Ты здесь, Соши?

      Этот вечер был очень тёплым и тихим. Свежий воздух, пропитанный запахом моря, бодрил и придавал сил, несмотря на длинный и насыщенный день. Привычное стрекотание цикад успокаивало, порой к этим звукам добавлялся лай собак, или редкая чайка кричала над морем.       В «Ракуэне» уже не осталось посетителей. Вечер близился к ночи, и Казуки сонно зевал, протирая столики. Сегодняшний день был особенно напряженным и суетливым, к тому же, Акира ушёл раньше, сообщив о неотложных делах, да и все остальные ребята вскоре оставили его. Наслаждаясь спокойствием и тишиной, Казуки доделал свою работу и с облегчением провёл рукой по вспотевшему лбу. Кафе буквально сверкало чистотой и снова было готово принимать посетителей.       Его мысли словно воплотились в реальность, поскольку дверной колокольчик возвестил о госте.       — Добро пожаловать, — произнёс Казуки, поворачиваясь к двери. Его губы тут же растянулись в улыбке, когда он увидел, кто пришёл. — Соши. Я уже собирался уходить, но для тебя готов продолжить.       — Разве я могу заставлять тебя работать после закрытия кафе? — Минаширо так и стоял у двери, сложив руки на груди. — Лучше прогуляемся. Я специально зашёл попозже, чтобы застать тебя свободным.       — Тогда я возьму с собой, — Казуки всё-таки встал за разделочный стол. — Ты наверняка весь день не ел, занимаясь своими исследованиями, — поставив на плиту чайник, парень быстро сделал несколько сэндвичей.       — Что ж, во всяком случае они приносят свои результаты, — наблюдая за ловкими движениями повара, ответил Соши. Через минуту непрерывного изучения друга он почувствовал себя слегка неловко и отвёл глаза в сторону.       — Готово! — заварив чай и перелив его в термос, Казуки закинул сумку с едой на плечо. Соши оставалось лишь поразиться его скорости. — Куда пойдём?       — К морю, конечно…       Ночное море так сильно отличается от дневного, что места, по которым ты ходил утром, кажутся незнакомыми в сизой мгле. Запах соли на берегу ощущается гораздо сильнее, чем в центре острова, а безлюдные пляжи навевают мысли об одиночестве. Словно вокруг тебя никого нет и не было никогда.       — Что с тобой? — Соши заметил, как друг невольно вздрогнул, глядя в бескрайний простор океана.       — Просто подумал: что, если сейчас здесь никого нет, кроме нас? Лишь пустой остров, наполненный воспоминаниями о счастливом и печальном прошлом. От одной мысли становится жутко. И ведь это может стать реальностью. Когда-нибудь, мы не сможем защитить остров… — его голос заглушил шум набегающей волны.       — Обычно ты не настолько пессимистичен, — Соши тоже перевёл взгляд на морскую даль. — Уже два года прошло, верно? С тех пор, как фестумы нападали последний раз. Похоже, мы слишком привыкли к мирной жизни, раз тебя посещают подобные мысли. Наш остров прекрасен, как и небо над нами и океан перед нами — кажется, никогда он не был столь бесконечным и чарующим.       — Это похоже на затишье перед бурей, — вздохнул Казуки, опуская спину на примятую траву. — Постоянно живёшь в ожидании нового вторжения, и с каждым днём волнение всё нарастает, — парень вытянул руку и посмотрел на свои пальцы, слабо освещенные лунным светом. — Хотя вряд ли я ещё когда-нибудь смогу пилотировать Марк Зайн, — с сожалением произнёс он, глядя на едва заметные следы ассимиляции.       — Не беспокойся — остров защитят и без тебя, — Минаширо, налив из термоса чай, преподнёс пластиковый стаканчик к губам. — Тебе есть где проявить себя. Твои блюда с каждым разом становятся всё удивительнее.       — Многие говорят, что кулинария — моё призвание, но я считаю её лишь хобби, а своё призвание вижу в другом, — пожал плечами Казуки, поворачивая голову к сидящему другу. — Как и твоё.       — Когда-нибудь жизнь станет мирной, — уверенно заявил Соши. — И мы должны привыкнуть к ней.       — Странно, сейчас, когда всё спокойно, нужно жить и радоваться, а у меня непонятное чувство, что я забыл о чём-то важном. Очень важном, — добавил парень, зацепившись взглядом за звезду, которая светилась ярче всех на тёмном небе.       — Уверен, что ты вспомнишь об этом, когда будет необходимо, — допив чай, Минаширо убрал посуду и сделал глубокий вздох.       — Надеюсь, что не будет слишком поздно… — донёсся до него голос друга.       Взгляд Соши скользнул по лежащему юноше, и он снова вздохнул.       — Что? — уловив в его вздохе снисходительность, Казуки перевёл на него удивлённый взгляд.       — Твои волосы опять отросли, — негромко ответил тот.       — Почему «опять»? Ведь я и не постригал их, — касаясь тёмных прядей, удивился Казуки.       — И правда, почему? — Соши, оперевшись рукой о землю, склонился над другом, пристально глядя в глаза. Юноша удивлённо смотрел в его сосредоточенное лицо, пытаясь понять, что же оно выражает. Его волосы, упавшие на бок, коснулись лица Казуки, и тот невольно вздрогнул.       — Ты что-то хочешь сказать? — так и не дождавшись от него слов, парень спросил сам.       — Для тебя и меня ещё ничего не кончено, — пространно ответил Минаширо, так и смотря на юношу сверху.       — И к чему это? — снова удивился тот.       — Хочу, чтобы ты не забывал об этом, в каком бы месте не оказался, Казуки, — парень склонился ниже и едва ощутимо прикоснулся к губам друга. Затем отстранился, будто оценивая реакцию. Казуки рассеянно смотрел перед собой, его глаза были широко раскрыты и наполнены изумлением, дыхание, казалось, остановилось, а кровь прилила к лицу.       — Соши, я… — после секундного оцепенения он дёрнулся в сторону, отвёл глаза и слегка покраснел. — Это слишком неожиданно.       — Я поставил тебя в тупик? — голос Минаширо наполнился нотками игривости.       — Да, в огромный тупик, — признался Казуки, снова переводя на него взгляд. Без сомнения — Минаширо Соши был его лучшим другом, даже больше, чем другом, за которым он был готов пойти хоть на край света и отказаться от всего. Их связывало безграничное доверие, но отношения между ними всегда оставались такими и устраивали обоих. Что же сейчас заставило Соши изменить свои взгляды?       — Похоже, твои исследования повели тебя не в том направлении, — проронил юноша, стараясь сгладить произошедший инцидент и придумать, как незаметно изменить тему. — Может, лучше искупаемся? Вода ещё тёплая… — он попытался приподняться, но Соши, стиснув его плечо, покачал головой.       — Я серьёзно, Казуки. Сейчас я пребываю в здравом рассудке и светлой памяти. Так что тебе решать, принять это или нет.       — Соши… — растерянно произнёс парень, видя непреклонность друга. — Я никогда не думал об этом, и… разве мы можем поступить подобным образом?       — А почему нет? Если наши дни уже сочтены, — едва заметно улыбнулся он. — Боишься, что потеряем нашу дружбу?       — Боюсь. Ведь это самое дорогое, что у нас есть, — признался Казуки, опуская глаза. — Но…       Только Соши успел отстраниться, как друг слабо стиснул его предплечье и потянул на себя.       — Если ты этого хочешь, значит, и я тоже хочу, — робко улыбнувшись, прошептал юноша. — Ведь мы, как Марк Зайн и Марк Нихт — части одного целого.       — Казуки… — стоило этим словам только раздаться над пустынным пляжем, Соши схватил друга за плечи, прижал его к земле и снова поцеловал, но на этот раз более взволнованно и бурно. Кончики их языков поначалу неловко и осторожно касались друг друга, но когда ощущения стали более привычными, губы жадно смыкались между собой, порой настолько долго, что не хватало воздуха. Головы начинали слегка кружиться, но ни одного это не останавливало: наоборот, лишь усиливало чувственность и потребность друг в друге.       — Ещё не поздно остановиться, — задыхаясь после очередного длительного поцелуя, пробормотал Соши, поправляя волосы, которые растрепались из-за Казуки.       — Разве? По-моему, уже поздно, — юноша приподнял спину и, обвив руками плечи друга, приблизил его к себе. — У твоих губ вкус чая, что я приготовил… — прикрыв глаза и касаясь их, добавил он. Снова неосторожный и эмоциональный поцелуй, который, казалось, никогда не закончится: лишь раз попробовав вкусное блюдо хочется есть его постоянно и не останавливаться, даже когда насытишься. Однако о насыщении речи идти не могло: чем больше их губы и языки ласкали друг друга, тем голоднее они становились.       — Кажется, этим можно наслаждаться бесконечно, — когда они снова остановились, чтобы отдышаться, произнёс Соши, обхватывая лицо друга ладонями. Казуки прикрыл глаза, ощущая мягкость и тепло его прикосновений. Сейчас, как никогда ему казалось, что время остановилось для всех, кроме них двоих. В третий раз он ощутил вкус поцелуя на своих губах и почувствовал, как ладони Соши соскользнули с его лица и опустились на плечи. Двинувшись к ключицам, пальцы медленно расстегнули рубашку с коротким рукавом, в которой был Казуки. А в следующую секунду парень почувствовал, как тёплые, даже горячие ладони касаются его тела.       Он судорожно выдохнул, отчего поцелуй снова прервался. Их взгляды на мгновение пересеклись, и Казуки показалось, что в глазах друга он уловил золотистый цвет. Соши тоже снял с себя футболку, а его кожа, отражающая блики луны, была гладкой, словно отполированный камень. Или, скорее, металл. Казуки не смог побороть в себе желание и приложил ладонь к груди друга, будто сомневался, что сердце того бьётся.       — Я так боюсь потерять тебя снова, — мягко улыбнулся юноша, когда Соши, стиснув его ладонь, преподнёс её к губам.       — Даже если я снова пропаду, ты найдёшь меня и вернёшь на остров, где бы я не находился, — целуя его пальцы, прошептал Минаширо.       — Да, Соши… — Казуки порывисто и крепко стиснул его в объятьях, прижимая его тело к своему. Руки друга заскользили по его спине, а вскоре пальцы стиснули тёмные волосы. Чуть отстранившись, они снова посмотрели друг другу в глаза.       — Мне кажется, или твои волосы насквозь пропахли карри? — усмехнулся Соши, принюхиваясь к ним и смущая юношу. — Но так даже лучше. Тебя невозможно спутать с кем-либо другим, — проронил он и поддел губами мочку его уха, заставляя парня вздрогнуть и зажмурить глаза. Пальцы Соши продолжали водить по его спине вдоль позвоночника, и следом за ними по коже пробегали мурашки. Казуки невольно выпрямлялся и слегка прогибался, пытаясь то ли отстраниться, то ли наоборот — стать ближе. Вскоре губы друга уже касались его шеи, оставляя красноватые следы после поцелуев. Казуки даже не заметил, как вновь оказался на траве, смешанной с песком, а Соши мягко, но настойчиво водил языком по его груди, лёгкими толчками задевая соски. К тому же, его длинные растрепавшиеся волосы щекотали живот и бока. От этих прикосновений тело охватила мелкая дрожь, которая превратилась в крупную, когда пальцы Минаширо забрались под его брюки.       — Соши… — прерывисто выдохнул парень, невольно сжавшись, словно испуганный зверёк.       — Ты тоже, Казуки, — тяжело прошептал тот, беря его ладонь и прикладывая к своему паху. Почувствовав, насколько друг возбуждён, юноша вспыхнул, а кровь прилила не только к лицу, но и к низу живота.       — Ты сам сказал, что поздно останавливаться, — расстёгивая его брюки, напомнил Соши.       — Д-да… — плохо понимая происходящее, ответил Казуки, тоже пытаясь избавить партнёра от одежды. У него получилось не так ловко, как он хотел, поэтому Соши пришлось снять джинсы самому. Когда парень лёг рядом с Казуки и прижался к нему, тот снова задрожал, испытывая странные ощущения, как при болезни: всё горело, было нестерпимо жарко, но тело колотило будто от холода.       — Это потому что температура разная, — успел сказать Соши, ибо его губы снова захватили поцелуем. Они лежали лицом друг у другу, и теперь по его спине скользили чуткие пальцы Казуки, в то время как руки Минаширо шевелились где-то в паху. Юноша снова содрогнулся, когда Соши стиснул пальцами его и свою плоть, одновременно прижавшись телом так, что парня бросило в жар. Он ясно видел, как щёки Казуки залились румянцем, как он прикусил губу, отвёл глаза, смущаясь хлипких звуков, что рождались от этих прикосновений. Бессознательно он опустил руку и тоже коснулся этих влажных участков тела. Стеснение постепенно покидало его, к тому же, очередной сладкий поцелуй, к которому они никак не могли привыкнуть, заставил забыть об остальных телодвижениях. Разум понемногу начал мутнеть и прояснился лишь когда тела освободились от первого возбуждения.       — Мы ведь… собираемся пойти до конца? — спустя целую минуту, осторожно спросил Казуки, уткнувшись лбом в плечо друга. Произошедшее очень медленно укладывалось в голове и казалось, что это происходит не с ними, а с кем-то другим.       — Ты хочешь остановиться? — негромко спросил Соши, пропуская сквозь пальцы его волосы.       — Нет, наоборот, — Казуки приподнялся над ним. — Хочу погрузиться в это с головой.       — Ты всегда самозабвенно отдаёшься любому делу, — отметил Минаширо, не спуская глаз с парня, который теперь возвышался над ним. Казуки покачал головой из стороны в сторону.       — Я об этом практически ничего не знаю, так что… — пробормотал он, слегка сдвинув брови. Минаширо, вытянув руку, коснулся его щеки.       — Просто делай то, что хочется. Не думай ни о чём, — ободрил его Соши, ощущая, как тёплые бёдра юноша давят на него, заставляя снова почувствовать желание. Он ощутил робкий поцелуй на своём лбу, затем, чуть смелее — на губах, которым Казуки уделил самое тщательное внимание. Его пальцы, ненадолго обхватив шею, провели по выступающим ключицам и задержались на груди, ощущая, как та прерывисто поднимается от учащенного дыхания. Казуки улыбнулся, а его руки скользнули ещё ниже, вдоль живота к самым бёдрам. Тело Соши казалось таким стройным и гибким, пленительным и манящим, но одновременно парень чувствовал в нём железную стойкость и непоколебимость. Ему подумалось, что ударь он сейчас кинжалом, ни за что не пробьёт незримую защиту, что окружала друга.       — Казуки… — стоило юноше задуматься, как он вновь лежал на пляже, ощущая под кожей собственную одежду. На губах появилась мягкая улыбка: прикосновения и поцелуи Соши были более пылкими, чем его собственные.       — Просто подумал, что у тебя удивительное тело, — проговорил Казуки. — Оно кажется таким красивым и изящным, но будто состоит из металлических стержней… — он осекся, потому что Соши смотрел на него, и его правый глаз несомненно наполнял золотистый оттенок.       — Как и твоё, — проронил Минаширо, прижимая ладонь к телу друга, между грудью и животом. — Пленительное и влекущее, кроткое и трепетное, но выносливое до сверхчеловеческого предела. Ты ведь знаешь, — он склонил голову, и слегка пугающий шепот зазвучал прямо у уха Казуки, — мы насквозь пропитаны фестумом, словно ядом. Удивительно, как мы до сих пор можем оставаться людьми, — он снова отстранился, и Казуки показалось, что вся его кожа, как и глаза, начала покрываться золотистым блеском и даже светиться в темноте. Наверное, он должен был испугаться, однако вместо этого парень испытывал странный восторг, а его сердце даже пропустило удар. Несмотря на то, что эта часть сущности внушала ужас, сейчас в теле Соши она была прекрасной. Руки сами собой опутали его плечи, и сильное желание вспыхнуло в нём, стоило лишь телам вновь соприкоснуться. Казуки не видел себя со стороны, но его кожа, особенно на правой руке, сейчас была такой же, как у Соши.       