Мы скоро увидимся!

Джаред откровенно скучал по жизни, и родной дядя, Джеффри Дин, говорил по этому поводу: –Ты просто зажрался, мальчишка. Пробивался бы из грязи, как мы с твоим папашей, рвал бы свой сладкий кусок зубами у конкурентов, ценил бы тогда каждый доллар. Джаред с дядькой не спорил, чего спорить, оно верно, с самого дна пробиваться трудно, но Джаред самонадеянно думал, сам бы он тоже смог кое-чего добиться. Ну да, изначально его позиция была получше, чем, например, у сироты Грасса, мелкого шестерки, но выезжал не только за счет авторитета отца и дяди. Если честно, то его побаивались даже больше, чем либерального ДжейДжея, как звали Моргана, или Большого Дже – как звали папочку Джареда. С ними, при известной дипломатии, договориться можно было, а Джареда считали полностью отмороженным, что, кстати говоря, не было преувеличением. Но Джаред просто скучал, и пытался развлечься. Вовсе не потому скучал, что зажрался – в этом у него было принципиальное разногласие с дядей – а потому, что его трогало слишком мало вещей. По правде говоря, исчезающе мало, особенно после смерти матушки. Ему нравились собаки, но образ жизни не позволял завести лохматого друга, потом, он боялся, что гипотетическому Херли, или очаровательной выдуманной Сэдди травматично будет видеть постоянно так много трупов, и хозяина вечно в крови, все-таки, это не то, что должны видеть собаки с их нежным нюхом. Приходилось отказывать себе и в тех крохах радости, что еще существовали для него в этом унылом мире. Он время от времени посещал приют для животных, оставлял там деньги, и, ну что? Продолжал скучать. Иногда развлекали его человечки, но такое случалось редко. Гондонистых настолько, чтобы убивать с удовольствием не попадалось, всегда было немножко жаль дураков. Вот и этого было немного жаль, который сейчас повелся, раскрылся, и явно сходил с ума, чего категорически делать за карточным столом нельзя. – Дайте мне отыграться! – пыхал страхом и адреналином, кажется, его звали Боб. Тупой Боб, беги скорее, пока не проиграл последние трусы, но нет же – такие, как этот Боб-остолоп, напыщенные дураки, сразу лезли в бутылку, стоило их щипнуть посильнее. Джаред переглянулся с Кевином, крупье тайного казино, тот плотоядно ухмыльнулся. Ну что ж, щиплем дальше жирненькую индейку. – У тебя ничего нет. Что ты поставишь? В тесной комнатке становилось жарко, Боб ткнул подбородком в своего спутника: – Вот его! Я играю на него! О, как интересно. Джаред с веселым недоумением посмотрел на шокированного парня – а он, так в общем, ничего даже. Симпатичный. Только что же ты, киса, с такими козлами водишься. Спутник Боба вскочил, и прошипел возмущенно: – Да ты охуел, придурок! Я на это не подписывался! И попробовал, конечно, свалить, но Джаред дал знак своим людям, и парня скрутили. Парень сдавленно матерился, пытался драться, угрожал, но Джареду, наконец-то, ну хоть немножко уже – было не скучно. Улыбаясь, он смотрел в угол, где продолжалась возня, и утихомиривали котика, так он его про себя назвал. Но что котик, можно ведь узнать и имя? – Как его зовут? – Дженсен, – выдавил из себя Боб, и сверкая маниакально глазами, спросил, – играем? – Играем, – помедлив, сказал Джаред и кивнул Кевину, – раздавай. Дженсен значит. Джееенсен. Миленько. Можно даже получить удовольствие, приятное предчувствие оного уже слегка бодрило кровь, и Джаред, не сомневаясь в выигрыше, сосредоточился на картах. Надо бы побыстрее заняться котиком. Ну да, Джаред любил красивых мальчиков. Иногда. Этот Дженсен, правда, из возраста мальчика давно выбыл, и, пожалуй, был еще и постарше Джареда, но оценить его симпатичную морду и крепкую