***
Они познакомились в школе, в старших классах, когда Мукуро перевёлся в другую школу по семейным обстоятельствам. Познакомились, и сразу невзлюбили друг друга. Рокудо сколотил свою небольшую банду, с помощью которой вечно нарушал порядок в школе, а его «ёжик» всегда пытался предотвратить это. Хибари Кёя всегда был таким. Слишком любил порядок, тишину и уединение. Никого к себе и на пушечный выстрел не подпускал и жестоко карал тех, кто нарушал дисциплину в его родной школе. Мукуро был его головной болью. Почти ежедневные стычки на школьном дворе и извечная ничья. Этих двоих боялась вся школа, но за глаза поголовно называли монстрами, извечными врагами и помехой спокойствию. Но оба игнорировали. В последствии эта «игра» начала забавлять обоих. Банда Мукуро всё чаще специально нарывалась на Хибари и его «дружинников», а Хибари всё реже следил за всеми остальными, уделяя больше времени своему «врагу». Так прошли их школьные годы вместе. После выпускного они разбежались. Просто разошлись так, будто никогда друг друга и не знали. Мукуро пошёл учиться на экономиста, а Хибари решил податься в детективы, их дорожки никогда более не должны были пересечься. Банда «Кокуё» — как называл Рокудо своих «помощников» — в последствии стала крупной компанией, которую Рокудо по кирпичику возводил сам, собирая людей и пытаясь найти идеальную середину во всём. Он так и не нашёл счастья в жизни, не зная почему, он всегда вспоминал своего сероглазого «врага» холодными и не особо одинокими ночами, когда сидел в очередном баре или трахал проститутку, которая, почему-то, смутно напоминала его школьного «товарища». Хибари более никогда не вспоминал Мукуро. После окончания школы жизнь стала для него слишком опасной. Выучившись на юридическом факультете, закончив с красным дипломом, хоть и не ожидав подобного от себя, юноша устроился в одно из частных детективных агентств, которое предлагало свои услуги не только в Японии. Спустя несколько лет его отправили работать во Францию… Там он впервые вспомнил Мукуро. Но их дорожкам не суждено было пересечься тогда. Слишком много воды утекло со времён школьной юности. Фирма Мукуро окрепла, а Хибари открыл собственное агентство. Что один, что другой не были до конца счастливы. По пятницам Мукуро потрахивал элитных шлюх из дорого борделя на окраине Токио, а Хибари проводил ночи на пролёт за бумагами, зарываясь с головой в работу и совсем забывая о самом себе. Но, даже у таких людей бывают исключения из обычного распорядка вещей. В одну из таких исключительных ночей оба впервые услышали эту песню. Тогда-то и началась новая игра судьбы с их жизнями. Судьба — та ещё сука. Бывает, забудешь человека, не хочешь уже и знать о нём, а она всё равно устроит подлянку, заставляя в последствии мучиться от воспоминаний или от одной мимолётной встречи, которая может изменить слишком многое. Именно так с ними и произошло. Иногда бывает такое, когда, не зависимо от своего возраста, ты можешь слишком любить что-то: какую-то песню, а может и группу. И уже не важно, какой у тебя статус в обществе и насколько ты известен, у тебя всё равно есть желание увидеть своих кумиров. Увидеть тех, кто когда-то помог тебе сделать выбор, может, спасал тебя или ещё что-то. Так и получилось в этот раз. Группа, которую ещё со времён школы любили Мукуро и Хибари, устраивала мировой тур. Потому они не пропустили этого события. А дальше судьба довольно красноречиво пошутила, намекнув на будущий исход. Случайно купленные впопыхах билеты, случайно столкнувшиеся рядом в зале. Хватило взгляда, чтобы узнать в соседе бывшего «врага». Тогда Мукуро впервые понял, чего ему не хватало все эти годы. Понял, но не хотел признавать. Со времён школы глаза цвета стали изменились. Они стали… живее. Теперь они манили к себе, а не отталкивали. Сначала не верилось, что это он, но потом всё как-то получилось само собой. Это был исключительный вечер пятницы. Песня на фоне, такая грустная, уносящая в мечты и воспоминания, глубокий голос исполнителя и завораживающие серые глаза напротив. В ту ночь они вышли из клуба вместе и отправились в первый же бар, чтобы выпить за встречу. Тогда у этой истории начался новый отсчёт. Теперь пятничные