Когда твой парень - брутальный омега

      Ничто так не удручало Каплана, как его половая принадлежность — омега. Для человека, имеющего весьма брутальную внешность: крепкое, хорошо сложенное тело, густую бороду и низкий, рычащий голос — «омега» звучало, как смертный приговор. Собственно, характер баса так же мало походил на омежский. Отчасти, от того, что парень сознательно старался скрывать свою мягкость, нерешительность и ранимость за деланной сдержанностью и непреклонностью. Нужно признать, удавалось ему это отменно: весь мир знал его, как типичного альфу, что не раз подтверждалось активным вниманием других омег к его персоне. Ави всегда мечтал быть альфой, отвергая и не принимая свою слабую сущность. Однако раз в три месяца помочь ему не могло даже хваленое самообладание. Сегодня был один из таких дней.       Течка проходила болезненно и неприятно. Но худшее, что могло стать сопровождением его и без того плачевного состояния, это отсутствие возможности уединиться в собственной квартире на недельку другую: Pentatonix колесили по Европе в очередном затяжном турне. Сегодня Ави с трудом выбил для себя возможность побыть одному в номере гостиницы, пока остальные участники группы гуляли по Лондону. Пришлось притвориться тяжело больным, что, в целом, не сильно отличалось от действительности. Течку Каплан воспринимал именно как досадливую хворь. Однако завтра очередное выступление, и без баса просто не обойтись.       Ави глухо зарычал и сильнее сжал зубами махровое полотенце, борясь с одолевающими его похотливыми мыслями. Он беспомощно корчился на диване, надеясь отвлечься хотя бы просмотром фильмов по кабельному, но и это не помогало. Его мысли занимали обнаженные мужчины, достаточно несдержанные, чтобы овладеть им во всех позах, на какие только способно человеческое тело. Горячее ощущение наполненности то и дело жестоко обманывало изнывающего без секса омегу, оставляя его наедине с отвратительными, просто невыносимыми чувствами пустоты и невостребованности, что чуть ли не в буквальном смысле загоняли его на стены. Он успокаивал себя мыслями о том, что плохо бывает только первые несколько дней, а после таблетки подавят действие гормонов и снизят проявления его омежной натуры до минимума. Но все же концерт уже завтра, а Каплану меньше всего хотелось предстать перед публикой, пестрящей альфами, в разгар цикла.       В дверь постучали, что заставило парня моментально напрячься. Никто, кроме сестры-омеги, бегающей братцу за столь необходимыми таблетками, не должен был видеть и знать не такую уж и маленькую тайну Каплана. Он еще раз вспомнил вчерашний диалог в аэропорту, когда группа только прилетела в Лондон и обсуждала планы на грядущий день, то бишь сегодня. В первой половине дня они планировали посетить Вестминстерское Аббатство. Сейчас уже одиннадцать, ребята давно должны были уехать. Эстер обещала занести таблетки, как только избавится от посторонних глаз. Выходит, за дверью стоит Эстер. Вся эта причинно-следственная цепочка далась Авриелю нелегко: он был слишком возбужден, чтобы соображать быстро и трезво. За это время стук успел повториться два или три раза.       — Да, я оставил ключ под ковриком, не могу встать, — крикнул парень гостье. Даже его бас показался ему сейчас слишком хриплым и высоким.       А вставать лишний раз он действительно не решался. Во-первых, он в кои-то веки нашел более-менее удобную позу. Во-вторых, он даже знать не хотел, как много смазки выделилось за это время — при попытке встать непременно здесь все перепачкает.       Послышался поворот ключа, шебуршание целлофанового пакета, пауза… звук шагов — не цоканье каблуков! Ави обомлел, когда увидел вышедшего из «прихожей» Митча. Судя по реакции Митча, тот тоже пребывал в шоковом состоянии. Не каждый день увидишь своего брутального друга, за которым влачатся омеги по всему миру, валяющегося на диване с оттопыренной задницей.       — М-Митч? — промычал Ави, борясь со странным чувством у себя внутри.       Тощий паренек сделал осторожный шаг навстречу, медленно и плавно, словно охотник в засаде, опустил пакет на пол, кладя его не глядя. Шатен заметил, как недоверчиво расширились ноздри паренька, похоже, уловив его манящий аромат. Каплан нисколько не удивился осторожному поведению непрошеного гостя: поверить в представшую перед ним картину слишком тяжело.       — Ты омега?! — все еще не веря пьянящему аромату текущего пассива, изумился Грасси, а у самого уже по глазам видно, что пояснения не обязательны.       — Только не говори… — стонет Ави, вожделенно покачивая бедрами под хищным взглядом брюнета.       Митч всегда был противоположностью Каплана: начиная с того, что имел самый высокий голос в группе, и заканчивая какой-то нездоровой манией привлекать к себе внимание всех окружающих альф. Кажется, он даже имел связь с некоторыми из них. Но он не омега — теперь Ави убедился в этом. Не будет омега смотреть на омегу таким плотоядным взглядом, да и сильный запах альфы выбивает остатки самообладания из Каплана. Он слабо простонал и инстинктивно прогнулся в спине. Митчелл неприлично соблазнительно пах чем-то тягуче сладким, с карамельным привкусом. Каплан прикусил губу, напряженно наблюдая за тем, как хрупкий брюнет шаг за шагом сокращает дистанцию между ними.       — Твою мать, Каплан, ты омега. — Уже утверждение.       Омега видел, каких усилий стоило альфе присесть на колени подле дивана, а не наброситься на него разом и взять свое. Сейчас Каплан был даже не против такого развития событий. Расширенные зрачки Митча, с жадностью вдыхающий воздух нос — Ави замер, приоткрыв рот и с досадливой надеждой ожидая хоть каких-то действий альфы. Тот испустил томный вздох и любовно провел тыльной стороной ладони по мохнатой щеке омеги, ощущая, насколько он горяч и полон желания. Грасси прижался лбом к виску Каплана, губы так нестерпимо желали впиться в чужие.       — Ави… — простонал парень, не замечая, как настойчиво трется носом о щеку мужчины. — Я никогда не был с омегой…       Каплан сглотнул и почти севшим голосом выдал:       — Я тоже… с альфой.       — Ты даже не мой истинный, — шепот сквозь невесомые поцелуи.       — Я знаю. Мы не должны этого делать?       — Не должны, — согласился Митчелл, слабо улыбнувшись, и углубил поцелуй.       Целовать Каплана было чертовски приятно. Его брутальная внешность и густая колючая борода привлекали нетрадиционного альфу даже сильнее, чем все прочие альфы мира.       — Подвинься, милый, — проворковал Грасси, подводя руку тому под живот и рывком приподнимая.       Справившись с пряжкой и рывком стянув с себя белье, он на мгновение замер, с желанием сжимая ягодицы Каплана. Тот только и сделал, что успел избавиться от футболки и приспустить штаны.       — Давай же, — прорычал омега, подаваясь ему навстречу.       Митч с размаху вошел в него, вжимаясь, срывая полный наслаждения вскрик. Чуть ли не дрожа, он прижался к спине Каплана, обхватив руками его накаченное тело и не дав тому возможности прийти в себя, начал грубо вбиваться в похотливо оттопыренный зад, с каждым новым толчком вызывая низкие стоны партнера.       — Ты такой влажный, — сквозь сжатые зубы и разом сбившееся дыхание прошипел альфа, закусывая кожу на плече любовника.       Сходя с ума от ранее незнакомого чувства наполненности, Ави отдавался полностью, отчаянно двигая бедрами в такт движениям альфы, требуя, чтобы тот не смел останавливаться, лишь сильнее, быстрее. Череда вздохов, стонов, выдохов, наслаждения и боли до разноцветных кругов перед глазами. Тело Каплана пронзило судорогой, запачкалось покрывало под ним. Митчелл дернулся еще раз и обессиленно упал на омегу сверху. Горячее семя наполнило баса изнутри.       Еще несколько минут оба лежали без движения, стараясь прийти в себя и отдышаться. В голове Ави все смешалось: только что он был с мужчиной, с альфой, отвратительно женственным альфой; вел себя настолько пошло и слабо, что хотелось блевать.       — Митч, — хрипло позвал он, чувствуя отвращение от наличия тощего тела на своей широкой спине, — т-ты предохранялся?!       — Думаешь, я знал, что ты тут с течкой лежишь?       — Твою ж мать…       Ави спрятал лицо в сложенных перед собой руках, не желая, чтобы парнишка видел, как по его щекам бегут слезы стыда. Но дрожащие плечи и несдержанный всхлип все же выдали его.       — Ну же, перестань, — принялся успокаивать его Митч, целуя шею и плечи. — Все будет хорошо. Если ты решишь сделать аборт, я пойду с тобой. Обещаю.       — Ты понимаешь вообще, что говоришь?! Какой аборт? Что будет хорошо? Никто не должен был знать, что я омега!       — Успокойся. Я никому не скажу.       — Успокоиться?! Я хочу, чтобы ты убрался отсюда сейчас же!       Митчелл помедлил, а после произнес:       — Я не могу.       И для достоверности дернулся, позволяя Каплану лучше почувствовать связавший их узел.       — Я ненавижу тебя, — в сердцах бросил омега.       — Ну же, прекрати, — заворковал Грасси, чувствуя вновь нарастающее возбуждение.       Он грубо припал к плечу Авриеля, оставляя на нем свою метку. Ави вскрикнул, пораженный действиями любовника.       — Какого…       — Тсс. — Митч притянул его к себе, увлекая в очередной поцелуй. На удивление, омега не сопротивлялся.       — Но ведь это значит, что мы теперь принадлежим друг другу. Зачем ты это сделал? Я не хочу…       — Потому что я хочу, — ответил агрессор, и пассив ничего не смог возразить. — Согласись, мы идеально дополним друг друга. Ты всегда хотел быть альфой, я — омегой. Для всех мы так и будем выглядеть. А это… — Он улыбнулся, обводя обнаженное тело Каплана. — Это будет нашей маленькой тайной.       Он хотел поцеловать своего омегу, но тот увернулся, нахмурился, надул губы и недовольно посмотрел в глаза Грасси.       — Ты поставил метку на слишком видном месте.       Митч коварно улыбнулся.       — Я намеренно, мой сладкий. А теперь иди сюда.       — И никаких «мой сладкий»! Ну… кроме «этих» дней.       Парни снова слились в поцелуе.