стало лучше. Теперь он учился постигать самого себя, питаться энергией каких-то иньянов, искал гармонию и постигал мудрость. Теперь он был свято убежден в том, что ничто в мире не вечно, бытие есть непознанная истина миров, Вселенная циклична, а пустота лишь иллюзия отсутствия того, что не имеет место быть. А самое главное в жизни – это дзен. Гилберт высокой мысли не догнал, оставил дедушку и дальше постигать бытие цикличности иллюзий, а сам вернулся в родные леса. Порой этому молодому, красивому, невероятно амбициозному и самовлюбленному волку безумно хотелось увидеть этих самых «Красных шапочек», чтобы просто понять, чем же они так опасны. Мысли об этих маньяках то и дело перемешивались с мыслями об Анимусах и Анимах, Хаосе и теории возрождения Вселенной, и прочей несусветной чуши, которой напичкал его любимый дедушка. Как бы сильно не уважал Гилберт дедушку, а становиться монахом и постигателем иньяней ему совершенно не хотелось. Именно поэтому молодой белый волк, наплевав на все известные меры предостережения и даже не приняв обличие волка, вольготно валялся на зеленой траве под деревом и наслаждался тишиной. Дедушка бы гордился, если бы увидел его вот такого, постигающего природу, но узнай он о том, что внук сейчас находится в опасной зоне, слишком близко от поселения «Красных шапочек»… Да уж, его бы удар хватил. Да такой сильный, что никакие иньяны не спасли бы. Так что хорошо, что он постигает дзен где-то очень далеко, там, где точно нет никаких «Красных шапочек». К слову, о шапочках. Поговаривали, что они с виду всегда спокойные и наивные, но если им довериться, то они превращаются в монстров. А еще у них есть секретное оружие, которое они носят в корзинках. Почему в корзинках и что это за оружие – история умалчивает. – Владимирский централ, ветер северный! Гилберт едва не подавился воздухом, услышав странный голос. Он даже на миг забыл о том, что Вселенная цикличная, а самое главное в мире – дзен. – Этапом из Твери, зла немерено… Приглядевшись, белый волк увидел нечто красное в гуще буйной зелени и едва не наложил в штаны. Вернее, подштанники, те самые, что обычно носили все молодые волки. Неужели это один из тех самых маньяков? – Лежит на сердце тяжкий груз… Голос неизвестного был странным. Вроде мужской, но не грубый, а вполне себе мягкий и почти мелодичный. Очень странный голос. Гилберт сглотнул и спрятался за дерево. По логике, он вполне мог тут же убежать прочь, сломя голову, но гордость не позволяла сразу унести ноги. В голову сразу пришли другие мысли, сместив мысли об иньянах и дзенах. Мысли эти были куда более радикальные и опасные, как раз в духе самого Гилберта. А что, если он сможет перехитрить эту супер-опасную «Красную шапочку» и принести домой в качестве трофея ее тушу? Он же тогда станет для всех оборотней героем! Его будут почитать до самой старости как великого и неповторимого, им будут восхищаться. Дикая улыбка озарила лицо белого волка. Здравый смысл тут же сдал позиции, как и пресловутый дзен, заставив Гилберта встрепенуться в его ярой решительности. Неизвестный еще что-то напевал, и его шаги гулко отдавались в лесной тиши. Когда белый волк выглянул из своего убежища, его взгляду предстал… человек. О да, самое жуткое существо в мире, опасное, непредсказуемое и жестокое. Их не без основания боялись все в этом мире. И это совсем не странно, ведь эти твари загубили столько несчастных оборотней. Гилберт сглотнул, но решил не отступать. Это его шанс прославиться и стать великим и неповторимым. Конечно, он и так великий и