А было ли счастье?

      Наверное, Дарси Льюис была мазохисткой. Джейн именно так и сказала, собирая осколки опрокинутого стакана, когда Дарси сообщила ей новость о своем новом парне.       ― Он разрушил половину Нью-Йорка!       ― Знаешь, мне этот город никогда не нравился.       ― Он безумен. Дарси, очнись!       ― Совершенно безумный. Совершенно неуправляемый. И мне подходит, иначе от вашей нормальности я скоро сойду с ума!       В последнее время Джейн чересчур доставала Дарси своей правильностью и благоразумием, которые, по её мнению, и являлись ключом к счастью. Потому что Тор был не такой, потому что Тор... Потому что у Джейн с Тором была полная идиллия.       А Дарси нравилось злить Локи. Пусть она и не представляла, что за этим может последовать, и действовала на собственный страх и риск. Например, отрезав у него небольшую прядь волос или превратив рогатый шлем в цветочный горшок. И тогда слово "мазохист", которое до этого было лишь "наверное", превращалось в "точно" и приобретало весьма четкие очертания. Словно она заходила в клетку с изголодавшимся тигром и пыталась сунуть ему в пасть руку, держа в ней окровавленный кусок оленины.       Потому что в гневе Локи был прекрасен.       Прекрасен той величественной красотой, которая вот-вот должна была превратиться в ледяную скульптуру и застыть на постаменте в холодных лучах солнца. Глаза его приобретали цвет спелого граната, кожа наливалась обманчивым апатитовым оттенком, а из-за стиснутых зубов доносилось хриплое дыхание, скорее свойственное дикому зверю. Именно в этот момент Дарси хотелось крикнуть знаменитую фаустовскую фразу*, чтобы потом нарисовать картину или написать лирическую поэму, не отрывая глаз от натурщика. И неважно, что ни первого, ни второго она не умела. Как не умела останавливать время, потому что Мефистофель подарил эту возможность лишь вредному старцу. Зато у Дарси неплохо получалось уворачиваться от летящего в неё стула или нелепой статуэтки какого-то индийского божка, купленной на распродаже. И убегать, оставив беснующегося бога громить комнату.       Локи злился недолго. Через несколько дней Дарси осторожно скреблась в дверь собственной квартиры, как загулявшая кошка, которая провинилась перед хозяином. Облегченно вздыхала, когда обнаруживала на кровати Локи, пристально наблюдавшего за ней прохладным взглядом светло-голубых глаз.       ― Все еще здесь? ― не то спрашивала, не то утверждала для самой себя Дарси, а потом вполне серьезным тоном добавляла: ― Будешь бить?       ― Возможно, ― не менее серьезным тоном отвечал Локи, пощелкивая пальцами. ― Буду искать душевное равновесие и прочую ерунду, о которой вы так любите сочинять небылицы и забивать ими телевидение и книжные полки.       ― Могу предложить медитацию, зеленый чай, черный шоколад или таблеточки.       ― Еще до этого миры знавали более действенный способ, Да-а-арси.       Имя её Локи всегда проговаривал протяжно, будто еще раз утверждая свою власть над ним. Сексом ― во времена полного взаимопонимания ― они занимались регулярно. И в таких необычных позах, увидев которые Аретино** посетовал бы на скудность своей фантазии, а Ватьсьяяна*** добавил бы во второй раздел своего знаменитого трактата еще несколько пунктов. Интересно, а Тор на такое способен? Дарси всё время хотела спросить это у Джейн, но потом вспоминала о недавней ссоре. Тор! Тор! Тор! Плевать. Дарси Льюис тоже хотела своего персонального бога и новых ощущений, которые неизменно шли в комплекте. И отказываться от него и от них было то же самое, что порвать выигрышный лотерейный билет на миллион долларов, который случайно залетел к тебе в окно с улицы. Правда, после подобных упражнений Дарси не могла двигаться и жалобно стонала от боли в мышцах, а Локи же с улыбкой слезал с кровати и шел в ванную. И она все равно считала, что ей, вообще-то, крупно повезло. Для полного счастья не хватало только одного. Например, чашки горячего шоколада.