Спасибо

Мертвенно-бледное лицо и ладони, что поначалу сжимались в кулаки, а затем, окончательно обессилев, повисли вдоль тела безвольными тряпками. Серые глаза, которые обычно всегда сияли озорством, взгляд, который не сломался под давлением трудностей. Сейчас все это стало не важным, ведь этот человек… умирал. Да, казалось бы, смерть – частое явление на войне, но смерть именно этого светлого человека стала для всех очень большим ударом. *** Вокруг не было ничего. Одна лишь сплошная белая пустыня, которой не было ни конца, ни края. Хотелось привнести в этот мир хоть каплю красок, но седовласый юноша не в силах был этого сделать. Он поднял взгляд на небо, с которого падали хлопья пушистого белоснежного снега, и вытянул вверх руки, будто ведомый каким-то тайным, известным ему одному, желанием, и все так же смотрел на падающий снег. Но тут, резко вздрогнув, тот опустил руки и начал осматриваться по сторонам: - Где это я…? – но вопрос его остался без ответа, лишь знакомый до боли хмык раздался в этой гробовой тиши. Уолкер, не веря своим ушам, тут же перевел взгляд на древо вдалеке, листвы на котором не было, и создавалось впечатление, что это просто кучка засохших ветвей, не переживших суровую зиму… как и сам юноша. Однако, взгляд зацепился за длинные и прекрасные иссиня-черные волосы, которые развевались на ветру. Закусив губу, Аллен шокировано смотрел на такую знакомую тень, и резко кинулся к ней. - Что? – губы беспрестанно шептали этот вопрос, пока экзорцист стремглав мчался, преодолевая это незначительное для него расстояние, оставляя следы на только что выпавшем снегу. Остановившись рядом с этим человеком, Уолкер смог произнести только одно: - Ты жив, Канда… - юноша, стоявший перед ним, повернул голову в его сторону: на губах того играла довольная полуулыбка, больше похожая на легкую усмешку. Одеяние Юу отличалось от того, которое помнил сам Аллен, и на поясе больше не было катаны, с которой тот от никогда не расставался. Это была… форма Генерала. На глаза Уолкера резко навернулись слезы, хотя тот не плакал уже три долгих года, после «того» события. - Это ведь твоя генеральская форма. – А на губах была улыбка. Даже после стольких лет этот человек не изменился, оставаясь все таким же отчужденным, но сумевшем стать фактически родным. Взгляд Канды вновь был устремлен вдаль, а значки на форме едва шевелились, подчиняясь порывам ветра, колыхавшем его волосы. Аллен продолжил: - Ясно… - и слезы сами потекли из глаз, ведомые радостью после такой долгой разлуки, и вид, что юноша все же стал Генералом. Радость за товарища и одновременная боль от потери вновь захлестнули Уолкера и он приподнял уголки губ в легкой улыбке. Но неожиданно его душевные терзания прервал недовольный и слегка громкий голос: - Тч! Чем тебе моя форма не нравится?! – набравшись побольше сил, Аллен улыбнулся так, как привык улыбаться только своим самым близким людям. - Все нравится, просто… Генерала тебе дали посмертно. – Усмехнувшись, самурай склонил голову вниз, закрывая лицо длинными волосами так, чтобы того не было видно. - И в «тот» день ты так же ревел? – спокойно спросил Канда, вновь переводя взгляд на его собеседника, которыми они стали поневоле. Он видел, как у Мояши текут слезы и это неимоверно раздражало, но именно сейчас юноша решил не говорить этого. Аллен кивнул в ответ на вопрос, а после этого последовали тихие слова: - Ага. - Тч. Глупый стручок! – на этих словах седовласый экзорцист легко хмыкнул, неожиданно переводя тему. - Канда, а я выше тебя… и мне уже 20. – Юу повернул голову в сторону говорившего, замечая их разницу в росте, и вновь видя эти красные от пролитых слез глаза. Цыкнув, экзорцист вновь перевел взгляд. - И? А ревешь как Линали. – Постаравшись придать лицу более кислое выражение, произнес тот. Аллен тихо рассмеялся, заводя руки за спину, и скрепляя их в замок до боли. Только это показывало, насколько ему сейчас было паршиво. - Она в «тот» день тоже плакала. И Лави, и Комуи, и все те, кому ты был дорог. – Аллен вытер слезы рукавом своей формы, и лишь на секунду задерживая ладонь на глазах, позволяя улыбке слегка исказиться. - Я не удивлен. Но глупо плакать из-за того, к чему стоило быть готовым. – Хмыкнув, Юу сложил руки на груди, по возможности стараясь не смотреть на ревущего юношу. Пусть. Сейчас ему можно позволить себе эту мимолетную слабость. – И как там Ваша война? Вы победили? – слово «ваша» он выделил интонацией, показывая, что три года назад эта ноша свалилась с его плеч, перейдя на другие. Пусть и более хрупкие, но от этого не становящиеся менее сильными. - Ха, – Уолкер развернулся к бывшему экзорцисту и поднял свою руку, сжатую в кулак, - Канда, Юу. Мы… - подойдя совсем близко, он положил ее на плечо своего боевого товарища и одного из близких друзей, - … мы победили, Юу. – В глазах Канды отразилось столько эмоций за раз и создавалось впечатление, будто тому было их не сдержать, и те должны были выплеснуться наружу. – Спасибо за совместную работу, Напарник. – Мягкая и теплая улыбка коснулась губ Аллена, и лишь рука сильнее сжала плечо Канды, будто проверяя, реально ли все то что происходит сейчас? Или это просто сон, в котором ему разрешили увидеть того, кого седовласый потерял три года назад. - Ты и правда стал… выше. *** - Спасибо Вам всем… - тихие и хриплые слова, перебитые кашлем, и новой порцией ярко-алой крови. Эта кровь была повсюду: на одежде, на холодной земле, впитываясь в почву, на лице, уже медленно пребретавшем оттенок смерти и заострение его черт. Легкая улыбка все так же играла на губах седовласого экзорциста, составляя абсолютный контраст со слезой, которая одиноко прокатилась по его щеке перед тем, как серые глаза полностью закрылись. Тело обмякло в руках юной экзорцистки. Она держала его до того момента, пока их товарищ не испустил последний вздох, а после тишину разрезал резкий и отчаянный крик горя. Горячие капли падали на форму мертвого юноши, и Книгочей тихо стоял рядом, кусая в остервенении губы и борясь с собственными слезами: - При встрече поблагодарю, Аллен…