Любимый сэнсэй

       Всего-то середина недели, а у меня уже в печенках сидят и эта школа, и Дейдара, который со мной не разговаривает с самого понедельника. И всё бы ничего, но он при этом еще и не отсаживается за другую парту. Так и сидит под боком молчаливым укором, даже не смотрит в мою сторону. Это напрягает, но я стараюсь расценивать это, как «Да, я на тебя злюсь, но мы обязательно помиримся».        По началу Дей дулся потому, что «не думал», что я «такая легкомысленная дура». Вот уж действительно. Какая же я мразь — будучи шестнадцатилетней свободной девушкой решила пойти с одноклассниками в клуб. Позор мне и порицание. Пойду довязывать себе пояс из собачей шерсти.        Потом, когда мне почти удалось сгладить углы, и Тсукури начал остывать, на помощь подоспела Ино, испортив всё окончательно. Она сказала ему ровным счетом то же, что и я: «Нами — взрослый человек и может сама принимать решения, — но потом добавила роковую фразу: — Нужно уметь отпускать старые отношения». Вот тогда Дейдара по-настоящему взбесился и, схватив меня за руку, в гробовом молчании выволок мою безвольную тушку из кабинета. Я покорно плелась за ним, предчувствуя, что грядет буря, и, когда мы оказались наедине, Дей зашипел:        — Ты что, идиотка, Хигураши?! Определись уже, скрываешь ты наши отношения или нет, м! Почему я должен помалкивать, а ты треплешься обо всём на свете направо и налево!        Все мои оправдания звучали жалко и неубедительно, потому что я и вправду облажалась. Тсукури-то продолжал держать своё слово и никому ничего о нас не говорил, а вот сама я язык за зубами не удержала. Да еще и во время этой сцены в коридоре попросила Дея помалкивать и дальше. Он и замолк. Три дня уже молчит.        А сейчас у нас вот-вот должна начаться физкультура. Кисаме, как назло, проигнорировал все уговоры провести урок в спортзале, так что мы, изнывая от жары, дожидаемся его на улице. На стадионе помимо нас толпятся ученики из класса 2-В. Вроде, у них пропала биология, и им поставили на замену еще один урок с Хошигаки. Не знаю, как физрук будет управляться с такой толпой, но очень надеюсь, что это не выйдет нам боком.        В очередной раз засунув свою гордость куда подальше, я подошла к Тсукури. Кажется, момент как раз был подходящий: он выглядел непривычно умиротворенным, сидя на скамейке с прикрытыми глазами и подставляя лицо палящему солнцу.        — Дей. Может, поговорим?        Выражение умиротворения в одну секунду стерлось с его лица, и он, нервно дернув головой, устремил на меня выжидающий взгляд:        — Валяй.        Это «валяй» едва не перечеркнуло всё моё светлое намерение говорить с ним по-хорошему. Неужели нельзя было ответить нормально? Обязательно нужно было показать, что он здесь король положения, и ему решать, будем мы общаться как раньше после нашего разговора или нет.        — Ты долго собираешься на меня дуться? — скрестив руки на груди, спросила я.        — Я не дуюсь, — сухо возразил Дейдара. — Я тяну время, чтобы в твоей тупой башке, наконец, уложилось, в чем именно ты накосячила.        Я терпеливо проглотила эту шпильку. Да, звучит оскорбительно, но не войдет в топ-десять обидных фраз, сказанных Тсукури. Просто он злится и старается уязвить побольнее, как всегда. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться и не перейти на личности, как это делает Дей, я примирительно ответила:        — Я уже поняла. Мне не стоило разводить эти двойные стандарты. — Блондин скептически прыснул смешком. — Я тоже должна была помалкивать, раз уж я просила о подобном тебя. Просто алкоголь развязал мне язык, и…        — А больше он тебе ничего не развязал? —Дейдара злобно прищурился.        — Ты о чем? — нахмурилась я, совершенно не понимая, к чему он клонит.        Тсукури странно усмехнулся и пожал плечами.        — Ну, знаешь, как говорят… Если крыша ржавая — в подвале всегда мокро, м.        От возмущения у меня перехватило дыхание. Интересно, в какой момент обвинение в том, что я не держу язык за зубами, переросло в то, что я еще и веду себя, как шлюха? Что он еще себе напридумывал? Может, Дей на меня сразу и остальные смертные грехи повесит, чего уж?! Давай, Тсукури, спускай на меня всех собак!        