Франсуаза ла Фей

— Все просто, мой любезный друг, ты рассказываешь мне все что я хочу знать… А дальше все зависит от меня. Что скажешь? — Пошла ты! Ты сдохнешь! Ты и вся твоя роялистская шваль! — О-о-о, как грубо! И все же я повторю свое предложение, просто ответить будет куда-а-а как менее болезненно, не находишь? — Ха! Ты все равно меня убьешь! — Возможно да, возможно нет… Умирать можно по разному — можно быстро и безболезненно, можно медленно и весело, а можно и вовсе спокойно уйти… хотя ты уже далек от последнего. Последний шанс. — Тьфу! —…Как угодно. Лучше начать с рук, точнее с ногтей. А, точно, для начала уберем все лишнее, например одежду, украшения… пожалуй волосы тоже. Небольшое воздействие холодом, и вот у нас голенький как коленка допрашиваемый. Итак, приступим...       Взгляд со стороны, наемник-новичок       Очередной заказ, от очередного дворянчика, разумеется одетого в глухой черный плащ с капюшоном, похоже все они лишены фантазии и хоть какого-то понимания конспирации. Да и слова такого, наверно, не знают. В любом случае, все просто: остановить карету, убить всех, найти кольцо, передать заказчику, не задавать вопросов. Такое мы делали много раз, правда еще до меня, но все равно!       Пришли в указанное место, расположились, стали ждать, вот, сидим, перекидываемся в картишки, слышим — копыта стучат, оси скрипят — наш клиент! Приготовились. Сигнал и выехавшая на полянку карета получает кучу заклинаний во все борта! Возница сразу на тот свет, изнутри никого не слышно — кажись все. Замечательно, осталось обыскать, сдать колечко заказчику, а остальное продать и можно сходить кой-куда, отдохнуть. Так я думал, пока к карете не подошел Люк, и не оказался продырявлен здоровенной сосулькой, прошившей дверцу. Ребята не успели опомниться, как по поляне прошелся целый поток острых как бритва ледышек, оставивший невредимыми только стоящих на краю полянки, превративший почти всех моих товарищей в изорванные трупы или смертельно ранеными, за гранью способностей лекарей. Оставшиеся в живых попытались ретироваться, но охвативший их ужас сковал движения прочнее всяких цепей, которые, сопровождаемые мертвящим холодом, появились на наших руках и ногах.       Не в силах убежать, нам ничего не оставалось, как смотреть на вышедших из кареты двух молодых женщин: хозяйку и ее служанку, последняя из которых дисциплинировано замерла рядом с чудом уцелевшими лошадьми, а первая, каким-то образом определив его, начала допрашивать командира, и я, клянусь, я молился чтобы командир ответил на вопросы не пререкаясь, но он этого не сделал, наоборот, он всячески проклинал не состоявшуюся жертву, под конец плюнув ей в лицо, и тогда, после ее «Как угодно», я понял почему она одета в такую одежду. Брючный костюм бордового цвета не только подходил к цвету ее волос, он еще и скрывал кровь в изобилии льющуюся на него, когда она, с искаженным сладострастием лицом, резала моего командира на куски, иногда, словно опомнившись, задавая вопросы. С каждой секундой движения рук оседлавшей свою жертву женщины становились все более резкими, заклинания — короткими, ее бедра двигались словно в соитии, превращая истязания в сюрреалистическое эротическое представление, когда крики жертвы сплетаются со стонами наслаждения мучительницы в кошмарное крещендо, кульминацией которого стало фиолетовое облако, вышедшее из глаз несчастного, чтобы впитаться в содрогающееся в оргазме тело сумасшедшей! О, Бримир, спаси нас!       Что. Это. Было? По телу бродили отголоски испытанного наслаждения, еще живое кровавое месиво перед глазами не вызывало ничего кроме легкой брезгливости, а в голове… в голове творилось нечто странное — я словно… вспоминала. Причем много, очень много, и пусть многие воспоминания были крайне обрывочны, но очень разнообразны. Я вспомнила как ездить на лошади, причем только галопом, как правильно защищаться от удара по ногам фламбергом, как определять мушки, как разделать кабана для готовки на открытом огне и еще множество столь же странных и зачастую не особо полезных знаний, абсолютно все из которых были от лица того, кого я только что… сожрала? И что именно — душу, разум, дух, память, что? И главное как? Казалось бы стоит изучить вопрос, тем более есть еще парочка кандидатов, но вот странное ощущение сытости, не похожее ни на один из своих аналогов, говорило что у меня не получится повторить вот прямо сейчас. Ладно, еще успеется, а вот личность нанимателя этой шушеры, она весьма любопытна: сей