На сколько ударов способно твоё сердце?

Всех слишком клинит на смерти. Люблю — не могу. А она сидит, глаза прикрыла, губы влажные, волосы мои мнёт, голову свою к моей прислонила. Хорошо, говорит, всё будет, а у самой ещё уроки за 8 класс не сделаны. Дура. И я вроде тот же, что раньше, а вроде бы совсем другой. Всё ушло, и ничего особенного не осталось. Ей себя надвое в воплях, криках, стихах, а она затяжки на чулках ставит и губы мамкиной помадой мазюкает. Палёный виски лью в глотку, а она молоко с пенкой не пьёт, нос морщит. Прекрати истерику — кричу, а сам локти до крови кусаю. О любви ей картины рисую. С цветами под домом асфальт мну. А она, глупая, дверью хлопнула, затем приоткрыла, высунула свой прелестный носик и сообщила, что человек, которого я безумно любил, перед смертью мне улыбался. Я-про бытие, про физику, про космос, а мне в ответ-про Петьку-дурака из 7 «б», что за косички дёргает и тетради в кабинетах прячет. Хватит костру гореть, на полу кровавые разводы не отмылись, все руки в бинтах. Душа моя чайник ставит.«Зелёный/чёрный?». Дура.