Космическим ветром

Случайность. Маленькое мгновение, когда все вдруг идет наперекосяк, переворачивается с ног на голову, а потом на спину, навзничь, когда нога вдруг цепляется за корень, и перед глазами одно лишь темнеющее небо и огни кораблей Первого Ордена. Рев Чуи и неразборчивый крик учителя, заглушаемый топотом множества ног в тяжелых ботинках. И выстрелами. Это была случайность, когда Рэй запнулась, она ведь не могла этого хотеть. Оказаться перед врагами, уязвимой, почти беспомощной. Не могла хотеть быть вынужденной кричать, чтобы учитель и Чуи уходили, не могла хотеть, чтобы они действительно ушли, бросили ее. Не могла хотеть остаться здесь. Рэй не должна была этого хотеть. Как и не должна была радоваться, когда корабли начали высыпаться из гиперпространства как запчасти из драного мешка. Не должна была чувствовать ту молниеносную, секундную радость – что что-то и кто-то, наконец, освободит ее от силы. От бесконечного, мучительного и неприятного обучения. Рэй не хотела быть джедаем. Не хотела оказаться втянутой в войну, пешкой, ограниченной, безвольной. Не хотела слышать пробирающих слов о том, как она должна, как многое зависит только от нее. Рэй хотела быть снова одна и не здесь. Но не мертвой. Штурмовики приближаются, вскинув бластеры, и она тянется к силе, по привычке, автоматически, в отчаянной попытке их остановить. И они замирают. Но не из-за нее. Она слышит, как взлетает Сокол за ее спиной, рев двигателей, родной, полузабытый. Она давно мечтала сесть за штурвал и улететь, бросить эту планетку и последнего джедая. Напомнить всем, что она всего лишь хотела привезти меч. Выйти из игры. Ситх перед ней такой же высокий и темный, как в воспоминаниях. Как во снах, кошмарных и не очень снах, где она снова на базе Старкиллер, и он склоняется над ней, злой, омерзительный и странно нежный. Он мог убить ее много-много раз. И сейчас. Но он заморозил штурмовиков и даже не достал свой жуткий меч. Не провожает взглядом улетающий Сокол, а смотрит на нее, и Рэй чувствует его взгляд и не может понять, что же чувствует еще. Это была случайность. – Привет, - просто говорит ситх. Так, словно они встретились в какой-нибудь кантине, старые знакомые, занесенные туда одним космическим ветром. Почти друзья, может быть. Она молчит. Он не замораживал ее, и она может встать, потянуться к поясу за мечом. Понять, что его нет – она кинула его учителю, когда поняла, что падает, не успевает. Спасти Люка всегда было важнее всего. – У меня больше нет карты в голове, - произносит она. – А магистр улетает. Она не понимает, зачем так говорит. Зачем провоцирует, а не пользуется ситуацией, зачем она всегда его провоцирует, хотя могла бы попробовать зацепиться за его странную нерешительность, нежелание причинять ей боль. Зачем, зачем, зачем она дразнит Кайло Рена, высоко задирая подбородок, чтобы показать, какая она упрямая, упертая, недоступная. Непростая добыча. – Хакс позаботится о нем, - почти равнодушно отвечает ситх. – Космос – его территория. Рука тянется к маске, но застывает, словно передумав. Рэй кажется, что она чувствует напряжение в его позе, в его пальцах – как будто не так просто для него удерживать всех этих штурмовиков замершими. – Ты можешь меня пытать, - дерзко, вызывающе произносит она. – Все равно ничего не добьешься. Ситх пожимает плечами. – Верховному Лидеру нужен Люк Скауйокер. Не ты. – Тогда… – Ты не спросила, что нужно мне, - прерывает ее Кайло Рен. И опять то же движение, рука тянется к маске, но не решается ее снять. – Ты оставила след на моем теле, Рэй. – Ты оставил след в моих кошмарах, - огрызается она. – И что тебе нужно? Хочешь отомстить за свои шрамы? – Не каждый сон – кошмар. Он подходит ближе, и она с трудом заставляет себя стоять на месте, не пятиться. Сердце бьется отчаянно-часто, и это должно быть от страха, только от страха. Без примеси любопытства. – Почему ты упала? Вопрос застает ее врасплох. Это была случайность. Неловкость. Девушки, в панике бегущие к