Постав

— Почему вы так жестоки?! — Я вас больше не люблю. Только и всего, мой король. Разве этой причины не должно быть достаточно, чтобы?.. Муж затыкает ей рот поцелуем. Отчаянно страстным, да! И просыпается. Диванная подушка опять натерла шею, спина разболелась… По телевизору крутят очередную мыльную оперу. Эта — костюмная. Или нет, просто серия предполагает наличие какого-то числа маскарадных сцен? Он считает исторические ляпы вслух, умывается, заставляет себя делать зарядку. Просыпаясь окончательно, смотрит на пустой кофейник. Да, под ним — слои географических карт с пунктиром, который нарисован от руки. Утро давно закончилось.

***

А в полицейском участке его не ждут. Плохо скрывая раздражение, кто-то из местных сотрудников здоровается и пробует как можно быстрее выпроводить «того сумасшедшего норвежца». Так Яна здесь величали за глаза в прошлый раз. Он знает об этом, потому что никогда не жаловался на слух и неумение логически мыслить. — Я не уйду, пока вы не скажете, как продвигается расследование. — Месье Ларсен, вам несколько раз объясняли: искать можно людей, если они существуют, но ваша, с позволения сказать, жена… Злиться не стоит, хотя дверью он все-таки хватил. От души. Потому что не выдумывал никого, что за бред? Шанталь настоящая. И он ее найдет. Обязательно. Вот только чуть-чуть отдохнет, прислонившись к стене участка, а потом!.. Странно. Из чего строят здания во французской столице, раз его спине вдруг стало теплее? И кто рядом с ним? Она красива. Зеленоглаза. Локоны у нее иссиня-черные, а в ее голосе так много… Участия? Он точно видел эту девушку раньше, но где? Почему у нее такие холодные руки? И зачем она вдруг начинает улыбаться капельку нервно? — Пожалуйста, не сопротивляйтесь, господин Джедайт. Ее Величество не любит ждать. — Что? Сквозь невесть откуда взявшийся туман проступают странно знакомые интерьеры. Колонны, люстры… И — да, королева планеты, которую никто пока не называл Сатурном. Откуда ему известно?.. А ведь это точно повелительница небесного тела, знаменитого своими кольцами. Она говорит почти шепотом. Уверенно и внятно, хотя едва ли произносимые ею слова предназначены для чьих-то ушей, исключая королеву другой планеты. — Ветру не даст на него пахнуть. Его венценосная сестра улыбается тоже. Стоп. Он что, принц? Возможно. Родом с планеты, которая сейчас известна как Уран. — Знаю. Речь идет о всё той же зеленоглазой девушке, очевидно, близкой родственнице их высокой гости. Правда, одета в этот раз она иначе, не как была в Париже только что, а он занимает ее беседой в противоположной части галереи. О возможной свадьбе королевы-союзницы тоже беседуют. Негромко, хотя акустика творит чудеса… Предполагаемая невеста касается его ладоней своими. Фамильные портреты впитываются в стены. Немедленно! — Ты не обязан, братишка. Но эти коллекционеры светящихся камушков затевают что-то… Мутное. Нужны подробности. — Значит, я справлюсь. — Хотя бы для приличия сделай вид, что не влюблен по уши. По левую руку от него стоит королева. Она же его сестра, он точно знает. Старшая. Вокруг — только самые доверенные служанки. Да, с детьми. Некоторые из этих малышей очень похожи на своего принца. Щелк-щелк-щелк… Его волосы должны стать короче. Обязательно. Как у солдат. Как у бизнесменов, заключающих сделки на межпланетных торговых площадках. Как у той, которая правит всеми ими. На родине совсем другой женщины, куда он собирается лететь сегодня, так повсеместно стригут мужчин, если они состоят в браке. Торгуют по традиции их жены. А вот армии там нет совсем, потому что подданные его будущей жены верят, что для обороны достаточно удивительного минерала, и половины свойств которого не знает никто, а нападение вне их мировоззренческих установок. Так ли это всё на самом деле? Он выяснит. Потом. Очень скоро. Когда окрепнет его семейное благополучие. Верней, когда он усыпит бдительность окружения королевы с красивейшими плечами в их планетной системе. А пока… Ножницы в руках его сестры почему-то сверкают. Нестерпимо ярко. — Мы еще встретимся. Это выдыхает ему в лицо зеленоглазая девушка перед тем, как нырнуть в туман. Стена полицейского участка холодит спину. Перед глазами плывут и гаснут какие-то разноцветные круги. Рядом — ни души. И намека на самую жиденькую туманную дымку нет. Смог, впрочем, тоже не виснет над головой, спасибо ветру. — Чертовщина какая-то. Нет, едва ли. А говорить сам с собой он вовсе не любит. Никогда не любил. Проморгавшись, он смотрит на сложенную втрое карту города влюбленных, которую зачем-то взял с собой, уходя из отеля. На днях они с Шанталь составляли один пешеходный маршрут за другим. Вместе. Хотели провести медовый месяц в ее родном Париже. Но теперь его единственная пропала вместе со всем своим гардеробом. Обратный билет на самолет в чемодане почему-то всего один. И куда-то закатилось обручальное кольцо, хотя еще вчера утром… Может быть, он сходит с ума? Или обидел жену, сам того не зная? Или… Может, Шанталь не шутила, говоря в день их знакомства, что она самая настоящая хюльдра?