неповторимый, но лучше бы об этом знали и все остальные, а не только он один. Всего-то и надо, что обхитрить «Красную шапочку» и достать ее тушу. Вернее, его тушу. Отчего-то раньше белый волк никогда не думал о том, что эти «шапочки» вполне могут быть разных полов. Эдакие мальчик-шапочка и девочка-шапочка, разновидности из семейства хитрожопых и плотоядных, мужское и женское начало одной маньяческой сущности, биологического вида «Красная шапочка». Гилберт мотнул головой. Какая-то только ересь на ум не придет, в самом деле. А ведь сейчас надо думать о деле. – Что-то я не то пою… Кажется, в этом сезоне была актуальна песня про зеленых попугаев. Или это было в прошлом сезоне? Голос маньяка прозвучал вновь, на сей раз тише, но явно ближе. Белый волк огляделся, сам не зная, зачем, и решил прикинуть в уме какой-нибудь план. Бросаться на маньяка сразу – опасно, но в целом вполне уместно. Эффект неожиданности, все дела. Но кто же знает, что там за оружие у этого «шапочки» в корзинке. Гилберт так задумался, что упустил момент, когда чужой голос окончательно стих, равно как и шаги. Белый волк, наконец, прислушался, но ничего, кроме редкого пения птиц или шуршания теплого весеннего ветерка, он не услышал. Испугавшись, он вновь выглянул из-за дерева, но Красную шапочку не обнаружил. Что за черт? Не мог же этот маньяк просто раствориться? Волк поднялся на ноги и осмотрелся. В самом деле, от шапочки просто след простыл. Гилберт постарался принюхаться, хотя, откровенно говоря, нюх у него был так себе. Неужели ему просто показалось, что здесь кто-то был? Не может того быть! Здесь явно ходил какой-то человек в красной шапке. А по лесу в красных шапках ходят только «Красные шапочки». Значит, «шапочка» где-то здесь. Неужели он заметил притаившегося волка и решил… На сей раз Гилберт сглотнул и невольно затрясся. Он ведь совсем молод и слишком прекрасен, чтобы умереть! – Привет! Внезапный голос прозвучал прямо за спиной, заставив Гилберта заорать благим матом, вскочить с места, замахать сразу всеми конечностями и поседеть, благо что волосы и без того практически белые. – Блять-ну-что-ты-сука-делаешь-пидор-гнойный-пиздец-зараза-напугал-скотина-такая-сдохни-тварь! Примерно это и прокричал слишком испугавшийся белый волк. И лишь потом, сделав вздох, он понял, что стоит лицом к лицу с… Красной шапочкой. Гилберт замер, перестал моргать и дышать. Он просто уставился на того, кто по идее является одним из самых опасных маньяков в лесу. Да что там, в лесу – во всем мире! А самое главное в жизни – дзен. А Вселенная циклична. И в мире ничто не вечно. А сумма какого-то там угла равна каким-то катетам, будь оно проклято, это высшее образование в среде оборотней. О чем это мы… Ах да! Красная шапочка. Ею оказался высокий плечистый молодой парень (явно не старше Гилберта, по крайней мере внешне) со светлыми волосами, почти детским лицом с пухлыми щечками, красной шапкой с помпоном на голове, длинным теплым шарфом, обмотанным вокруг шеи, и подозрительного вида плетеной корзинкой в руках. Вот явно же – маньяк! Нормальный человек не будет надевать зимний шарф и шапку в теплую погоду, особенно если шарф и шапка разных цветов. – Ты чего это? – почти милым тоном поинтересовался незнакомец, почесав затылок. – Я же только поздоровался. Волк моргнул, а потом моргнул еще раз и начал постепенно дышать. Итак, вот он – момент истины. Встреча века, противостояние года и прочее в этом роде. Но, несмотря на это, Гилберт просто растерялся и уставился на «шапочку». Так странно… Он ожидал увидеть