Dream on

- … ён… нись!... Джи… Джиен! Джиен, вставай! Квон что-то сонно мычит и медленно сонно моргает. Его тянут за руку, заставляя подняться с кровати. - Джиен, пожар! Тебе нужно выйти! Просыпайся, ну! - Что? Я не… - возмущается он. И остатки сна рассыпаются вдребезги. Квон ошалело озирается по сторонам. За окнами все еще темно, а из коридора слышна приглушенная пожарная сигнализация. Видно, он снова уснул с наушниками, и проспал бы все, если бы не… - Да вставай же, - его снова тянут, теперь поднимая на ноги, на плечи опускается теплый халат. – Всем надо на улицу. Джиен переступает босыми ногами, все еще плохо соображая со сна, его нетерпеливо подталкивают в спину, подгоняя. Он возится с замками на двери, пытаясь как-то осмыслить происходящее. Побудка среди ночи из-за пожарной сигнализации не особо располагает к вдумчивым размышлениям. - Спускайся по лестнице, слышишь! – снова наставление и тычок в спину для ускорения. Холодные плиты на лестничной клетке подталкивают мысли в нужном направлении. Глаза Джиена на мгновение расширяются и он рывком оборачивается. - Подожди, а ты?... Но никого больше нет, приоткрытая дверь показывает только пустую темную квартиру. Джиен хмурится, прикрывает дверь и бредет вниз по лестнице, слушая приближающиеся сирены пожарной службы. На тротуаре перед подъездом толпятся люди разной степени одетости. Кто-то в пижаме или наспех наброшенных халатах, в тапочках и даже босиком. Джиен ежится и плотнее запахивает халат. От ступней вверх по ногам тут же ползет холод. Ночь в конце октября – не лучшее время, чтобы стоять на асфальте босиком. Чтобы отвлечься, он пытается вспомнить, что его разбудило. Парень. Немного выше него самого, темные волосы, глубокий голос. Он его разбудил, заставил подняться и выйти на улицу. Так ведь? Джиен трет лицо. Это же был не сон? Он почти уверен, что нет. Но как тот человек мог оказаться в его квартире? В его запертой квартире. Квон ведь сам отпирал дверь, чтобы выйти. Чертовщина какая-то. Джиен бродит среди соседей, вглядываясь в лица. Кивает знакомым. Парня, что разбудил его, здесь нет. И он никогда не видел его раньше. - Я просто перепутал сон с реальностью, - бормочет он себе под нос. Ко времени, когда пожарные ликвидируют возгорание двумя этажами выше квартиры Квона, тот не чувствует ног ниже коленей. Он бредет домой и задумчиво обходит квартиру. Комната за комнатой. Но она абсолютно такая же пустая, как и обычно. - Тебе просто все это приснилось, друг. Просто сон, - убеждает он себя, забираясь под одеяло. Оно холодное, и, засыпая, Джиен так и продолжает стучать зубами от холода. *** Когда Джиен просыпается, его все еще трясет. Он заторможено пытается натянуть на себя одеяло, но только раскрывает все еще ледяные ноги. Хнычет, сворачивается в позу эмбриона, пытаясь удержать тепло, но бесполезно бороться с холодом, когда сжигает температура. Он снова проваливается в беспамятство. Ему снятся руки и прикосновения. Чей-то тихий голос. И тепло. А когда просыпается снова – на ногах теплые носки, а поверх одеяла – плед. В голове все еще туман, морозит. Джиен совсем не помнит, когда встал, чтобы утеплиться, да и не уверен, что сил хватило бы. Он стирает ладонью липкий пот со лба и мечтает только о стакане воды… который как раз стоит на столике у кровати. С трудом приподнявшись, Джиен пьет и снова валится на подушку, даже не пытаясь анализировать происходящее. Когда он просыпается в следующий раз, в комнате отчетливо пахнет едой. Он не знает, сколько прошло времени, но желудок сжимается от болезненных спазмов. Джиен хмурится, разглядывая тарелку с супом на столике. Еще горячий. Стакан снова наполнен водой, рядом лежат лекарства. Может, Енбэ заходил? Но разве Джиен ему звонил? - Бэ? – на пробу зовет он. Получается