Never forget me

Даже не заешь с чего начать. Как всегда, сидя на подоконнике, разговаривать с плюшевым енотом или сначала горького кофе? Рот то открывается беззвучно, в попытке крика, то закрывается вновь, даже не издав жалобный скулёж как всегда при обострении воспоминаний. Знаешь, для большинства ничего не изменилось после её ухода. Но тебя удалось сломать, безусловно. Радуйся, она сможет отметить это в списке своих достижений (ты же всегда была рада её успехам) красным фломастером и покрыть золотыми блёстками, сохранив навсегда. "Сломала железную леди". Все подумают, что это правда, но ей ли не знать, что ты чувствуешь. До сих пор и, похоже, навсегда. Ты полюбила крыши, ветер. Снова пьёшь этот кофе без сахара. Признай уже, что терпеть его не можешь. Но, кажется, начинаешь привыкать. Теперь получаешь еле уловимое удовольствие. Ты поймёшь скоро, за что его так любила Лекса - оно латает душу терпкой горечью. Закрывая усталое лицо, когда-то красивыми светлыми волосами, зайдёшь в свою комнату, опустевшую без неё. Здесь как будто всё умерло, застряло вне времени и реального мира. Лишь частички, которые она оставила, поскорее сбежав, напоминают, что всё это не сон; всё это реально. Лекса реальна. Была когда-то. Смотри, вон в углу валяется её цветной рюкзак с бесконечным количеством брелоков на застёжках; над плитой висит гирлянда и плевать, что май, она ведь так любила её; на комоде браслеты, кольца и книги как всегда в полном хаосе; и часы на стене всё так же поют своё "тик-так, тик-так, тик-так", лениво передвигая стрелки с деления на деление. За окном бегут люди, прячась от весенней грозы, а по дороге бредёт кот, которого вы кормили каждое утро. Вместе. Внешне всё хорошо. Кофе, вечер, интернет - ты это точно знаешь. Как будто скоро и не вспомнишь её более, в спешке выкинув безделушки и её любимую привычку валяться на ковре. Отдать его в химчистку. Пусть не хранит её запах. Что остаётся? Ждать? Пить "имунеле" литрами в надежде на радугу над домом? Но реклама так обманчива. Она не вернётся. Не позвонит. Не узнает, как живёт когда-то её Принцесса. И ты не позвонишь. Она счастлива сейчас, нельзя это рушить. Костия. Ты даже не будешь заморачиваться на тему "чем же она меня лучше". Ты просто будешь твердить, прижимая плюшевого енота всё сильнее, что это её выбор, и каждый имеет право быть счастливым. Всегда была уверена в Лексе и сейчас знаешь, что она поступает правильно. Ты ей доверяешь. Безгранично. Отталкивая игрушку, которая летит в другой конец комнаты, вспоминаешь ваши ночи. * - Принцесса моя, только не умолкай. Говори, говори, говори... Безумно люблю твой голос. Лежали в парке на траве звёздочками, переплетая руки, и смотрели на луну. Тогда легко так было.… А сейчас эта лёгкость где-то за кулисами вашего прошлого* Бежишь следом и прижимаешь, извиняясь, будто игрушка может обидеться на такие броски. И в стеклянных глазах-пуговках действительно мелькает капля живой обиды. А может ты просто сошла с ума, целуя енота раз за разом в холодный пластиковый нос, невольно улавливая запах её духов на тёмной шёрстке. Стирать вещи бесполезно, ты помнишь название этих духов, купишь и обрызгаешь всё снова. Хоть что-то сохранить хочешь. И снова плутаешь босиком по огромной, пустой квартире ночью с чашкой кофе в руках, наверное, пятой уже. Оставляешь за собой иногда капельки горькие, стекающие по полной чашке. Просидишь опять в бесполезных пабликах, якобы мотивирующих, до утра. Теперь её нет и заботиться некому. Больше нет её "надень шапку", "бегом спать" и остальной заботы. "Ты - моё всё" - теперь тоже нет. Стрелки часов всё ползли вперёд, не желая вернуть всё что было. И когда через две минуты раздастся звонок, застав тебя в босиком, обнимающую всё того же енота, мёрзнущую на балконе лишь в шортиках и майке, почти не испугаешься. Но пол всё же прогнулся, когда увидела её на пороге, одетую совсем по-летнему. Непонятливо моргаешь, сдерживая слезы, переминаясь с ноги на ногу от неловкости, и смотришь в бездонные зелёные глаза. Странно, что она тут. Обычно людей теряют навсегда. - Можно я вещи оставшиеся заберу? - она пыталась сказать это твёрдо, будто и не было этих лет вместе, будто ей совсем не жалко вас, но голос