Сердце Бога

Побережье осталось позади, где-то внизу под колесами «Флайинга» тихо катились океанские волны. От них веяло накопленным за день солнечным теплом, и Клинт повел мотоцикл вниз, не к самой воде, но так, чтобы меньше чувствовался гуляющий над океаном ветер. - Не мерзнешь? - спросил он, чтобы как-то начать разговор. Руки, прижавшиеся к бокам, были прохладными. Конечно, для сына ледяных великанов это не странно. Стрелок недовольно заворчал, чувствуя, как ерзает сзади Лафейсон, когда мотоцикл проваливается в воздушные ямы: - Говорю же, держись крепче, а то сидишь там жо... филейной частью в воздухе, - и, заведя руку назад, притянул Локи к себе. - Мне вовсе не улыбается тебя вылавливать из воды, - он рассмеялся, - русалочка... - и добавил не прошедшее цензуру слово. Он сказал это - и спустя секунду понял, что, сколько бы ни язвил, сколько бы ни строил из себя колючего злюку-ежа, он на самом деле не хочет, чтобы с Локи что-то случилось. И еще - это уже добавочной ноткой влилось в и без того запутанный клубок из эмоций и ощущений - что ему попросту необходимо чувствовать его присутствие рядом. И чтобы он не разжимал рук. - Даже если мерзну, - фыркнул маг, - мы над океаном летим, и костерок с жареными зефирками нам еще долго не светит. «Ах, русалочка, да? А сам-то…» - ему хотелось сказать в ответ что-то не менее колкое, но Локи сдержался. А продувало не слабо. Теперь он был рад, что на голове шлем, потому что не мерзло у него только лицо, поэтому на ворчание Бартона трикстер просто придвинулся еще теснее, и, слегка обнаглев, сунул ледяные ладони в карманы его куртки, через шелковую подкладку чувствуя, как подобрался стрелок, когда пальцы легли на ребра. - Ты же не против? – невинно осведомился трикстер. Хоукай ответил не сразу, выравнивая внезапно сбившееся дыхание и уже даже не пытаясь уверить себя, что и это, и пробежавшие по коже мурашки - просто от неожиданности холодного прикосновения. Сверившись с картой, он немного сбросил скорость, и обдувало теперь не так сильно, хотя, конечно, ночная прохлада тропической жарой оборачиваться не спешила. Ничего, до утра не заледенеют, а дальше уже другой разговор. - Когда я буду против, я скажу, - давил улыбку Бартон, но она все равно звучала в голосе. - А жареные зефирки это извращение. Или у вас что-то другое под зефирками понимается? Почувствовав настроение Клинта, волнами накатывающее на самого мага, Локи едва сдержался от чего-то более серьезного, чем невинная ласка через ткань, напоминая себе, что все-таки Хоукай ведет мотоцикл, и отвлекаться ему нельзя, если они оба не хотят окунуть задницы в океан. - Ну-у… жареные зефирки у костра – это же американская традиция, - иронично протянул Лафейсон. – Но, если хочешь, можно придумать этому понятию другую интерпретацию. Все в твоих руках, - он усмехнулся, слушая в динамике шлема тихий вздох. «Ты уже нашел свою причину, Соколиный Глаз?» Так прошли несколько часов полета. Будоражащий фантазию тембр голоса в динамиках, теплое тело под призванными к спокойствию руками, и Локи расслабился, мысленно представляя, что на них обоих нет ни шлемов, ни летных курток, ничего… представил, как, не встречая преград, прижимается губами к этому затылку, как стрелок поворачивается, чтобы ответить на поцелуй… По рукам неожиданно полился магический поток, и Лафейсон распахнул глаза, понимая, что они падают, Хоукай молчит, и голова его клонится назад, на плечо потерявшего над собой контроль мага… - А-а! – вырвалось из горла, и Локи, одной рукой подхватывая осоловевшего Клинта, другой вцепился в руль, пытаясь выровнять мотоцикл. – Очнись! – уже орал он, а потом, взяв себя в руки, окружил падающий мотоцикл сферой, уже не опасаясь, что они совершают посадку посреди океана. «Щиты восстановились!» - облегченно выдохнул Локи, но совершенно не представлял себе, что ему сейчас выскажет Бартон. Он стащил с них обоих шлемы, чтобы попытаться привести Клинта в чувства, но когда повернул его к себе, увидел только приоткрытые губы и расширенные зрачки глаз. «Все-таки не удержал контроль…» - злился на себя маг, но не смотреть на стрелка, чье лицо было так близко, не мог. «Чертов я! Как же стучит твоё сердце…» - выругал себя он и крепко прижал к себе Клинта, соскальзывая губами по его щеке. - Ну же… очнись… «Привык, что силы на минимуме, и расслабился, идиот... Слишком очеловечился... Вот так и происходят всякие Рагнарёки...» Локи обнимал стрелка, и собственная человечность и избыток эмоций уже не казались слабостью. Сквозь глухой стук крови в висках пробился чей-то голос. Чей-то? Локи... Почему-то очень встревоженный. В чем дело?.. Хоукай попытался спросить, но самого себя не услышал и досадливо поморщился. Следом в мозгу вежливо постучалось напоминание о том, где они вообще и куда собирались. Собирались? Но, если он сейчас, м-м, мягко говоря, не в себе, то кто ведет «Флайинг»?! Руки вцепились в руль, заставляя мотоцикл, зависший над самой водой, подняться немного выше. И только тогда стрелок рискнул осмотреться. Удивленно моргнул, увидев буквально в дюйме от себя непривычно серьезное лицо Локи, сообразил, что тот вообще-то поддерживает его, и выпрямился. - Что-то случилось? - маг не ответил. Клинт нажал пару кнопок на приборной панели, чтобы «Флайинг» оставался неподвижным, и повернулся: - Почему меня вырубило? Собственная память отказывалась восстанавливать картину. Полет - да, это он помнил точно. И оживленную болтовню тоже. А потом... туман, окутавший сознание, мягкое тепло и желание закрыть глаза и ни о чем не думать. Магия?.. - Это что, оригинальный способ самоубийства? - очень хотелось обозлиться, но не на этот же полный тревоги взгляд и настороженное молчание... Клинт вздохнул, нервно провел рукой по волосам и, медленно обозначая удар, легко толкнул Лафейсона в плечо, громким шепотом предупреждая: - Никогда так больше не делай, ладно? По крайней мере, не на мотоцикле. Управлять же не умеешь! - Ты прав. Нужно что-то с этим делать, - пробормотал трикстер. – Так мы до Берлина не долетим… - Лафейсон без улыбки заглянул в глаза Бартона. – Ты слишком подвержен перепадам моих магических потоков… Я… могу поставить на тебя экран, - в голосе отчетливо звучало сомнение, потому что он хотел чувствовать Клинта, а экран не только отделит сферу ощущений мага от стрелка – Локи тоже перестанет его чувствовать… Но жизнь Бартона была ему важнее, чем выпады своего эго. Если бы кто-то еще недавно сказал ему, что он, своевольный и непредсказуемый бог огня, будет ценить жизнь смертного больше, чем собственные интересы – испепелил бы на месте… - Что ты думаешь по этому поводу? – все-таки решил узнать мнение самого Клинта Локи. «Вот так просто? Поставлю на него защиту от себя самого? Я точно свихнулся…» - Хочешь сказать, что я - капризная принцесса, которая будет падать в обмороки от твоего присутствия? - невесело хмыкнул лучник. Не хотел он никаких экранов. Да, всегда был одиночкой, вечно сам по себе и считал, что это нормально и правильно. А тут вдруг... чуть больше суток понадобилось, чтобы напрочь отвыкнуть от этого. «Но такими темпами мы действительно лететь будем слишком долго...» - Только при условии... - пальцы зарылись в черные волосы Локи, мягко заставляя придвинуться еще ближе. Тот не сопротивлялся, с любопытством ожидая его действий. Несколько мгновений Хоукай смотрел в мерцающие глубокой морской зеленью глаза, прежде чем прикоснуться к губам. «Псих», - констатировал мозг, и анализировать ситуацию дальше отказался. У поцелуя был привкус морской соли. А еще губы Локи были чуть обветренными, и - как для парня - очень нежными. И, кажется, он такого не ожидал. Но, во всяком случае, не стал сразу бить по макушке жезлом. Клинт отстранился - ровно настолько, чтобы снова встретиться со своенравным божеством взглядами. - При условии, - тихо продолжил он, - что ты этот самый экран потом снимешь. *** Самолет с агентами Щ.