Сковав в леденящих объятьях мёрзлую застывшую землю, покрытую тонкой корочкой первого снега, на озарённую бледным неясным ликом луны поляну снизошла Тёмная Княжна - ночь. Лунный свет плавно лился на землю, как плавно стекал бы густой вересковый мёд, ложась тяжёлыми янтарными гребнями на поверхность блюдца. Словно порванная на миллиарды мельчайших клочков бумага, колкие, жалящие кожу снежинки кружились в своём последнем сумбурном танце, отдалённо напоминавшем сломанное танго, местами внезапно перепрыгивающее на балетные па. Деревья нестройными рядами сжимали в тугое кольцо белоснежное пространство поляны, в крайнем углу которой, укрытая тёмной, словно вдовья вуаль, тенью лежала хрупкая девичья фигурка, облачённая в лёгкую испачканную копотью и пропахшую едким дымом сорочку. На хрупких руках с тонкими запястьями и стройных ножках багровели свежие, вздувшиеся пунцовыми пятнами ожоги; длинные блестящие в серебристом сиянии снега и луны пепельно-русые локоны разметались по холодному ковру, казалось бы, сотканному из тысячи маленьких жалящих иголочек; светлые, густые ресницы сковал синеватый иней, отчего аметистовые, словно пустые изнутри, глаза казались ещё печальней и пугали своей отрешённостью от мира; а красивые идеально очерченные губы, когда-то сравниваемые старшим братом Олегом с цветом спелой согретой солнцем клубники, посинели от холода.
Ранее переполненная жизнью девушка с красивым и светлым именем "Анна", теперь была сломлена и сейчас походила на вышедший из строя механизм, надломленную куклу с идеальными чертами лица, фарфоровой кожей и неживыми, застывшими глазами. Следы от слёз, пролёгшие на её щеках, вмиг покрылись тонкой корочкой льда. В её глазах словно застыли образы треплющего её по голове старшего брата, когда он отправлялся на передовую, трепетно прижимающего к себе сестру младшего брата Николая, тайком ушедшего ранним утром следующего дня на фронт.
Они ушли, оставив любимую Анечку одну в огромном пустом доме с печальными думами и ноющим сердцем в груди. Каждую ночь её разум тревожили кошмары. Каждую ночь она просыпалась от собственного крика, переходящего в глухие рыдания, и сильной дрожи в теле, которую была не в силах остановить.
Вот, казалось бы, входит в их огромный загородный дом местный почтальон, а в руках у него два страшных письма... две похоронки. В такие моменты сердце Ани замирало от ужаса, казалось, будто на глазах рушится весь её мир. Когда же слёзы кончались, она потерянно и бесцельно бродила по пустым залам и маленьким спаленкам, словно надеясь найти своих братьев в одной из многочисленных комнат. Но всё же, когда она проходила мимо главной залы, то замирала, всматриваясь в чёрно-белое знакомое до каждой маленькой детали фото на стене.
На нём был запечатлён самый счастливый момент жизни девушки, так искренне она не улыбалась с самого июня сорок первого... Девушка в белоснежной лёгкой пачке, счастливо прижимала к груди букет подсолнухов, которые в тот день ей подарили Коля и Олег, для неё эти простые цветы казались маленькими солнышками, такими же искренними, как улыбки зрителей в театре, согревающие начинающую балерину в свете блистательных софитов. По двум сторонам от девушки стояли юноши: открытый, улыбчивый Олег и серьёзный, сдержанный Николай, чей взор теплел лишь, когда был обращён в сторону любимой старшей сестры. В такие моменты Аня дрожащей, непослушной рукой проводила по стеклянной поверхности рамы, обводя фигуры братьев, и мысленно обещала дождаться их.
Так было почти каждый день... Но с наступлением сентября хрупкая надежда на покой была грубо втоптана в грязь тяжёлыми немецкими сапогами...
Эшафот, каждодневные казни, массовый расстрел, изнасилования... Казалось, ещё чуть-чуть и Анна сойдёт с ума! Дни теперь проходили в тревожном оцепенении, в ожидании скорой мучительной смерти, а ночью она запиралась в старом затхлом подвале с одной единственной свечкой и фотографией братьев, вытащенной заранее из рамки...
Но именно сегодня, когда первый декабрьский снег коснулся воспалённой, из-за обилия пролитой на ней крови, земли, все дома их округи заполыхали красным маревом... Сгорело всё. Многие жители были сожжены в своих домах заживо, крича и моля Бога о спасении, но их рыдания не были услышаны... Лишь немногие смогли уцелеть... Вся эта ночь казалась каким-то злым роком, Адом на Земле...
