Шестой Хокаге и тяжкие минуты одиночества

      «— Не ври мне! — закричал он, ударив кулаком по столу. — Ты с ним за одно, я знаю! Я видел вас вместе прошлой ночью! На тебе было это же платье! Я подарил его тебе для твоего выступления! Ты обещала, что будешь петь только для меня, что снимешь его только передо мной! Ты врала мне!       — Нет! — она упала на колени, сотрясаясь от рыданий. — Все не так…       — А как же? Хочешь сказать, вы там в карты играли?       — Нет, — она крепко сжала подол красного, расшитого пайетками платья, — мы просто говорили, клянусь…       — Что мне твои клятвы? Ты уже предавала меня раньше! — Он низко склонил голову, прикрыв рукой глаза. — Я не забыл. Как я могу верить тебе, после того, что ты сделала…       — Милый…       Она протянула руку, чтобы коснуться его лица, но он с силой ударил ее по руке. Вскрикнув, она отстранилась.       — Что я должна сделать, чтобы ты выслушал меня?!       — Сними это чертово платье! Разорви и выброси в окно! — с яростью выплюнул он. — Я больше не хочу видеть его на тебе! Никогда!       — Но как я вернусь домой? У меня нет с собой другой одежды! — возразила она, растерянно хлопая глазами.       — Тогда не возвращайся! Останься со мной навсегда! — воскликнул он, швырнув на пол бокал с недопитым виски.       Ударившись об пол, бокал пронзительно звякнул и разлетелся на миллион осколков. Девушка вздрогнула и прикрыла рукой рот. Вишневая помада размазалась по лицу, оставив на длинных тонких пальцах красноватые следы. Сердце в груди взбунтовалось. Тяжело дыша, девушка обратила на возлюбленного свой взгляд.       — Ты правда этого хочешь? — с придыханием спросила она.       — Больше всего на свете, — охрипшим от смущения голосом, ответил он.       — Хорошо, — сказала она, поднимаясь, — я сделаю это. Для тебя.       Она вцепилась ногтями в легкую красную ткань и дернула, стремясь сорвать ее с себя, ломая маникюр. Но платье не поддалось.       — Боюсь, без тебя мне не справиться, — прошептала она. — Ты поможешь мне, любимый?       Он поднялся со стула, грубо оттолкнул стол ногой. Бутылка виски упала, горькая жидкость разлилась по столу. Он подошел к ней вплотную и заглянул в глаза. Она смотрела на него со смесью страсти и покорности, готовая принять все, что он ей предложит, исполнить любой его приказ. Одним резким движением он разорвал на ней платье, швырнул его на пол, наступил на него и втоптал в паркет тяжелым ботинком. Девушка предстала пред ним в одних кружевных трусиках такого же вишневого цвета, как и ее помада. Тонкую талию мягко обнимал пояс для подтяжек. Сетчатые чулки плотно врезались в кожу стройных ног. Обнаженные груди с торчащими сосками манили, вызывая в мужчине дикое желание. Но он не торопился идти на поводу.       — Подними его и выбрось в окно, — приказал он.       Девушка покорно опустилась на колени и взяла легкую алую ткань, затем снова поднялась и изящным движением швырнула его в окно. Зацепившись за карниз платье повисло на окне и, подхваченное ветром, развевалось на ветру, как красная тряпка тореадора.       Мужчина грубо схватил девушку за светлые волосы и притянул к себе. Томно охнув, она приоткрыла рот в ожидании страстного поцелуя. Он не заставил ее долго ждать. Они слились в объятиях, яростно лаская друг друга руками. Она поспешно расстегивала пуговицы на его рубашке, пальцы не слушались. Она застонала от нетерпения, и он разорвал рубаху, не смея заставлять любимую ждать. Легко подхватив на руки, он посадил ее на стол, по пути сметая со скатерти посуду.       — К черту ее! — воскликнула она, притягивая мужчину к себе. — Люби меня!       Покоряясь воле любовницы, мужчина расстегнул ремень, молнию и стянул с себя брюки, обнажая возбужденный пенис…»       Дверь вдруг распахнулась, и на пороге возник Шикамару со стопкой новых документов для подписания, а вместе с ним в кабинет зашла Сакура с огромным пакетом шоколадных конфет «гири-чоко»*. Какаши вздрогнул, захлопнул книгу и поспешно спрятал ее в стол.       С тех пор, как его назначили Шестым Хокаге, ему едва хватало времени на еду, и о любимом хобби пришлось забыть. Но вот экономика деревни после Четвертой Великой Войны Шиноби, наконец-то, пришла в порядок, а вместе с ней в двери постучался День Всех Влюбленных. Проказливый херувимчик ловко расслабил всех подчиненных главы деревни, украв их бдительность и подарив тому самому главе несколько блаженных минут наедине с любимым романом. Но как известно, все хорошее не может длиться вечно.       — Новая партия, Шестой, — оповестил Шикамару, возвратив Шестого Хокаге обратно на землю, — план вечернего торжества. Я так-то все проверил, но тут еще куча бумаги без подписей. — Он указал на стопку документов на краю стола Какаши. — Вы с этим уже закончили? Я заберу?       — А? Да-да… — с трудом восстанавливая дыхание пролепетал Хокаге. Румянец еще не сошел с его щек, но, к счастью, тугая черная маска хорошо скрывала следы преступления.       Шикамару бросил принесенные бумаги на стул и сразу подхватил оформленную партию документов. Сакура в свою очередь водрузила на стол пакет со сладостями.       — Вы, Какаши-сенсей, популярны среди девочек! Не так, как Наруто, конечно, но… — сказала она. — Это еще не все. С утра шоколад несут. Внизу еще два ящика стоит.       — Я не то чтобы очень люблю сладкое… — начал Какаши, пряча в пакет со сладостями раскрасневшееся лицо. Если розовые щеки еще можно было спрятать под маской, то выступивший на висках пот вряд ли.       — С вами все в порядке, сенсей? — понизив голос, поинтересовалась Сакура.       — Ага, — Какаши глупо улыбнулся, — просто любопытствую…       Сладости он и впрямь не жаловал, однако была одна причина, по которой Шестой Хокаге страстно желал перебрать все пакеты с принесенными подарками. Причина глупая и надуманная, но просто отмахнуться от нее Какаши не мог. Возраст не тот.       — Любите — не любите, а Хокаге не может отказаться от подарков, — спокойно заметил Шикамару.       — Да, — Какаши согласно кивнул.       — Что не съедите, можно будет потом переправить в приют, когда праздник закончится, — предложила Сакура, — надо только бирки с поздравлениями снять.       — Да, — снова кивнул Какаши, — вечером займусь.       — Кстати, о вечере, — сказал Шикамару, — мне бы сегодня пораньше уйти. Жена хочет устроить праздник. Не то чтобы мне это было нужно, я бы лучше в постели повалялся, но с ней спорить… — он махнул рукой, давая понять, что это бесполезно да и лень тоже.       — Хорошо, — кивнул Какаши.       Будет кто-то вместе с ним заканчивать этот рабочий день или нет, ему было все равно, только бы поменьше беспокоили. Какаши бросил быстрый взгляд на ящик стола, в котором прятался его волшебный роман. Он уже давно знал, чем все закончится, но сегодня был особенный день. День всех влюбленных. К сожалению, единственная любовь Какаши жила на страницах книги.       Едва получив согласие Хокаге Шикамару бросил документы обратно на стол.       — Ну, тогда я пошел, — махнул он рукой и скрылся за дверью.       — Шустро-то как! — заметила Сакура, — даже не верится, что он совсем не хочет справлять праздник.       — Да, — согласился Какаши, — как же не хотеть-то. Они ведь с Темари совсем недавно поженились.       Вот так вот. Сакура тоже вышла замуж пару лет назад. Время шло с фантастической скоростью. Какаши занимал свой высокопоставленный пост уже пятый год. Вершина его карьеры. Шестой Хокаге — самый крутой и самый одинокий из ныне живущих шиноби деревни скрытой в листве. Все следующее поколение переженилось, у некоторых уже намечалось потомство, в том числе и у его ученицы Харуно Сакуры, ныне Учиха. У Наруто тоже супруга на сносях. Да что там говорить, даже Гай, потеряв способность ходить, завел себе симпатичную сиделку средних лет для вечернего чаепития. Только Какаши один. Всегда. Он уже и не помнил, когда в последний раз ходил на первое свидание. На втором он и вовсе никогда не был. Не до того. Короткие романы во время дальних миссий, тем все и оканчивалось. А до постели дело доходило и вовсе только с дамами легкого поведения. Какаши ничего не имел против публичных женщин, даже наоборот, радовался, что может получить любовь в коротких промежутках между работой, пусть и за деньги. Но сейчас и этот вариант отпадал. Положение не то, надо следить за репутацией. Спрятав собственное лицо под маской, он умудрился стать лицом целой деревни. А вот страница его личной жизни оставалась девственно чистой. Только прекрасная Мицуко из романа Джирайи «Приди-приди, рай!» оставалась верной спутницей его жизни.       — Если хочешь, тоже иди, — вздохнул Какаши, — пока Саске в деревне.       — Он не особо любит праздники, — пожала плечами Сакура.       — Шикамару тоже не особо их любит, но ведь пошел. — Улыбнулся Какаши. — И Саске пойдет. Ты же его жена.       От упоминания ее статуса Сакура расцвела. Похоже, она еще не до конца свыклась с тем, что Саске все же ответил взаимностью на ее чувства. Она улыбнулась и кивнула в ответ, машинально погладив выпуклый живот.       Выдвигать предложение дважды Какаши не пришлось. Сакура покинула его кабинет так же быстро, как и Шикамару. Он снова остался один.       Мягкий зимний ветерок пробирался через приоткрытую форточку и приподнимал занавеску. Пакет со сладостями тихо шуршал от сквозняка, призывая Шестого, как следует, в нем поковыряться. Но душа тянулась к ящику стола, а точнее к тому, что скрывалось в нем. Какаши перевел взгляд на часы. До вечернего празднования оставалось еще три часа. Надо заучивать речь и подписывать документы. Отодвинув подальше шоколад и строго на строго запретив себе думать о романе, Какаши ногой придвинул к себе стул с бумагами и погрузился в работу.