И.Т.а на борту лег курсом на Берлин. Старк все продолжал хвастать, что его приборы настолько хороши, что засекли даже неуловимое божество, за которым безуспешно охотится целая агентурная сеть. Коулсон не реагировал, Роджерс улыбался, а Наташа скрипела зубами, уже готовая заклеить филантропу рот скотчем, или… залить туда скотча. Ее останавливало только сомнение в том, что на борту найдется достаточное количество пойла, чтобы вырубить Старка. - Эй, что за… - послышались ругательства из кабины пилотов. – Сигнал пропал! Мы их потеряли! - Вот же рогатый ублюдок… - выругалась Романова. – Соскочил… Теперь агентам оставалось только надеяться, что трикстер действительно направляется в Берлин. - Это может быть отвлекающим маневром, - задумался Коулсон. – Сообщите на базу, чтобы были начеку. - А нам что делать? – поинтересовался Роджерс. - Следуем дальше по курсу, - спокойно ответил тот. - Дальше так дальше... - Стив отвернулся к иллюминатору. Над океаном медленно поднималось солнце, летающая база Щ.И.Т.а курсировала пока что недалеко от берегов Америки, а до Берлина было еще порядочно. Мрачная и грозная, как Дарт Вейдер, агент Романофф в очередной раз пронеслась по самолету, на повышенных тонах высказала что-то нелестное Коулсону и, вернувшись, плюхнулась в кресло возле Роджерса. - Мисс Романофф, - вежливо обратился к ней Стив. Девушка сначала гневно сверкнула глазами, потом махнула рукой: - На «ты», если можно. Меня зовут Наташа, официальные обращения лучше оставить Филу - он с этим справляется лучше всех. - Хорошо, я постараюсь, - смущенно улыбнулся Капитан. - Я хотел спросить про этого... агента Бартона. - Он заметил, как напряглась Романова, и задумался, а точно ли надо спрашивать. Но все-таки при всех своих супергеройских качествах он был человеком, которому в целом не чуждо ничто человеческое, особенно любопытство. - Кто он для вас... для тебя? Наташа пожала плечами: - Друг, боевой товарищ... правда, похоже, что бывший, - она вздохнула. - Он спас мне жизнь, я ему обязана... но теперь я сомневаюсь, что мне стоит об этом помнить. *** Локи ждал возмущенных возгласов, даже обиды, ведь он только что чуть не загубил и средство передвижения и весь их план на корню, но вместо этого пальцы Клинта скользнули в волосы, чуть поворачивая его голову, заставляя мага посмотреть в глаза, а потом… Если бы Лафейсона не держали мотоциклетные ремни, он кувыркнулся бы в воду, что явно разрядило бы ситуацию, потому что внутри сферы стало невыносимо жарко. «Что же ты делаешь? Что делаешь?! Только успокоился, а ты…» Капризной принцессой Клинта он не считал, но, притягивая Локи к себе, Бартон явно не до конца понимал, как рискует, в такой момент делая шаг навстречу. «Вот же... люди... сами не знают, чего хотят! Ну, почему сейчас? Сам же сказал – не на мотоцикле… Еще чуть-чуть – и сфера вокруг нас лопнет, и мы шлепнемся-таки в воду!» Жестковатая щетина на подбородке чуть царапнула кожу мага, когда сухие губы стрелка прижались к нему. А когда обветренных губ чуть коснулся язык, проводя дегустацию, Локи вспыхнул, как нецелованная дева, и не успел даже шевельнуться, как все закончилось, а по коже, приподнимая волоски, пробежала волна статики. Маг так привык, что все первые шаги приходится делать ему, что даже растерялся, остатками сознания воспринимая то, что говорил ему Бартон. Снять экран? Как снять, если он его еще не ставил? Он посмотрел в глаза Клинта и кивнул, пытаясь унять бушующий в голове хаос. - Скоро рассвет, - выдавил из себя Локи. – Надо найти место, где переждать день, а то у местных могут возникнуть проблемы с восприятием летающих мотоциклов. - Как бы Лафейсон ни пытался сохранить спокойное выражение на лице, у него не получалось, а когда Бартон нацепил ему на голову шлем, и, застегивая кожаный ремешок, чуть коснулся шеи, он дернулся так, словно его ударило током. «Срочно сажать это летающее безобразие, иначе…» Иначе что – Локи не додумал, потому что Клинт крутанул ручку, и они двинулись вперед. Хорошо, что Клинт летал здесь не первый раз. Еще года три назад, когда летающее чудо у него только-только появилось, и он только с ним освоился, лучник решил попробовать повторить подвиг Магеллана, только не на корабле, а на «Флайинге». Как раз тогда он выяснил преимущества специального топлива перед обычным, а еще - что такой марш-бросок без предупреждения чреват доведением Старка до состояния Халка. Без позеленения и увеличения в размерах, конечно, но не менее зрелищно. Это еще Хоукай благоразумно умолчал о приключениях, в которые вляпался по ходу путешествия, но снимать футболку в присутствии Айронмена он с тех пор избегал. Тому ведь было плевать, сколько времени прошло, главное - бесшабашный стрелок в очередной раз доказал свое умение рисковать буйной головушкой, плюнув на команду, что, по мнению Тони Старка, являлось исключительно его, Старковской, прерогативой, а всем остальным строго запрещалось. Впрочем, это сейчас было не так важно, как тот факт, что прямо по ходу следования, на расстоянии уже всего нескольких миль Бартон заприметил и запомнил небольшой островок, на котором можно было и спрятать «Флайинг», и передохнуть. Солнце неторопливо выплывало из-за горизонта, до берегов Европы оставалось не так и далеко, и того и гляди могли попасться навстречу участники очередной регаты, пассажирские корабли или еще кто-нибудь, кто сильно удивился бы виду летающего мотоцикла. - Почти что французские территориальные воды, - тоном экскурсовода сообщил Клинт, когда байк плавно заскользил вниз. - На Голубую Лагуну не тянет, конечно, но можно не бояться замерзнуть или попасть в поле зрения пограничных катеров. Через минуту колеса мотоцикла коснулись земли. Стрелок стянул шлем и с облегчением тряхнул головой: - Станция «где-то на полпути». Перерыв - до заката. - Он посмотрел на стремительно светлеющее небо - день обещал быть жарким. Остаток дороги они промолчали, думая, каждый о своем. Экран действовал на обоих, но Локи очень не нравился эффект, который эта незримая граница производила на него: словно его заперли в одиночной камере без окон. «Позорище», - подумал Лафейсон, когда по приземлении, пытаясь расстегнуть пряжки, увидел, как дрожат руки. Справившись, он спрыгнул на песок и Клинт сам откатил мотоцикл в присмотренное укрытие, а трикстер, словно отмороженный, плелся