Искры

«Интересно, Хакса и правда всегда раздражал мой внешний вид, или это он для большего эффекта упомянул?» — Рен сидит на полу перед шкафом и задумчиво разглядывает его содержимое. Машинально постукивая кончиками пальцев по фрагментам разложенной на коленях брони. День, повторно начавшийся для магистра спустя четыре часа после первого пробуждения в лазарете, уже не выглядит так скверно. Хотя бы потому, что большую часть этих часов он проспал и ему при этом ничего не снилось. Для полного счастья стоило бы поесть, но Кайло не уверен, что очередная попытка слияния сознаний с Эрной обойдется без эксцессов, и этим пунктом решает пока пренебречь. А вот с одеждой решать что-то надо и срочно. Боевого облачения у магистра, как и у любого из рыцарей, имеется три комплекта. Точнее, имелось, поскольку один из них после «Старкиллера» восстановлению уже не подлежит — что не сгинуло с базой, то дройды порезали на лоскутки, отдирая пригоревшее и оплавившееся тряпье от его владельца. Накидка от второго комплекта валяется в углу комнаты, поскольку пара новых дыр, даже с учетом несколько сентиментального отношения Кайло к любимым вещам, делает ее окончательно непригодной к дальнейшему использованию. А взять новый отрез армированной ткани посреди глубокого космоса негде. Верхний слой от этого же костюма сохнет на кресле, и сохнуть будет еще долго. При всех своих достоинствах, материал робы имеет один весомый недостаток — прекрасно впитывает воду. С одной стороны, это позволяет не оставлять кровавые следы где не надо, с другой — делает вылазки под дождем или просто при большой влажности тем еще развлечением. Рен вспоминает, чем закончился внутренний конфликт среди рыцарей во время одной из миссий, и передергивается. Тогда он стал магистром, сместив предшественника «естественным путем». Стоя при этом по колено в грязи посреди поля, усеянного трупами и поливаемого жутчайшим ливнем. Нельзя сказать, что эти обстоятельства делают воспоминание приятным. Потерять по глупой случайности еще что-то, невосстановимое в условиях «Финализатора», Кайло совсем не хочется, поэтому приходится рыться дальше, в надежде найти хоть что-нибудь из того, в чем ему пришлось ходить во время дипломатического приема, устроенного Сноуком два года назад в рамках очередных переговоров с Содружеством. Магистр тогда, по большей части, работал пугалом, пусть и умеренно нарядным и даже с открытым лицом. Но происходящее настолько сильно напоминало ему детские годы и вызывало такую же реакцию в виде острой злости и раздражения, что даже попытайся Рен это скрыть, гости все равно обходили бы его по широкой дуге. Хотя цель ставилась обратная — требовалось кого-то там из старых имперцев обаять и убедить оказать поддержку Первому Ордену, применив Силу пополам с дипломатией. Силу Кайло действительно применял, щедро транслируя свои эмоции окружающим, а вот на дипломатию его уже не хватило. Кажется, Верховный лидер ему даже что-то по этому поводу сказал. Крайне неодобрительное. «Лорд Вейдер, по слухам, тоже не жаловал официальные мероприятия, почему я должен их любить? Кстати, надо бы спросить, чем они ему так не нравились, политиков не переносил в больших дозах или времени жалко было? И, сарлачий хвост, надо что-то со своими ментальными щитами делать, а то одно название осталось... А дорогого учителя в некоторые вещи лучше не посвящать. Во избежание». Наконец, искомое находится как раз возле чехла с комплектом офицерской формы, и Рен несколько секунд думает над тем, не подразнить ли лишний раз генерала, но с некоторым сожалением приходит к выводу, что дополнительное внимание со стороны экипажа ему самому будет только мешать. Хватит и того, что он сейчас без маски. «А я, дурак, думал, что люди за столько лет изменились хоть немного. Зря думал, как выяснилось», — магистр кривится и тихо вздыхает, разглядывая извлеченный из ниши ком черных тряпок. Сорок минут спустя он входит в штурманскую рубку с абсолютно спокойным лицом, для надежности полускрытым тенью наброшенного капюшона. — Навигатор, на два слова, — Ойги отвлекается от разговора с кем-то из подчиненных и оборачивается. В ее глазах на долю секунды мелькает что-то непонятное, но лезть глубже и выяснять детали мешает инстинкт самосохранения. И так от одного взгляда внутри начинает ворочаться вроде бы усмиренная пульсирующая боль. А это сейчас совсем некстати. — Да, магистр, — на них смотрят, и смотрят открыто, и Рену стоит большого усилия не применить что-то из обычных фокусов по отводу глаз, поскольку он понимает, что дело может закончиться свернутыми шеями. — У меня к вам один вопрос, Эрна, — Кайло понижает голос до едва различимого в гуле оборудования шепота, — ваш ребенок выжил? — Да, — Ойги смотрит на него без малейшего намека на раздражение. Так, словно бестактные вопросы ей задают по двадцать раз на дню. — А вот я тогда... с трудом, скажем так. «Что-то рождается, что-то умирает», — вспоминает Рен старую поговорку и кивает сам себе. Его идея оказалась верна, а раз так, то можно приступать, не опасаясь больше за свою шкуру. Целостность разума после всех этих экспериментов по-прежнему остается под вопросом. — В таком случае, — магистр проводит перед глазами старшего навигатора затянутой в перчатку ладонью, и, словно взяв что-то из воздуха, вкладывает в ее расслабленную руку, накрывая чужие пальцы своими. — Вот вам поводок, а что на другом его конце, представьте сами. Ойги прикрывает веки на долю секунды и едва заметно улыбается, а Рен видит картинку, рисующуюся в чужом