1
1 мая 2018 г. в 21:02
4 января 1999 год
— Хеей, Лу, посмотри! — послышался звонкий детский голосок где-то позади Луи. Маленький мальчик, к которому был обращен крик, повернул голову, улыбаясь самой яркой и искренней улыбкой, на которую только способен восьмилетний ребенок. Он поправил шапочку, которая смешно сползала, закрывая вид на огромный каток.
Луи посмотрел на своего друга, который очень легко, словно снежинка, сделал несколько оборотов вокруг своей оси на стареньких коньках, остановился, исполнив опасный маневр, и повернулся к старшему с неподдельным восторгом. Малыш горд собой, ведь исполнить такой трюк на незаточенных коньках, еще и по неровному льду далеко непростая задача.
— Гарри, ты обворожителен! — восхищался Томлинсон. Его радовал не только друг, но и новое слово, которое он выучил совсем недавно из какого-то мультика, и которое так приелось его детскому мозгу. Обворожителен. Нет, серьезно! Это такое взрослое и красивое слово, что Луи просто приходил в восторг, вставляя его буквально в каждое предложение по смыслу, или нет. — Ты такой легкий! -продолжил смущать Стайлса старший мальчик.
Гарри очень скромно, почти стыдливо опустил глаза вниз и захлопал своими длинными ресничками, на которых были видны совсем крохотные снежинки, каждая индивидуальная, и больше нет нигде такой в мире! Представьте, малыш обладатель единственных таких, неповторимых снежинок в мире!
— Ребят, смотрите, наш малыш снова пытается кружится! Тебе бы не с Томлинсоном играть, а с Джен и ее подружкам пойти куклам наряды шить. — послышался голос самого отвратительного десятилетнего ребенка в мире. Лео и его компания, которая постоянно задевала мальчика Гарри Стайлса, который в свою очередь не делал ничего плохого. Неужели просто за то, что малыш существует, его унижают? Луи находился в почете среди сверстников, и общение с таким, как Гарри, вызывало искреннее недоумение среди других малышей. Разве это справедливо? Томлинсон все равно никогда не оставит друга, ведь ему плевать на всеобщее мнение глупых детей. Не успел обидчикам ответить Луи, как мальчики под руководством Лео уехали, смеясь над совершенно не смешной шуткой.
Было ли Гарри обидно? Да. Хотел он расплакаться? Да. Мог он за себя постоять? Нет. От вида на эту маленькую кроху, сжималось сердце, хотелось просто взять и обнять его, не отпускать никогда. Любоваться белоснежной кожей, расчесывать невероятно шелковистые кудряшки. Смотреть в глаза, такие искренние и чистые, слышать заливистый смех, словно тысячи колокольчиков. Это ангелочек который слишком чист и невинен, даже для ребенка.
Уголки глаз стали слегка покалывать, от выступивших слез на морозном воздухе. Щечки стали слегка красные, а со стороны все еще стоящего на коньках мальчишки послышался тихий всхлип.
Как только Луи отошел от ступора, ему стало до жути обидно за своего товарища. Ему хотелось кинуть снежок в сторону Лео и его компании, или, что еще хуже, толкнуть его. Быстро кинув злобный взгляд в сторону обидчиков, он поспешил к маленькому Гарри, который закрыл ладошками свое лицо, пряча горькие слезы.
Луи так же легко скользил по льду, как делал это ранее младший мальчик, только теперь еще и уверенно.
— Гарри, ну ты чего? Эти мальчики просто неудачники, ведь не могут кружиться как ты! Не обращай внимание на Лео и его подстилок. — улыбнулся мальчик, подъезжая и кладя руку на плечи, обнимая в успокаивающем жесте.- Гарри Стайлс, самый лучший друг и великий фигурист в будущем. — пошутил Луи, после чего каток озорили два смеющихся голоса. Мальчик вытер слезы рукавом куртки, пытаясь заглушить обиду. Для Гарри эта поддержка была нужна как никогда, а Луи всегда знал что сказать. Они улыбались самыми настоящими и искренними улыбками, у обоих разливалось тепло по всему телу.
— Посмотришь какому трюку я научился? — метнув на Гарри возбужденный взгляд спросил Луи. К нему повернулся его друг, мальчик с зелеными глазами и ослепительной улыбкой с ямочками делающими его, как бы сказал Луи «обворожительным». На неразборчивые кудряшки ложился снег, а которые после обжигающего дыхания мальчика таял, а когда вновь был отброшен подальше, превращался в лед.
Луи разогнался на всю скорость, на которую только был способен. Затем легким, почти уверенным движением сменил траекторию и покатился задом. Это действительно было трюком, что повергло малыша Гарри в дикий восторг, ведь он так кататься еще не умел.
Луи затормозил, глядя в глаза полные восхищения, и ожидая реакции от самого лучшего друга.
— Это так здорово! — крикнул оценивающий, хлопая в ладоши и вызывая очаровательную улыбку.
Его глаза смешно округлились, когда Луи не рассчитал слишком большой скорости, и не успел затормозить, поехав в его сторону. Крепко вцепившись в куртку младшего, не упав, мальчик снова улыбнулся. Гарри же в ответ вцепился крохотными, тонкими пальчиками в куртку друга, как бы поймав, и не отпуская.
Атмосфера ночного городка была волшебной. Желтый свет одиноко стоящего фонаря оживлял мертвый снег, пробуждая восстать. Но старый дедушка не хотел пробуждать от долгого сна, лишь лениво отбрасывал неизвестное голубоватое сияние, значение которого оставалось загадкой. На свету того же фонаря можно было увидеть целую вселенную, состоящую из тысячи маленьких снежинок, мелкие крошки двигались с невероятной скоростью. Забавлял тот факт, что такая казалось бы, сильная метель, даже не ощущалась, такое количество белоснежных друзей была неожиданность.
Посередине катка, на котором покоился новый снег, отблескивая свет луны, кружились два мальчика, весело смеявшихся над своими глупостями.
>Зеленые глаза встретили голубые, понимая, что достигли точки невозврата, начинав новую спираль событий.
Это была зима 1999 года, и они счастливы.