за стрелком, явно бывавшим здесь прежде, и тихо сходил с ума. Вместо красочных всплесков эмоций, вместо звенящих, словно струна, чувств, была тишина. Серая, если у тишины мог быть цвет, вязкая и гнетущая. Буйство свежей зелени вокруг, игра солнечных лучей на листьях – ничто не могло развеять это гадкое ощущение одиночества… - Я больше не могу держать этот чертов экран, - тихо сказал Локи в спину Клинту. Тот обернулся сразу. Лицо Бартона тоже нельзя было назвать веселым. - Не держи... Если бы здесь была стена - Хоукай, наверное, предпочел бы убиться об нее, только бы не видеть эту глухую тоску в глазах Локи. То, что тот именовал экраном, было еще хуже стены - какой-то тугой кокон, внутри которого даже воздух казался холоднее. И ни звука, ни движения, ничего. - Не держи, - повторил он, не сводя взгляда с мага. - Ты же сказал, что снимешь его. «И я же вижу, что тебе с этим еще хуже, чем мне. Ты думаешь, я хочу, чтобы было вот так?.. И ты сам не хочешь...» - Спасибо, - глухо произнес Лафейсон, и с плеч, словно гора свалилась. Он прислонился к стволу ближайшего дерева, закрыл глаза и глубоко вдохнул, касаясь затылком шершавой коры. Его накрыло буйством ощущений, и маг улыбался, чувствуя, как в него возвращается сама жизнь. Он расстегнул куртку, стаскивая ее, и остался в тонкой водолазке. – К черту костер и зефирки, я бы сейчас что-нибудь съел! - Так и в чем, собственно, дело? - приподнял бровь стрелок. - Я же помню, что мы помимо моего лука и твоей... палки, - с удовольствием скопировал он интонацию, с которой несколько часов назад произносил это Локи, - брали с собой что-то съедобное. Сейчас принесу. Он скрылся за деревьями в направлении «Флайинга» и через пару минут появился с сумкой в руках. - Разносолов особых, конечно, не наличествует, тайного погреба я здесь не завел, потому что не планировал когда-либо еще здесь показываться... но за день голодная смерть нам точно не грозит. После снятия экрана, который в мыслях Бартон упорно продолжал называть коконом, мир вокруг расцвел новыми красками, и настроение поднималось вместе с солнцем. Кстати, о солнце... оно уже начало припекать, поэтому Клинт решил последовать примеру Локи и, сняв куртку, определил ее на траву в качестве импровизированной скатерти. - Можно приступать-с к пикнику, - хихикнул он, распаковывая нехитрый провиант. - В следующий раз непременно возьмем удочки... - В следующий раз? – иронично поднял бровь Лафейсон. – Звучит обнадеживающе, - он приложился к бутылке с водой, ловя на себе пристальный, ожидающий взгляд стрелка. – Хотя… я совсем не умею ловить рыбу… Как-то мы с братом сходили на... рыбалку, - хмыкнул трикстер, - рыбы всплыло пол-озера… а я от Фригг получил выговор за нецелесообразное использование магических способностей, - как-то неожиданно зло рассмеялся маг. – Ну, с кем не бывает – не рассчитал… Зато неделю потом рыбу ели… во всех видах… Бартон улыбался уголками губ и неспешно ел. Локи скользнул глазами по его плечу, цепляясь за разорванный рукав футболки, замолчал, потянулся рукой и приподнял ткань. - Засада у дома… - констатировал он, подсаживаясь ближе и накрывая ладонью ссадину от пули. – Все-таки стреляли… Хотя, что им оставалось?.. – Хоукай пожал плечами в ответ, глядя на едва заметную белую полосу, оставшуюся после лечения Локи. – Если бы раньше сказал – и следа бы не осталось… - объяснил трикстер. – Надеюсь, у тебя нет шрамов, оставленных мной?.. – взгляд мага стал сосредоточенным, а руки властно потянули со стрелка футболку. Клинт накрыл руку Локи своей, останавливая его, но тот настаивал: - Покажи… Я должен знать. - То есть простое «нет» тебя не устроит, правильно? - глянул на него Хоукай, заранее зная, каким будет ответ. Прикусил губу, продолжая удерживать руки мага, не замечая, как переплетаются их пальцы. - Ладно... Он чуть отстранился и с отчаянной решимостью стащил футболку. Повертел ее в руках, разглядывая, хмыкнул и кинул на траву рядом. Солнце теплом гладило кожу, но внимательный взгляд Локи обжигал не хуже огня. На стрелка, конечно, женщины смотрели еще и не так, было дело, но он никогда так не реагировал. Ну, смотрят, оценивают - ему всегда удавалось не обращать на них внимания, если было не до того, и не забывать о том, что на самом деле каждая хочет для начала серенад под окнами, на которые лично он время предпочитал не тратить. Сейчас же Клинт замер на месте, злясь на самого себя за внезапную растерянность и чувствуя, как щеки медленно заливает краска. Локи не верил своим глазам: красный, как маков цвет, Клинт смотрел в сторону, словно ему предстоял какой-то немыслимый экзамен. Почему? Что могло смутить его настолько? В конце концов, мужскую физиологию оба знали не понаслышке, а тут – всего-то футболка… Трикстер сидел совсем близко, откровенно любуясь красивым, подтянутым, тренированным в боях телом. - Ну… что с тобой такое? – тихо спросил маг, осторожно поднимаясь кистью руки от запястья стрелка по плечу, подушечками пальцев нащупывая ключицу и соскальзывая по груди. А на боку были светлые, как и линия на плече, круглые, как монетки, следы от пуль: ранение явно посерьезнее недавних царапин. Локи коснулся их, продолжая изучение, а Хоукай не остановил его… Нашлись и следы от ножа, и осколочные… Маг наклонил голову, касаясь растрепанными черными прядями плеча стрелка и заглядывая тому в глаза. – Не молчи... – он провел пальцем по подбородку, где, благодаря росчерку магического жезла, мог остаться и его трофей… Клинт перехватил его руку и мазнул губами по раскрытой ладони, скользнул к запястью, тронув нежную кожу там, где нервно бился пульс. Помедлив, отпустил, из-под ресниц разглядывая гибкую фигуру мага. «Не молчать?..» А что сказать? Правду? Что он ни разу в жизни не чувствовал себя настолько... незащищенным, что ли. Никогда и ни с кем. Никогда настолько не доверял, чтобы не столько тело, сколько душу открыть, оставить обнаженной - прикасайся, бери, делай, что хочешь... Никогда не признавал за кем-либо права на хотя бы маленькую частичку этой самой души. Любил ли? Влюблялся - много раз, но ни к кому не привязывался. Сказать, что от этого медленного танца пальцев по телу сердце то замирает, то начинает биться чаще? Что возникает желание обнять наглого трикстера, опрокинуть на траву и... ...