фигуру Джаред мог, и, ну да, ему как раз нравилось ебать таких здоровых, заваливать лося шире себя в плечах всегда было особенно пикантно, остренько. Ну и, опять же, можно не бояться ненароком поломать его, людишки в массе своей были такие хрупкие – при его габаритах. А этот Дженсен – ничего так был, тоже не мелкий. *** – Отвали от меня! Урод! Даже связанный, Дженсен не сдавался, бушевал, пытался выкрутиться из веревок, но напрасно старался – Джаред вязал жертвы любовно и очень надежно. Распятый на кровати в позе звезды Дженсен ему очень нравился, Джаред немало потрудился, чтобы так красиво его зафиксировать. Ну правда, сперва пришлось его слегка придушить, чтобы не мешал работать. Выглядел Дженсен придушенным очень мило, трогательно, Джаред даже расчувствовался, и запястья с щиколотками прежде обмотал бинтами, но сейчас ангелочек очнулся, брызгал слюной, сверкал глазами, и дрыгал ногами: – Немедленно развяжи меня! Ты не имеешь никакого права! И тот козел не имел никакого права распоряжаться... да как вы смеете? Ублюдки! Джаред, наконец, разделся, и залез на кровать, уселся между ног Дженсена, небрежно коснулся тщательно выбритых яичек, указательным пальцем нащупал дырку, нажал – преодолев небольшое сопротивление, палец проник внутрь, там было скользко, влажно. Неожиданный сюрприз развеселил Джареда, он хмыкнул весело, глядя, как стремительно краснеет Дженсен, безуспешно пытаясь свести ноги и кусая губы от злости. – Не имею права, говоришь? Ты ошибаешься. Твой приятель, лох, поставил тебя, значит, считал, что может. Кто я такой, чтобы возражать. – Он – никто! Никто мне, – голос Дженсена сорвался, когда Джаред прибавил к указательному еще один палец, методично двигая ими туда сюда, расширяя дырку. Дженсен охнул от особенно удачного движения пальцев, и попросил, сбавив гонор: – Не надо. Пожалуйста. Джаред на секунду прекратил, посмотрел на Дженсена, улыбнулся мягко: – Нет? Зачем? Ты готовился к встрече. Значит, хотел потрахаться. Этим и займемся, а тот толстожопый, поверь, хреновый выбор. Я лучше. Джаред не стал будущему любовнику говорить, что его Боб-остолоп обосрался перед смертью, и вонял даже через плотный полиэтиленовый мешок. Зачем такие невкусные подробности рассказывать человеку, с которым собираешься провести ночь. Вдруг он впечатлительный. Дженсен опять вспыхнул и попробовал его лягнуть: – Урод! Джаред улыбнулся шире: – А твой маленький дружок думает иначе. Дженсен перевел взгляд на свой член, увеличившийся в размерах, на Джареда. Со стоном уронил голову на подушки: – О, черт! Как же я попал! Джаред не стал бы так на месте Дженсена трагедизировать ситуацию. Как на любовника, на него никто никогда не жаловался, в этом деле он предпочитал, чтобы от его манипуляций партнеры орали только кончая. Желательно, как можно чаще кончая. Нужной реакции Джаред добился относительно быстро. Дженсен кончил в первый раз где-то после получасовых усилий Джареда, минет его окончательно добил, но кончал Дженсен, упрямо захлопнув рот, содрогался молча, отворачиваясь от Джареда. После, уже на его члене, тесный, судорожно сжимающийся, уже не мог так сурово контролировать себя, тихонько стонал, метался под ним, а потом и вовсе, вскрикивал громко, не помня себя, распаленный, растраханный, и все равно сварливый – сволочь, еби уже давай, что зависаешь?! Раздраконил, теперь еще дразнит, блядь! Скотина бесчувственная. Под утро Джаред даже утомился, но развязывать Дженсена не рискнул. Отойдя после оргазма, тот нет-нет, да сверкал на Джареда гневно глазами, и прикусывал губу, едва сдерживаясь, чтобы не сболтнуть чего-нибудь явно неприятного. Джаред решил, что уйдет