хрипло и тихо. Квон прочищает горло и пробует снова. – Енбэ-я, ты здесь? В квартире не слышно ни шороха. Джиен садится, превозмогая слабость, и тянет к себе тарелку с супом. Осторожно пробует и прикрывает глаза. Вкусно. И как раз такой температуры, что еще согревает, но уже не обжигает. После еды он перебирает лекарства и, отобрав пару таблеток, закидывает их в рот и запивает водой, а потом снова ложится. Уснуть сразу не получается, но чувствует он себя уже немного лучше. В квартире все такая же тишина, только с улицы доносится гул машин, да иногда слышно шаги соседей сверху. Джиен думает позвонить Бэ, но шевелиться не хочется. Он дает себе минуту, чтобы собраться с силами, и, конечно, засыпает. Ему снова снится что-то теплое и уютное, как объятия давно знакомого, родного человека. Джиен льнет к этому чувству, падает в него с головой и злится, когда сон заканчивается, прерванный телефонным звонком. «Bae-Bae» - мигает на экране – и Квон принимает вызов. - Да. - Наконец-то! – голос Енбэ звучит взволнованно. – Ты где пропадаешь последние дни? До тебя не дозвониться! - Я дома, - отвечает Джиен, потягиваясь. – Болею. Но, - он прислушивается к себе, - мне уже лучше. Температура отступила, его больше не морозит. Раскинувшись звездочкой на широкой кровати, Квон ведет ладонью по соседней половине – и, нахмурившись, вскидывается, уже не слушая, что говорит ему Енбэ. Соседняя половина кровати теплая, как будто там всего минуту назад кто-то спал. И подушка примята, хотя Джиен не помнит за собой привычки перекатываться с половины на половину. Он всегда спит слева, ближе к окну. Квон оборачивается к столику – там нет ни тарелки, ни стакана. Показалось из-за температуры? Приснилось? При воспоминании о супе, желудок начинает ворчать от голода. Вот он точно не воспринимает воспоминания о горячей еде как бред. - Джиен? Ты меня вообще слушаешь? - Прости. Задумался. Я пойду приготовлю поесть, хорошо? Давай, до встречи. Джиен отбрасывает телефон в сторону и спускает ноги с кровати. На них все еще надеты носки, которые мама связала ему лет пять назад. Он ни разу их не надевал, просто убрал на полку в шкафу – и забыл. Неужели сам инстинктивно потом вытащил именно их, чтобы согреться? Да не может такого быть! Стараясь ступать как можно тише, Джиен настороженно обходит всю квартиру, заглядывает в каждую комнату, проверяет замки на входной двери. Но, конечно, не находит ничего примечательного. Все абсолютно так же, как обычно, нет никакого намека на то, что в квартире побывал кто-то кроме него самого. Окончательно уверившись в том, что все произошедшее – плод воспаленного сознания, он возвращается в кухню с твердым намерением приготовить себе суп. Теперь уже настоящий. Только вот, проверив холодильник, он понимает, что та восхитительная курица, которую он точно-точно-абсолютно точно покупал – пропала. Джиен обессиленно опускается на стул и запускает пальцы в свои запутанные волосы, несильно тянет, пытаясь придать ясность мыслям. Это не очень-то помогает. - Да что здесь происходит?! – вопрошает он в пустоту. Но квартира отвечает ему молчанием. *** - А потом я посмотрел в холодильник – и знаете что? Не было там курицы! Хотя я точно покупал. Я просто слопал её раньше. И тот суп мне не приснился. И парень, что разбудил меня, тоже был настоящим, я теперь уверен! Джиен чуть на месте не подпрыгивает, рассказывая Енбэ и Сынри о том, что происходило с ним в последние дни. - Я не совсем понял, - уточняет Енбэ. – К тебе в дом кто-то пробрался? - Да нет же! – Джиен осекается на полуслове. – Или да? Черт! Но я никого не видел, хоть, если подумать, если он меня будил – должен был быть прямо передо мной. Но я все равно толком не помню. Как будто… не знаю… его образ смазан. - Может, за тобой приглядывает