Или просто поцеловать, чтобы эта чуть насмешливая улыбка исчезла?.. - Да я вот думаю... - он прищурился, поднял руку, осторожно, едва касаясь, очерчивая кончиками пальцев контур лица Локи, и легонько щелкнул его по носу, пока не увернулся. - Влюбиться в тебя или еще подождать?.. «Сам себя не обманывай, а? Было бы чего ждать уже...» Локи застыл, наблюдая за неожиданной переменой в поведении Клинта. Было заметно, как тот медленно и трудно собирается с мыслями, как ему сложно дается откровенность, а когда Хоукай перехватил его ладонь, замирая напряженными губами где-то между линией сердца и линией жизни, понял, что просто не имеет права молчать, позволяя ему мучительно выдавливать слова, пытаться изобразить шуточную реплику там, где и без слов ясно, что… Нервно дернулся уголок рта… Маг, словно со стороны, увидел, как собственное тело качнулось навстречу губам стрелка, будто пытаясь помешать звучать этому его «подождать»… - Больше нет такого слова – «подождать»… Есть слово – «сейчас»… - произнес он, ловя рваное дыхание, вцепляясь пальцами в напрягшиеся плечи. – Есть вот это… - и закрыл глаза, чтобы поймать каждый вздох, пройтись наощупь по этим приоткрывшимся губам, осторожно прижимая к себе Клинта, и больше не собираясь принимать никаких возражений. Маг вслушивался в горячее, срывающееся дыхание, чувствовал, как гулко стучит сердце в груди стрелка и его собственное, словно они пытались пробить ребра и, столкнувшись, брызнуть в стороны ошметками плоти и крови… - Не смей… - выдохнул он в короткой паузе между неистовыми прикосновениями. – Не смей влюбляться, если можно… любить. Пальцы сомкнулись в кольцо на запястье Хоукая, и освобожденный поток силы полился по венам обоих, а на ладони Локи, там, между линиями сердца и жизни, все еще алым первоцветом горел поцелуй, прямо на линии судьбы, пресекающей линию ума… ...Слово «сейчас»? Да, ты забыл еще слово «здесь». Не где-то в другом уголке этого мира, не завтра, послезавтра и черт знает, когда еще, а здесь и сейчас... Стрелок не думал, что это окажется настолько тяжело, почти невозможно - признать, что он... влюбился? Любит?! Ага, если бы просто влюбился, может, было бы проще. Даже попытаться обернуть это в шутку - больше для самого себя, чтобы справиться с резко запротестовавшим рассудком, твердящим, что это все абсолютно неправильно и нереально - получилось с трудом. Но Локи понял его и так... Ощущать себя связанным с магией было... странно. Как будто в кровь примешали игристого вина, кружащего голову, и чувства обострились настолько, что даже мимолетное прикосновение ресниц к щеке отдавалось трепетом где-то внутри. Свободной рукой Клинт обнял Локи за талию, пальцы отыскали край водолазки и забрались под нее, скользя по гладкой, словно шелковой коже. Теплой - это, похоже, у мага только руки были прохладными... - Значит, можно и не ждать, - шепотом заметил Хоукай, отстраняясь, чтобы вздохнуть, но, не отпуская Локи. - Раз уже... Прозвучавшие слова заставили Лафейсона остановиться, прекратить напирать, и прислушаться к столь красноречивому языку тела стрелка. Локи чувствовал эти осторожные прикосновения, пытаясь по их характеру определить, как же быть дальше. Ломиться наобум – значило все испортить, потому что, несмотря на очевидное «да», маг не нашел на Бартоне следов энергетики мужчин. Ни одного. Только женские, и то довольно давние. «Куда… куда ты так несся, озабоченный бог? Раньше не мог посмотреть?!» - ругал он себя, но понимал, что просто не в силах был пройти мимо того, чья натянутая струна души звучит именно для него, даже того не зная, поэтому и не важен был ни пол, ни возраст, ни сторона шахматной доски… Но маг не мог отрицать и того, что наслаждался этой явной нерешительностью, словно Клинт тоже просчитывал каждое движение с оглядкой на его реакцию. Это в бою они оба были практически непогрешимы и безоглядно смелы, а здесь... здесь были совсем другие правила игры... Теплая ладонь скользнула под ткань водолазки, и Локи сжал челюсти, чтобы не сорваться и не наделать непоправимых ошибок. Да, это было то, чего он так хотел, чего ждал: тот однозначный ответ, который, однако, породил столько новых вопросов... Маг разглядывал лицо Клинта, тени, пляшущие на изгибах плеч, пальцы судорожно упирающейся в землю руки, чувствовал его напряженное ожидание. Наконец, решившись сделать ход, он улыбнулся, стаскивая взмокшую на спине водолазку и, как-то по-животному потягиваясь, подставил открытую шею лучам солнца... и этим губам... и этим рукам... «Подскажи мне... я пойму...» - Локи откинулся на спину, куда-то на сброшенные куртки, и потянул к себе стрелка. Тот, не сопротивляясь, плавно подался следом. Хотелось снова обнимать это нахальное зеленоглазое божество, так, чтобы кожей к коже, без лишних препятствий вроде ткани, пусть и тонкой... Опереться на локоть Хоукай успел в последний момент. И, сдерживая смех, поглядел на удивленно моргнувшего Лафейсона: - Что это? - Было, судя по всему, пирожным... сладкоежка, - стрелок приподнял Локи, прижав его к себе, и вытащил позабытую на куртке коробочку с пирожными, точнее, с тем, что от них осталось. - Чего ж ты их не съел сразу? Будешь теперь весь в креме... стой, - удержал он попытавшегося сесть мага. - Сейчас будем счищать это с тебя. - ...? - в глазах заплескалось еще большее изумление, чем до того. Клинт подмигнул: - Просто... поверь, ладно? Повернись... Он слегка нажал на плечи Локи, заставляя все-таки опуститься на куртку. Пробежался кончиками пальцев по линиям спины, отвел в сторону темные, чуть завивающиеся пряди волос. На произведения кондитерского искусства маг умудрился свалиться весьма удачно, спину чуть ли не до середины покрывал взбитый сливочный крем. - Не люблю сливки. Но в таком исполнении... - Клинт склонился, приникая губами к открытой шее почти у линии плеч, неторопливо скользнул дальше, аккуратно слизывая крем со светлой, словно никогда не знавшей солнечных лучей кожи. «Не то чтобы я не понимаю, что делаю... но нельзя же было упускать такую возможность...» Неуверенность, которую он старательно загонял подальше, снова нервно вскинулась: вот как еще отреагирует на это Локи. Клинт на секунду оторвался от увлекательного занятия и вопросительно заглянул в полускрытое за волосами лицо. - Не проще ли было использовать это? - Лафейсон уперся локтями в расстеленную куртку и, не оборачиваясь, помахал салфеткой. Момент был потерян, и ошметки магических нитей рассеивались так же быстро, как прояснялось в голове. «Чертовы пироженки...» - подумал маг, отодвигая коробку подальше от себя. - Пойду-ка я... окунусь, - он старался не подавать виду, но в голосе все-таки проскочила нотка разочарования, потому что Лафейсон уж очень не любил выглядеть глупо, особенно в таких ситуациях. Локи поднялся, осторожно, чтобы не задеть замолчавшего стрелка. - Извини... Что-то мне... нехорошо... Поспешно удаляясь от места их импровизированного пикника, маг уже чувствовал, как во все стороны хищно полезли ледяные иглы. Он сам не ожидал, что такая мелочь, как коробка со сладостями, может в момент испортить настроение. Стоя на берегу, он смотрел на океан, подкатывающий к ногам обтесанные камешки, а потом, скинув остатки одежды, медленно вошел в воду, тотчас же остывшую в этом месте на несколько градусов. «Соберись. Раскис, словно те сладости... Герой-любовник, ётуновы сосульки... сейчас опять всю рыбу поморозишь...» - Локи перестал дышать и окунулся с головой. Клинт молча смотрел вслед и мысленно материл сам себя на чем свет стоит. Дошутился... шутник, блин. Доигрался до того, чтобы с ног на голову перевернуть все, что еще могло быть. «Боялся? Можешь прекращать, нечего уже», - рявкнул голос где-то в голове. Он потянулся было за футболкой, но, передумав, просто набросил ее на плечи и принялся разводить костер, словно это занятие требовало медитативной сосредоточенности. На купающегося Локи он старательно не оглядывался. Не оглядывался... и то и дело бросал