кошки в трубах моего дома

      Идет снег, но не хлопьями, а просто - непонятно, рвано, некрасиво. Идет так долго, что я впадаю в панику, потом в апатию, а затем снова - в панику. Ведь засыплет по третий этаж, с головой. Уже не видно машин, даже такси не снуют по городу. Стройка под окном молчит, вся техника: краны какие-то, погрузчики, бетономешалки... все застыло причудливое, не похожее на себя, скорее - на жутковатых черных, припорошенных снегом зверей. Окна в соседнем доме не горят, потому что провода замерзли, разорвались, потрескались. У нас тоже темно. Я зажигаю свечи. Одна, вторая, третья, пятая... Одиннадцать свечей. Никогда не боялся темноты, но сегодня можно. Совершенно один во всей квартире, темной, тихой. Страшной. Ноутбук еще работает - он заряжен полностью, мне хватит надолго. Это хорошо. Это очень хорошо.       Мяуканье. Наверное, кошка. Она шумная, ходит совсем не по-кошачьи - громко, будто у нее копыта, а не мягкие лапки (с пальцами, похожими на бобы, прелесть). А чуть что не так, она тут же кричит истошно. В этот раз мяуканье показалось мне особенно громким и жалобным. Закрываю ноутбук, чтобы не тратить заряд. Кто знает, сколько еще придется сидеть без света.       ...Кошка преспокойно спала. Она пушистой сосиской лежала в коробке, и на мой оклик лишь слегка дернула ушами. Мяуканье продолжало сиреной скорой помощи разноситься по дому, скользя от стены к стене, эхом отражаясь от зеркал, приводя меня в замешательство.       Возвращаюсь к ноутбуку. Вся комната пропахла свечами. Снег беснуется, бьется в окно; на балконе - уже сугроб. Отвратительное мяуканье вызывает дрожь, пугает своей необъяснимостью. У меня уже глаз дергается. Чувствую, физически чувствую, как обостряется моя болезнь. Ни в каком медицинском справочнике не написали, что нельзя бояться. Но я знаю точно: нельзя. Сердце колотится так, что закладывает уши (я всегда его слышу, отчетливо слышу, но сейчас - особенно), руки холодные, дышу часто, но не могу вдохнуть полной грудью, внутри все сдавливает в застывшую вчерашнюю кашу. Губы сухие и потрескавшиеся, зубами сдираю с них последнюю кожу. Во рту солено, сглатываю слюну. Она белая, как у больной бешенством собаки, это я тоже знаю. Кошачий вопль то утихает, то раздается с новой силой. Сил нет, захлопываю ноутбук, но сейчас - не для экономии, просто хочется именно так, с глухим стуком, нервно.       Снова иду по темному коридору. Под ногами скрипит пол. Воют невидимые коты. Свеча в моей руке плавится, горячий воск капает на руки, больно. Проходя мимо холодильника мельком думаю, что надо побыстрее выпить молоко, а то прокиснет. Я люблю молоко: холодное, обязательно закусывая печеньем. Но сейчас это неважно. Важно - поймать невидимого зверя, воющего, мечущегося из комнаты в комнату.       На кухне ожидаемо пусто. Вытяжка сипит, с усилием втягивая воздух. Я начинаю что-то подозревать, влезаю на табурет, чтобы осмотреть ее поближе. Я до ужаса боюсь высоты, ноги подкашиваются, а свободной и чистой от воска рукой что есть силы цепляюсь за гладкую стену, скольжу по ней пальцами. Голова набита каким-то бредом, под которым стена прогибается, становится податливой, пальцы оставляют кратеры на ее штукатурно-обойной поверхности, а перед моими больными, полуслепыми глазами танцует огонек свечи. Это странное состояние длится недолго, каких-то пару секунд, и вот я уже ставлю пальцы под ток воздуха... и ослепительной вспышкой в кромешной зимней тьме: ветер в трубах! Ветер воет в водосточных трубах, мяукает там кошкой.       Почти бегом - в комнату. Прикладываюсь замерзшими ушами к батареям, радуюсь: оно, оно! Кажется, моя догадка подтвердилась. Вот и хорошо, вот и славно. Не пришли за мной из ада, не прищемила моя кошка хвост. Всего лишь свист метели отдается в зигзагах железа. Или нет... Кошки бегают в моих трубах и поют. И как я буду спать?