Пораженный

Когда парень выходит из кабинета директора, Мыш наблюдает за ним, уверенный, что его не видят, во все глаза. Удивлен он не только слишком высоким ростом для тринадцати-четырнадцатилетнего парня, но и сыпи, которая видна на всех открытых участках кожи, кроме лица. Она слишком сильно похожа на болезнь потерявшихся. *** Совиный король просыпается с привкусом крови на губах и вновь, как и каждое утро, поражается изобилию красок. Цветных снов он не видел с тех самых пор как впервые прыгнул, а было это очень давно. Иногда он боится, что во время сна обрастёт перьями. Мыш аккуратным движением снимает с его макушки перо. Седой, а именно так называют все Совиного короля, только глубже дышит и надеется, что оно из подушки. День можно пережить, если на тебе тёмные очки. *** На следующий день Мыш видит недавно прибывшего в столовой среди котов. Он сидит в стороне, неудивительно: Венди до сих пор в Могильнике. Никто не будет с ним здесь общаться – Ловкачу не нравится нянчиться с новенькими, Туче вообще всё равно. Когда новый Кот поднимает немигающий взгляд на Мыша, в нём мелькает узнавание – неужели заметил? Не в силах побороть любопытство, он подходит и интересуется, окрестил ли его уже кто-нибудь. Каланча. Мыши даже не нужно спрашивать, чтобы понять, что его крестный – Ловкач. *** Мыш только на второй день замечает своего преследователя, видимо, подумавшего, что ему есть до него дело. При ближайшем рассмотрении он понимает, что зона поражения сыпью у Каланчи уменьшилась… и совершенно перестаёт что-либо понимать. Зато приобретает новую головную боль. *** Каланча многого не понимает в Доме. Почему вожак Сов этот крикливый и определенно немного сумасшедший Седой? Почему Мыш – Мышь? И почему он живет в стае Сов? Разве Совы не едят мышей? Почему в его стае с ним не разговаривают и обзывают коротким и обидным Каланча? Почему нельзя называть по имени? Почему нужно принять всё на веру? Что за игра? Почему даже Мыши нельзя задавать столько вопросов? *** Но всё-таки новый товарищ Каланчи оказывается гораздо дружелюбнее и терпеливее, чем его состайники. – Их цепь разомкнулась сейчас, но потом будет лучше, – как будто все объясняя, говорит Мышь. И они идут знакомиться с Венди. Венди оказывается хрупким парнем с рыжеватыми волосами и тонкими, безжизненными ногами. Он гладит Каланчу по голове, прямо как она, та, что готовила ему завтраки, обещает, что, когда вернётся, устроит взбучку этим нахалам, только дождись. Венди остается в Могильнике, Мыш продолжает экскурсию по дому. *** Мыш красивый, тонкий, стройный, аристократичный – он не вписывается в обстановку Дома, он будто сошел с одной из картин и решил здесь остаться. При взгляде на него замирает сердце, и Каланча пугается этого по-настоящему. Это странно и невыносимо тоскливо, он не понимает, что происходит, но пока Мышь позволяет держать его за руку, он об этом не думает. *** Седой предлагает забрать Каланчу в свою Стаю. Ловкач совершенно серьёзно огрызается и предлагает свалить Седому подобру-поздорову. – Клювом не щелкай. А то всё проспишь. Совиный вожак только понимающе хмыкает и улыбается. Каланча и сам готов проситься, что он и делает, но Ловкач отвечает таким взглядом на его просьбу, что парень не рискует подходить к совиному столу до конца дня. Только за безмолвными обедом и ужином обводит тоскливым взглядом столовую. *** Мыш с удивлением рассматривает его. Задирает рукава, оттягивает ворот, не стесняясь, поднимает футболку. Хотя здесь нечего стесняться. – Я пользовался твоим отваром, он помог! Не поверишь, я всю жизнь с этими болячками проходил, а твои травы помогли, – Каланча смеется впервые с тех пор, как попал в это странное место. Ему даже кажется, что становится легче дышать. Задумавшись, Мышь так и стоит между ног сидящего Каланчи. Он вообще как будто превратился в статую – рука так и замерла на шее Каланчи, взгляд пустой, невидящий, уставлен в стену. От одного взгляда на его застывшее лицо можно потерять рассудок. Это всё, о чем сейчас думает Каланча. *** Шорох, похожий на шелест крыльев, заставляет Каланчу притормозить за несколько метров до перекрестка. На диване он видит двоих, и эти двое слишком близко даже для перешёптываний. Без особого стеснения, но и без вульгарности, они обмениваются поцелуями куда придется. Каланча припадает плечом к стене, когда видит Совиного короля и его главную добычу. В комнате он горько плачет, собирая вокруг себя всю стаю – кто дарит утешения в виде похлопывания по спине (Ловкач), а кто приносит горячее молоко (Искра), даже Туча что-то ласковое шепчет ему на ухо. В конце концов, все засыпают, а Каланча слушает их мерное дыхание и дыхание Дома, и в темноте ему кажется, что все не так уж плохо. Все-таки у него есть почти настоящая семья. *** Каланча бледнеет, когда видит как всегда спокойного Мыша. Но тот настойчиво требует идти в подвал. Заставляет читать историю Дома, а сам копается во всех газетных сводках. Большинство отметает, как мусор, но после долгих поисков улыбается себе под нос и треплет Каланчу по волосам, шепча что-то похожее на «наш». Газету он выкидывает и рассказывает Каланче про его сыпь, которую все домочадцы называют болезнью Потерявшихся. Про то, что он родился здесь, и что Дом сразу принял его, как своего. - Здесь я буду счастливым? - Здесь у тебя будет возможность выбрать свое счастье, - Мыш поднимается со своих колен, отряхиваясь от подвальной пыли. – К тебе Дом будет щедр, как ни к кому другому. Мышь уходит вверх по лестнице, оставляя Каланчу наедине с самим собой. «Или, лучше сказать, наедине с Домом», - улыбается Каланча своим мыслям.