неуверенный взгляд в его сторону, каждый раз лишь усилием воли заставляя себя отвернуться. Снова и снова проматывал в памяти последние несколько минут - чтобы в очередной раз зло восхититься собственным умением делать глупости. И говорить тоже, да... «Бессмертные, смертные... а в общем-то - все живые, со своими слабостями. Только у людей память короче, а боги... сколько они помнят?.. И почему именно...» - стрелок нервно хмурился, заметив, что кусает губу, только почувствовав металлический привкус во рту. Хорошо еще, Локи не стал этот свой экран восстанавливать... хорошо ли? Он чувствовал его настроение как эхо, оно напоминало осеннее море перед дождем, а что творилось в душе Локи на самом деле - жутко было представить... Костер разгорелся. Клинт поднялся на ноги, устало пряча лицо в ладони, постоял секунду и направился к воде, где только что мелькнула черноволосая макушка. - Вылезай на берег, купальщик, - веселья в голосе не было, изображать эмоции, которых на самом деле нет, он умел плохо. - Простынешь еще... Локи чувствовал, что нужно выбираться из воды. Не мог же он бесконечно дуться на ситуацию, в которой, к тому же, никто не виноват. Так получилось. Просто было обидно. Лафейсон повернул к берегу, загребая руками соленую, прошитую солнечными лучами воду. Издалека он уже видел горящий костер и чувствовал Клинта, старательно ищущего причину испорченного настроения трикстера в себе. «Такой же мнительный балбес, как и я...» - он усмехнулся своей мысли. «Надо разрядить обстановочку...» - маг нырнул и, отпуская на волю магический поток, почувствовал, как рождается волна... Когда же он вынырнул, на берегу, у самой кромки воды, стоял мокрый до нитки стрелок. - Сегодня меня не тянет на сладкое, - Локи усмехнулся с ехидцей в голосе, - а вот хорошо просоленное - сгодится, - он качнул головой, окидывая взглядом Клинта, и бесстыдной походкой прошел мимо него по направлению к костру, по ходу цепляя пальцем свои одежки. Белая, влажно отсвечивающая на солнце спина с плавно двигающимися лопатками, узкие бедра, длинные ноги — и вся эта откровенная, говорящая нагота была только для одного зрителя, стоящего на берегу в прилипшей к телу одежде. «Ну и засра-анец... Ходячее, блин, совершенство...» - мысленно выругался Клинт. Стрелок метнулся следом. Догнал, поймал за плечи, разворачивая к себе, пристально всматриваясь в глаза, с надеждой увидеть в темной зеленой глубине... что? Да хоть что-то, главное - чтобы это не было иллюзией. - Злишься? - не столько спросил, сколько констатировал факт он и, не дожидаясь ответа, торопливо продолжил: - Злись, если хочешь... - произнес он вслух, проглотив все остальное, не высказанное, упрямо запертое за границей сведенных челюстей. «Я псих, да? Который раньше не представлял, что вот так возьмет и полюбит кого-то, тем более парня, тем более - бога, упрямого и привыкшего добиваться своего». - У тебя есть право злиться, потому что... - тихо выдохнув, Клинт прошептал с каким-то горьким отчаянием в голосе: - Я НЕ ЗНАЮ, как быть с этим. С этим дурацким словом «любовь»... У меня просто... мысли адекватные выключаются, когда ты рядом... Краснеть он в этот раз не стал, хоть и сказал столько, сколько до сего дня от него никто не слышал; на несколько секунд, словно время остановилось, а потом Клинт разжал ладони, замершие на плечах мага, и отступил на шаг назад, по-прежнему не отводя взгляда. Лафейсон, конечно, ждал сейчас каких-нибудь объяснений, но не ожидал, что вопрос стоит настолько остро. Нервный, взбудораженный Клинт сейчас меньше всего походил на себя прежнего, себя — бойца, себя — уравновешенного, ко всему подготовленного агента. Слова сыпались на мага, словно горох из мешка, так быстро, что он выхватывал из этого потока лишь отдельные, более значимые. И от смысла этих слов тянуло в груди, предательски щипало в глазах, пересыхало во рту... Я схожу по тебе с ума — звучало в дерганых, рваных фразах, и Локи любовался этим эмоциональным штормом. «Я – тоже…» - Богов любить легко, - тихо сказал Локи, - тем более, если они – совершенство. Я не хочу, чтобы ты воспринимал меня, как что-то непогрешимое. Бог – это тоже всего лишь слово, а сущность, за ним скрывающаяся – кто?.. Да, физически мои возможности несоизмеримо шире, чем то, чем располагает любой человек в Мидгарде. Мидгардцы вообще странный народ… если кто-то владеет недоступными им знаниями и умениями – сразу же бегут в боги записывать… - хмыкнул Лафейсон. Он посмотрел на взволнованного лучника, на футболку, мокрой тряпкой повисшую на плече, на растрепанные волосы с запутавшейся кое-где зеленью водорослей. - Смотри, - вверх по рукам, словно жидкий металл, потекли серебристые потоки, постепенно покрывая тонкой пленкой обнаженное тело. – Мое тело восстанавливается очень быстро, но энергия, которая в нем циркулирует, помнит все изменения, когда-либо происходившие со мной. – Смотри, как на самом деле выглядит твой «бог»… - и Бартон увидел, что тело Локи покрыто густой, несимметричной сетью шрамов, даже лицо... Дыхание перехватило, словно резко кончился воздух. На долгую минуту Хоукай выпал из реальности, неверяще разглядывая застывшего перед ним Локи. Руки сами собой потянулись к нему - убедиться, что это не жуткий, дикий морок. «Зачем?..» Неровные рубцы были настоящими и не желали исчезать. Будто много-много грубых веревок, глубоко вросших в кожу. По всему телу, даже на пальцах, на ладонях, на груди - прямо против сердца, на лице... ...И на губах? Тонкие, но они были. Клинт вспомнил мифы. Значит, и в них что-то оказалось правдой?.. Но тот, мифологический Локи никак не вязался с тем, что стоял сейчас здесь. Не потому, что рыжий, не из-за того, что мифы про него были временами вовсе уж невероятными. Просто - он был другим. Мифологический стрелку был нахрен не нужен. В отличие от этого, живого и вовсе не идеального. Богов любить легко? Может быть... пока их не существует. Потом становится сложно... Глаза - единственное, что осталось прежним в облике Лафейсона. И смотрели они вопросительно. «Как бы ты ни выглядел...» - Какая мне разница... - Клинт осторожно поймал ладони Локи в свои, чувствуя под пальцами шероховатость шрамов. - Бог ты или нет, и насколько идеален... Меня это должно было напугать? Откуда их столько?.. - Разница?.. Да никакой. Просто хотел, чтобы ты знал, - уголком рта улыбнулся трикстер. – А откуда?.. Все просто. Мне не одна тысяча лет. И даже не две… - он в ответ обхватил пальцами запястья Хоукая, повернул его ладони, рассматривая. – Сколько тебе? Под тридцать? Чуть больше? Когда не считаешь годы, то перестаешь вообще замечать ход времени. И, как часто бывает, надолго зависаешь в каком-то одном возрасте, остаешься несерьезным шалопаем, или слишком возомнившим о себе гордецом. У меня все это было. Во мне все это есть. Грандиозные битвы и чудовищные заговоры, интриги и предательства – всё, чтобы избавиться от скуки и почувствовать себя живым… Вечность развращает. Я – не исключение… - маг погладил теплые кисти лучника, чувствуя под пальцами пульс. – Чем хорош недолгий век смертного – он не успевает увязнуть во всей этой грязи… хотя, некоторые