Внутри всё кипело от злобы и обиды, и тысячи оскорбительных слов крутились в голове. Тем поразительнее, что мой голос не дрогнул, когда я нашла, что ему ответить:        — Спасибо, что напомнил, какая ты мразь. А то я уж было снова начала в тебя влюбляться.        Видеть, как высокомерная насмешка на лице Дейдары сменяется удивлением вперемешку с сожалением — бесценно. Его губы приоткрылись, и он собрался что-то сказать, вот только слушать я его уже не намеревалась. Я просто развернулась и молча ушла, не оборачиваясь. Прямо как в слезливых фильмах. Очень надеюсь, что получилось удалиться эффектно, потому что мне стоило больших трудов не расплакаться, как маленькой девочке. Я произнесла вслух то, о чем думала уже не первую неделю. С каждым днем мне было всё сложнее воспринимать Тсукури так, как хотелось — как друга. Мне нравилось, что он всегда рядом, что заботится обо мне и заставляет улыбаться, даже когда ведет себя как полный придурок. И я действительно начала думать, что мне бы хотелось начать с ним всё сначала. Больше не хочу.        — Эй, Нами. — Я была глубоко погружена в свои мысли, когда ко мне обратился Кисаме-сэнсэй.        — Да? — рассеянно отозвалась я, бросив взгляд на Дея, который стоял неподалеку, и наши взгляды встретились. Что-то мне подсказывало, что он уже давно смотрел на меня в упор, но заметила я это только сейчас. Ему ведь не придет в голову выяснять отношения при одноклассниках?        Учитель подошел довольно близко, и мне пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. Видимо, разговор намечался приватный. Надеюсь, что не о нашем походе в «Анбу», а то эта тема уже порядком проела мне плешь.        — Скоро будут соревнования по бегу между старшими школами, а у тебя самые лучшие результаты в параллели среди девушек, — пробасил Кисаме, и смысл его слов не сразу дошел до меня. Что? Соревнования? Причем здесь я?        — Круто, — без особого энтузиазма отозвалась я, растерянно оглядевшись. Может, он все-таки не ко мне обращается?        Хошигаки хмыкнул. Ему, похоже, моя невоодушевленная реакция не понравилась.        — Участницу школа может выдвинуть только одну, — продолжил сэнсэй, — так что я должен выяснить, у кого самые большие шансы на победу. Пробежишь кружок по стадиону со второклассницей?        Этого только мне не хватало. Соревнования за честь школы. Да пусть и отправляют эту второклассницу — мне-то что? Вопрос учителя, разумеется, был риторическим. Раз он его задал, то давно уже всё решил. «Пробегу кружок» как миленькая. Вот только я не планировала стараться и уже мысленно прибежала второй. Что поделать, к старшим классам дух состязаний перестал во мне обитать.        — Карин! Узумаки! Подойди-ка сюда!        Пальцы захолодели от звука столь знакомого имени, а уж когда я увидела, как к нам приближается причина моих параноидальных наклонностей, у меня и вовсе скрутило живот от волнения. Узумаки Карин и есть моя соперница?        — Да, сэнсэй? — красноволосая подскочила к нам с напускной беззаботностью, и стрельнула глазами в мою сторону. Играючи, с озорным любопытством, как будто впервые меня видела.        — Помнишь, я говорил тебе про соревнование? — Карин кивнула. — Побежишь с Нами, — Хошигаки покровительственно плюхнул руку мне на плечо, отчего я чуть пошатнулась. — Посмотрим, кто из вас покажет лучший результат.        Наши с Узумаки взгляды встретились, и её губы искривились в насмешливой улыбке. Похоже, она не верила, что я могу выйти с ней на одну линию старта, не то, что состязаться. Я в свою очередь тоже улыбнулась, чтобы показать, что я её не боюсь. Но я боялась. Меня трясло, как осиновый лист. Казалось, что Карин меня проглотит и даже не подавится.        То, что мой показатель стал лучшим по параллели, оказалось неожиданной новостью даже для меня. У меня были хорошие результаты только в первых классах Конохи: после того, как я вернулась из детского лагеря. Был там один странный мальчик с прической под горшок, с которым я бегала наперегонки, и, хоть мне ни разу не удалось прибежать первой, чему-то я всё-таки у него научилась. По большей части самой технике бега.        