Кто-то хочет

«Существуют такие люди, которых хочется». Не помню, как эта мысль оказалась в моей голове, но она, какого-то хрена, надолго обосновалась там. Разрослась, как опухолевая клетка – прародительница моей одержимости этой идеей. «Существуют такие люди, которых хочется. Они, может быть, не отличаются чем-то особенным, может быть даже не подозревают об этом чужом желании и, наверняка, живут вполне себе беззаботной жизнью, пока... Они притягивают, врезаются в память, цепляют чем-то, какой-то незначительной деталью, которая резко бросается в глаза и ослепляет… И накрывает. Сильно так накрывает, с головой. Мозги как будто набекрень переворачиваются, а внутри все мигом перекраивается на новый лад – пара мгновений, и ты становишься одержимым на всю голову психопатом. А потом приходит гениальная мысль: – кристальная, бля, как слеза – «хочу его». Ебанутая на самом деле мысль. Поэтому она сразу отметается, как не имеющая право на существование. А спустя какое-то время, одержимость достигает таких вселенских масштабов, что остается только хлопать ушами в недоумении. Все это напоминает хроническую болезнь. Ремиссия сменяется рецидивом, тревожное ожидание – острой болью. А там уже хоть изведись слюнями… - Это уже перебор… Как будто я этого не знаю! Ты как всегда зришь в корень…мелкий рыжий ублюдок! - Ты понимаешь вообще, что творишь? Ты… Отпусти меня сейчас же!!! Гриммджо, черт тебя дери, кончай уже хренью маяться! Тебе самому не надоело, а? Надоело. Видеть не могу твою рожу. И отпустить тоже не могу, легче себе башку напильником отрезать. Я свихнулся на тебе, совсем ебанулся. Кто виноват-то? - Сиди на жопе и не вякай! – рычу ему в лицо. Он очумело хлопает глазами, замолкает. Надеюсь, надолго. Знаю я один способ, как заткнуть его навсегда… Я в который раз проверяю прочность цепи. Железные массивы звеньев размером с мой кулак так просто не разорвать, для этого нужна неслабая реацу, а у Куросаки ее сейчас нет. На его горле красуется ошейник – тонкая стальная полоска, плотно сидящая на напряженной шее. Набухшая вена под прозрачной кожей меня окончательно доконает. - Гриммджо!!! – отчаянно воет он, ловит мой взгляд, пытается сказать что-то глазами. Я подчиняюсь. Я смотрю. Что дальше? Я его украл. Это было до банальности просто, пока его горе-дружки хлопали ушами, схватил и свалил. В горячке боя никто не заметил пропажу, ровно до того момента, пока его реацу перестала ощущаться в воздухе. Куросаки был оглушен болью и почти не соображал, бессознательно хватаясь за мою шею, чтобы не грохнуться. Я нес его на руках, как гребанную принцессу и захлебывался слюнями от восторга. Я забрал то, что хотел. Наконец-то! Забрал свое!!! А дальше я мучился, задавленный собственной рефлексией. На пути к полуразрушенному замку Лас Ночес, Куросаки потерял сознание, поэтому я без лишних хлопот прицепил на него железный ошейник, высасывающий реацу – занятная безделушка из лаборатории Заэля. Все мои действия происходили машинально. Честно признаться, в тот момент я совершенно не соображал, находясь в каком-то невменяемом состоянии. Наверное, совсем ебанулся от счастья. Закончив суетиться вокруг него и уместив задницу на краешек постели, несколько часов я тупо таращился на спящую физиономию Куросаки, завороженно следя за дрожанием его ресниц. Я пытался поверить в свою победу. Победу или поражение? Он теперь только мой. Существуют такие люди, которых хочется… плевать, что это желание иррациональное, неправильное, уродливое…Хочется и все тут. До зубовного скрежета, до дрожи на кончиках пальцев. - Отпусти! – полузадушено шепчет он, - ты не понимаешь… Это ты не понимаешь. Нихуя не понимаешь, Куросаки. Мне посрать с высокой башни, кого ты так рвешься защитить, какие такие миры нуждаются в твоей помощи, на твою гордость, бля, и чувство долга! Хватаю его за край ошейника, резко подтягиваю к себе и в каком-то ареальном приступе невменяемости бодаю своим лобешником его лоб, прижимаюсь носом к его щеке, перемазанной грязью и кровью. И вдыхаю. - Сумасшедший ублюдок… - испуганно сипит мальчишка. Теплое дыхание скользит по моему лицу. Запах моего желания…гребанного безумия. Мурашки вдоль позвоночника, к пояснице…Какое же это нереальное, крышесносящее блаженство, я едва не растекся блядской лужицей у его ног. Веду носом по его коже, спускаясь ниже – к губам, к теплу. Ткнувшись в уголок его рта, шумно тяну воздух, забирая его дыхание. Дышу им. Хочу, чтобы он дышал мной. Блядь! - Кто виноват-то? – невнятно бормочу, чувствуя, как мои губы касаются мягкого подбородка. Прижимаюсь ими к лихорадочно горячей коже. Он крупно вздрагивает, пытается вырваться, отворачивая голову, разъяренно шипит. Но делает только хуже. Я гортанно рычу и бью его раскрытой ладонью в грудь, припечатывая к стене, к которой он прикован. Он ударяется затылком и морщиться, на мгновение теряется в пространстве, а я, воспользовавшись секундным замешательством, жестко прихватываю его за горло выше тонкого ободка ошейника. Шея – самая слабая часть любого живого существа. Куросаки это осознает. Мигом перестает дергаться и замирает, глядя на меня огромными глазами – больными, уставшими от происходящего с ним безумия, от всего, от этого паскудного мира. Совершенно тусклые, махровые глаза. Вместо искрящегося золота, две мутные лужицы… В гробу я видел такой взгляд… - И что же, ты меня до конца жизни на цепи держать будешь? – прошелестел он. Я не счел нужным отвечать на очевидные вопросы. До конца жизни, говоришь? И после смерти, Куросаки, после смерти – тоже. Как тебе такой расклад? Да, я честно ебанулся. А кто в этом виноват? - Хочу тебя! – рычу ему в лицо, глядя прямо в глаза. Хочу!!! Хочу, твою мать, и делай что хочешь с этим знанием, нет сил держать в себе. Невозможно терпеть! Я сейчас уже и не вспомню, в какой момент меня на тебе переклинило. Когда в первый раз увидел? Когда сразился с тобой? Или когда проиграл?.. Зато хорошо помню два потемневших от гнева пятна на бледной кукольной роже. Два янтарных, бля, озера, метающие золотые искры направо и налево. Похоже, в тот момент я и чокнулся. Застрял, как муха в меде этих блядских глаз. Хочешь узнать, насколько сильно? Честно признаться, в союзники шинигами я затесался с четко определенной целью – найти тебя и нахрен порвать на кусочки. Пока не увидел – думал, что так и сделаю… но чертовы решения почти всегда зависят от обстоятельств. Второй раз! Второй раз я попался в одну и ту же ловушку. Взгляд исподлобья сквозь ресницы – сладкая медовая ловушка. Угораздило же во все это вляпаться. Я по уши в тебя вляпался, Куросаки. Расхлебывай теперь это сам.

***

Существуют такие люди, которых безумно хочется… Но они сами напросились!