В тот момент девушке вновь приснился очередной тяжкий кошмар, отчего Аня, прихватив фото, вылезла из подвала... Пахло гарью. Дым ядовитым покровом, вился за окнами, а огонь быстро проник в дом и молниеносно распространялся. Как, она сама и не понимала, но девушка была отрезана от выхода горячей огненной стеной. Кашляя и утирая выступающие слёзы кулаком, Аня бросилась в другую сторону, где можно было бы пройти к выходу. Совсем немного, и она вот-вот окажется на улице, но, внезапно, одна из тлеющих балок падает рядом с ней, рождая своим падением очередное кострище. Языки пламени всё же достигли своей цели, лизнув руки и ноги испуганной девушки. Из неё невольно вырвался вскрик, после чего юная особа, сделав над собой огромное усилие, перепрыгнула через тлеющую балку и, миновав дверь, оказалась посреди заснеженной улицы. Справа послышались крики её соседей, но помочь им оказалось невозможно, все проходы были охвачены неистовым пламенем.
"Бежать!" - Была последняя её мысль, после чего девушка оказалась на этой поляне.
***
Становилось всё холодней. Белёсые облачки пара вырывались изо рта Ани.
Её сердце всё ещё отказывалось верить, что то, что она обещала беречь своим братьям, сгорело дотла за одну ночь... Осталось только их совместное фото, да эта ночная сорочка, что надета на ней. Она пребывала в неком беспамятстве, не проявляя никакого желания идти дальше. Ах, знала бы она, что сейчас является предметом наблюдения мимо проходящего парня в форме эсесовца, чей хищный взор вглядывался в её черты, а дуло ружья направлено ей прямо на вздымающуюся грудь. Красные глаза холодно блеснули из-под чёрной фуражки. Он ждал...
Внезапно, когда уже автомат был снят с предохранителя, на дрожащих ногах девушка поднялась и, легко коснувшись босыми ступнями колючего покрова, сделала лёгкий реверанс. Словно повинуясь какому-то незримому порыву, она взметнула руки над головой и, встав на полусогнутые окоченевшие от холода пальцы, начала свой чарующий, волшебный танец, словно белоснежный, непорочный лебедь, плывущий над поляной. Этот танец она обращала к единственной видимой для неё зрительнице - Белоликой Луне, окружённой россыпью сияющих подружек-звёзд, словно блестящими крошечными бриллиантами, рассыпанными на чёрном бархатном полотне неба. Слёзы вновь полились по щекам, но балерина не прервала свой грустный, преисполненный трепетной печали танец, выводя очередные балетные па. Арабеск, плие, па-де-ша, па-де-ша, батман, ассамблее, фуэте! Ступни девушки покраснели от нестерпимого холода, но лицо её как прежде было печально отстранено. Лунный свет, проливаясь, как расплавленное серебро, к ногам юной особы, матовым морозным блеском ложился на нежную девичью кожу. Прыжок, пируэт! Ноги начинают подкашиваться, а глаза слипаться от усталости. Последнее фуэте и завершающее, едва уловимое движение тела... В ту же минуту, её ножки подкашиваются, и она падает на землю, словно гаснущее небесное светило, меркнущая от одного соприкосновения с землёй звезда.
Она была подобна прекрасному ангелу, по злой шутке судьбы заброшенному в эти бесчеловечные времена, где старые смерти сменяются новыми большими смертями, день изо дня окропляя покров земли багровыми пятнами крови. Да, она определённо была ангелом, спустившимся с какой-то далёкой незримой звезды на эту грешную, погрязшую в бесконечной череде людских пороков землю. Ресницы "звёздного ангела" едва трепетали, а дыхание становилось всё прерывистей и сбивчивей. Опустив ружьё, из укрытия вышел тот самый немец...
Нагнувшись над девушкой, он тыльной стороной ладони провёл по мягким шелковистым волосам, ловя каждый выдох и вдох балерины. Внезапно, юноша лёгким движением скинул верхнюю часть формы со своих плеч и укутал ранимое тело девушки в прогретую его телом шинель. В последний раз, кинув взгляд на Анну, он развернулся и пошёл прочь, как можно дальше от этого места, стараясь выкинуть из головы образ парящего над землёй ангела...
***
На следующее утро девушка разлепила сонные аметистовые глаза, не понимая где она. Только белые стены и лекарства на полке заставили её понять, что она сейчас в военном госпитале. Уловив краем глаза какое-то движение, она перевела взгляд на рядом стоящего юношу... Звеня под потолком, в комнате повисла минутная тишина. Слёзы счастья горячими дорожками пролегли от глаз девушки, падая на белоснежную простыню, коей она была укрыта.
Пред ней стоял Коля! Её Коля! Живой, невредимый! Тот же, видя плачущую сестру, кинулся к ней, поминутно целуя её тёплые нежные руки, прижимая их к своим щекам и повторяя её имя, будто боясь скорой разлуки. Аня лишь продолжала рыдать, зарываясь лицом в мягкие волосы Николая, и вдыхала его запах.
Позже выяснится, что он, прознав, что немцы проникли в их деревню, отправился за ней, а нашёл её на безлюдной, пустынной поляне, укутанную в нацистскую шинель и прижимающую их фотографию своими ледяными тонкими пальчиками к груди... Но это позже, а сейчас они не могли нарадоваться своей долгожданной встрече, встрече заставившей звёздного ангела вновь засиять с новой силой.