привидение? – смешливо фыркает Енбэ. Он точно не воспринимает историю всерьез, да и слушает вполуха. То ли дело Сынри. Тот подается вперед, плечом отпихивая своего парня чуть в сторону. Глаза заинтересованно сверкают. - У нас в универе пару семестров был факультативный курс фольклора. Ну, знаете, сказки, легенды, все такое. Просто чтобы мозги разгружать, - объясняет он. Джиен и Енбэ кивают – у них тоже были подобные курсы. – Так вот, - продолжает Сынри, - мы там читали историю про духов, которые живут в домах. - Домовые? – насмешливо уточняет Енбэ. - Не только. Домовые, полтергейсты. Они разные бывают. А еще добрые и злые. - Он не злой! – встревает Джиен. – Точно нет! Он разбудил меня во время пожара. И помог, когда я заболел. - Ты же не воспринимаешь это всерьез? – спрашивает Енбэ то ли Джиена, то ли Сынри. - Но сам подумай, - не сдается последний. – В мире сотни вещей, которые наука не в состоянии объяснить. Вдруг что-то такое и правда существует? Джиен прикусывает губу, размышляя. Домовой? У него в квартире? - В легендах говорится, что они защищают хозяина дома от бед. Смотри, он разбудил Джиена. - Но ему ничего не угрожало! Пожар был маленький – и не у него. - Но он мог не разобраться. Или перенервничать! - Домовой-истеричка. Просто прекрасно! – Енбэ закатывает глаза. - Ну почему ты всегда такой скептик? – сокрушается Сынри. - Я не скептик. Я – реалист. Приведений не существует. - Домовые – не приведения! – в один голос возмущаются Джиен с Сынри. - Так, ладно, - Енбэ беспомощно поднимает руки, сдаваясь. Бросает взгляд на часы и вскакивает на ноги. – Черт! Я уже опаздываю. Джиен тоже проверяет время – и вскакивает вслед за другом. Обеденный перерыв почти закончился. О гипотезе Сынри Джиен думает весь остаток рабочего дня и добрую часть вечера. А потом, не выдержав, звонит ему. - Алло. - Расскажи мне все, что знаешь о домовых! - тут же требует он. В шкафу с грохотом обрушивается перекладина для тремпелей. *** - Так, ладно, - шепчет Джиен, стоя посреди гостиной. В тот день, когда разговор зашел о домовых, они с Сынри проговорили до позднего вечера. Потом Ли сбросил ему на почту некоторые материалы, которые у него сохранились. За следующие дни Джиен прочитал десятки легенд, сказок и рассказов очевидцев, которые утверждали, что лично видели домовых. Мало что из прочитанного было похоже на его ситуацию, да и ничего странного в квартире больше не происходило, но Джиен все же решился попробовать. - Эта речь даже в моей голове звучит, как слова сумасшедшего, - говорит Джиен в полный голос, - но я должен сказать. Надеюсь, ты слушаешь. Спасибо, что разбудил во время пожара. И еще раз спасибо за то, что позаботился, когда я заболел, - Квон смущенно чешет нос и оглядывается, как будто в надежде увидеть кого-то. Или что-то. – И я… Мог бы тебя увидеть? Просто хочу убедиться, что ты действительно существуешь, - Джиен снова осматривается. – Нет? Ты не хочешь? – он старается сделать голос не таким расстроенным. – О, ладно… В общем, еще раз спасибо. Джиен почему-то чувствует себя обманутым. Хочется пойти куда угодно, лишь бы прямо сейчас оказаться подальше. В прихожей он быстро натягивает куртку и обувается. Когда он выходит, за спиной ему чудится шорох и неясный вздох. Джиен до позднего вечера бродит по улицам, а когда замерзает настолько, что его всего трясет, возвращается домой и сразу ложится спать. Утром, пока Джиен умывается, кто-то включает кофеварку, и когда Квон заходит на кухню, его уже ждет чашка с горячим ароматным напитком. Парень смотрит на кружку несколько секунд, а потом неуверенно берет её в руки. - Спасибо? - тихо говорит он. Ему снова никто не отвечает. *** - А еще, говорят, можно оставлять духам маленькие подношения, - говорит Сынри, запихнув в рот