по-английски, когда злобный котик заснет, а развязать его пришлет кого-нибудь, но мысль насчет посланца показалась ему не слишком умной. Эдак посланец позарится на сладкое. Нет, развязывать придется так же, как и связывал. Дженсен сразу заподозрил неладное, когда Джаред над ним завис: – Ты чего? Забился в путах, когда Джаред положил ему на горло широкую ладонь, в глазах мелькнул страх и плеснула ненависть: – Ах ты... урод. Убить меня хочешь. За что? Ублюдок, грязный ублюдок! Сво... –Убить бы тебя не мешало, – проворчал Джаред, передавливая ему сонную артерию, – за твой грязный язык. Да уж больно сладко тебя было трахать. Джаред не стал тратить время на развязывание сложных узлов, разрезал ножом, укрыл Дженсена и, полюбовавшись, поцеловал его в расслабленный рот. Надо же, какой милый ротик, когда не сжимается в упрямую сморщенную гузку. – Может, еще увидимся, – сказал Джаред Дженсену и, улыбаясь своим мыслям, вышел из номера. Может, и правда, увидятся. *** Джаред все время держал в отдельном закутке памяти завернутого в плед Дженсена с расслабленным, мягким лицом, лежавшего на кровати гостиничного номера. Картинка эта, ничем вроде не примечательная, заставляла его улыбаться, и даже среди навалившихся внезапно срочных дел позволяла оставаться в хорошем настроении. Дядя поглядывал на него удивленно, а однажды спросил, уже после бодрого его рапорта об успешной зачистке квартала Синеброды: – Уже не скучаешь, сынок? Джаред подумал – а ведь и впрямь. Не скучает! Его не грызла больше тоска, ничем необъяснимая, отвратительная, вводившая порой в холодный злой амок, но все равно не отпускавшая до конца. А сейчас – ничего. Нигде не давит, не ноет, и даже странно, что он не замечал перемен в себе. Заработался, что ли? – Ты уж береги себя, – вкрадчиво улыбнулся дядюшка, – скачешь, как наскипидаренный. Если б не знал тебя, подумал бы... – Подумал бы что? – спросил Джаред. – Ничего, – буркнул Морган, и не развивая больше опасной темы, отошел от Джареда. Джаред пожал плечами – чего хотел сказать? Странные какие-то намеки. От отцовского офиса до дома было всего-то полквартала. Джаред успешно отпинался от охраны – ну их, надоели, поехал домой один, насвистывая, и собираясь хорошенько напиться, а может, найти кого-нибудь, ну в общем, отдохнуть. Выйдя из машины, Джаред столкнулся в подземном гараже с каким-то неловким парнем в кепке, хотел было добродушно обложить его, но парень поднял руку и ... приложил какую-то хуйню к его шее. Последнее, что услышал Джаред это зловещий треск. *** Шокер! Это была первая мысль, когда Джаред очнулся. Та фигня, в руках парня в кепке – шокер! Ох ты ж... Сразу миллион мыслей о конкурентах, о врагах, о дебильных шуточках, веселое удивление – блядь, скучно тебе было, ну вот, теперь будет не до скуки – все выветрилось из головы, когда он увидел себя, голого, связанного, распятого на кровати, носом в подушку, а в изголовье сидел давешний парень в красной кепке и нетерпеливо постукивал по покрывалу ладонью. Джаред вывернул голову и осмотрелся, парень воскликнул нервно: – Ну, наконец-то очнулся! Джаред посмотрел вверх и встретился взглядом с Дженсеном. Дженсен скинул кепку и агрессивно спросил: – Где этот мудак?! Отвечай! Я его обыскался. Джаред подергал руками – кажись, правая больше провисает. Неумело связал, но если Дженсен надумает взять уроки связывания у Джареда – у него будет возможность повысить свою квалификацию. Джаред еще раз осмотрел себя и пожаловался: – Я тебя, между прочим, лицом вверх привязывал. Никакого обзора... – Зато трахать тебя будет удобнее жопой вверх, – огрызнулся Дженсен, и Джаред почему-то почувствовал непрошенное тепло