встречи стали чаще. Иногда Мукуро забирал Хибари после работы, хоть тот и злился на него за это. Они выпивали, что-то обсуждали, иногда в шутку дрались, подобно школьникам. Силы оставались по-прежнему равны. А когда Рокудо довозил Кёю до дома, то неизменно включал ту песню. Именно её, ведь только тогда, когда играла она, лицо Хибари становилось живее. Будто подчинялось воле этой песни. Так незаметно прошёл год их «дружбы». Спустя год Хибари неожиданно исчез. Никто не знал причины, почему так случилось. Просто в один прекрасный день он пришёл на работу, раздал поручения и уехал, не сказав ничего. Слишком нетипично было данное поведение для этого мужчины, словно… словно подросток, которого что-то сорвало с места в неизвестном направлении. Мукуро не сразу узнал о пропаже. На момент исчезновения своей зазнобы он находился в одной из важных командировок, в которую, увы, он не мог отправить Чикусу или М.М. Они бы только наломали дров. По возвращению в свою обитель, первое, что он услышал — это сообщение на автоответчике. Человеку, что его оставил, не свойственно нечто подобное, потому Рокудо впервые прислушался к голосу из аппарата: «Мукуро… помоги. Не хочу просить, но… но мне сейчас очень тяжело, потому, приедь, пожалуйста, как только сможешь. Мне… нужно чьё-то плечо». А дальше лишь гудки. Последующие сообщения бизнесмен слушать уже не стал. Кинув все свои вещи на широкую кровать в спальне, мужчина пытался дозвониться до «друга», но… ни на один из звонков не было ответа. Три звонка, пять звонков — тишина. Волнение было сильнее усидчивости молодого мужчины. Захватив с собой мобильный и ключи от машины, Мукуро выскочил из квартиры, торопясь, не зная, почему, но желая как можно скорее оказаться с Кёей, услышать его голос, увидеть, что с ним всё в порядке… Он бежал, запинаясь за мелкие порожки и небольшие выступы, даже забыв о лифте, что есть в их доме: ждать не хотелось. Хибари просто лежал. Прошла неделя, чёртова неделя с момента её смерти. Она была ближе всех, единственная, кто всегда поддерживал, кто не боялся его, кто был доволен независимо от того, как вёл себя молодой человек. Его мама. Поддержка, опора, единственный любящий человек, который выносил все выходки и заскоки, когда Кёя был совсем юн. Было тяжело. Впервые хотелось снять свою безразличную маску и показать истинные чувства, но рядом не было никого. Тогда он впервые решил открыться Мукуро, позволить ему понять себя, но тот не отвечал… Тогда весь смысл этой песни впервые дошёл до Хибари:So just give it one more try To a lullaby And turn this up on the radio. If you can hear me now, I'm reaching out To let you know that you're not alone. And you can't tell, «I'm scared as hell Cause I can't get you on the telephone», So just close your eyes, Well, honey here comes a lullaby, Your very own lullaby.*
Она была на повторе. Все эти долгие дни. Кёя ни разу не взял трубку, ему было всё равно, кто звонил, он просто не отвечал, продолжая ждать, что Рокудо таки явится, и тогда Хибари сможет открыть свои чувства. Так всё и вышло. «Хибари! Хибари, открой дверь!» — Мукуро окончательно запыхался. Зная, где живёт «хищник», он на всех парах мчался к нему, не думая о том, что могло приключиться, не задумываясь о последствиях. Но дом отзывался тишиной. Хибари бесшумно подошёл к двери, как и подобает «хищнику», но не спешил её открывать, думая, что это очередная его галлюцинация, вызванная затянувшейся бессонницей, недоеданием и постоянным сиденьем в четырёх стенах. Он не верил. — Уходи, ты всего лишь очередная игра моего воображения. — Этот тон Рокудо помнил ещё со школы. В дни, когда Хибари доводило всё и вся, в дни, когда он был зол на каждый неправильно посаженный куст, он говорил так же: холодно, безжизненно. В такие моменты его голос проникал в кровь, оставляя в ней ощущение будоражащей, леденящей стали. В такие моменты он был слишком страшен для нормальных людей. — And you can't tell: «I'm scared as hell, cause I can't get you on the telephone», — so just close your eyes… — эти строки сами слетели с уст Мукуро. Неизвестно чем: шестым чувством ли, интуицией или подсознанием, - но он знал, что сейчас только это могло переубедить человека за дверью. — Так