деятель был среднего роста, закутанный в плащ с капюшоном, и с подозрительно знакомым голосом, правда вспомнить его не удавалось. Он точно знал где я поеду, ему нужно было колечко от Кардинала, и, я подозреваю, меня будут ждать еще не одна засада таких же дятлов, вот только эти самые дятлы могут оказаться куда как опаснее свежеперебитых. Кстати о последних. Краткий осмотр оставшихся установил: выжило трое, в своем уме один. — Как тебя зовут? — на казалось бы такой банальный вопрос не должно быть реакции в виде падения в обморок, а ты смотри. Так, ледышку ему за шиворот и повторяем вопрос: — Как тебя зовут? Отвечай! — Ж-жан-Поль, Госпожа. — Голос мальчишки (действительно мальчишки, лет пятнадцать, не больше) был странно безразличный, такой, что пришлось сыпануть с полведра ледяной крошки ему под одежду. Проверенный жителями крайнего севера энергетик с функциями антишокового не подвел: — А-а-а-а!!! Простите, Госпожа, прости-и-ите!!! — вопль пацаненка неприятно зазвенел в ушах, но затих от удара под дых. — Милый мой, ты рассказываешь что знаешь, и спокойно уходишь, нет… видишь? Поворачиваю его голову к тому что осталось от… м-м-м… съеденного и пацаненок закономерно… не блюет, нет, он отрубается. Блин. Еще порция энергетика, в этот раз жидкая, Жан-Поль сидит мокрехонький, с безнадежным выражением лица, но готовый отвечать. Вот только ответчик из него никакой: новичок, ни черта не знает, мало чего может, короче бесполезен. Правда страшно хочет доказать полезность, ну тогда пусть прибьет ту чокнувшуюся парочку выживших. Успешно? М-м-м… Пусть садится на козлы и работает кучером. Какое имущество? Так веди!       Взгляд со стороны, Констанция       Опять Хозяйка себя не бережет. Потащилась за пленником в кусты, вот как ее охранять, Амидалу эту недоделаную? Мое призвание защищать Хозяйку, а не чай ей заваривать! Нет, мне не сложно Хозяйку порадовать, отнюдь, я просто хочу выполнять то, ради чего была призвана. Вообще в последнее время мне стыдно вспоминать себя как Костю Тугрикова, быть таким… таким… никаким, очень неприятно. Нет, тот день, когда мне снова приснился Чужой, а на утро я обнаружила себя девушкой, был шокирующим, но не получается сожалеть. Не получается сейчас, не получилось и тогда, особенно по первой, когда только превратилась, должно было быть, наверное, страшно, но не было. Вообще. Казалось, я заняла свое место в мире и все так как быть должно, похоже черноглазый гад что-то сделал с моим мозгом, но я не в обиде, я даже рада. О! Мы дошли до стоянки бандитов, только она какая-то бедненькая, без сундуков, мешков, что там полагается? Хозяйка тоже не довольна, хотя нашла что-то — явно рада. Ну да ладно, главное, чтобы она рада была, все остальное приложится. Только бы она больше никого не пытала — жутко.       Взгляд со стороны, кабинет кардинала Мазарини. — Отчеты, отчеты, еще отчеты, а это что? Ого, отчеты! Бримир прокляни их… — бормотал немолодой мужчина в красной рясе. Работать главой контрразведки в государстве где ее отродясь не было, та еще задачка. Особенно подбор кадров становился проблемой, найти умеющих думать, колдовать и работать не на любого с кошельком, это надо постараться, зато старания всегда окупаются. Джулио довольно посмотрел на портрет его нового приобретения: юная Франсуаза ла Фей оказалась настоящей жемчужиной — линия воды-воздуха, маг Пустоты, если судить по фамилиару, да вдобавок неплохой фехтовальщик, если верить мсье Грамону, обучавшему ее, плюс, она явно принципиальна, а значит предательство наименее вероятно. Ага, а вот и отчет по проверке… Так-так-так, наемники напали, убили кучера… а потом были убиты сами, одного Франси взяла в плен, другого очень жестоко запытала, собрала трофеи и уехала… в Тарб? Интересный выбор. Лучше Ла-Рошели, но есть нюансы… так, а где описание произошедшего? Не смогли подойти? В смысле очень страшно? Так, надо этих деятелей лично допросить, пугливые, эльф бы их побрал. — Жозеф! — Звали, Ваше Святейшество? — Будь любезен, пришли ко мне этих кадров. — Мазарини потряс отчет, — хочу лично поспрашивать. И еще пошли госпоже ла Фей совет внимательней следить за грифонами. — Сию минуту, Ваше Святейшество! Жозеф убежал, а Джулио вернулся… к отчетам. Гадство.       