в груди. Как приятно. Дженсен хочет потрахаться. Дженсен скучал по нему. Значит, все-таки, несмотря на его злобное пыхтенье – понравилось? Хочет продолжить, как прияааатно! – Так где мудак? А про какого мудака он, интересно, спрашивает? – Ты про кого? – Джаред выворачивал голову вверх, но как же было неудобно. Дженсен уселся на корточки, и его лицо с круглыми, злобно сверкающими глазами повисло прямо напротив лица Джареда: – Этот мудак, который проиграл меня. Боб! Где ты его прячешь? Я его искал, искал. У Джареда перестали порхать бабочки в животе, и он почувствовал кислоту во рту. Ну надо же, дохлый вонючий Боб достал его даже со дна залива. Как все-таки несправедлива жизнь! Это по жирному говнюку страдал Дженсен, а вовсе не по его, Джареда, замечательному хую, широким плечам и обаятельной улыбке. – Мммм, – промычал Джаред, – я даже не знаю, что тебе сказать. – Просто скажи, где он? – повысил голос Дженсен. Характер Дженсена явно не улучшился за полтора месяца, и даже, пожалуй, стал еще более склочным. Но внешность была все такой же привлекательной, с чем был согласен и член Джареда, и руки, и печень, и все остальные его части. Если б не веревки, Дженсен был бы давно завален на кровать и отлюблен, хватательный рефлекс заставлял Джареда тянуться к Дженсену. – Ты с какой целью интересуешься? Это важно, Дженсен, потому что если тебе, допустим, хочется провести с ним ночь, то не получится, Боб-остолоп уже второй месяц осваивает новое место жительства на дне рейнского залива. Но если, допустим, ты хочешь провести с ним спиритический сеанс, то я могу поискать, где-то в ящике для безделушек валяется его зажигалка. Может, с ее помощью можно будет вызвать жирдяя. Нет, я не мародер, ты не подумай, это Колин зачем-то взял, мы хотели дымом вывести запах, понимаешь, в салоне воняло, эй, ты чего? Дженсен ласково-угрожающе сплел пальцы на его горле, и Джаред подумал, сладко содрогаясь, что это очень эротично. – Ты хочешь сказать, что Боб умер? – спросил Дженсен тихо-тихо. – Да он вообще не вышел из казино, – признался Джаред, чувствуя нарастающее возбуждение от опасности. Дженсен мог сдавить пальцы на его горле. Запросто. Джаред, сладко вздрагивая, продолжал: – От него были бы одни неприятности. Он бы начал оспаривать проигрыш. А так – контрольный пакет акций его сраной компании, и что там он еще наподписывал – ох... Хорошие деньги. Ох, Дженсен, твои руки! – Мои руки. На твоем горле, долбаный ты псих, – подтвердил Дженсен и слегка сдавил ему шею. Джаред жмурился от удовольствия. Он никогда не был так далеко от скуки, и бешено наслаждался. – Долбаный ты псих, – задумчиво повторил Дженсен. И вдруг спросил: – Ты никогда ничего не боишься? Никогда ничего? – Я боюсь, что ты сейчас струсишь и свалишь, – честно признался Джаред, – я буду очень разочарован. – Вот как? – Дженсен удивился. Отпустил его шею, и вообще куда-то ушел, Джаред завертел головой, пытаясь его увидеть. И увидел, на свою голову. Дженсен, обнаженный, с торчащим вверх по-боевому членом, взбирался на кровать, прижимая к груди ворох секс-игрушек, смазки, презиков, и еще каких-то неопознанных предметов, бормоча озлобленно: – Ты не будешь разочарован, долбаный ты мудак Джаред! Я уж постараюсь тебя не разочаровать! *** Ну, если уж быть до конца откровенным, то Джаред немного переживал, но это только добавляло удовольствия приключению. А так, да, он редко кому доверял свой зад, предпочитая доминировать в постели, репутация обязывала, и вообще. Узнает кто-нибудь, кому не надо, что Отмороженный Джей иногда не прочь, чтобы ему присунули, уважать перестанут. Нде. Существовали еще в их криминальной среде такие