монстра, а не этого… простачка. Какой-то он совсем лапушка для особо опасного маньяка. – Ты… кто? – выдал волк, едва обнаружив, что дар речи к нему вернулся. – Я-то? – незнакомец обворожительно заулыбался, сияя взглядом странных фиолетовых глаз. – Я Ваня, из деревни. К бабушке своей иду, с гостинцами. А ты кто? Гилберт задумался, попытавшись найти связь между Ваней из деревни, бабушкой и гостинцами. – Ваня? – Ага, – закивал тот. – А ты-то кто? Ты часом не волк? Взгляд фиолетовых глаз стал опасно подозрительным. Волк встрепенулся, икнул, а после быстро-быстро помотал головой. – Что? Я волк? Нет, конечно! Я вовсе не волк! Он начал потихоньку понимать кое-что. Ведь дедушка ему говорил про это. В смысле, до того, как начать говорить про цикличности иньянов и про то, что самое важное в жизни – дзен, он говорил о том, что «Красные шапочки» очень коварные существа. Они всегда норовят обмануть. А значит, надо «шапочку» перехитрить. Усыпить бдительность, так это называется. – Точно? – «шапочка» приподнял одну бровь, внимательно изучая собеседника взглядом. – Конечно! – закивал волк. – Я Гилберт. Просто Гилберт. Ну, в смысле не просто Гилберт, а самый в мире великолепный и неотразимый Гилберт. Ваня еще пару секунд смотрел на него, а потом вновь мило улыбнулся. – Это хорошо, что ты не волк. А то мне немного страшно стало. Гилберт выдохнул. Вроде, поверил, и это хорошо. – А почему страшно? Как будто эти чудища, имя которым люди, кого-то боятся… – А как же! – «шапочка» перестал улыбаться. На сей раз на его лице была тревога. – Ты разве не слышал о том, что в этом лесу бродят свирепые волки-оборотни. Они нападают на беззащитных людей и едят их. А мне надо идти в самую чащу леса, моя бабушка там живет. – Твоя бабка что, дура, чтобы в лесу в одиночестве жить? Стоп! – Гилберт снова встрепенулся. – Кто нападает на беззащитных людей? Это даже звучало смехотворно. Да бедные оборотни сами от людей прячутся. Попробуй не прятаться от этих психов. Люди же вообще ненормальные! А еще они маньяки. Вот ведь и бедного дедушку Гилберта довели до того, что он теперь только и твердит постоянно про свой дзен. Да-да, самое главное в мире – это дзен, будь он трижды неладен и навеки проклят. – Так ведь оборотни, – отозвался Ваня. – Они постоянно нападают на людей, твари окаянные. – Да вранье это! – оскорбился Гилберт. – Никто на людей не нападает. – Да говорю же тебе – оборотни нападают и деток мелких пожирают, – настаивал «шапочка». – Я это точно знаю. Гилберту вмиг стало бесконечно обидно за весь волчий род. – Да что ты вообще можешь знать, деревещина необразованная?! Мы не разбойники и не головорезы какие-то! Мы – гордые волки! Это вы нападаете на всех и убиваете! Да страшнее вас хищников природа просто не видывала! Волк полагал, что человек должен хотя бы обидеться от этих слов, однако Красная шапочка просиял пуще прежнего. Но на сей раз на его лице была не улыбка, а воистину жуткий оскал. Даже глаза пугающе просияли, словно подтверждая догадки Гилберта, который такой допер нечто важное. – Я так и знал, – усмехнулся Ваня. Что ж, Гилберт запоздало, но все же понял, что он, несмотря на высшее образование и знания о цикличной Вселенной, все же оплошал. А Красные шапочки и правда такие коварные, как говорил дедушка. Все-таки и правда, самое главное в жизни – это дзен. Очнулся белый волк не сразу. Голова нещадно болела и кружилась, руки почему-то затекли. Не сразу, но Гилберт осознал, что он связан. Вернее, привязан к изголовью кровати. От того руки и затекли. Волк пару раз дернулся и