***

      Какаши показалось, что сегодня на площади собралось еще больше людей, чем обычно. Он глядел со смотровой площадки вниз на толпу, ожидавшую праздничной речи. Почти все деревенские жители стояли парочками. Вокруг царили любовь и радость, от чего самого Какаши слегка мутило. Он давно привык к публичным выступлениям, хоть и не особо их любил. Но выступление в День Всех Влюбленных давалось ему тяжело. Всему виной его собственное одиночество, которое с каждым прожитым годом давило на него все сильнее.       Он отчаянно цеплялся за толпу взглядом, желая найти хоть одну одиночку, но, конечно, никого не нашел. Одиночки сюда просто не пришли, они ищут друг друга в барах. Какаши сейчас тоже с огромным удовольствием скинул бы с себя облачение Хокаге и отправился в город искать женщин, все равно каких. Сейчас сгодилась бы и прилежная, и публичная, только бы не одному провести этот вечер. Но долг зовет.       Долг всегда зовет, беспрерывно, каждый день. Он неоднократно срывал ему свидания, лишал выходных и отпусков. Долг оставил его в одиночестве, но зато подарил ему должность, о которой мечтают почти все шиноби Конохи. Все, кроме него.       Он единственный никогда не мечтал об этом. Его сердце стремилось к любви. Он мечтал завести семью, нарожать детей, облажаться как следует, чтобы ничего с него больше не требовали. Он хотел, чтобы необходимость что-то кому-то доказывать отвалилась от него сама собой. Он хотел прийти домой обычным человеком, никем. Чтобы кто-то встретил его и сказал…       — Хокаге-сама, пора начинать, — окликнул его один из десятка его личных помощников, вырвав Какаши из пропасти печальных мыслей.       Надвинув на глаза массивный головной убор, глава деревни подошел к самом краю смотровой площадки и властно развел руки в стороны, приветствуя толпу. Жители деревни ответили ему восторженными криками и рукоплесканием. Каждый из них был счастлив видеть своего предводителя, но никто не приветствовал самого Какаши, скрытого под красно-белым облачением Хокаге.       Тяжело вздохнув, Какаши пообещал себе, что в этом году обязательно найдет того самого человека, даже если для этого ему придется отказаться от своего высокопоставленного поста. Но сейчас его ждала речь, а ее ждали тысячи жителей деревни скрытой в листве. Не разочаровывать же их. Натянув на лицо улыбку, которую все равно за маской никто не увидел, он подошел к микрофону и заговорил.