Кстати, теперь этот мальчик тоже учится в нашей школе. Я его сразу узнала: он совсем не изменился за шесть лет. Разве что, стал выше. Думаю, он из класса 2-А, потому что часто появляется рядом с Неджи, еще одной звездой школы и, как выяснилось, кузеном Хинаты.        — Удачи, Нами, — похлопала меня по спине Ино, и от этого жеста мне захотелось взвыть от отчаяния.        Знала бы Яманака, насколько мне не хотелось бежать. Меня бросало то в жар, то в холод. Я вспоминала, как увидела Карин в первый раз, и слова её гонгом, как тогда, били по мозгам. А потом образы путались, и передо мной появлялся Дейдара из средней школы, который, сладко улыбаясь и глядя мне в глаза, вытряхивал содержимое моей сумки на пол.        Стоя на дорожке и переплетая ослабевший хвост, я старалась ни на кого не смотреть, чтобы не заразиться еще и боязнью публики. Бежать вокруг стадиона, да? Я не бегала на такие длинные дистанции на скорость, и, честно говоря, меня это беспокоило. Не издохнуть бы на половине пути на радость Карин.        — Готовы, девушки? На старт! — пробасил Кисаме, и мы поставили по одной ноге на линию.        У меня начало потряхивать руки. Успокойся, Нами, успокойся.        — Внимание!        Сгибаю колени, руки в локтях и наклоняюсь, перенося вес тела на правую ногу. Шумно выдыхаю. Я не проиграю. Только не ей.        — Марш!        Пружинно отталкиваюсь и бегу, что есть сил. Я даже не уверена, протянет ли моя дыхалка до финиша, но что мне известно наверняка, так это то, что Узумаки фору мне не даст. Слышу, как выкрикивают моё имя. И имя Карин. У каждой из нас свои болельщики, и они ждут нас там, на финише. Ждут нашей победы.        Ноги горят, легкие рвет от напряжения, а сердце в бешеном ритме отстукивает барабанную дробь по ребрам. Иногда я вырываюсь вперед, иногда — вижу спину красноволосой. Силы у нас равные, но это только пока. Вполне возможно, что к концу у одной из нас энергии поубавится, сдавит дыхание или сведет мышцы — кто знает?        Крики одноклассников слышатся всё громче. Сколько еще бежать? Метров триста? «Нами! Давай!» — различаю надрывный визг Ино, а я понимаю, что одних «давай» здесь будет мало. Мы по-прежнему наравне, хоть я и пытаюсь ускоряться и выжимаю из своего тела максимум энергии.        Сто метров. Вижу, как белеет полоса впереди. Еще чуть-чуть. Я вырываюсь вперед, но лишь на мгновение. В следующее Карин всем корпусом толкает меня в бок, и я теряю равновесие. Мгновения растянулись на минуты. В тот момент, пока я на скорости впечатываюсь в шершавое, как наждачка, покрытие дорожки и по инерции проезжаю по ней коленом, рукой, а затем еще и щекой, у меня успевают брызнуть слезы обиды. Я ведь почти была у цели и так позорно провалилась.        Я перекатилась на спину и, сильно зажмурившись, прикрыла глаза тыльной стороны ладони, чтобы никто не увидел в каком я состоянии. Тяжело и рвано дыша, я тщетно пыталась успокоиться: мне не больно, мне не обидно, хватит ныть. До ушей стали долетать странные возгласы и крики. Кто-то подбежал и склонился надо мной, но я даже не удосужилась взглянуть на него. Боже, как же у меня всё горит.        — Хигураши, жива? — голос Кисаме. Я слабо кивнула. — Встать можешь?        — Карин, ты что, совсем разжирела?! Для твоей коровьей туши одной дорожки мало, м?! — приближался разъяренный крик Дейдары.        — А что такое, Тсукури? — насмешливо откликнулась Карин. — Неужто еще чуть-чуть, и я стану в твоем вкусе?        — Заглохни!        Не знала, что эти двое знакомы…        — Тсукури, не ори! Я без тебя со всем тут разберусь! — рявкнул физрук.        — Вы-то хоть видели, что Узумаки её бортанула?!        — Это случайно вышло! Я хотела её подрезать, а не толкнуть, сэнсэй!        — Подрезать тоже нельзя, Узумаки! — прорычал Хошигаки, а затем начал орать: — А вы чего столпились?! Ну-ка пробежали кружок вокруг стадиона! Живо! Тсукури, особое приглашение нужно?!        — Это моя подруга, я нужен здесь, м! — раздраженно отозвался блондин.        Глубоко вдохнув, я убрала руку от лица. Солнце сразу же решило меня ослепить, отчего я непроизвольно зажмурилась снова. Приподнявшись на локтях, я попыталась подтянуть к себе колени, но правую ногу так сильно прострелило, что из моей груди вырвался странный, надрывный не то стон, не то свист, не то всхлип.        — Очень больно? — с по-мужски скупой участливостью спросил Кисаме.        — Ерунда, — произнесла я сквозь зубы. При Узумаки свои слабости демонстрировать я больше не собираюсь.        Превозмогая боль в ноге и в саднящем правом боку, я медленно поднялась и отряхнулась. На Дейдару старалась не смотреть, хотя он и стоял ко мне чуть ли не вплотную и даже попытался помочь мне встать. Продолжая улыбаться в полнейшей тупой растерянности, чтобы не показывать, насколько мне больно, я похромала в сторону скамейки.        — Так, Нами. Стоять. Тебе в медпункт, — безапелляционно заявил сэнсэй, притормаживая меня за плечо. — Тсукури, помоги девушке.        — Не надо, я и сама дойду, — тихо возразила я, устремляясь вперед.        Рука блондина схватила меня за запястье, но я довольно грубо высвободилась, еще раз заявив, что в помощи не нуждаюсь.        — Хватит выкаблучиваться, дура! — возмутился Дейдара и довольно грубо поднял меня на руки.        — Пусти меня! — взвизгнула я, когда меня уже насильно тащили в сторону школы. Со стороны могло показаться, что я кокетничаю, но ни черта подобного. Я была серьезно настроена зарядить бывшему парню в подбородок, но он довольно сильно прижимал меня к груди, и я не могла извернуться подходящим образом. — Ненавижу тебя. Ненавижу, — тихо всхлипнула я и, судя по тому, как Дей напрягся, он прекрасно меня расслышал. Позади послышались смешки и комментарии про «сладкую парочку». Кисаме вся эта ситуация показалась забавной.        Тсукури шел, плотно сжав губы, и громко сопел, как будто сдерживал свой буйный нрав из последних сил. Мне же захотелось разрыдаться от собственной беспомощности. Я даже сама идти не в состоянии, поэтому просто безвольно болтаюсь, как мешок с рисом. Еще и Карин выставила меня полным посмешищем на глазах у стольких людей. Думаю, я не слишком-то грациозно плюхнулась там, на дорожке.        Шаги Дея эхом отдавались в пустом коридоре школы. Везде шли уроки, так что не мудрено, что мы никого не встречали. Свет так умиротворенно лился через окна, что у меня возникало чувство диссонанса. Всё было слишком спокойным по сравнению с тем, что творилось у меня в душе.        — Я не хотел говорить то, что сказал, — хриплый голос Дейдары разрезал тишину. — Не знаю, что на меня нашло.        Не нужно было объяснять, за какую из всех грубостей, сказанных за день, ему стыдно. Бесит, что блондин начал этот разговор сейчас, когда у меня нет возможности уйти.        — Знаешь, — сухо возразила я. Дыма без огня не бывает, ведь так?        Тсукури снова напрягся и мотнул головой, чтобы привычная длинная прядь не так раздражающе лезла в глаза.        — Это правда, что из клуба ты ушла с Саске?        У меня даже дыхание сперло от возмущения. Я и Саске? Откуда вообще взялась такая информация? Его даже в разговоре ни разу не упоминали. Моя следующая реплика прозвучала слишком громко и визгливо в погруженном в тишину коридоре:        — С кем, прости?!        Дей хмыкнул и нахмурился. Как будто я пыталась сделать из него идиота. Похоже кое-кто уверен на все сто в своей правоте.        — Не отпирайся. Я слышал, как Ино сказала, что тебя до дома провожал Учиха, м.        Не думала, что меня может накрывать подобного рода истерика, но я засмеялась, тихо и бесшумно. Сотрясаясь на руках одноклассника от смеха и чувствуя, как брызжут слезы из глаз, я ощущала себя погруженной в полнейшее безумие. Пыталась задержать дыхание, но эффекта было ноль. Даже наоборот — приступ накатывал с новой силой. Интересно, смогу ли я самостоятельно остановиться, или меня так и увезут из школы в жёлтый дом? Вот так история будет.        — Нами! — Дей, потеряв терпение, поставил меня на землю и крепко встряхнул за плечи. — Успокойся, м!        — Ты идио-от, — вытирая слезы и продолжая содрогаться в неуправляемом хохоте, протянула я. — Приду-урок.        Словом, до медпункта я уже дохромала самостоятельно, с удовольствием отмечая, что нога стала болеть гораздо меньше. Целительная сила смеха, не иначе. Дейдара шел рядом, подставляя мне плечо, а я, как можно спокойнее рассказывала, как дела обстояли на самом деле. Оригинал истории понравился ему гораздо больше, чем версия, где меня провожал до дома Саске. Лично меня любой бы Учиха не испугал, а вот Тсукури к Итачи проникался гораздо большим доверием. Что, кстати, странно, потому что мне казалось, что он испытывает к братьям одинаковую неприязнь.        