сразу несколько «палочек» картошки фри. - Подношения? Какие? - Чаще всего это какая-нибудь еда. - Так полный холодильник же,- недоумевает Джиен. - Это не то. Нужно пусть что-то незначительное, но оставленное специально для него, - объясняет Сынри. Джиен погружается в размышления. - Мне что, оставлять ему печенюшки или яблоки? - Не знаю, - Сынри пожимает плечами. – Попробуй выяснить что ему нравится. Джиен пробует. Печенье и фрукты, оставленные на ночь на столе, остаются нетронутыми. Как и шоколадка. *** Несколько недель спустя Джиен решает вознаградить себя за тяжелую неделю бутылкой вина и просмотром парочки хороших фильмов. Он устраивается на диване, закутывается в плед, вооружается пультом и наполненным бокалом. Вступительные титры не успевают закончиться, как Джиен чувствует где-то рядом непонятно взволнованное копошение. Он ставит фильм на паузу и прислушивается. - Что ты хочешь? – спрашивает он, не особо надеясь на ответ. Вздохи обрываются. Початая бутылки вина, стоящая на журнальном столике, медленно смещается на несколько сантиметров в сторону. Джиен провожает её движение взглядом, чувствуя себя почему-то удивительно спокойно для человека, с которым вступила в контакт неизвестная сущность. - Вино? – уточняет он, выгнув бровь. – Ты хочешь вина? - Да, - голос настолько реальный, что Джиен вздрагивает и озирается по сторонам, в надежде увидеть его обладателя. Но, конечно, в комнате он один. Остается только молча подняться и пойти на кухню, чтобы наполнить еще один бокал. Немного подумав, Джиен оставляет еще несколько кусочков сыра. А потом возвращается в гостиную, чтобы возобновить просмотр фильма. Ближе к полуночи, когда он относит на кухню свой бокал и недопитую бутылку, он видит, что второй бокал пуст. Улыбнувшись, он доливает в него еще вина и идет спать. *** Конец года наваливается не только предпраздничной суетой и атрибутикой, но и полным завалом на работе. Джиен убегает рано утром и возвращается гораздо позже обычного, постоянно хочет спать и начинает подозревать, что маячащие на горизонте выходные – всего лишь мираж. Последний рывок – написание годового отчета. Джиен сидит на кухне с ноутбуком и уже третий час кряду пытается навести порядок в документации, подвести все под стандарты и сделать так, чтобы чертов отчет удовлетворил начальника по самые гланды. И это, заметьте, уже после окончания напряженного и затянувшегося рабочего дня. Спина и плечи ноют, глаза слезятся, а боль в голове пульсирует в такт ударам сердца. Джиен сдается, когда ему в четвертый раз не удается написать слово «конкурентоспособность» правильно. Он со стоном отодвигает ноутбук подальше и укладывается головой на стол, прижимаясь горящим лбом к прохладной поверхности. Вообще, лучшим решением было бы пойти спать, но у него нет сил даже на это. Джиен несколько минут сидит без движения и, наверно, со стороны кажется, что он уснул. Хотя, пожалуй, он плавает где-то на границе яви и сна, потому что умудряется не вздрогнуть, когда в волосы на затылке зарываются чьи-то пальцы. Подушечки массируют кожу – и от этого по спине Джиена разбегаются мурашки от удовольствия. Пальцы исчезают, но на плечи сразу же опускаются теплые ладони, слегка надавливая на закаменевшие мышцы. Не раздумывая, Квон поднимает руки и сжимает ладони пальцами. - Поймал, - шепчет он и поворачивает голову на бок, все так же не открывая глаз. Теперь он может чувствовать, что за спиной кто-то стоит. Совсем рядом, так, что можно почувствовать тепло чужого тела. Джиен подушечками пальцев исследует пойманные ладони. Они теплые и немного шершавые, совсем как человеческие. Это, почему-то приводит почти в щенячий восторг. - Я так устал, - тихо говорит Джиен. – Правда. А ты почти не показываешься. Ты на меня злишься? Он, в