MURDERER

— Мне очень жаль, Джастин, — искренне проговариваю я и получаю в ответ улыбку. Его не волнуют мои извинения. — Брось, Алексис, мы теперь вместе. Навсегда, — шепчет он и заостряю все внимание на его губах, которые медленно произносят слово «навсегда». В моей голове будто звенит тревожный сигнал, и я понимаю, что все это вовсе не шутки. У этого парня проблемы с головой, и криками здесь ничего не исправить. Мне нужно узнать, где мы находимся. — Знаешь, по случаю нашей помолвки мы бы смогли сходить куда-нибудь, — предлагаю я. — Как насчет ресторана? Мы можем устроить ужин с родителями. — У меня есть идея получше, — беззаботно улыбнулся он, засунув руки в карманы джинс. — Ты подождешь? А у меня есть выбор? Я киваю, и он направляется к двери, оставив меня наедине с этой жуткой комнатой. Поднимаю голову вверх в поисках окна и нахожу то, что над моей кроватью. Прозрачное стекло сатинировано, но солнце светит довольно ярко чтобы понять, что за этой стеной довольно открытая местность. Становлюсь на кровать ногами и пытаюсь найти предмет, которым можно будет разбить окно. Не нахожу ничего стоящего, поэтому присаживаюсь обратно, стянув простынь с кровати и обматываю ею руку. Сердце колотится как сумасшедшее, а в голове лишь одна мысль: Разбить окно и попытаться снова вытащить руку. Надеюсь, что я нахожусь не выше второго этажа. Замотав руку, снова выпрямляюсь и замахиваюсь для удара. Ничего не происходит. Оно непробиваемое. Замахиваюсь рукой и ударяю снова и снова, пока не начинаю чувствовать острую боль в районе мизинца. Снова бью в стекло и замечаю, как оно начинает трескаться. Из-за простыни удары получаются глухие и я искренне надеюсь, что он этого не слышит. Замахиваюсь еще раз и со слезами на глазах разбиваю стекло. Оно рассыпавшись падает к моим ногам, и я с ужасом смотрю в кирпичную стену, где должна быть улица. Фальшивый свет, который исходит из лампы чуть выше и тошнота, которая подкатывает к горлу заставляет потерять все надежды на спасение. Я слышу, как дверь сзади меня снова со скрипом открывается и судорожно присаживаюсь обратно на кровать, скидывая с руки кусок простыни. Мизинец посинел, а рука дрожит. Я смотрю в его глаза, пытаясь не выдать свою внутреннюю истерику. Но он будто не замечает разбитого лже-окна и разодранную простынь возле моих поджатых под себя ног. В его руках бутылка шампанского и два бокала. На нем больше нет клетчатой рубашки. — Так как ты сильно устала после нашей помолвки, я решил отложить это на момент, когда ты проснешься, — начал он, останавливаясь возле кровати. Он ставит бокалы и бутылку на поднос, все еще находящийся на кровати. Одно слово «помолвка» сводит меня к внутренней истерике и недоумению. Он это выдумал или действительно помолвил нас, пока я была без сознания? Что еще сделал этот идиот? Но больше всего меня интересует то, к чему он ведет именно сейчас? — У нас ведь все еще не было первой брачной ночи, — проговорил он с улыбкой, а по моему телу побежали мурашки. Я не паникую. Не истерю. Я в ужасе! — Могу я принять душ? — пытаюсь более мягко произнести я. Он качает головой. — Понимаешь, Алексис, я девственник и попрошу тебя быть с ним поаккуратнее, — проговаривает он, привстав с кровати. Его руки тянутся к ремню, который он ловко расстегивает, а затем к ширинке. Мой истерический крик застрял где-то в горле, и с ужасом ждет дальнейших действий этого парня. Он спускает штаны до колен и запускает руку в свои трусы. Больше не могу себя сдерживать. — Нет, — слетает с моих губ. — Я не хочу. Он поднимает голову и смотрит мне в глаза. — Он уже хочет тебя, Алексис. Я мотаю головой и чувствую, как наполняются слезами мои глаза. — Алексис, — снова повторяет он, сделав шаг ко мне. Я вжимаюсь в кровать и мотаю головой снова. Не знаю, сколько проходит секунд между промежутком, когда я все еще с ужасом смотрю в его глаза, и тем промежутком, когда бутылка с шампанским летит в мою сторону. Рефлекторно закрываюсь от нее руками, и она разбивается о мой левый локоть. Я кричу. Так громко, насколько мне позволяют силы. — Значит Тому ты говоришь да, а мне нет? Значит, перед Томом ты раздвигаешь ноги, а передо мной нет? — он хватает меня за волосы и приподнимает голову. — Мы помолвлены, Алексис, в чем же дело? — вздымает он брови, а все мое внимание сосредоточенно на крови, которая стекает по моему локтю на кровать. — Не сегодня, — всхлипываю я, смотря в темно-карие глаза, которые, как кажется уже наливаются кровью. — Прошу, Джастин, не сегодня. Его лицо меняется. Скулы перестают играть, а брови приобретают привычное положение. Он улыбается и от этого мне еще страшнее. — Ты права, — отстраняется он, отпустив мои волосы. Я ослабленно роняю голову на колени. Наблюдаю за тем, как он застегивает ширинку на джинсах, а затем и ремень. — Мы сделаем это как только он перестанет стоять между нами, — с улыбкой на губах проговаривает Джастин. Его жесты резкие и самоуверенные. Он? Кто перестанет стоять между нами? — Ты ведь не против повидаться снова с Томом? — вскидывает он брови в ожидании. — Нет, — качаю я головой. — Так я и думал. Но теперь все решаю только я, Алексис, — усмехнулся он и направился к двери. Он хлопает дверью, не дав сказать мне больше ни слова. Я хватаюсь за кусок простыни и вытираю ею кровь с локтя. Сжав зубы, достаю осколок, который впился в мою кожу и поспешно обматываю руку оставшейся чистой белой тканью. Сползаю с кровати снова, чувствуя боль в левой руке от наручников, и скидываю осколки от бутылки на пол. Нахожу из всех самый большой и сажусь в угол кровати, мысленно готовясь к его приходу.