осознал, что связан крепко. Выяснив это, он мысленно напомнил себе о том, что самое главное в мире – это дзен, и лишь потом решился осмотреться. Он находился в довольно-таки причудливой комнате. Светлая, вся украшенная какими-то вязанными салфетками, деревянными фигурками и прочей ерундой того же рода. Шторы, закрывавшие небольшие оконца, были белыми, с вязью довольно милой вышивки. Волк не успел вдоволь насмотреться на истинно человеческое жилище, поскольку его привлек звук со стороны. Рассматривая убранство, он не обратил внимания на то, что в комнате он не один вовсе. Поразительно! И куда делись его волчьи инстинкты? Или этот «Красная шапочка» смог вышибить из него все это путем удара своим оружием? Кстати об оружии. Этим устрашающим орудием пыток оказалось нечто металлическое и изогнутое. Не то палка, не то трость – понять трудно. Но ясно другое – боль эта штука причиняет знатную и вырубает надолго. - Гилберт? Маньяк «Красная шапочка», имя которому Ваня, посмотрел на него так, словно только сейчас заметил, что в его кровати покоится связанный оборотень. Волк лишь поджал губы и уставился на человека, словно вопрошая – с рождения он такой дебил или просто недавно с дуба упал и хорошенько приложился? Был еще вариант поднять шум и возмутиться тем, что его посмели связать, но получить еще раз по голове той железной штукой совсем не хотелось. - Ты очнулся? Это хорошо. Кушать хочешь? – как ни в чем не бывало продолжил «шапочка». Гилберт поджал губы еще сильнее. - Я щас тебя целиком сожру, - прошипел он. – Чертовы маньяки в красных шапках. Шапки, к слову, на голове Вани уже не было. Светлые волосы почти красиво лежали на голове, прикрывая весь лоб и раковинки ушей. Если отбросить в сторону то, что это маньяк и убийца оборотней «Красная шапочка», вполне себе симпатичный такой парень, хоть и деревенщина. Но Гилберт уже понял, что внешность обманчива. Ваня тихо засмеялся. - Меня целиком съешь? Значит, голодный. На самом деле оборотень и правда был голоден. Правда, помешавшийся на дзенах и конфуциях, дедушка серый волк приучил его к вегетарианству. В этой стыдобе Гилберт не признался бы никому даже под страхом принудительной кастрации, но факт оставался фактом. - А ну… - рыкнул он. – Развяжи меня! «Красная шапочка» мотнул головой. - Нет. Ты немного буйный, так что лучше полежи. - Ах ты! Гилберт не знал, как и возмущаться. Он запоздало заметил, что лежит на ситцевых простынях в одних лишь подштанниках. Рубаха исчезла, и это сильно напрягало, хотя он всегда гордился своим потрясающе красивым торсом. У него, кстати, все было очень красивым. И тем обиднее умереть молодым в расцвете лет. Кстати, а ноги у него связаны не были. - Да лежи ты, - усмехнулся Ваня. Он поднялся с насиженного места, подошел к кровати и присел рядом, а после провел рукой по белоснежным волосам оборотня, от чего тот недовольно рыкнул и дернулся с места. – Такой красивый волк. Гилберт хмыкнул. Конечно, он красивый. Он вообще самый прекрасный, если на то пошло. Его нельзя убивать. - Что ты задумал, маньяк? Ваня усмехнулся. - А разве это не очевидно? Оборотень задумался, а после изрек: - Нет! Ты не посмеешь! Он точно задумал его убить. Четвертовать, пожарить и съесть. Именно поэтому он интересовался, не голоден ли Гилберт, чтобы не жарить голодную тушку, а напичкать его какими-нибудь ингредиентами. А ведь дедушка серый волк предупреждал! Его ведь самого чуть не сожрали так же! Вот зря Гилберт забыл о том, что самое главное в мире – это дзен. Надо было постигать себя на лоне природы и научиться