общем, не ожидает никакого ответа, поэтому, когда ладони исчезают из-под рук, он не удивляется. А вот то, что его обнимают за плечи, прижавшись грудью к спине, заставляет затаить дыхание. И зажмуриться до цветных кругов перед глазами – настолько велико желание увидеть. Но Джиен уверен, стоит ему открыть глаза – и все пропадет. Джиен чувствует теплое дыхание на своей щеке и почти сразу – прикосновение губ. На этом он не выдерживает, вскидывается и, распахнув глаза, оборачивается. Моргая, он рассматривает темную фигуру. Экран ноутбука давно погас, поэтому ему мало что удается рассмотреть, кроме силуэта на фоне окна. - Я не злюсь, - негромко говорит стоящее перед ним… существо?... отступая назад. – И я рядом. - Подожди, не уходи, - просит Джиен, но силуэт уже растворяется в темноте, оставляя его одного на пустой кухне. *** - Я держал его за руку так же, ка держу сейчас тебя! – горячится Джиен, схватив Енбэ за руку. – Я тебе клянусь, что он настоящий! Енбэ беспомощно оглядывается на Сынри и снова оборачивается к Квону. - Джи, я не говорил, что не верю тебе. Очевидно, что ты считаешь это правдой, но, может, ты просто переутомился? Конец года всегда суматошный, и… - Я знаю, что я видел и чувствовал, ясно?! – говорит Джиен еще громче. Люди в кафе начинают поглядывать на их столик. - Успокойся, пожалуйста, люди смотрят, - просит Енбэ, но только сильнее злит друга. - Знаешь, что, - Джиен вскакивает на ноги и начинает судорожно натягивать на себя пальто. Кое-как дрожащими руками наматывает на шею шарф. – Я уверен в том, что говорю. И я знаю, что за последние недели он заботился обо мне больше, чем любой из тех, с кем у меня бывали отношения. И если сейчас тебе, моему лучшему другу, важнее мнение незнакомцев, а не поддержать меня и помочь докопаться до истины – то прекрасно! Хорошего вам вечера. А я домой, проведу немного времени со своей галлюцинацией! - Джи, я не это имел в виду, - пытается остановить его Енбэ, но Джиен подхватывает свою сумку и пулей выскакивает из кафе. Почти двенадцать кварталов до дома он проходит пешком, разглядывая прихорошившийся к новогодним праздникам город и пытаясь не смотреть на парочки, концентрация которых всегда повышается вечерами. Бывают дни, когда чувство одиночества просто накрывает с головой. Если большинство времени это можно успешно игнорировать, то в праздники становится совсем невмоготу. Разве он совсем недавно не испытывал неловкость от того, что Енбэ и Сынри снова звали его на новый год к себе, потому что знали, что больше ему праздновать не с кем? Джиену было неудобно, он понимал, что те хотели бы побыть вдвоем. Но и оставаться одному ему не хотелось бы. И он сказал Енбэ правду. Насчет того, что, не считая родных, о нем мало кто заботился так, как неизвестная сущность, поселившаяся в его доме. Разве это так много: делать кофе утром или сварить суп во время болезни. Но, если подумать, Джиен раньше умудрялся подбирать себе таких партнеров, которые не делали для него даже такой малости. И, черт возьми, в какой именно момент он стал рассматривать своего полтергейста как кандидата на отношения?! Когда долгими ночами лежал без сна, пытаясь представить себе его лицо? Когда придумывал темы для бесед, которым не суждено сбыться? Когда надеялся, что когда-нибудь тот станет таким же материальным, как и он сам? К моменту, когда Джиен добирается домой, он уже осознает, что погорячился, но совершенно детскую обиду это не унимает. Он понуро скидывает ботинки и снимает пальто, медленно заходит в гостиную и останавливается посреди комнаты. - Я только что поссорился с лучшим другом, - тихо говорит он и устало закрывает глаза. – Из-за тебя. Енбэ не верит, что ты настоящий, – Джиен делает паузу. - Он, скорее, посоветует мне обратиться к психиатру, чем