Времени на разговоры совершенно не осталось. Новое, стремительно растущее чувство поглощало их без остатка. Языки неустанно переплетались, а тела двигались сами собой. Казуки практически не ощутил боли, когда друг овладел им. Очарованный нахлынувшим сладострастием и негой, он расслабился так, что позволил партнёру почти беспрепятственно проникнуть в собственное тело. Ему было очень жарко, и ещё одна горячая волна, заполнившая его существо, не стала столь удивительной. Странно только, что он испытал это разительное влечение только сейчас, а не раньше. Соши был близко, но юноше хотелось, чтобы тот стал ещё ближе. Он сжал его в объятьях, а ногами стиснул его поясницу, и склонил к себе, практически прижимая его торс к своей груди. Предплечьями Минаширо уперся в землю и нетерпеливо двинулся, вызывая у любовника прерывистый стон.       Почему-то Казуки показалось, что это желание вызвано не только его телом: частички фестума, что были в них, будто тоже стремились соединиться и испытать это новое, доселе неизведанное и прекрасное чувство. Падая в него всё больше, краем сознания он ощущал, что они сливаются в нечто, гораздо более прочное, чем одно целое, потому что вскоре он уже перестал различать звёзды и луну на небе, не чувствовал дуновения ветра, шума и запаха моря. Пространство между ними будто исчезло, убрав с собой и другие преграды. Не осталось ничего в этом мире: ни острова, ни прежних страхов, сомнений и робости. Был только Соши, который, будто стал частью его самого.       Но постепенно всё возвратилось на круги своя. Появился и остров, и звёзды на небе, и шум листвы на деревьях, и запах моря. Казуки сделал глубокий вдох, ощущая, насколько легко стало внутри. Он будто птица, которая впервые воспарила в небо и научилась летать.       — Я никогда не буду жалеть об этом, Соши. — тихо произнёс юноша, ощущая друга в своих объятьях. Тот лежал сверху, но совсем не придавливал парня, будто был невесомым.       — Из всех твоих блюд, это самое вкусное, Казуки, — с лёгкой игривостью ответил Минаширо, а щёки юноши под ним отчего-то снова запылали.       — Я обещаю, что приготовлю что-то ещё более вкусное, — неловко пробормотал он, пытаясь скрыть своё смущение. Соши, приподнявшись, мягко заглянул в успокоившиеся карие глаза.       — Не стоит. Я хочу запомнить именно этот вкус, — проводя пальцами по его полуоткрытым, ещё влажным и припухшим после поцелуев губам, произнёс он.       — Зачем тебе его запоминать? Ведь мы… — Казуки неловко улыбнулся. — Не в последний раз это делаем?       Соши странно на него посмотрел, а в его глазах неожиданно появилась печаль.       — Тебе лучше вернуться домой, Казуки, — негромко и отчётливо произнёс он, выпрямляя спину.       — А ты? — парень удивился резкой перемене его настроения и почувствовал в глубине себя что-то гнетущее и страшное. — Пойдём вместе. Или… мы ведь ещё можем остаться тут ненадолго? Вряд ли нас кто-нибудь увидит…       — Нет, нас не увидит никто, Казуки. Потому что здесь больше никого нет, — Соши поднялся на ноги и, повернувшись к морю, сделал несколько шагов вперёд, останавливаясь у самой кромки воды. Его распущенные волосы слегка развивались на ветру, а сердце Казуки болезненно сжалось. Только что обретенные крылья словно отрезали.       — Никого нет? — юноша медленно повернул голову и осмотрелся. Пляж действительно был безлюдным и пустым. Но ведь это только потому что… — Все просто спят…       — Да. Они спят, — ровно ответил Минаширо, так и не отрывая взгляда от моря. — Уже давно. Здесь больше никого нет, — снова едва слышно повторил он, и внезапно Казуки осознал — вот то самое предчувствие, что преследовало его всё это время! Его жизнь не может быть настолько равномерной и счастливой, без сражений, потерь и боли. Получается, что эти прекрасные два годы были всего лишь иллюзией? А что же тогда ожидает его в реальности?       — А ты? — практически не ощущая своего тела, Казуки тоже поднялся на ноги и приблизился к неподвижному другу. — Ты здесь, Соши? — дрогнувшим голосом спросил он, боясь даже подумать о самом страшном.       — Мне пора идти, Казуки, — вместе с порывом ветра, выдохнул друг. Его голос был бесстрастным и спокойным, а горло Казуки будто стянули кожаным ремнём.       — Куда, Соши? — приблизившись к нему, юноша стиснул руками его плечи, а лбом прижался к его затылку. — Куда бы ты не пошёл, возьми меня с собой. Позволь мне быть рядом. Куда угодно… Я готов пойти куда угодно, только не покидай меня! Я так хочу пойти с тобой, Соши! — он сильно зажмурил глаза, чувствуя, как слезы подступают к самому краю. Его руки настолько крепко сжимали тело друга, что кончики пальцев даже онемели от напряжения.       — Не могу, ты же знаешь, — Минаширо улыбнулся, повернув голову в его сторону. — Ты должен остаться здесь, а я пойти дальше. Пусть эти воспоминания останутся с нами, ведь когда-нибудь мы встретимся вновь, — несмотря на крепкие объятья Казуки, Соши расцепил его руки, которые безвольно повисли вдоль тела юноши. Сам Казуки опустил голову, пребывая в крайнем отрешении. Он снова потеряет Соши. Снова его дни и ночи будут наполнены той же болью и пустотой. Вот то важное, о чём он забыл, провалившись в счастливую иллюзию. Того Соши, что он знал, в этом мире больше не существует.       Ладони друга мягко обхватил его лицо и приподняли голову. Сквозь выступающие слёзы Казуки видел его мягкий взгляд, наполненный нежностью и улыбку. Соши прикоснулся губами к его лбу, а Казуки, не выдержав, закрыл глаза, ощущая этот трепетный ускользающий поцелую. С каждой секундой он становился всё более невесомым, пока не исчез совсем. Слезы, скатившись по щекам, упали вниз.       — Казуки? Казуки? Почему ты плачешь?       Сквозь тёмно-коричневую пелену раздался высокий тоненький голос. Кто-то слабо толкал его за плечо, пытаясь разбудить. Открыв глаза, Казуки снова почувствовал, как по щекам стели слёзы. Большие серые глаза, словно выплывшие из мрака, испуганно смотрели на него, а маленькие пальцы вцепились в его футболку.       — Ох… — только и смог сказать парень, вытирая влажные дорожки от слёз. И почему он не может остановиться?       — Тебе больно, Казуки? — продолжая испуганно таращиться на него, спросил мальчик. Юноша, улыбнувшись, погладил его по светлым волосам.       — Нет, всё в порядке, Соши. Это просто сон.       — Он был плохим? — страх исчез из серых глаз, уступив место интересу.       — Нет, это был хороший сон, — возразил Казуки, отбрасывая одеяло, поднимаясь с кровати и отворачиваясь, чтобы мальчик не видел его слёз.       — Тогда почему же ты плачешь? — так и не мог понять маленький Соши.       — Потому что он не станет реальностью, — глухо ответил Казуки, сквозь окно смотря на бесконечный горизонт и успокаивая своё сердце. Глаза перестали наполняться слезами, а щёки высохли. Умывшись, он вернулся в комнату, где Соши всё так же сидел на кровати.       — Хочешь сходить к морю? — мягко спросил Казуки, опустившись подле него на корточки. Глаза мальчика тут же заблестели.       — Да! Я очень люблю смотреть на море.       — Я тоже, — Казуки выпрямился и протянул ему руку. — Пойдём.       Казалось, что запах этого моря совсем не отличается от того, что он привык видеть на острове Тацумия, но Казуки чувствовал, что солёный аромат совсем другой, чужой и далёкий, хотя он дышит им уже два года. И чайки здесь кричат по-другому. Каждый раз, пролетая над ними, они плачут. Как сегодня утром плакал Казуки.       Гуляя по безлюдному пляжу и крепко сжимая маленькую руку, парень внезапно остановился. Соши тоже, с любопытством смотря на него. Они приходили сюда очень часто, но, несмотря на это, ни одному, ни второму не надоедали эти прогулки. Взгляд Казуки на несколько долгих секунд застыл на горизонте моря, а затем переместился вниз и столкнулся с серыми глазами.       — Ты здесь, Соши? — тихо спросил он, смотря и на него и куда-то сквозь него, на что-то бесконечное, далёкое и безвозвратно потерянное.       Мальчик удивился такому очевидному вопросу, но всё-таки, улыбнувшись, ответил:       — Я здесь, Казуки.