питаться духовной пищей, а не лезть на рожон. - Конечно, посмею! – весело засмеялся Ваня. – Я же для этого тебя сюда и притащил! Оборотень аж замер. Надо же, каков злодей! Так спокойно говорит о таких вещах. - Нет, не надо! - Надо. «Красная шапочка» так и сиял. Вот ведь живодер какой. И не жалко ему такого прелестного волка? Гилберт решил, что можно начинать паниковать. Он задергался, как мог, но руки были привязаны крепко. Даже то, что ноги в принципе свободны, не сильно помогало. Интересно, зачем его привязали именно к кровати, если хотят съесть? Почему не на вытяжке духовки? Или как там современные люди из деревни сейчас готовят… Когда Ваня поднялся на ноги, оборотень готов было закричать самым громким криком из своего арсенала, но один момент его остановил. «Шапочка» зачем-то стянул с себя свитер, оголив свой торс. Бледная кожа, красивые мышцы, точеный пресс – отличный вид, если подумать. Почему-то в этом дурацком свитере Ваня казался более круглым и нескладным, а тут такое тело. Зачем он вообще прячет его под уродливой одеждой? Гилберт так и замер, забыв о том, что он, вообще-то, должен был паниковать. Тем временем Ваня, не теряя времени, взялся за ремень своих брюк, и волк обратил внимание на дорожку светлых волос, уходящих туда, под грубую ткань одежды. Его лицо вмиг заалело. - Ты… - оборотень икнул. – Ты зачем раздеваешься? Он уже совершенно ничего не понимал. Или у людей принято готовить ужин в чем мать родила? Вряд ли. Но тогда зачем парень устраивает ему этот причудливый стриптиз и светит тут своими прелестями? Ваня вновь хихикнул, уверенно расстегнув штаны. - Какой-то ты дурачок, - заметил он. – Для этого принято раздеваться. Ты разве не знал? Нет, Гилберт не знал о том, что для приема пищи надо раздеваться. Он вообще не понимал, зачем это? Пища лучше усваивается? Подумать над этим дальше он не смог, потому как Ваня стянул с себя штаны вместе с бельем, и теперь Гилберт мог лицезреть его, в общем-то, очень даже хорошенькое тело. Да, он здоровяк, но здоровяк красивый и ладный. И бедра у него такие округлые, так и хочется их потискать. Еще бы он не задумал съесть оборотня, вообще было бы чудесно. Растерянный оборотень смотрел на человека и решительно не понимал, что же происходит. Вот Ваня снова подошел ближе и забрался на кровать. Гилберт так и замер на месте. В голову закралось подозрение, что его, возможно, не есть хотят. Ну, возможно… - Эй… - вышло почти спокойно, но явно очень удивленно. – Ты… что задумал такое? «Шапочка», который уже навис над ним, аккуратно расставив ноги и стараясь не раздавить своим весом, замер, а после посмотрел в глаза оборотню с долей превосходства. - Красивый, - заметил он. – Но такой тормоз. - Что-о? Засмеявшись, Ваня склонился и уткнулся лицом в чужую шею. Гилберт от неожиданности как-то приглушенно пискнул, а потом сглотнул. Наконец, он все понял. Пусть и медленно, но до него дошло, что происходит. Да, его не есть собираются. Во всяком случае, не сейчас. И это, в общем-то, хорошо. Но с другой стороны, маньяк собирается его изнасиловать. А вот это уже совсем не хорошо. - Ах ты, растлитель! – выдал он, когда рука Вани, большая и немного мозолистая, скользнула по его груди ниже, к животу. – На честь мою покушаешься, падла?! Гилберт был возмущен. Да как этот наглец смеет покушаться на СВЯТОЕ? Ваня снова засмеялся, прямо на чувствительную кожу оборотня, заставив того поморщиться от щекотки. - Ты прям как кисейная барышня. - А ну руки прочь! Я самец! - Знаю-знаю… Почувствовав, что Гилберт начал слишком