Я буду рядом.

Когда тебе только двадцать с лишним, ты видишь многое наперед. В окне танцует ветвями вишня и зацветает который год. Гремит обыденным звукорядом рабочий гомон и гул машин. Я рядом, Рикки. Я буду рядом, когда родится твой первый сын. В стенах участка, почти как дома - давно не слабенький новичок, И тяжелит кобура знакомо бедро, блестит на свету значок. Горчащий кофе в любимой кружке, давящий вес утомленных век. Любой злодей у тебя на мушке, пока ты всё ещё человек. Вот, сыну восемь и спеет вишня. А ты теперь окружной шериф. Тебе - всего только тридцать с лишним. Всё так же молод и черногрив. И осень пламенным листопадом ссыпает сказочные деньки. Я рядом, Рикки. Я буду рядом, не отпуская твоей руки. Для новых грамот давно нет места, на полках кипы раскрытых дел. Ты из такого крутого теста - умен и честен. И очень смел. Жена, целуя тебя, смеётся, прижав ладони к твоей груди. И каждый день для вас светит солнце, пока ты знаешь, что впереди. Цветёт всё так же упрямо вишня. И раздражает седая прядь. Тебе - каких-то там сорок с лишним. Второму сыну сегодня пять. Ты сросся с буднями и укладом. Любой бы сросся за столько лет. Я рядом, Рикки. Я буду рядом. Тебе остался один куплет. А дальше - старость, смешные внуки, зеленый вязаный свитер, трость. Гремят на полную мощность звуки. В ладонях вызревших вишен гроздь. И старший сын, приходя с работы, значок снимает и кобуру. Текут обратно часы и ноты. Всё разрешится уже к утру. Когда тебе только двадцать, веришь: тебя ждёт многое впереди И не закроет пути и двери шальная пуля в твоей груди. Но знают старшие - всё иначе. Им молодых хоронить не раз. И потому старый коп не плачет от надоевших больничных фраз: - На аппарате. Нет, это кома. Нет, не спасти и не оживить. Танцует вишня, цветет у дома. Не защитили. Кого винить? И, пониманием полны, взгляды сжигают сердце и душу в ноль. Я рядом, Рикки. Я буду рядом, когда закончится эта боль.