Совсем недавно Тарб был маленькой деревенькой, а теперь это один из крупнейших воздушных портов на континенте, полностью взявший воздушное сообщение в Тристейне (хотя до Альбиона суда ходят из Ла-Рошели в основном), Галлии, половине Германии и активно конкурирует с Романскими портами, а значит нашим взорам предстал крупный город, с каменными домами, мостовыми, водопроводом и еще множеством всевозможных благ, присущим уровню развития этого мира. А еще из этого городка родом моя дорогая Сиеста, возможно даже встретимся… а возможно нет.       Понтоваться можно до бесконечности, но выбирать надо с умом. Сеть гостиниц «Золотой купец», что ясно по названию ориентируется на богатых купцов и не купцов, на что они и ведутся, хотя цены вполне божеские, а обслуживание на высоте, потому и выбрала, а еще тут неподалеку кардинальский ставленник, что тоже хорошо, через него и отправлю отчет начальству, заодно и поинтересуюсь что нового. Строго говоря, из нового получила карту Альбиона с действующими обстоятельствами (это цитата, ставленника), а также странное предупреждение следить за грифонами. Интересно, но ладно, птицекошандр в округе нету, так что можем пойти в гостиницу и плотно перекусить… — Госпожа ла Фэй? —… облом. — Именно. — Баронесса Волер приглашает вас отужинать с ней. Она настаивает. — Хорошо… Я буду. Слуга кланяется, и уходит, а мне приходится готовиться к обеду с местной правительницей, значит переодеться в платье, переодеть Кости, хотя она с этим сама справится, а вот мне придется попотеть, в частности с макияжем и украшениями. Сколько заморочек у этой долбанной аристократии, ужас просто!       Вечер и ужин принесли много неожиданностей. Первая из них — хозяйка города жила не в очередном архитектурном выкидыше, так любимом тристейнскими дворянами, а в добротном двухэтажном особняке, одновременно и красивом, и функциональном. Вторая неожиданность — хозяйку города зовут Сиеста ла Волер, третья неожиданность — я слишком много платила служанке. Да так, что хватило начать весьма трудо- и средствозатратное дело. Это я поняла, когда Сиеста рассказывала как ей удалось занять свое нынешнее место. Она рассказывала, а я разглядывала мою бывшую служанку, столь сильно изменившуюся за прошедшее время. М-м-м… А насколько изменившуюся, любопытно? Хм-хм-хм.       Взгляд со стороны, Сиеста ла Волер       Когда Сиеста вернулась домой, к семье, ее едва не выгнали из дома — отец посчитал деньги заработанные работой на одного дворянина… грязными. Если бы Сиеста не сказала на кого она работала, еще неизвестно что произошло бы, а так… девушка оказалась одинокой. Мать разделяла мысли отца, братья и сестры отдалились, частью слушая родителей, частью будучи просто безразличными, и лежать бы заработанным золотым мертвым грузом, как Панцирю Дракона в храме, но Сиеста вспомнила слова Госпожи Вальер, часто разговаривающую с верной служанкой почти на равных, и воспользовалась советом не плакать над разлитым молоком, а двигаться дальше. Недолгий расчет, изучение возможностей и Сиеста совершает первую торговую сделку. Потом вторую, третью, четвертую, кучка золотых становиться больше, и, наконец, Сиеста восходит на палубу первого купленного ею воздушного корабля. Он небольшой, но он ее. И кораблик «Либерта» отправляется в полет, готовясь принести своей хозяйке прибыль и известность. В тот же день Сиеста стоит перед кричащими родителями, чья непонятная «гордость» не только не позволяет им взять деньги, но и велит стыдиться свою дочь, пытающуюся стать выше «чем дозволено ей быть судьбой». Сиеста тоже имеет гордость, она успешна, о чем и сообщает родителям, на что следует закономерное решение: ее выгоняют из дома. Не сказать что Сиеста не ожидала этого, скорее наоборот, так что она утерев слезы отправляется в свою контору, где уже давно есть неплохая спальня со всем положенным молодой девушке, а после ночи Сиеста погружается в работу, стараясь не думать о прошлом.       Успех следует за успехом, предприятие растет, все больше кораблей принадлежащих брюнетке взмывает в небеса, неся товары и пассажиров, пристань перерастает в крупный аэропорт, деревня растет быстро превращаясь в город, а с городом приходят не только всевозможные блага, но и преступность. Удивление Сиесты от слов пришедших «крышеукладчиков» настолько велико, что она ничего не может ответить и бандиты уходят посоветовав подумать, но на второй раз… схваченные молодчики поведали очень много чего интересного, прежде чем их сбросили в реку, в мешках, и следующие ночи разъяренная бывшая служанка наносит визиты вежливости разнообразным авторитетам наводнившим ее город. Да, уже ее. Девушка сама не замечает, как из богатой предпринимательницы становиться хозяйкой Тарба, но окружающие видят. И более того, окружающие видят как ее черные как смоль волосы отблескивают кроваво-алым в момент особо агрессивных переговоров, что вызывает лютый страх в сердцах врагов и необъяснимое обожание в сердцах друзей. Чтобы зачистить любителей легкой наживы понадобилось не много времени, а в качестве эффекта появилось много рабочей силы, перестроившей грунтовую дорогу к городу в мощеный тракт, орден «За заслуги перед короной», с хитрым подмигиванием врученный лично кардиналом Мазарини, и титул. Баронесса Сиеста ла Волер. Наем учителей по ряду совершенно необходимых наук завершил эпопею.       