активно дрыгать ногами, Ваня ловко перекрыл ему возможность ими орудовать, придавив собой. Он оказался чуть ниже. Вот его губы прошлись по ключицам, а после проворный язык скользнул по правому соску, заставив Гилберта подавиться собственным, таки прорвавшимся наружу стоном. Несмотря на то, что его анальная невинность оказалась в зоне особой опасности, он против воли стал возбуждаться. Вот чего-чего, а предательства собственного тела он никак не мог ожидать. Но до чего же приятно было от действий этого странного человека. Он добрался еще ниже, пальцы обхватили пояс подштанников, и лишь в тот момент Гилберт понял, что ткань уже разрывается от напора его возбужденной плоти. Вот же, маразм какой… Ваня стянул с него подштанники, пользуясь моментом, пока тот шокировано размышлял о предательстве своего детородного органа, а после снова засмеялся, точно счастливый маленький ребенок. - Вот это да, - изрек он. – А еще комедию ломал. Гилберт тут же приподнял голову и бросил на нахала уничижительный взгляд, но увы, прожечь в голове потенциального насильника дыру не получилось. - Маньяк! «Шапочка» лишь хмыкнул. - Извращенец, - не остался он в долгу. – Расслабься, тебе понравится. - Ничего мне не понравится! Оборотень и сам понимал, что он уж больно вяло реагирует для жертвы изнасилования. И да, он был возбужден. Но его заводила не мысль о том, что этот ненормальный его поимеет, а мысль о том, как было бы круто поиметь эту «Красную шапочку». Ваня вдруг немного скуксился, словно обиделся. Он присел поудобнее на колени Гилберта и склонил голову на бок. Волк даже невольно засмотрелся на него, уж очень сейчас он казался милым. - Но я же стараюсь. Гилберт приподнял одну бровь. Да, этот парень явно падал с дуба, и не раз. Вот точно не в себе. - И что? – рыкнул он. – Это, по-твоему, позволяет тебе насиловать альфа-самца? Конечно, Гилберт не альфа, он даже не в стае давно. Но ведь он самец! Самый настоящий! Даже несмотря на то, что он вегетарианец, и что у него высшее образование и он знает о том, что самое главное в мире – это дзен. Он ведь остается самым настоящим самцом. Ваня так серьезно задумался над этим вопросом, что у Гилберта начали под его нехилым весом затекать ноги. - Но я не хотел тебя насиловать. Я же для того и отловил самца. Оборотень сперва ничего не понял. Хотя потом он тоже ничего не понял. Задумавшись над этими словами, он буквально впал в прострацию. Но подумать ему все же не дали. Ваня крайне шустро совершил некое движение, в результате чего оказался в аккурат лицом к паху Гилберта. Тот мигом покраснел и совсем не по-самецки взвизгнул, когда наглая ладонь накрыла его член. Пальцы огладили мошонку, а после обхватили ствол у основания, двинулись чуть выше, невыносимо медленно, но вполне уверенно. Гилберт прикусил губу. Он держался изо всех сил, старался не терять самообладания, но это было очень сложно. Но потом Ваня заставил его широко раскрыть глаза и вскрикнуть. Оборотень снова приподнял голову и увидел, как этот наглец проводил языком по его члену, почти невесомо, словно пробуя на вкус. Это было слишком пошлое и развратное зрелище. Ровно в тот момент, когда Ваня обхватил губами головку члена, Гилберт снова опрокинулся головой на подушку и зажмурился. Надо было отвлечься! Подумать о дзене, о конфуциях, о цикличности вечности, да о чем угодно! Это было слишком хорошо, и было уже плевать на все условности, на этих Красных шапочек и все прочее. Ваня погрузил истекающий смазкой член в свой горячий влажный рот ровно на половину и обхватил его губами. Его