Гори, чтобы светить

Такого не могло произойти. Не могло. Не могло. Йеин сидит на холодной плитке, чувствуя, как голова лопнет от мыслей. Он один, полураздетый, со взъерошенными волосами. Боль. В груди сильная боль, глаза заболели от слез, и парень, почти мальчик, расплакался. Йеин тяжело выдыхал себе в ладони, пытаясь заглушить свои болезненные стоны. У него не было сил одеться и встать, уйти отсюда. Не было никаких сил. Парень с красивым именем Йеин чувствовал себя униженным и… оскверненным? Что он скажет родителям? Они отпустили его к друзьям в гости на ночевку, а на самом деле поехал он туда, куда его пригласил друг, знающий о его любви. Безответной, старомодной, с записками в шкафчике и валентинками на праздник. Он был приглашён другом, который знал о любви, но не знал, кому принадлежало сердце Йеина. А потом Йеин его потерял. Потерял в толпе и был слишком трусливым, чтобы проталкиваться сквозь толпу. Он нашёл уборную в этом доме и сел там, уединившись с телефоном, и посылал своему другу множество сообщений с одинаковым содержанием. «Где ты?», «Где ты, Суиль?». Сообщения в пустоту. Они улетали и не приносили ответа. Но Йеин упрямо писал, пытаясь докричаться до друга. И потом случилось ужасное. То, чего и врагу не пожелаешь. Его схватили за волосы, прижали к раковине и в его тело будто раз за разом начали втыкать тысячи ножей. Ему зажали рот ладонью, и он не сопротивлялся. Он боялся. По щекам текли слёзы, глаза расширились от ужаса, и Йеин лишь кричал, ощущая, что он больше не будет жить так, как раньше. Он не сможет. Он изо дня в день будет вспоминать эту вечеринку, эту уборную и незнакомца, который так с ним поступил. К окончанию вечеринки он устал рыдать. Он лишь сидел со стеклянными глазами и смотрел в одну точку. Он не мог выдержать этого позора. Теперь он был... грязным?.. – Господи, Йеин, наконец-то я тебя нашёл! Пока друзья, пока эти все ко мне лезли, пока я… чёрт, Йеин, что… – Йеин посмотрел на внезапного Суиля и снова почувствовал, как по щекам побежали слёзы. Он попытался улыбнуться, но потом он склонил голову, стыдясь этого пронзительного взгляда карих глаз. – Йеин… – Суиль, – парень громко выдохнул. Как же теперь было тяжело. Предстать в таком виде перед тем, кого ты любишь, сродни смерти от сотни ударов битой. Тебя бьют и ломают все кости. Бьют и ломают всего тебя. Все то, что есть в тебе. Конечности, волю и жизнь. Суиль без слов сел рядом с Йеин на плитку. Смотрел лишь в глаза, не обращая внимания ни на что другое. Потом крепко обнял, заставляя Йеина удивленно раскрыть глаза и почувствовать, как сквозь сломанные кости вдруг прорастают светлые, яркие крылья. И парень ощущал все. – Покажи мне его, и я его убью. Тихий шепот ворвался в слух Йеина так, будто это был дикий крик. Громкий, злой, животный крик. Эти слова врезались в его сознание, и он понял, что теперь ничего не будет так, как раньше. – Я люблю тебя, Суиль. В ответ лишь тишина. Может, это и к лучшему.