Она долго не была в отчем доме. Маленькая ферма близ Тарба почти не изменилась, разве что обветшала, да небольшое поле стало выглядеть заросшим… Дверь скрипнула, впуская в полутемную прихожую Сиесту, пришедшую пешком и одетую в свое самое простое платье, из глубины дома донеслось ворчливое «Кого там принесло?» По направлению к чему и пошла собравшаяся с духом Сиеста. Они все были там. Постаревшие отец и мать, братья и сестры все молча сидели в темной кухоньке, вокруг покосившегося стола и смотрели на ухоженную брюнетку, выглядящую пришельцем из иного мира, куда более сытого и богатого, а сама Сиеста в изумлении оглядывалась: сверкавшие лаком желтые деревянные стены стали серыми и пыльными, окна, забранные довольно дорогим стеклом, были целые, но настолько грязные, что свет едва проникал в тесное, заваленное какими-то мешками помещение, коврики, циновки, все что помнила девушка исчезло, а в воздухе пахло не смесью душистого табака и чего-то вкусного, а гнилью, перегаром и нечистотами. — Чего приперлась? — прохрипел постаревший отец, — Чего надо? Брезгуешь, шлюха?! Сиеста на такие слова не обиделась или испугалась, она очень удивилась. Даже не грубости отца к своей дочери, а скорее той злобе которая стояла за словами, поносящими ее. Отец не прекращал бранить девушку, но больнее всего было то, что остальная семья смотрела на успешную дочь с той же ненавистью что и отец. Крики последнего закончились броском ножа в Сиесту. — Если бы не ты… Прохрипел глядя на дочь исступленно-ненавидящим взглядом старик, — Будь ты проклята… Брюнетка, рассматривая пойманный в полете нож тихо произнесла: — Я просто хотела увидеть вас. Всех вас. Снова посидеть за одним столом, поболтать, рассказать, я не ожидала что все вот так повернется. Сиеста утерла слезу и, положив нож на стол, произнесла: — Как бы то ни было, двери моего дома всегда открыты для вас. И ушла под крики и проклятия всей семьи. Но всей ли? — Сестра! Сестра! — детский голосок остановил баронессу и заставил обернуться ловя на сей раз не нож, но хрупкое тельце самой младшей сестры, всеобщей любимицы Жанны, а пока та пыхтела, Сиеста медленно приходила в ужас, от того насколько худенькая, и грязная была десятилетняя девочка с голубыми глазами и когда-то длинными и густыми, а теперь совсем коротенькими и редкими черными волосами. — Забери меня, пожалуйста! — с почти что безнадежностью в глазах прошептала девочка, — дома совсем плохо стало, когда ты ушла… Брюнетка слушала сестренку, описывающую как именно все плохо и сама не заметила что идет к недавно законченному особняку дома Волер, чтобы никогда не возвращать Жанну в тот разрушенный дом и семью, которая избавилась от своей амбициозной дочери, и как обещает девочке никогда-преникогда не уходить от нее снова, а обнимая засыпающую сытую и чистую сестренку чувствует как что-то изменилось и ее новый дом теперь действительно стал домом для баронессы Сиесты ла Волер и ее наследницы Жанны ла Волер. К большому сожалению, через два дня Тарб потрясло ужасное событие: старая ферма сгорела вместе с владельцами, а среди тел только одно не было связано, похоже, как решили расследовавшие это дело стражники, старый фермер связал своих родных и поджег дом, тем самым убив всех вместе с собой. Сиеста и Жанна искренне скорбели, но жизнь продолжалась и боль потери угасла, а вскоре баронессу посетил привет из прошлого — в Тарб приехала Луиза ла Вальер, предыдущая госпожа бывшей служанки, и девушка не утерпела, пригласив Вальер отужинать и переночевать в особняке. Рассказ о произошедшем с обеими дворянками занял остаток вечера, а когда все разошлись на ночь, Сиеста обнаружила себя перед дверью в комнату Луизы с подносом где было вино, фрукты и пара бокалов. Если кровавоволосая не изменила своей привычке не спать по полночи, то что случилось три года назад повторяется вновь. — Дежавю, — шепнула Сиеста поднимая свободную руку.