язык заскользил по стволу, напрочь выбивая из головы Гилберта все мысли о всяких там конфуциях. - О-о-о… Ваня склонил голову, заглотив сильнее, и головка члена уперлась в самую глотку. Почувствовав горячее дыхание на своей коже, Гилберт не выдержал и открыл глаза. Ваня чуть отстранился, а после повторил минувшее движение, но теперь куда активнее, и принялся сосать, то и дело втягивая щеки и причмокивая. Оборотень дышал через рот. Он смотрел на человека, словно завороженный, а потом и вовсе начал толкаться бедрами вверх, словно желая оказаться еще глубже. Он забыл обо всем на свете. И о дзене, и об инстинкте самосохранения. Хотелось лишь одного – вставить этому парню и затрахать его до потери сознания. Когда Ваня оторвался от своего занятия и наспех облизал пальцы, Гилберт даже не моргнул, следя за его движениями, но дернулся из захвата. Он все так же был связан, и это безумно раздражало. Лишь сейчас он понял, что же имел в виду этот деревенский чудик. Понял, и был совершенно не против. Ваня снова посмотрел на него, продолжая теребить стоящий колом член, и Гилберт удивился тому, что сразу не заметил, какие у этого парня красивые глаза. Облизав длинные пальцы, Ваня направил левую руку себе за спину. Оборотень с шумом сглотнул, наблюдая за тем, как эти самые пальцы скрылись меж округлых ягодиц. Оборотень рыкнул и требовательно двинул бедрами. Он бы хотел сам это сделать, но ноющие руки были привязаны крепко. Ваня улыбнулся краем губ, чуть вздрогнул, введя в себя первый палец, а потом коснулся кончиком языка уретры, заставив Гилберта с шумом выдохнуть. Тот сам себе дал установку не кончать, по крайней мере пока. Нельзя же ударить в грязь лицом, особенно когда уже назвался самцом. Слизав появившиеся капельки смазки, Ваня снова принялся сосать, на сей менее интенсивно, словно смакуя на вкус. Это и раздражало, и заводило одновременно. При этом он двигал второй рукой, подготавливая себя, и все это буквально сносило крышу Гилберту. Он не знал, что может быть настолько хорошо. Молодой оборотень потерял счет времени и окончательно забыл про дзен. Он периодически дергал руками, не оставляя надежды освободиться, слишком гордый для того, чтобы попросить себя развязать. В какой-то момент Ваня оторвался от его паха и приподнялся. Гилберт принялся жадно разглядывать его ладное тело. Безумно хотелось потрогать руками эти упругие мышцы, округлые бедра, присосаться губами к соскам и покрыть засосами шею. Гилберт лишь рыкнул, снова дернулся и не без удивления осознал, что спинка кровати немного надломилась. Однако Ваня этого не заметил. Он оседлал оборотня, еще раз провел рукой по своей промежности, а потом чуть опустился, пристраиваясь. Член Гилберта уперся ему в растянутый анус. Парень сам направил его в себя, действуя медленно и осторожно. Оборотень сжал пальцы в кулаки, стараясь держаться. Это было… невероятно. Его плоть медленно входила в жаркую тесноту, мышцы давили, заставляя сходить с ума. Гилберт сжал зубы. Так хотелось быстрее войти полностью и оттрахать уже этого парня, но он терпел. Ваня сделал ему приятное, а потому он не будет причинять боль ему. - А-ах… - выдохнул Ваня, когда чужая плоть полностью вошла в него. – Ты… большой… Гилберт открыл один глаз и посмотрел на парня. Поразительно, но тот еле заметно улыбался. Ненормальный. Вот точно ненормальный. Зато красивый и сексуальный. Ему нужно было время, чтобы привыкнуть. Ваня положил ладони на грудь оборотня и замер. Он был очень красив в этот момент. Тем временем Гилберт задрал голову, чтобы посмотреть