всё же дрогнул. Молча отступила в бок, пропуская внутрь квартиры. Ходишь по пятам, смотря, как она забирает тот самый любимый рюкзак, браслеты и кольца... Не понимаешь, зачем всё это. Разворошить раны? Бесполезно. Они до сих пор так же кровоточат, просто ты уже привыкаешь жить с этой кровью в душе. - Кларк, не ходи босиком, - она повернётся, словно издеваясь, - ты же знаешь, что можешь заболеть в столь холодную весну. Забота всё же осталась, будто любовь никуда и не уходила. А ты снова молчишь, сжав игрушку в руках и зажмурившись, но всё равно ощущаешь тепло от её слов. - Можно? - чувствуешь прикосновение её руки к своей, больше похожее на прикосновение оголённых проводов. 220 без скидки на чувства. Она потянула плюшевого зверя на себя, захотела забрать - это её енотик. Сжала пальцы так, что костяшки белеют, не хочешь отпускать. - Это единственное, что осталось теперь. На память. Пожалуйста, - дрогнувшим, молящим голосом, и голубыми глазами в зелёные. - Принцесса, - протянет она шёпотом, и тогда ты уже не сдерживай слёз, не надо. Она понимает, что ты любишь её. Она отпустила игрушку. - Спасибо. Лекса. Она делает несколько шагов на встречу, впечатывает тебя в дверь ванной, а ты держись, малышка, помни её счастье не рядом с тобой и рушить его нельзя. Только вот ты не виновата. Она сама дышит тебе в губы, ловя твои судорожные вдохи. Она сама еле ощутимо касается, оставляя их вкус и тепло на твоих. Пару секунд, прижавшись губами - это поцелуем-то не назовёшь. Только внутри всё равно сердце отбивает слишком быстрый ритм, грозясь износиться за пару минут. А она берёт и прижимает ладонь к твоей горячей щеке. Ты накрой её своей и прижмись крепче. В последний раз. - Принцесса, - снова шепчет она, смотря прямо в глаза. - Обещай, что будешь помнить меня. Меня зовут Лекса, мне 24 года, я была твоей девушкой. Ты подарила мне замечательные 5 лет жизни, и я не о чём не жалею. А это... это мой енот, в котором живёт частичка меня, которая будет защищать тебя. Но сейчас ты должна отпустить меня раз и навсегда, - Лекса тяжело дышит, сдерживая слёзы. - Когда-нибудь ты поймёшь меня. Ты всё поймёшь нужно лишь время. Ты поймёшь, что мы просто не можем быть вместе. - Можем, - тихо шепчешь в ответ. - Просто не хотим, правда же? - Мы не можем... Она резко развернётся и побежит, не оглядываясь, понимая, что если не уйдёт сейчас - не уйдёт никогда. Время застыло. Ты молча посадишь енота на стул, укроешь пледом, а потом резко сорвёшься с места, пройдясь по квартире как смерч, разбивая посуду, рамки, вазы; сметая стопки бумаги со стола; разбрасывая одежду. Вернёшься после в коридор и закричишь, болью, вырывающейся изнутри. Плевать если соседи полицию вызовут. Она не вернётся. Эх, Принцесса, если бы ты только могла знать, что Лекса сейчас точно так же кричит, убежав подальше от твоего дома. Если бы ты знала, что она просто не смогла бы умирать перед тобой от банальной лейкемии. 7 миллиардов людей, но она стала одной из невезучих. Если бы ты знала, судьба подарила бы вам ещё 3 неповторимых года вместе. Вы бы уехали за город в большой дом, подобрали бы того кота с улицы и продолжили звать его Шелдоном; съездили бы в Канаду, ведь обе так мечтали об этом; вы бы поженились и смогли любоваться звёздами сцепив руки, на которых блестели бы кольца; просто были бы счастливы. Но ты не могла этого знать. Лекса понимала, что если она умрёт на твоих глазах, тебе будет ещё сложнее. Но ты не увидишь этого. Всё идёт по плану. Ты никогда не забудешь зелёных глаз. Никогда не забудешь Лексу и эти 5 лет. И лишь когда пройдёт около пятнадцати, когда ты уже будешь успешной, когда у тебя будут двое детей, ты решишь перебрать вещи. И взгляд наткнётся на енота плюшевого, на шкафу. Прижав его к себе как раньше, обнаружишь неровный шов и вспомнишь слова "это мой енот, в котором живёт частичка меня". Окажешься права и вытащишь из набивки помятый листок бумаги, где будет написано о её болезни. И подпись "Мы не могли. Но я до последнего вздоха буду любить тебя, Принцесса". Будет давно уже поздно. Всё, что ты сможешь - положить на холодную землю десятки её любимых белых лилий, и сквозь слёзы улыбнуться портрету на сером граните, бесконечно шепча, что всё ещё любишь.