глупые предрассудки, не без этого. Джаред искреннее недоумевал, как можно по предпочтениям в постели судить о характере, вообще о человеке и его способностях. Ну нельзя же серьезно делать выводы – да вы слабак, батенька – на основе, допустим, кулинарных предпочтений. Например, любви к мороженому. Сладкое Джаред любил почти так же, как собак, но его способность бестрепетно сворачивать шеи врагам от его любви к сладостям никак не страдала. Ну да люди вообще были в массе своей странные, и «логические цепочки» размышлений-выводов каждого отдельного индивидуума представляли собой сложные, подчас совершенно предвзятые и лишенные всякой видимой системы конструкции. Дженсен, к радости Джареда, подошел к делу с душой и с выдумкой. Он не просто там, извините, разложил и отымел, эдак каждый может, он прежде хорошенько растянул почти засохшую без внимания дырку Джареда, и не только пальцами, а еще и языком, о, языком было особенно приятно! Джаред считал, что партнера всегда нужно поощрять и хвалить, и очень громко на радостях это делал, потому даже немного обиделся, когда Дженсен заткнул ему рот кругленьким таким красным шариком-кляпом на ремешках, нелюбезно прошипев: – Ты мне мешаешь своими криками, Джаред. Так будет лучше. Но, с другой стороны, Джаред всегда ценил активность и бесстрашие своих редких в таком деле партнеров, и с заткнутым ртом смирился. Никто ведь не мешал ему иными способами выражать свое одобрение. Например, томным мычанием, или подергиванием зада или конечностей, подчас совершенно неконтролируемым, а намерение Дженсена подрочить Джареду, подсунув руку ему вниз, вызвало совершеннейший экстаз, выраженный Джаредом длинным сладострастным мычанием. Джаред хотел бы сказать Дженсену, что дрочить было бы удобнее, будь Джаред привязан пузом кверху, но, черт бы его побрал, кляп мешал общению. Дженсен вообще был очень милый в постели! Входил в него аккуратно, очень медленно, будто Джаред был стеклянный и крошечный, потом еще долго целовал спину, и даже, кажется, сказал, что Джаред горячая штучка. Горячая! Штучка! Оооо, Джаред был покорен, ему никто никогда не говорил комплиментов. Фаллоимитатор в заднице ему понравился меньше, чем живой Дженсен, но Джаред все равно кончил, представляя, как Дженсен держит игрушку, и вводит ее, и сосредоточенно хмурится, и двигает рукой, и на руке перекатываются мышцы и весь он занят – им, Джаредом. Все его внимание поглощено исключительно Джаредом и его задницей. Восхитительно! Джаред и от вибратора кончил, и другие эксперименты Дженсена принимал благосклонно – ему вообще очень нравилось внимание. Он даже немного выдохся через несколько часов, и даже уже начал подремывать, занеженный и затраханный, когда Дженсен снял с него проклятый намордник. – Мммм, – промычал Джаред, не размыкая век, – еще вот так же подвигай этой штукой... И вздохнул сладко со стоном, когда Дженсен легонько изменил градус наклона игрушки, и воткнул в Джареда ее поглубже. – Ты мне должен, – внезапно заявил Дженсен, и Джаред в удивлении открыл глаза. Чего это так расстроило котика? Голос такой, не очень счастливый. – Разве мы не квиты, сладкий? – Не так все должно было быть, – нерадостно сказал Дженсен. Джареду лень было думать, ему было так хорошо, как давно не было. – Ну хочешь, я тебя трахну? – лениво предложил он, – для гармонии. – Вот еще, – взвился Дженсен, но голос его звучал не так уверенно, как он, возможно, думал. Джаред самодовольно усмехнулся, и хотел было продолжить соблазнение котика, но подозрительное шебуршание за дверью насторожило его. Он поднял голову, впервые за время встречи по-настоящему жалея, что связан, за окном тоже слышалась