***

      Ничего не поделаешь, раз решил взяться за дело, значит надо браться. Какаши перетащил все коробки с шоколадом в свою старую маленькую квартирку, которую оставил после назначения на должность Хокаге. В его положении не принято ночевать в столь тесных покоях, но сейчас он не собирался вести себя в соответствии со своим положением. Да и вряд ли это кого-то обеспокоит, все его помощники давно разбрелись по домам и развлекательным местам, чтобы на полную отметить праздник. Какаши решил не отставать. Пусть его спутниками будут несколько сотен коробок шоколадных конфет и старая потрепанная книжка, все равно, этот вечер ему запомнится.       Развалившись на старом маленьком диванчике и обложив себя конфетами, Какаши не спеша раскрыл книжку и продолжил чтение, автоматически поглощая шоколад. Прекрасная Мицуко уже сняла с себя трусики и теперь нежно ласкала рукой член любовника. Красное платье флагом развивалось на ветру за ее спиной. А ее любовник самозабвенно предавался наслаждению, зарывшись рукой в светлые волосы возлюбленной. Вот таким и должен быть День Всех Влюбленных, переполненный ласками и страстью, наедине с тем, кого любишь больше всего не свете.       Какаши все больше погружался в чтение, представляя себя на месте любовника Мицуко. В своем воображении он стоял напротив соблазнительной женщины, перебирая пряди ее волос и тихонько постанывал от наслаждения. Мицуко легко соскользнула со стола и опустилась перед ним на колени.       » — Скажи мне, чего ты хочешь, — томно проговорила она. — Я все сделаю, только скажи.       Мужчина крепче ухватился за волосы и приблизил ее лицо к своему возбужденному пенису.       — Ты знаешь, чего я хочу.       Женжщина покорно обхватила алыми губами головку его члена…»       Какаши резко захлопнул книгу и отложил в сторону. Возбуждение достигло предела, требовало реальных действий. Чертова шапка Хокаге лежала на кресле, сверкая иероглифом «огонь», таким же красным, как губы Мицуко. Черт! Он не должен этого делать! В последний раз Какаши ублажал себя больше двадцати лет назад, тогда он был подростком и простым джоунином. Теперь же он занимал самый высокий пост, доступный шиноби, его возраст давно перевалил за тридцать. Он может держать себя в руках, есть миллион способов подавить желание: холодный душ, медитация, жесткие тренировки, — это даже не половина всех известных ему способов. С их помощью он миллион раз справлялся с собой, но сейчас не тот момент. Ему нужен был не просто секс, он хотел любви.       Гора коробок «гири-чоко» возвышалась возле дивана, доставая до спинки. Несколько десятков, может даже сотен коробок, а внутри тысячи шоколадных конфет. Не может быть, чтобы хоть одна из них не была подарена ему с настоящей искренней любовью. Какаши схватил самую верхнюю коробочку, прочел послание:       «Поздравляю с Праздником Всех Влюбленных, Хокаге-сама! Желаю вам найти свою истинную любовь!»       На подписи знакомое имя, но откуда он его знает Какаши вспомнить не мог. Оно и не важно. Через его руки проходят досье сотен шиноби, разве всех упомнишь!       На следующей коробочке тоже самое, только другими словами и с другим именем в конце. Какаши лихорадочно перебирал коробки конфет, срывая открытки. На всех одно и то же: пожелания и поздравления, поздравления и пожелания. Но заветной фразы «я тебя люблю» нигде не было.       Стройная башня коробочек быстро разделялась на две бесформенные кучи из коробок и открыток. Все «гири-чоко», ни одой коробочки «хонмей»**. Ни одной. Ни единого любящего человека во всей деревне. Последнюю коробку Какаши зашвырнул в стену. Шоколадные конфетки-сердечки рассыпались по полу. Возбуждение прошло, остались только боль и пустота. Нет, так не должно было случиться. Никто не рождается, чтобы остаться в одиночестве. Должен быть еще хоть кто-то, хоть один человек! Но его нет. Значит Какаши сам его создаст.       За время владения шаринганом Копирующий Ниндзя Хатаке Какаши скопировал больше тысячи техник. Ни одно ниндзюцу не ускользнуло от его взгляда. Он запомнил все. Сложив нужную печать, Какаши создал теневого клона и отдал ему приказ. Одно мгновение и техника перевоплощения была приведена в действие. Прекрасная Мицуко стояла перед ним в своем легком красном, блестящем платье. Белокурые волосы мягко струились по плечам, алая помада изящно подчеркивала глубину ее голубых глаз. Девушка улыбнулась и поприветствовала Какаши томным грудным голосом. Дыхание перехватило, сердце сжалось в груди. Ощущение реальности вмиг покинуло его, он протянул руку и позвал ее к себе.       — Хочешь, чтобы я сняла платье сейчас? — спросила она, подойдя ближе. — Или разорвешь его на мне?       