Дюны едва лаская, море поет для них. Словно волна морская, будет приход твой тих.
—
Здесь пшеница волнуется, волны ее бьют в край Серой ленты дороги. Искры летят в окно. Если пёстрый наш камень и прячет какой-то рай, То на маминой кухне или там, где закатны нити свозят лесно. То ли Кай, то ли Венди, то ли Герда и Питер Пэн — Сказки в сказку мешаются, поколь новый не выпал снег. Хлещет север. Август дрожит, согбен, На последнем дыхании тёплый даря ночлег. Золотые паромы режут рябую сталь, Пахнет дымом коптильным, рыбою и смолой. Ты смеёшься и топишь в полу педаль — Разлетаются волосы. Голос поёт густой О луне и о пальцах, о реках и о тоске — Пропадает усмешка, в бровях залегла зима, Бьется жила на мраморной шее, а вдалеке С хрустом рушатся сосны (сиречь уже дрова На тепло и на дерзость — на вызов извечной тьме). Небо палево-чисто, в нем чистый высокий звон Полуночных мышей, прорезающих горизонт. Под ногами босыми плещется бирюза, В белой ночи штормуют чёрны твои глаза.