подозрительная возня. – Дженсен, – успел сказать Джаред, и тут с грохотом вылетело стекло, раздалась пальба, а его котик, вот дурень, вместо того, чтобы нырнуть ласточкой под кровать, накрыл его собой. Джаред так испугался. Он, пожалуй, никогда в жизни не пугался так безоговорочно, обмирая от ужаса, представив, как в тело Дженсена впиваются пули. – Прекратить! – заорал Джаред так громко, как мог, – убью, суки! Блядь, а ну немедленно прекратили стрельбу!!! Если вы мне сейчас его раните, или не дай бог убьете, я найду всех! И буду медленно сдирать шкуру, с каждого, ленточками! А других смотреть заставлю, долбоебы! Затихшая стрельба и повисшая затем оглушительная трусливая тишина уверила Джареда – как он и подумал, это его припоздавшая, мать их, охрана. А никак не конкуренты, что радовало. Но Дженсен! Как там Дженсен?! Дженсен продолжал придавливать его собой к кровати, и это немного пугало. – Дженсен? – прошептал Джаред, выворачивая шею в попытке посмотреть на свое сокровище: – Дженсен, ты как? Дженсен шевельнулся, и Джаред облегченно выдохнул – живой! Слава богу, живой! Дженсен соскользнул с него, скатился на пол, и судя по звукам, тихо матерился и пытался натянуть джинсы, а Джаред его шепотом увещевал: – Развяжи меня! Развяжи, блядь, неудобно перед парнями! Не поймут, ну! Дженсен почему-то тоже шепотом отвечал с пола, ползая там в поисках ботинок: – Ага! Как меня привязывать и ебать всю ночь, так поймут! А так – не поймут! Пусть все видят! Что у тебя такая же задница, как у любого смертного, без бетонной затычки, и тебя тоже можно выебать! Скажи еще, тебе не понравилось! – Да не в этом дело, – шепотом оправдывался Джаред, – это политика, понимаешь. Я же не просто там кто-то. Я Отмороженный Джей, и такие вообще должны быть с железными яйцами. Мой авторитет пострадает. Дженсен подполз поближе, и сверкая возмущенно глазами, прошипел в самое лицо Джареду: – Срал я на твой авторитет! Самовлюбленный мудак, закостеневший в своих, блядь, тюремных представлениях о сексе! – Да не закостенел я! – возмущенно зашипел Джаред: – Ты чего такой трудный?! Говорят тебе, политика! Я сам очень даже... прогрессивных взглядов! И вообще! Мне понравилось! Дженсен внезапно сдулся, они таращились друг на друга, одновременно осознавая абсурдность своего положения. Джаред фыркнул, и заржал в подушку первым, потом услышал фырканье Дженсена. – Я отвяжу, – сказал Дженсен негромко, – но ты скажи своим громилам, пусть уйдут. Джаред немедленно заорал, повернув голову к разбитому окну: – А ну сбрызнули все! Чтоб в километре никого не было! Найду – убью! Они вместе послушали установившуюся тишину после топота убегающих ног. – Так нормально? – спросил Джаред. – Ладно, – смилостивился Дженсен, и начал отвязывать Джареду ногу, Джаред уже было размечтался как сейчас же после освобождения завалит котика, и отлюбит, но котик, зараза, склочно заявил: – Я тебе только одну руку отвяжу. И ноги. Мне нужна фора, чтобы уйти. – Не доверяешь? – Джаред приуныл. – Ага, – подтвердил Дженсен, – и совершенно обоснованно, между прочим. Уверен, если не успею убежать, ты сделаешь со мной... короче, сделаешь. – Ты так говоришь, как будто это плохо, – обиделся Джаред. Дженсен не ответил, и по растерянному его взгляду ясно было, не нашелся, что сказать. Шустро развязал ему ноги, потом одну руку и буркнув – прощай! – выскочил вон из номера. Джаред на пробу дернул оставшуюся веревку – нет, так быстро не получится. Эх... успеет убежать. Джаред принялся развязывать узел, успокаивая себя. Ничего, далеко не убежит. Не «прощай» котик, нет-нет. Не «прощай» – а «до свидания!» Мы скоро увидимся! Мы очень скоро увидимся.