Какаши поднялся и подошел к ней вплотную. Руки дрожали от волнения. Как же давно он не был с женщиной! Он чувствовал запах ее цветочных духов, голова кружилась от этого тяжелого аромата. Но Какаши хорошо знал, что надо делать, он читал этот роман тысячу раз. Крепко вцепившись руками в ткань, он рывком разорвал платье, схватил Мицуко за волосы и притянул к себе. Она сама сняла с него маску и поцеловала. От одного прикосновения ее губ, рассудок вмиг покинул хозяина. Какаши поддался вперед, обхватил девушку за обнаженную талию и крепко прижал к себе, страстно проникая языком в ее рот. Мицуко обнимала его в ответ, прижималась всем телом, зарывалась руками в серебристые волосы. Казалось, поцелуй длился целую вечность, но дальше так продолжаться не могло, тело требовало большего. Он поднял любовницу на руки и уложил на диван. Мицуко покорно раздвинула ноги, принимая любовника в свои объятия, но не позволила ему устроиться сверху. Как только Какаши опустился на диван, девушка поднялась и забралась на его колени. Еще один недолгий поцелуй быстро сменился прочими ласками. Какаши целовал ее шею, покусывал мочку уха, вжимался пахом в ее промежность, заставляя ее стонать от удовольствия. Они были так близко друг к другу, лишь одежда не давала им полностью соединиться. Грубая ткань штанов безумно мешала, Какаши был готов разорвать и ее, но знал, что не сделает этого. Он с самого начала знал, что не позволит себе дойти до конца. Какой бы замечательной ни была прекрасная Мицуко, она была не той, кто ему нужен. Она была лишь выдумкой, красивой картинкой, страстной и соблазнительной фантазией, не более того. Нет, все еще хуже, она — это он сам.       Осознание этого факта заставила его вмиг прекратить любовные ласки. Что за безумие! Что он творит! Это еще хуже, чем ласкать себя рукой под одеялом, представляя формы юной учительницы академии или рано созревшей одноклассницы! Он опустился ниже некуда, превратился в полное ничтожество! Как можно подняться в глазах людей до самых высот и в то же время полностью сгореть изнутри? А он смог и теперь ненавидел себя за это.       Мицуко не настаивала на продолжении, она ласково поглаживала его по волосам, прекрасно понимая его подавленное состояние. Она была им самим, а значит, чувствовала тоже самое.       — Как так произошло? — в отчаянии спросил он, — когда это случилось?       Мицуко не ответила. Она крепко прижала его к своей груди и прошептала:       — Не переживай, все будет хорошо. Я люблю тебя.

***

      Утро в офисе Хокаге походило на ночной кошмар. Какаши сидел за столом, низко склонив голову над документами. Ему было стыдно за свое поведение, пусть никто и не видел его прошлой ночью, сам он прекрасно знал, что произошло. Горечь от отвращения к себе застряла в глотке, мешая сглатывать. Он в ужасе обнаружил, что готов расплакаться. Но, конечно, он этого не сделает. Вот сейчас к нему в кабинет кто-нибудь зайдет, он улыбнется, спросит, как прошел вчерашний вечер, сделает вид что все в порядке. Но все было не в порядке. Какаши переступил черту отчаяния. Он чувствовал, как покидает его последняя надежда. Никто не захочет любить такое ничтожество. Он никому не нужен, а потому больше не чувствовал себя человеком. Еще в детстве он называл себя безликим инструментом деревни, так в итоге и вышло. Вся его ценность в делах, при этом он сам ценностью не обладает.       Сотни коробок «гири-чоко» еще стояли перед его глазами. Все они были подарены Хокаге, а сам Какаши не получил ни одной. Такая, видно, у него судьба. Он сам себя любил этой ночью, и до конца жизни будет сам себе дарить шоколад.       Новая партия документов не поступила, видно Шикомару еще не оклемался после любовной ночи с женой. Какаши закончил работу, отложил в сторону перо. Волшебный роман лежал в ящике стола, стоит только протянуть руку, и он снова погрузиться в страну грез. Но желание читать испарилось. Роман оказался слишком опасным наркотиком, и теперь он это понимал. Откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточить мысли на чем-нибудь другом.       — Какаши-сенсей!       Счастливая Сакура ворвалась в кабинет с таким энтузиазмом, что едва не смела со стола все докумены. В руках она сжимала очередную коробочку со сладостями.       — Вот, — радостно проговорила она, — с утра доставили, извинились за задержку. Смотрите, какие красивые, домашнего приготовления.       — Здорово, — Какаши натянуто улыбнулся, — у тебя завелся еще один поклонник?       — О чем это вы?! — воскликнула Сакура, протягивая коробочку в самодельной упаковке, — это для вас.       Какаши недоверчиво сдвинул брови, протянул руку и взял сверток. Открытки не было, послание вывели рукой прямо на коробке:       «Для Хатаке Какаши с любовью» — и подпись***.