ты… ты откроешь мне? Щелчок входного замка, и дверь открылась, впуская в квартиру «долгожданного гостя». То, что предстало глазам Мукуро, совсем его не впечатлило. Зная, насколько любит порядок бывший одноклассник, он был удивлён тому хаосу, что творился в его квартире, но больше всего его пугал Хибари, не столько своим поведением, сколько видом: побледневший из-за отсутствия солнечного света, осунувшийся, порядком исхудавший, потускневшие глаза цвета стали и огромные синяки под глазами — он напоминал ходячий труп, кое-как стоящий на своих двоих. — Хах, странно. Я думал, что ты проигноришь то сообщение. Глупо было его оставлять, — слишком горькая ухмылка даже для Хибари. Он рухнул на свою кровать и уставился в потолок. — И всё-таки она была единственной, кому я был действительно дорог такой, какой я есть. А ведь, знаешь, я ей и про тебя рассказывал, ещё тогда, в школе. Я говорил, что есть парень, который только перевёлся. Говорил, что он силён, что мешает мне следить за порядком и вообще, что он так себе. А она только смеялась, по-доброму так, знаешь. — Хибари повернул голову к застывшему в проходе Мукуро, который прошёл в спальню Хибари вместе с хозяином квартиры. — Помнишь концерт год назад, на котором мы встретились? Тогда я тоже всё рассказал ей… — и снова безжизненный взгляд в потолок. — Тогда она была счастлива, что я встретил старого «друга». Я помню, как она мне объясняла, что если судьба свела нас с тобой снова, то это не просто так. Она была мудрой, независимо от того, сколько ей было, она была мудрой. — Хибари сломался. Его стержень, что всё это время удерживал его от падения искрошился под действием эмоций. Первая одинокая слеза скатилась по щеке. — Знаешь, а ещё… ещё она ждала внуков. Всегда спрашивала: «Кёя-кун, когда уже я смогу понянчиить маленьких Хибари? Я ведь уже не молода, и…». — Тут Хибари прорвало, он перевернулся и уткнулся в подушку, зарыдав. Ему уже стало плевать на остатки гордости. Наконец-то Мукуро понял, что случилось. Почему в доме так одиноко и почему он такой. Без лишних слов, он просто подошёл к кровати и лёг рядом, обнимая это существо, прижимая к себе и начиная напевать на ухо ту песню. Он знал, что она подействует именно так, как нужно. Тогда он остался на всю ночь с Кёей. Неделя — ровно столько понадобилось Мукуро, чтобы заставить Хибари вернуться к жизни и перестать мучить себя. Месяц — столько понадобилось Кёе, чтобы вернуться к прежней жизни и полностью осознать утрату. Полгода — столько понадобилось им двоим, чтобы осознать, зачем продолжают держаться друг друга. Год — ровно столько понадобилось каждому, чтобы набраться смелости и признаться друг другу в чувствах.***
Мукуро передвигается по комнате, стараясь раздеться как можно тише, лишь бы не разбудить спящее на кровати существо, которое рискнуло открыть ему своё сердце. Сегодня мужчина пришёл намного позже обычного; работы было слишком много, а Хром и М.М. не справлялись со своими обязанностями, как ни старались, от того Мукуро пришлось за них выполнить всё это. — Ты опоздал на три часа, Рокудо Мукуро, и потревожил мой сон своей вознёй, — слегка хриплый после сна голос. Совсем узкие глаза, не способные открыться до конца, растрёпанные волосы — в таком виде Хибари больше напоминал маленького ребёнка, которого разбудили в школу, хотя он лёг всего пару часов назад. — Прости, ёжик, я не хотел. — Мукуро лишь улыбнулся, заползая под одеяло к Кёе. Вот уже полгода, как он радовался тому, что когда-то купил эту кровать, как знал. — А ты, я смотрю, даже время засекал, хах, такой милый. — Продолжишь в том же духе — загрызу до смерти, бесполезное травоядное, — Хибари отвернулся к окну, чтобы было проще игнорировать фразочки его «врага», но это было слишком тщетно. — Ну Кёя-кун, — мужчина прижался к парню, обнимая его со спины, — не будь такой букой. — Короткий удар под рёбра отрезвил «Казанову». — Спи, травоядное. — Кратко цокнув, Хибари закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на копошение и шипение за спиной. Наконец воцарилась тишина.So just give it one more try To a lullaby And turn this up on the radio. If you can hear me now, I'm reaching out To let you know that you're not alone…