кораблю, преследуемые чудовищными порождениями тьмы, падают, когда их колени подгибаются от страха. Это нормально. Так бывает. Но почему тогда она смотрит на Кайло Рена большими растерянными глазами, не зная, что сказать? – Тебе это надоело? – он шагает еще ближе, почти вплотную к ней. И она чувствует напряжение в его позе, сдерживаемую… что? – Торчать здесь, среди пустоты, одной с брюзгливым стариком, который всегда был странноватым учителем? Надоело? – Я жила на Джакку, - говорит она. Тихо, потому что он близко, и еще один шаг, и она, наверное, сможет ощутить исходящий от него жар. – Одна. И ты это знаешь. Читал в моей памяти. Грубо. Без спросу. – Извини, - говорит он, но ничто в его тоне не указывает даже на тень сожаления. – Я дал тебе возможность просто рассказать мне о карте. – Моя жизнь на Джакку не связана с картой! – Да, - соглашается Кайло. – Она связана с тобой. Сколько лет ты провела в ожидании, Рэй? Среди ничего в ожидании ничего. Может, от этого ты устала? Быть в стороне от всего, от жизни, от мира, застрять посреди ничего, трудясь на благо цели, в которую ты не очень-то веришь. Ты ведь не любишь силу. Она ненавидит силу. Первое соприкосновение с ней, воспоминание, яркое и болезненное, пронзает ее – ситхи, джедаи, стертая память, брошенная девочка. Сила украла у нее семью. – Сними маску, - говорит она. Это не просьба, почти приказ, и это глупо – приказывать тому, от кого зависит твоя жизнь. – Ты лезешь мне в душу, и я хочу видеть твое лицо. Ситх качает головой. Он теряет контроль, на крошечное мгновение, и штурмовики снова начинают двигаться, по инерции, на пару шагов, прежде чем замереть снова. – Я не хочу разговаривать с маской, - тихо, осторожно повторяет она. Ей хочется видеть его лицо. И след. Красный рубец, оставленный ею. Он более открытый без маски. Как и тогда, на борту Старкиллера, его лицо живое, выразительное, показывающее, что он намного дальше от зла, чем ему хотелось бы. Показывающее весь тот ураган чувств, запертый внутри. – Почему ты упала, Рэй? – повторяет он. Рука в черной перчатке судорожно стискивает маску. – Споткнулась, - говорит Рэй, и сама вдруг понимает, какая это ложь, ложь, ложь… Потому что она устала. Потому что она всегда хотела пойти своей дорогой. Выйти из игры. Кайло Рен смотрит на нее, внимательным цепким взглядом, и она чувствует, что он чувствует все. Все ее внутреннее смятение и растерянность. И как ей просто хотелось исчезнуть. Крошечная капелька пота блестит на его лбу. Совсем рядом с тем местом, где начинается шрам. Рэй останавливает свою руку на полпути, с трудом, с усилием. Рэй не понимает, зачем вдруг потянулась стереть эту каплю. – Ты умеешь управлять ДИ-истребителем? – спрашивает Кайло. Отступает от нее, на шаг дальше, словно почувствовав ее желание. Словно бы испугавшись его. Рэй кивает. Все внутри напряжено, натянуто как струна, словно бы что-то очень важное решается в этот момент, и она чувствует это каждой клеточкой тела. – За твоей спиной стоит один. Дверь не заперта. Он поднимает руку с маской, готовясь снова ее надеть, но Рэй перехватывает его за локоть одним быстрым движением. Чувствует, как напряжены его мышцы. – Почему? – выдыхает она. Они близко, снова слишком-слишком близко. Как когда-то давно в комнате пыток или потом, в повторяющихся кошмарах. Кайло Рен накрывает ее ладонь своей. – Я же сказал, Верховному Лидеру нужен Скайуокер, - его голос равнодушен, но не лицо, не глаза. Рэй пугает то, что она вдруг видит, и ей хочется бежать – прочь, в безопасность. Туда, где никто не смотрит на нее так. – Уходи, девочка, - повторяет он. – Пусть Хакс оторвется на своих игрушечных солдатиках. – Но…, - она смотрит на него, и ни одна из тех мыслей, что крутятся в голове, не может быть правильной. Нормальной. Не случайной. – Кто знает, - губ Кайло касается легкая улыбка, - может, нас занесет космическим ветром в одну кантину. Когда-нибудь потом. Потом. Она вскидывает руку и легко проводит пальцем по его шраму. А потом бежит к кораблю.