на путы, стеснявшие его движения. Да, спинка была надломлена. Если доконать ее окончательно, то снять с рук веревку будет проще простого. Твою же мать, великий дзен, все было так просто? Хотя это хорошо, что он не освободился сразу. Ведь ему сейчас так хорошо, как не было никогда прежде в жизни. Наконец, Ваня начал двигаться. Медленно, плавно, с грацией бегемота… в смысле, лебедя. Сперва движения были несколько хаотичными и рванными, но потом они оба нашли нужный ритм. Гилберт смотрел на то, как его член то и дело входит в чужое тело, как вздрагивает Ваня, как напрягаются мышцы на его теле. Это было красиво. Но Гилберт никогда не отличался терпением. Оно, это терпение, уже исчерпало свой лимит. Он хотел более быстрых движений, хотелось сдавить этого человека в своих объятиях и втрахать его в этот мягкий матрас. Он резко подался бедрами вверх, заставив Ваню вскрикнуть, а после дернул руками со всей силы. Послышался треск, и на сей раз человек понял, что к чему. Гилберт невероятно шустро освободился от пут, сам поражаясь тому, что ему настолько пофиг на боль в руках, а после толкнул Ваню в бок и уверенно завалил его в сторону. «Шапочка» не выглядел особо удивленным. Впрочем, это и не важно. Гилберт вогнал в него свой член со всего размаха, сжал рукой мягкую ягодицу и тут же присосался к шее, на которой еле заметно алел старый шрам. Никогда прежде оборотень не получал столько кайфа от того, что оставляет кому-то смачный засос. Он двигался так быстро, что Ваня не успевал вскрикивать и даже дышал с трудом. Его длинные ноги обхватили талию оборотня, а руки сжали плечи. Он не стеснялся громко стонать и выгибаться, а Гилберт и вовсе ни о чем не думал, отдавшись на волю инстинктам. Ваня не выдержал первым. Он выгнулся и задрал голову, крепко прижав Гилберта к себе, и с криком кончил, сдавив чужую плоть внутри себя. Это было слишком ошеломительно для молодого оборотня. Он вцепился рукой в светлые волосы парня, припал к его шее и прикусил бледную кожу. Почувствовав солоноватый привкус на языке, он тоже кончил, едва не вырубившись от переизбытка чувств. - А меня в деревне так и называют все – Ванька-дурачок. Говорят, я совсем двинутый, если мне так оборотни нравятся. А я их очень люблю. Специально поселился на опушке леса в домике бабушки, чтобы точно встретить волка. Бабка-то давно померла. Вот только встретить волка мне долго не удавалось, словно они попрятались все. Я рад, что нашел тебя. Ты такой красивый. Ты очень мне понравился. Кстати, зачем ты меня укусил? Шрам пройдет хоть или нет? Ваня болтал очень долго, а Гилберт даже не испытывал никакого раздражения. - Если начнет проходить, укушу снова, - серьезно сказал он. В конце концов, волк оставляет метку только на шее своей пары. И пара у волка всегда только одна. Такой закон природы. Гилберт, конечно, попал. Нехило так попал, но тут уж ничего не поделаешь. Вот так он признал свою пару в этой несуразной и ненормальной «Красной шапочке». Но так ли это плохо? Пожалуй, нет. - Ты только не больно кусайся, - усмехнулся Ваня. – А то ведь я и краном могу дать. Он поднялся на ноги и вышел из комнаты, сверкая своей очаровательной пятой точкой, а Гилберт вытянулся на кровати. Все довольно неплохо: и крыша над головой, и страстный любовник под боком. Да все отлично! Надо лишь запомнить, что эта железная штука, от которой у оборотня до сих пор болела голова, хранится в плетенной корзине. А еще надо запомнить, что у Вани немного ку-ку с головой. Ну и то, что самое главное в мире – это дзен. Это тоже стоит запомнить.