умудряются. – Локи скользнул рукой по талии стрелка за спину, притягивая его к себе. – Знаешь, я посетил все миры того, что в Мидгардской мифологии называют Мировым Древом. Ветви Иггдрасиля – ничто иное как энергетические потоки. Вселенское метро, - хмыкнул трикстер, продолжая прикасаться к Хоукаю. – Даже Мидгард по сути своей многомерен, что недоступно глазу человека. Вы попросту не воспринимаете мир в таком виде. На самом деле гиперкуб, который мы с тобой так дерзко умыкнули с базы, построен именно по принципу этой вселенской многомерности. Тессеракт… - Локи задумался. – А сколько еще таких Иггдрасилей… Не счесть. И там – свои боги… - серебристая пленка рассеялась, и маг снова обрел свой привычный облик, приближая лицо к слушающему его излияния Клинту так близко, что чувствовал его дыхание. - Поцелуй меня, если еще не передумал любить… - уже совсем тихо сказал маг, вынимая из волос лучника ленту водоросли, потянулся к нему губами, касаясь прохладной после вынужденного купания кожи. - Не передумал, - эхом откликнулся Хоукай, очерчивая кончиками пальцев контуры исчезнувших шрамов на гладкой щеке. - И не собираюсь... В этот раз вел он. Локи позволил ему это, с легкой улыбкой подставив губы для поцелуя, и стрелок целовал его нарочно медленно, изучая наконец-то не сжатые в упрямую линию губы, привыкая к их чуть отдающему полынной горечью вкусу. Маг не двигался, замерев в обнимающих его руках, только пойманной птицей билось сердце, так, что Клинт ощущал его стук как стук собственного сердца, явно затеявшего плясать джигу. Наплевать, в конце концов, сколько ему лет, и что будет потом... Тысяча, две... да хоть три - когда это кому мешало оставаться таким, каким хочется быть? ...Только жуткие шрамы, расчерчивающие все тело, Клинт надеялся больше никогда не видеть. Выбросить из головы намертво засевшую в ней картину и перестать жалеть о том, что нельзя найти каждого, кто причастен к появлению этих отметин, и убить. Хотя нет, об этом пожалеть все равно стоило... Руки скользили по спине, пробегаясь от корней волос до поясницы, снова проверяя, полностью ли исчезли уродливые рубцы с еще влажной кожи, останавливаясь на незаметных изгибах и возвращаясь к плечам. Кто там еще про несовершенство говорил? Солнце скрылось за набежавшим облаком, и Клинт запоздало сообразил, что ветерок хоть и легкий, но вовсе не такой теплый, а простудиться могут даже боги. - Мы, кажется, к костру собирались? - не отпуская Локи, поинтересовался он. Маг кивнул, и сильная рука стиснула его ладонь. «Не испугался...» - на лице расплывалась блаженная улыбка, и Локи радовался, что Хоукай идет чуть впереди и не видит. «Я еще не разучился радоваться таким вещам», - прикусывая губу, думал он. Подойдя к поляне, трикстер предусмотрительно отодвинул пресловутую коробку с пирожными, усмехнулся и, сняв с плеча стрелка мокрую футболку, повесил ее на ветку и многозначительно посмотрел на прилипшие к ногам штаны Клинта. Усевшись у костра, он поправил вывалившуюся из кострища деревяшку без страха обжечь руки, вытянул ноги, трогая большим пальцем нагревшийся от огня камень, а потом, подвинув ближе к себе куртку Клинта, произнес: - Посиди со мной, топчешься там... сколько можно? Хочешь еще что-нибудь узнать — спрашивай, я отвечу. - Локи смотрел на лучника снизу вверх, улыбался и ждал. - Я, может, любуюсь, - очень серьезно сообщил Бартон, в самом деле не сводя глаз с тонкой фигурки, удобно устроившейся у огня. - Может, я художник... в душе. Художник или не художник, а замерзнуть в промокших насквозь джинсах он тоже успел. Сквозь зубы высказавшись о своем отношении к воде в данный момент, стрелок принялся расшнуровывать армейские ботинки. - Дамочками любуйся, - весело хихикнул маг, наблюдая за стягивающим мокрую одежду лучником. А Клинту то ли смущаться уже расхотелось, то ли здравый смысл вмешался, подсказывая, что сушить надо все полностью и вообще - кто здесь чего не видел, и Бартон с невозмутимым видом развесил рядом с футболкой остальную одежду, только после этого подойдя к костру. - Если тебе, - он опустился на край куртки и с лукавой усмешкой посмотрел на Локи, - так надо было меня раздеть, можно было и не устраивать холодный душ. Хотя это оригинальный вариант. - Знаешь, занимаясь твоим раздеванием, я как-то не горел желанием получить парочку стрел в... - Локи хмыкнул. - То есть... желанием, конечно, горел, но, явно, не таким... - нагло заявил трикстер, видя, как давится смехом Хоукай. - К тому же... - он посерьезнел, - у нас обоих явные проблемы с прямым выражением своих желаний. Но тебя-то еще хоть можно понять... - Лафейсон подтянул одно колено к груди, повернулся к лучнику и заглянул в глаза, почти касаясь его носа своим, как тогда, на базе Щ.И.Т.а. Но тогда они были врагами, а сейчас... - Тебя ведь столько всего беспокоит... То вопросы доверия... то половая принадлежность, - Бартон только фыркнул на столь книжно прозвучавшее определение, и маг тоже улыбнулся. - А ты никогда не задумывался, что, по сути, есть все сущее? Одушевленное или нет... Камень или растение... Я или ты... - Лафейсон вновь расфилософствовался, - в конечном счете - всё это энергия. Которая не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда... и которая не имеет пола. Все остальное — условности и навязанные правила поведения в социуме. Поэтому принятие либо отрицание подобных вещей, - он мягко прикоснулся к губам Клинта, - зависит только от ширины кругозора и готовности воспринимать новую информацию адекватно. И... - трикстер иронично усмехнулся, - нет смысла анализировать себя на предмет ошибок в ДНК только на основании того факта... что у тебя на кого-то стоит... Стрелок невольно опустил глаза, вспыхнувшие живейшим интересом. Снова фыркнул, но не с насмешкой, а скорее задумчиво. - Смысла, наверное, и правда нет, - он рассматривал Локи, медленно скользя взглядом по обнаженному телу - от босых ступней, греющихся на плоском камне, до высокого лба, к которому липли взлохмаченные черные пряди, и обратно. - Но мы, люди, торопимся прожить как можно больше за отпущенный нам срок, и не находим времени задуматься о том, что нам нужно на самом деле... - вслед за взглядом потеплевшей кожи осторожно коснулись пальцы, обрисовывая контур плеча и спускаясь дальше. - Мы даже не всегда об этом знаем. Есть столько вещей, которые кажутся необходимыми, что погоня за ними может занять у кого-то всю жизнь. «Или вовсе отнять ее – смотря за чем гнаться. За принципами, за деньгами, за признанием или спасением мира...» Рука замерла на груди. Сердце... бьется, точно так же, как у людей. Как у любого, кто жив... В ладонь словно лег магический огонек, обжег и спрятался, одновременно своевольный и пытающийся довериться. Довериться?.. - Насчет своих проблем с... прямым выражением я согласен, - негромко проговорил Хоукай. - А чего же боишься ты?.. - Чего боюсь я... – эхом повторил за Клинтом Лафейсон. – За всё прожитое мной время я многого боялся. Сначала я боялся того, что слишком не похож на других – и это переросло в гордыню, потому что я стал считать себя особенным. Это даже сейчас очень