сознании — угольно-черный нексу щурит все свои многочисленные глаза и, чуть пригнув лохматую голову, наклоняется к изящной руке, обдавая холодную кожу жаром дыхания. — Какой... интересный выбор, — чуть охрипшим голосом произносит Кайло, уловив второй слой эмоций, скрытый за картинкой. Щекочущий кожу едва ощутимым прикосновением теплого меха между лопатками, дразнящий... прячущийся за таким хрупким и опасным щитом. — Беда богатого воображения, — мягко отвечает Эрна, жестом приглашая магистра занять место за спинкой ее собственного кресла. Все остальные участники действа уже готовы — операторы за пультами, карта на голопроекторе, дежурная штурманская смена вокруг стола. Все немного нервничают в предвкушении, ожидая начала представления, в котором им отведена скучная роль статистов. «Как мелкие хищники», — отмечает про себя Рен, лениво разглядывая собравшихся из-под ресниц. Но до них ему уже нет дела, они лишь инструменты, сейчас важна только Сила и чужое сознание, маячащее на краю его собственного. Он поднимает руки и аккуратно касается висков сидящей Эрны, проваливаясь в бездонный колодец звезд. Вселенная вертится вокруг него, сверкая туманностями, разноцветной россыпью больших и малых светил с тусклыми тенями планет, обдавая мелким крошевом черных дыр и гравитационных аномалий. Вертится, обещая возможность раскрытия тайны. Надо только протянуть руку и коснуться. И Рен протягивает, успевая удивиться, что вместо своей ладони видит ажурную черно-золотую металлическую конструкцию, но потом звезды внезапно обрастают цифрами, опутываются жгутами разноцветных нитей, в которой надо разобраться, найти ту, которая приведет к цели. Это оказывается тяжело. И неприятно — боль сотнями ледяных иголок втыкается в позвоночник, расползается по коже пятнами тающего снега, расцветает дрожью пальцев и резью под сомкнутыми веками. Каждый удар своего-чужого пульса отдается в висках барабанной дробью, грозящей свести с ума, но Рен отстраняется от этого, вплетает боль в узор, переплавляя эмоцию в Силу. Золотом выплескивающуюся в паутину нитей, разлетающуюся искрами по каждой их них, сжигающую лишние. Выстраивающую в черноте четкую сетку линий, удивительно гармоничную и совершенную в своей изломанности. Тяжелую, словно отлитую из драгоценного металла, обжигающую неловкие пальцы, как огонь светового меча. И гаснущую вместе с чужим сознанием. Кайло распахивает глаза, чудовищным усилием воли возвращая себя в реальность, ощущая, как снова впиваются в него острые шипы щитов-ловушек, вплавляя «крючки» до самых костей. И видит в зеркальной панели напротив отражение абсолютно черных от расширенных зрачков глаз Эрны. Но та, поймав взгляд магистра, медленно моргает, приходя в себя, а на самого Рена внезапно обрушивается шум — гул оборудования, стрекот клавиш, бормотание операторов, шепот чужих взбудораженных сознаний. Кошмарная какофония после абсолютной тишины космоса. — Вы... в порядке? — рыцарю приходится двумя руками вцепиться в спинку кресла, удерживая равновесие, сам он точно не в порядке, но головокружение пройдет после пары дыхательных упражнений, а дрожь и прочее после пары инъекций. Главное — успеть доковылять до своей каюты, не рухнув по дороге. — Да, — Эрна осторожно поправляет выбившиеся из гладкого пучка пряди. Кайло следит за светлыми завитками волос в ее пальцах голодным взглядом, остро жалея, что перчатки пришлось в этот раз оставить, чтобы не привлекать внимания к собственным рукам. И придется оставить в следующий, поскольку свои желания надо брать под контроль, пока не стало поздно. — Теперь все это надо обработать. И проверить... — старший навигатор переводит взгляд на всплывший голографический экран и тихо хмыкает. — По приблизительным прикидкам мы обработали два, может два с половиной процента карты сектора. Рен с силой прикусывает язык, давя рвущееся наружу ругательство. Так они просто не успеют до срока, установленного Верховным лидером. Нет, планету для базы они несомненно найдут, а вот Люка Скайвокера... «Проклятье, как же ускорить процесс, не поджарив мозги ни себе, ни Эрне?» Ойги немного разворачивает кресло, собираясь встать, но рыцарь останавливает ее жестом. — Значит завтра мы продолжим, — ровно произносит он. — И послезавтра, и сколько понадобится. Эрна смотрит на него с явно различимым сомнением, но после недолгой внутренней борьбы кивает, соглашаясь. — Отчет о результатах предварительной проверки будет переслан вам, как только мы его составим. Но что-то определенное мы сможем сказать только через несколько суток, после возвращения дройдов-разведчиков, — старший навигатор задумчиво прикусывает губу. — Но на первый взгляд все выглядит... многообещающе. — Благодарю за сотрудничество, — официальным тоном произносит Рен, самому себе в этот момент напоминая Хакса, прячась за чужой удобной маской, — надеюсь, результат удовлетворит обе стороны. — Несомненно, магистр, — Ойги внезапно улыбается так открыто и ярко, что Кайло задается вопросом, не ляпнул ли он чего лишнего. Или не показал во время совместной работы. Но ему настолько сильно хочется куда-то сесть, а лучше лечь, причем немедленно, что он ограничивается кивком вместо прощания и спешно покидает рубку, преследуемый картинкой, нарисованной чужим сознанием — черный нексу валяется в белом песке, мурлыча на низкой ноте и забавляясь с длинной алой лентой, как домашний фелинкс. И все бы ничего, но свободный край ленты, волочащийся по земле, до отвращения похож на кровавый след, оставленный им самим в снегу «Старкиллера».