Мы договорились забыть обо всем, но, похоже, осадок от этой хлесткой фразы про мокрый подвал будет еще долго меня преследовать. К тому же, как об этой ссоре забудешь, если она развернулась на почве ревности? Тут к гадалке не ходи - дело отнюдь не в дружеской заботе.        — Тук-тук. Можно? — заглянула я в наш класс после уроков. За столом, чуть склонившись, сидел Итачи и уже так привычно что-то чиркал в журнале.        — Проходи, — кивнул Учиха, даже не взглянув на меня. Ох уж эта привычка сначала заканчивать одно дело и лишь потом переключаться на другое. Даже если это другое дело — живой человек. В прочем, эту причуду обычно ценят и называют красивыми словами вроде «последовательность» и «обстоятельность».        Резво прохромав в кабинет, я принялась без лишнего шума вытаскивать из сумки причину (или, всё-таки, повод) своего появления: пакет с одеждой и подарок, который я накануне купила Итачи. Последние карманные деньги спустила на простую банальщину, но, увы, что-то более стоящее я бы не потянула. Да и Учиха не принял бы.        Пока я проходила между рядами, Итачи, видимо, услышал, насколько неритмичны мои шаги, и оторвался от журнала. Спокойствие на его лице сменилось удивлением. Такое он точно не ожидал увидеть.        — Господи, это уже не смешно! — А кто смеётся? — Что с тобой на этот раз приключилось?        Я остановилась возле его стола и улыбнулась от уха до уха. Видок после медпункта у меня действительно тот еще. Разодранную щеку мне залепили большим пластырем, но она всё равно разливает нездоровую красноту чуть ли не на пол-лица. Нога крепко перевязана бинтами вперемешку с щедрым слоем мази, от которой разит ни то ментолом, ни то еще чем. Меня везде преследует этот запах.        — Пара царапин и ушиб. Упала на физкультуре.        Учиха вздохнул, сочувствующе окинув меня взглядом еще раз.        — Что ж тебе не везет-то так, Чудо? — Какая ироничная постановка вопроса.        — Изанами, — скрестив на груди руки, отозвалась я, решив подыграть, а затем непроизвольно расплылась в улыбке. — Не издевайся. Мне это тоже не в удовольствие.        Итачи по-доброму усмехнулся и отодвинул журнал в сторону.        — Ладно, извини. Что ты хотела?        Точно. Я же по делу пришла, а не похвастаться перед нашим историком результатом сегодняшних подвигов.        — Я принесла одежду. И… — я замешкалась, вытаскивая из-за спины пакет и пропахший клише подарок для учителя, — вот. Это тоже тебе.        Учиха, похоже, растерялся, но принял у меня из рук всю стопку. Пакет он быстро отложил в сторону, а вот ежедневник — что я говорила про клише? — решил рассмотреть подробней. Итачи повертел его, пролистал, погладил пальцами обложку из коричневой кожи… В точности повторил все мои действия в магазине, когда я выбирала подарок. Тогда я влюбилась в это подобие книжки, едва пальцы коснулись мягкой, фактурной обложки. Кто бы знал, как я волновалась, пока стояла рядом и наблюдала за действиями учителя.        — Нами, — произнес он, переведя на меня взгляд. — Не стоило.        — Я же тебя так и не поздравила, — виновато протянула я. Не дай боже он еще вернет подарок обратно. Тогда я буду чувствовать себя полной дурой.        Итачи пристально смотрел на меня и, очевидно, думал, насколько уместно будет с его стороны принять подарок от ученицы. Интересно, мне стоит сказать ему, что это не попытка дать взятку?        — Спасибо, — наконец, выдохнул сэнсэй, и его губы тронула едва заметная улыбка. И, что самое ужасное, я начала становиться пунцовой. Это ушибленная щека дает такой эффект? Может, у меня аллергия на пластырь? — Мне он нравится. Я как раз планировал покупать себе…        Дверь в класс с грохотом открылась, и в кабинет ввалился запыхавшийся Дейдара. Если у меня талант попадать в неприятности, то у Итачи — быть прерванным на полу фразе.        — Здрасте, сэнсэй! Как поживаете? — небрежно махнул Тсукури рукой, на что Учиха как-то странно хмыкнул. — Я заберу у вас госпожу Калеку, а то нас уже такси ждет, м.       …а у Дея — появляться в неподходящее время в неподходящем месте.