трудно искоренить, - усмехнулся трикстер и продолжал. - Потом я боялся быть слабее… Благодаря этому страху я изучил магию. Я боялся того, что говорили у меня за спиной – в итоге, я сам в совершенстве научился лицемерию. Я боялся любить, потому что чувства других, по глубине, не могли сравниться с тем, что чувствовал я, и мне нужен был тот, кто был бы достаточно силен, чтобы говорить мне «нет», поэтому я оставлял своих спутников без сожаления… Теперь же… я, наверное, боюсь разучиться бояться, потому что это лишит меня способности рассуждать. Лишит рассудка. А сумасшедший бог становится демоном. В последнее время на этой грани меня удерживаешь только ты… - Локи посмотрел в серые глаза лучника. – Потому что если с тобой что-то случится, я не оставлю от этого мира даже пепла… и остановить меня будет некому. - Маловато в таком случае у мира перспектив, - сделал вывод Клинт, пытаясь не показывать, что эти слова резанули как ножом по натянутым нервам и отозвались в груди глухой болью, смешанной с тревожной удивленной радостью. Настолько? Нельзя так, нельзя, чтобы привязанность к кому-то начисто выжигала душу, прорываясь желанием разрушать, если снова придется остаться одному... Только вот Хоукай не собирался оставлять его одного. Он обнял Локи за плечи, притянул к себе, долгим поцелуем приникая к губам. В висках стучала кровь - или это билась невысказанная мысль? «Не смей. Не смей даже думать, что я тебя куда-то отпущу, что ты чего-то там не сможешь...» - Значит, - выдохнул он, открывая глаза, чтобы взглянуть на трикстера, - значит, я должен научиться, хотя бы иногда, говорить тебе «нет»? - Сейчас – попробуй только… - сквозь судорожный вздох вытолкнул маг, чувствуя, что срывается, видя, как собственные руки словно живут отдельно от тела, вцепляясь в запястья распахнувшего глаза стрелка, припечатывая его ставшее неожиданно легким тело к земле. Но сопротивления не было, а внизу, в черных, расширенных зрачках отражалось пламя… Как же давно Лафейсону не давался этот облик. Тот самый, с которого в мифах он стал рыжеволосым… Живой огонь, сбегающий укрощенной волной по плечам… Освобожденная страсть осыпалась на распластанное тело жадными поцелуями, властными касаниями, проявляющимися на коже алыми полосами жидкого пламени, не смеющего, тем не менее, вредить тому, кому удалось его разбудить… - Люблю тебя… люблю, - вырывалось из горла еще одним обжигающим потоком, потому что Локи слишком давно не произносил этих слов, убаюканных и сбереженных где-то внутри на тысячи лет… - не отпущу… - пальцы танцевали по коже, покрывая желанное тело огненной рунной вязью… Он вынашивал этот план уже давно, но только сейчас увидел всю картину в целом. Сейчас, когда на земле, среди разбросанных вещей и смятой травы натянутым луком гнулось тело того, кого он выбрал. Пути назад больше не было. Было только это по-звериному чистое, откровенно заявляющее о себе своими плотскими проявлениями желание. Желание одновременно и проникнуть, и, раскрываясь, отдать всего себя. И когда на его талию легли руки Клинта, сомнений больше не осталось – маг знал точно, что ему следует делать. Осталось только закончить ритуал. Потом… Позже… а сейчас ему хотелось прикасаться, дарить ласку и слушать, и читать в этих искристых нотах стонов ответ на свое чувство. - Люби меня. Люби… - Люблю... - полушепотом-полустоном откликался стрелок, запрокидывая голову назад, закрывая глаза и понимая, что не смотреть на Локи - невозможно. Пляшущее пламя в зеленых глазах... Волосы - черные? алые? - волны золотистого огня, шелком льющиеся по зарывающимся в них пальцам... Не запоминать, в какой же момент стали свободны руки, крепко обнявшие гибкое стройное тело мага, прижимая его к себе. И почему стук сердец сливается в одно, как будто между ними не осталось вообще никаких преград... Бог огня? Так почему же еще не получается сгореть в этих безумных ласках, из-за которых собственная кровь, кажется, превращается в бегущее по венам пламя? - Люблю тебя... Руки переплетались, встречаясь, продолжали танец - падали, вновь на пару мгновений прижатые к земле. Клинт кусал губы, пытаясь не кричать, а кричать хотелось: от доводящей до исступления нежности, от прикосновений ладоней, заставляющих выгибаться, не то в попытке отстраниться, не то прильнуть еще теснее, забыв о том, что Локи - бог огня, магии и иллюзий, что он сам - порождение стихий, не знающее границ ни в чем, особенно когда только что начисто стерлись эти самые границы. И лучник опять опускал ресницы, и тут же открывал глаза, чтобы тонуть в невероятной глубине темного взгляда, смотреть, как неуловимо меняется красивое лицо, избавившись от маски надменного спокойствия. И словно в лихорадке - одно-единственное имя, звенящее, переменчивое, словно тот же танцующий огонь: - Локи... «Локи…» - это имя, столько раз и столь многими произносимое с такими разными оттенками и тонами, с ненавистью, страхом и неприязнью, сейчас срывалось с любимых губ почти молитвой. Молитвой, на которую Лафейсон не признавал за собой права. Он не хотел быть богом для этого мальчика, столь открывшегося ему. А для всех остальных смертных и бессмертных Локи мог быть кем угодно: лицедеем, обманщиком, коварным захватчиком и жестоким садистом. Маг собрал волю в кулак, заталкивая обратно свою разгулявшуюся сущность. Он не мог позволить себе быть НАСТОЛЬКО собой, пока что не мог, не сейчас, когда ритуал не завершен. Локи улыбнулся собственной мысли, представляя, КАК будет потом, и коснулся губ лучника уже совсем по-человечески, наслаждаясь их влажной мягкостью, чувствуя, как тот жмется к нему, доведенный до какой-то истерии его взбесившейся магией… «Нельзя. Нельзя подвергать его таким потрясениям. Он – человек, и ощущения его должны быть человеческими. Слишком много энергии, хлынувшей в неподготовленное тело, сожжет его, как бы я ни старался быть аккуратным и бережным…» Лафейсон тонул в расширившихся от возбуждения зрачках Клинта, и понимал, что человека нужно любить по-человечески… Поэтому, когда он провел рукой по мокрой груди, животу, соскальзывая пальцами в мягкие завитки волос, отклик тела был тоже… человеческий. В прозвучавшем стоне было нетерпение. Хоукай подался к Локи, вжимаясь в ласкающую руку, толкаясь в нее с агонизирующим желанием, напряженный и твердый, требовательно и открыто… Разве он мог сопротивляться? И трикстер не мог, трогая языком затвердевший сосок, обводя его по кругу, посасывая, и слушая… слушая… прижимаясь к бедру парня собственным, напряженным до боли органом. Ему до безумия хотелось сейчас перевернуть Клинта на живот, и в несколько толчков излиться, замереть, прижимая к себе, но он держался, понимая, что к такому проявлению божественного темперамента тот может оказаться не готов. Однако молчать о своем желании тоже не получилось… - Хочу тебя… хочу тебя всего… - Так что же тебя останавливает?.. - прошептал Хоукай, уткнувшись лицом в теплую макушку. Поймав тонкие пальцы в ладонь, он поднес их к губам... и замер, когда Локи вздрогнул - как будто он не ждал этих слов. Или он просто не был уверен в ответе?.. Клинт приподнялся на локте, осторожно укладывая мага на траву, склонился над ним, целуя приоткрытые губы и в этот раз не отводя взгляда. Близко-близко - так, что можно различить, как пляшут темные искорки в глазах, как волной мечется сумасшедшая страсть. Вопрос... на который уже почти дан ответ. ...