всерьез примет мои слова, - горько заканчивает он. Повисает тишина, но Джиен отчетливо чувствует, что в комнате он уже не один. - Прости, - снова этот голос. И совсем рядом. – Я не должен был показываться перед тобой. Оно того не стоило. Джиен усмехается и быстро вскидывает руки, как и в тот раз действуя на голых инстинктах, не открывая глаз. Он умудряется не промахнутся и зафиксировать обеими ладонями чужое лицо. Все так же, не думая, он подается вперед и прижимается своим ртом к чужим губам. Поцелуй выходит детским, просто прикосновение губ к губам, но даже от этого его прошибает дрожью и он только теперь понимает, насколько сильно ему этого хотелось. - Стоило, - уверенно говорит он, отстранившись. – Оно стоило даже этого, - и открывает глаза. Первое, что он отмечает, это обалденно большие глаза в обрамлении пушистых ресниц. Такие темные, что зрачок почти полностью сливается с радужкой. Глаза, шокированно уставившиеся на него. Аккуратный нос, приоткрытые, чуть обветренные губы. Растрепанные черные волосы. Он выглядит как человек. Как молодой человек. Как обалденно красивый молодой человек в старомодной одежде годов восьмидесятых. - О? – Джиен смаргивает и отступает назад. – А как?... - Ты, - парень прикасается к своим губам и прерывисто вздыхает. – ты… Как? Ты снял проклятие. Я больше его не чувствую. - Проклятие? – ошарашенно переспрашивает Джиен. – Какое проклятие? - Просто не могу в это поверить! – парень подскакивает к нему и, сграбастав Джиена в объятия, кружит его по комнате. Квон цепляется за его плечи и просто пытается не визжать, как девчонка, не понимая, что происходит. Минуту спустя его снова ставят на ноги. Парень выглядит сбитым с толку, но безумно счастливым и, кажется, не в силах устоять на месте. - Она прокляла меня в восемьдесят восьмом, этот дом только строился. Сказала, меня никто не сможет видеть, только тот, кто поверит и, - парень запинается, нахмурившись и что-то вспоминая, - поверит и полюбит не раздумывая. И… - он смотрит на заливающегося краской Джиена, - о… - Я, - Квон запинается, не зная, что сказать. – Я не понимаю. Сынхен подходит к нему и берет за руку, улыбается так, что на щеках проступают очаровательные ямочки, а внутри Квона разливается тепло. - Ты меня расколдовал. Это главное. Джиен осоловело кивает. *** - Обалдеть! – Сынри тычет в плечо Сынхена пальцем, проверяя действительно ли тот реален. – Если бы у меня в квартире жил такой красавчик-домовой, я бы тоже его засосал. Сзади раздается предупреждающее покашливание. - Но у меня, конечно, уже есть самый лучший парень на свете, - Сынри пытается свести все в шутку и перемещается поближе к Енбэ. - Технически, - Джиен обвивает руку Сынхена своими и прижимается к его боку. Прошла почти неделя, а он все еще боится отвести от него взгляд, потому что кажется, что стоит отвернуться – и Сынхен исчезнет вновь. Джиен даже спит так, крепко обняв Чхве обеими руками, - он не домовой, а человек, которого прокляла ведьма. Сынри машет рукой, показывая, что детали не так уж важны. Позже, когда они рассаживаются за столом, а до полуночи остается совсем немного времени, Джиен берет в руки бокал и поднимается на ноги, чтобы сказать тост. - Знаете, последние несколько лет для меня слабо отличались друг от друга. Рутина, один день перетекает в другой, неделя за неделей похожа на предыдущую, - Енбэ и Сынри понимающе кивают, - поэтому я всегда с изрядной долей скептицизма относился ко всяким пожеланиям типа «с новым годом, с новым счастьем», потому что не верил, что что-то изменится. Но сейчас, - Джиен тепло смотрит на Сынхена, - я действительно верю, что как минимум для двоих из нас жизнь поменяется. Поэтому, говорю с легким сердцем, - Джиен поднимает бокал. – С новым годом! - С новым годом!