Страшно, стрелок? Где-то в глубине души все еще страшно от принятого решения, от осознания того, что все равно не отступишься, не скажешь «нет»... «Сейчас - попробуй только»... Даже мысли такой не было. А хватит ли смелости высказать вслух то, чего сейчас хочешь?.. Он мягко отстранился, тут же вновь оказываясь опрокинутым на спину. Руки скользнули по телу вниз, к животу и еще чуть ниже, впервые касаясь горячей твердой плоти, отозвавшейся на это движение легким трепетом. Щеку обожгло резким выдохом. Клинт посмотрел в лицо Локи и судорожно вздохнул: - Хочешь - бери... «Он сказал – бери? Он сказал?..» - трикстер не поверил услышанному и еще раз взглянул на лежащего рядом лучника: грудь ходила ходуном, голова с выпяченным подбородком запрокинута, а в глазах – решимость, словно перед боем. Напряжение чувствовалось во всем теле, даже в сжавших его ладонь пальцах. - Если доверяешься – не напрягайся так, - Локи старался, чтобы собственный голос звучал спокойно и нежно, но, если бы Хоукай сейчас знал, о чем думает маг - переживал бы еще сильнее, потому что Лафейсон и сам бы сейчас не припомнил, как давно он ни к кому не прикасался. Локи обнял Клинта и потянул на себя, поднимая с разбросанных курток, скользя руками по спине, успокаивая, гладя напряженные мышцы. – Закрой глаза и перестань думать, а то это становится похожим на какое-то жертвоприношение, - он улыбнулся, целуя лучника в уголок рта, а когда руки спустились с поясницы ниже – еле унял собственную дрожь, потому что до последнего ждал, что его одернут. Ждал какой-то очередной неожиданной глупости, которая снова помешает, но ничего не произошло, даже когда пальцы осторожно нащупали вход, Клинт только вдохнул глубже, прижимаясь к Локи, горячий и возбужденный. Взгляд остановился на злосчастной коробке с пирожными: сливочный крем растаял на солнце и поблескивал на дне полупрозрачной массой. «Какая ирония», - усмехнулся про себя Лафейсон, незаметно для стрелка окунул туда пальцы, продолжил ласки, и, чувствуя, что тот, наконец, расслабляется, медленно скользнул внутрь. Хоукай чуть вздрогнул и замер, позволяя Локи ставшие столь откровенными касания, глубоко дыша и инстинктивно сжимая растягивающие его пальцы. Маг отреагировал мгновенно, вопросительно заглядывая ему в лицо – убедиться, что все в порядке, что он может продолжать. Закрыть глаза было легче, чем запретить себе думать. Представлять, помимо воли - и понимать, что все равно будет не похоже ни на что из того, что может подсказать воображение. Просто потому что это Локи. И потому, что раньше со стрелком ничего подобного не происходило. Каждое прикосновение заставляло нервно сжиматься все внутри, отзываясь легкой дрожью по телу. Не от страха - от тревожного ожидания. Ожидания - чего? Если бы он сам мог на это ответить... Клинт заставил себя разжать руки, вцепившиеся в плечи мага, и из-под ресниц поймал его взгляд. Чуть улыбнулся - почти незаметно: «Вот только... не останавливайся... не надо». Взгляд из-под ресниц был более чем красноречив. Непознанное все еще пугает, но уже не настолько, чтобы отступать, да? Локи продолжал неспешные движения, и, хотя он старался не пользоваться магией, иногда срывающиеся с пальцев импульсы заставляли парня выгибаться дугой. «Может, так и лучше, - думал трикстер, - так ему не будет больно…» Внезапное воспоминание заставило его со свистом втянуть воздух. «Нетнетнет… только не сейчас…» - Лафейсон в ужасе спрятал лицо, прижимаясь к лучнику и, пользуясь моментом, развернул его к себе спиной, потерся о бедро, пробежал губами по шее и плечу, вжимаясь носом в затылок. Рука спустилась к паху, обхватывая, лаская. - Если ты приляжешь, будет полегче… - шепнул маг в ухо стрелку, и тот на мгновение обернулся к нему, ловя взгляд. Клинта явно что-то беспокоило, и, кажется, трикстер понял, что… Его самого бесила поза на коленях. - Не так… - Локи мягко подтолкнул Хоукая на куртки, поворачивая к себе лицом, - вот так… хочу видеть тебя… Это был правильный ход, потому что парень выдохнул с облегчением и посмотрел на него с благодарностью. Лафейсон навис над Клинтом, нагнулся, целуя, оглаживая, чувствуя и его руки, скользящие по спине, притягивающие. - Подожди немножко, - тихо сказал маг, - спускаясь поцелуями к животу, ниже, провел горячим языком по налитой плоти, обхватил губами, чуть втягивая в себя. Прозвучавший в ответ нетерпеливый стон заставил и самого трикстера напрячься – так потянуло внизу живота. Он снова нащупал пальцами тесный проход, уже не встречая сопротивления, скользнул сразу двумя пальцами, одновременно лаская лучника губами. Тот подался вперед, и Локи шепотом спросил: - Можно? – и когда Клинт кивнул, подхватил его под колени, устраиваясь меж разведенных бедер… …Последний рубеж, мягкий толчок вперед и внутрь, жаркая теснота желанного тела, приоткрывшиеся от шумного вдоха губы… замереть, осторожно покачиваясь, дождаться короткого взгляда из-под опущенных ресниц… - Люблю тебя… люблю, - снова прошептал Локи, начиная медленные движения, успокаивая ласковыми прикосновениями. «Люблю»... Он никогда не верил ни одной из тех, что пытались говорить ему о любви, сколько бы ни длились их отношения. А сейчас - верил. Верил богу иллюзий и обмана. Даже не задаваясь вопросом, а почему. И сам - тоже любил... Такое короткое слово переворачивало все в душе, пьянило не хуже крепкого вина. Словно у Сокола вдруг - чего он не ждал - выросли крылья. - Люблю... - тихо-тихо в ответ. И уже не страшно, не стыдно собственных эмоций, вырвавшихся на волю. И не странно сознавать, что впервые в жизни он не берет, а отдает - всего себя, полностью. Где-то глубоко в подсознании страх боли, может, и прятался. Но ее не было. Почти. А тело, кажется, лучше самого стрелка знало, чего он хочет, плавно подаваясь навстречу каждому движению Локи. - Локи... - почти беззвучно выдохнул Клинт, пряча лицо у него на плече, губами прикасаясь к теплой влажной коже и чуть прикусывая ее, чтобы не застонать от волной льющегося по телу наслаждения. Не получилось... - Локи... Хотелось улыбаться всем своим существом. Лафейсон слушал срывающиеся с губ стоны лучника, и ему хотелось пить их прямо из горла. Он прижимал к себе его разгоряченное тело, раскачивался, стараясь не пропустить ничего: как вздрогнут ресницы, как сильнее сожмется на предплечье рука... - Тебе хорошо? Хорошо? - со свистом вырывалось из груди. Маг не ждал ответа — все читалось на лице Клинта. Лихорадочный румянец на щеках, впивающиеся в его плечо зубы в попытке скрыть вскрик, и жаркая, тесная глубина... Локи казалось, что на внутренней стороне век пляшут цветные искры падающего вниз Бивреста, и он, почувствовав, как с дрожью внутри выгибается ему навстречу тело, ухнул вниз, в эту радужную пропасть, изливаясь, вжимаясь в Клинта, пытаясь обнять его всего всем собой, выдыхая в приоткрывшиеся губы: - Мой...